***
Машину я бросила у ворот - как их открыть из машины я понятия не имела. Во рту у меня пересохло, перед глазами мельтешили мушки, сердце норовило выпрыгнуть из груди - сходили, называется, в гости. Я кое-как переставляла ноги, и дорога до самого дома заняла у меня времени примерно столько же, сколько я потратила на дорогу сюда на машине. За это время я успела продрогнуть до костей и кажется, расшатать каблук.
- Прекрасно, - простонала я, дергая закрытую парадную дверь. Придется обходить дом - и надеяться, что задняя дверь открыта.
Надежда моя сбылась, но к тому моменту, когда я ввалилась в теплую кухню, слезы у меня уже в глазах закипели. Я шмыгнула носом, и огляделась. От всех этих переживаний есть хотелось зверски, и я решительно двинулась к холодильнику, по пути чуть не навернувшись на гладком полу. Раздосадовано хмыкнув, я выпуталась из пальто, накидки и ботильонов, пихнув все это добро под стол, и наконец-то извлекла на свет божий пакет молока. Подумав немного, перелила его в низкую чашку, и сунула в микроволновку. В хлебнице нашелся белый батон, который я тоже посчитала своей законной добычей, и откусила кусок, не утруждая себя поисками ножа. Молоко согрелось, и я умостилась на подоконнике, прижимая ступни к батарее. Настроение неожиданно пошло вверх, и я довольно хихикнула, представив, как я выгляжу со стороны. В глубине дома раздался негромкий шум, и я сделала вывод, что Берт тоже добрался до дома. Будем надеяться, на кухне он станет искать меня в последнюю очередь. Ан нет.
- Ванда, - громко рявкнул Берт. - Где ты.
- Я здесь, - крикнула я в ответ, пожав плечами. Какой смысл делать вид, что меня тут нет? Все равно найдет, не в прятки же нам играть.
Первым делом этот невыносимый человек включил свет. Я недовольно зажмурилась и поскорее откусила еще от батона, потому что чует мое сердце - отберет.
- Ты...
- Больная идиотка, убогая, на всю голову отшибленная, - перечислила я, закатывая глаза. - Одно и то же каждый раз, надоело.
- Обалдела? - я упорно смотрела в сторону, а конкретнее - в потолок.
- Тоже было, - прокомментировала я уже не так уверенно и отпила молока, ну и облилась под его пристальным взглядом, конечно. - Кто из нас еще больной - непонятно. Тебя в той машине не было, случаем? А то тоже, знаешь ли...
- Ванда, ты вот мне объясни....
- Не буду, - перебила я, отставляя в сторону и молоко и остатки батона. - Иди к черту. К черту! - повторила я, увидев, что Берт открывает рот.
-Я разозлился. - Все-таки, открыл рот.
- Серьезно? - делано изумилась я. - А на что? Неужели на мое странное поведение? Так осмелюсь напомнить вам, лорд, я больная на всю голову идиотка с отшибленными мозгами! - Оказывается, я умею орать. Берт скрестил руки на груди и спокойно изучал меня пристальным взглядом.
- В общем, так, дорогой деверь. - Я слезла с подоконника и взялась за отвороты его пиджака. - Завтра утром, как только рассветет, я возьму свою сумку со своими личными вещами, свое пальто, в котором я к тебе приехала три месяца назад, и свалю отсюда на все четыре стороны. Понятно тебе, псих-одиночка?
- Никуда ты не пойдешь, - очень тихо и очень четко ответил Берт, обхватывая пальцами мои локти.
- Интересно, почему, - ядовито спросила я, жалея, что разулась. Каблуком бы тебе на босую ногу....
- Потому что я тебя никуда не отпущу, - так же тихо ответил Берт. Я ухмыльнулась и разжала пальцы.
- Извини, но твое мнение меня совершенно не интересует, так же как мое - тебя.
- Ты никуда не поедешь, - все так же тихо повторил Берт и притянул меня обратно. - Я больше никуда тебя не пущу. - Заело его, что ли?!
- Боюсь, что спрашивать я не буду, - дернула я плечом. - И прежде чем записывать в сумасшедшие меня, сам бы наведался к врачу! Твое поведение ни в какие ворота не лезет - ты нелогичен, ты противоречишь сам себе, тебя кидает из крайности в крайность! Какие сделки с совестью, вранье! Чего тебе вообще от меня надо?!
Воздух выбило из легких, когда он прижался своими губами к моим. Я вытаращилась на него в полнейшем обалдении, хотя где-то внутри, какая-то часть меня трясла в маракасы и орала: "А я же говорила, этим все кончится!".
От души цапнув его за губу, я с силой оттолкнулась от него, и чуть не упала на пол, зацепившись ногой за стул.
- Ну, ситуация начала проясняться, - с кривой ухмылкой сказала я, отерев губы. Берт медленно подходил, я так же медленно пятилась. - И это все, что тобой двигало, да?
Кажется, по моим щекам текли слезы, потому что перед глазами стало все расплываться, да и кухня покачивалась.
- Я не буду ничего объяснять, - с трудом сказал Берт. - Ты либо вспомнишь сама, либо нет. А моим рассказам ты вряд ли поверишь.
- Это точно. - Согласилась я через вату в ушах.
- Но уйти я тебе не позволю. Прости. Я не хочу, чтобы твоя жизнь превратилась в подобие тюремного заключения, но и отпустить я тебя не могу. Прости.
- Не прощу. - Проскрежетала я, пытаясь сохранить равновесие. - Даже не проси.
Интересно, успел меня поймать, или нет?
***
Вокруг была полнейшая темнота и тишина. И пить ужасно хотелось. А еще чесалось лицо, и неудобно было ужасно, и жарко.
Придушенно пискнув, я неловко пошевелилась и попыталась сесть. Включился неяркий светильник.
- Ты как? - сонно и хрипло спросил Берт. Я медленно огляделась. В этой комнате я никогда не была, совершенно незнакомая обстановка.
- Мне все приснилось, да? - с надеждой спросила я и поперхнулась.
- Конечно, - согласился он, протягивая мне стакан с водой. Я жадно отхлебнула и чуть не подавилась, разглядев, наконец, в каком мы виде. - Ванна вон там, - Берт махнул рукой в сторону неприметной дверцы.
- Это твоя комната? - рискнула я задать уточняющий вопрос.
- Наша, - спокойно поправил Берт. - Мне надоело это все, Ванда. Дергаться каждую ночь, проверяя, не сбежала ли ты.... Хватит.
Я спустила ноги с кровати и потерла лицо. Скривилась, обнаружив на пальцах косметику. Встала, оглядела себя, потопталась возле кровати, оглядываясь по сторонам.
- Дать тебе футболку? - словно издеваясь, спросил Берт и мотнул головой в сторону стула, на котором висела темная тряпка.
- Дать мне цианистого кальция, - мрачно ответила я, натягивая футболку на себя. - Я тебе говорила, что ты мне неприятен?
- Не припомню, - зевнул Берт, садясь в кровати. Я неодобрительно оглядела его голый торс и велела себе не думать, что там дальше у него под одеялом.
- Так вот. Ты мне очень неприятен, Берт. - Я наклонила голову к плечу и уставилась на него. Берт снова зевнул и махнул ладонью.
- Что поделать.
- Я хочу уйти.
- Куда, - с интересом спросил он.
- Куда угодно, лишь бы от тебя подальше, - сглотнула я и невольно отступила на шаг, когда Берт встал с кровати. Слава богу, в штанах. И то радость.
- Не хочу показаться... меркантильным или пошлым. Но. На что ты собралась жить?
- Проживу, - упрямо сказала я, наклоняя голову вниз. - Не твоя забота.
- Ну, на протяжении двух лет это было моей заботой, - хмыкнул он, отпинывая в сторону пуф.
- Самое время тебя избавить от этой обузы, - я вскинула голову и напоролась на сияющий чистым бешенством взгляд. Может, у него раздвоение личности??
- Ванда. Хватит показывать мне свой характер, - он прикрыл глаза на мгновение, и я снова поразилась этому странному характеру - мгновенно раздражаться и впадать в бешенство, и так же моментально сдерживать себя. - Я и так знаю, что он у тебя отвратный.
- Да пошел ты, - устало ответила я. - Все равно сбегу. Не отсюда, так в себя. - Добавила я, заметив насмешливый взгляд.
- Какие угрозы в ход пошли, - так же насмешливо протянул он. - Пафоса-то сколько.
- Я тебя уже слала?
- Слала, - покладисто согласился он, заходя ко мне со спины. - И что?
- Из нас двоих псих - ты, - совершенно убежденно сказала я, косясь назад. - Может, ты просто скажешь, что тебе надо? - привычно проныла я и осеклась. Вот скажет он сейчас...
- Мне.... Мне нужна ты, Ванда. Со всеми тараканами и бредовыми идеями. - Он мягко обнял меня за плечи, и я замерла, цепенея от этого мягкого, бархатного шепота в ямке под ухом. - Со всеми страхами и психозами.
Кажется, он шептал еще что-то, но я не вслушивалась - я пыталась справиться с каким-то странным наваждением. Его руки - одна обхватывает меня поперек туловища, вторая выше - по ключицам и плечам, держат надежно и крепко, прижимают к горячему твердому торсу, упеленывают надежнее любой смирительной рубашки...
- Мы что, - перебила я его, - были любовниками?
- Нет. - После недолгой паузы ответил он, и мне полегчало, хоть и не сильно. - Не были. Пошли спать, а? Устал я.
- Берт...
- Я, наверное, должен извиниться, - снова вогнал он меня в ступор неожиданным поворотом. - Но это потом. Хорошо? - он прижал меня сильнее, и я поспешно кивнула, чувствуя, как он закапывается носом в мои волосы на затылке. Ноги от этого всего подкашивались, если честно. Я шевельнулась, и он тут же убрал руки - нехотя, медленно, ведя ладонями по мне, и я дернулась снова - уже резче, избегая этих прикосновений.
- Спать, - скомандовал он, показывая на кровать. Я молча смотрела на него.
- Я к себе пойду. Пожалуйста. Обещаю не сбегать.
- Черта с два, - вздохнул он и взъерошил волосы.
- Берт, я даю честное слово Финча без промаха, - вдруг вырвалось у меня, и я нахмурилась и раздраженно дернула плечами - такие вот "всплывающие подсказки" бесили меня страшно, потому как толку с них все равно не было.
- Ну, если только честное слово Финча без промаха, - он погладил меня по волосам и криво улыбнулся. Я смотрела на него, и понимала, как же ему больно, больно почти невыносимо слышать и видеть отголоски той женщины, другой, которая пила с ним виски с одного стакана на двоих, шутила про пересмешника, ругалась, когда он пытался подбрасывать ей клиентов.... Я задыхалась, тонула в этом водовороте цветных обломков, пятен, кляксах воспоминаний, и единственным, за что можно было уцепиться в этом бедламе - Берт. Его лицо, его руки, его запах, его голос.
- Тебе плохо? - тревога в голосе неподдельная, а фраза рождает новую лавину образов. "Тебе плохо?" - и я торопливо вытираю слезы, отворачиваюсь, чтобы он не видел. Мне и правда плохо - Пит в очередной раз охладел, стал отдаляться, и сил терпеть это уже нет....
"Тебе плохо?" - и я хватаю ртом морозный воздух, загоняя слезы обратно - ужасно больно подвернула ногу на этих лыжах, и надежная рука дает опору, и мы кое-как ковыляем в отель.
"Тебе плохо?" - мой дипломный проект запороли, и переделывать надо срочно, а ни времени, ни сил на это нет... И он сидит со мной до утра - угрожая, что если я не переделаю все сама, то он пойдет и даст взятку в мой колледж...
"Тебе плохо?"
"Тебе плохо?"
- Нет. - Медленно сказала я, хватаясь за его руки. - Как мне может быть плохо, когда ты рядом.
- Ванда...
- Тшшш.... - Меня вело, и сердце бухало где-то в горле, и я почти не сознавала окружающий мир, заваливаемая миром внутренним, цепляясь за его голос. Фразы, которые он говорит, рваные: "Ванда, не смей.... Док... да, срочно... Ванда, смотри на меня, слышишь, смотри..."
Короткая боль от укола - приехал Док, и резкий запах лекарств плывет по комнате. Я смотрю на эту комнату снизу и с боку - меня уложили на кровать, и Берт неловко приткнулся с краю.
- Ей просто нужен покой, - фраза, сказанная негромким уверенным голосом, немного успокаивает Берта - я вижу это по его лицу.
- Мне ты нужен, - сиплю я. - Слышишь.
- Я здесь. Я же всегда рядом. Как ты, тебе получше?
- Немного, - я вялая как черепаха зимой, но и в моей многострадальной отшибленной башке тоже все замедлилось. - Ну ты и гад. - Я облизнула пересохшие губы, перебирая последние события после аварии.
- Я ждал этой фразы, - засмеялся он, как мне показалось, немного истерично.
- Тебе бы тоже ширнуться, - предложила я, пытаясь взглядом найти Дока.
- Я пропущу, - усмехнулся он. - Лучше виски.
- Мне тоже, - попросила я, и с удовольствием оглядела предоставленный в ответ кукиш. - Господи, какое блаженство....
- Что именно, - он не морщась проглотил виски, и налил еще.
- Знать, что ты нормальный.
- Были сомнения?
- Еще какие. Я ни черта не помнила, но задницей чуяла, что с тобой что-то не так. Мерзкое ощущение, если честно.
- Да уж. Эти мозгоправы.... Им бы самим кто мозги вправил....
- Да, кстати, о всех этих странностях...
- Да какие странности, Ванда, - он снова приткнулся рядом - большой, теплый, готовый в любой момент придти на помощь. - Когда стало понятно, что у тебя посттравматическая амнезия, и стандартные методы не дают никакого результата, а скорее наоборот, собрался консилиум.
- Вот прям взял сам и собрался, - хмыкнула я, подсовывая его ладонь себе под щеку.
- Ну, я согнал. Не принципиально. И какое-то светило предложило действовать методом шоковой терапии.
- Не забудь сказать ему спасибо, - ехидно фыркнула я.
- Ооо, будь спокойна. Скажу.
- Берт. - Медленно начала я, толком не зная, стоит ли поднимать вообще этот вопрос. - Но тогда, помнишь, когда...
- Когда я сказал, что я тебя ненавижу? - как всегда пришел ко мне на выручку, спокойный и уверенный.
- Да. Тогда же еще непонятно было, есть у меня эта амнезия, или нет...
- Нет, уже было ясно, Ванда. Но, не суть. Я так сказал.... Потому что в тот момент я и правда тебя ненавидел. Знаешь, почему?
- Нет.
- Потому что я был дико счастлив, что ты жива, а Пит нет. И я не мог простить себе этой радости, что мой брат мертв. И совершенно иррационально обвинил в этой радости тебя. Понимаешь?
- Идиот.
- Клинический. Это потом я по полкам все разложил, прожевал и пережил, как ты это называешь. Но тогда....
- Все, проехали, - я решительно зыркнула на него, и уткнулась носом в его ладонь. - Тебе было хуже всех, если разобраться. Брат в могиле, я в коматозе. Спорю на свою старую ночнушку, что тут же налетела стая стервятников - от журналистов начиная и заканчивая сострадающими барышнями.
- Не напоминай, - попросил Берт, и по его лицу прошла судорога.
- Иди сюда, - я подняла край одеяла. - Кошмар кончился. Правда. Все будет хорошо.
- Знаешь, - из темноты донесся смешок. - Я если честно, готовился к тому, что когда ты все вспомнишь, я получу по голове фамильным канделябром, и больше тебя никогда не увижу. Но ты...
- Я слишком дорожу тобой и фамильными канделябрами, чтобы рисковать вами. - Глухо пробормотала я, утыкаясь лбом между его лопатками и втягивая запах его кожи, жадно, и в кои-то веки не исподтишка, а... честно, что ли...
- Я валял колоссального дурака, - пробормотал он, поворачиваясь ко мне лицом и обнимая меня. - Строил тебе носорога, тирана и психа, и ждал, каждую минуту ждал, что ты скажешь... не знаю что, но что-то такое... непоправимое, что ли...
- Ну все, тшш...
- Я видел, как тебе плохо рядом со мной, а хотел, чтобы было хорошо - нам же всегда было хорошо вдвоем!
- Всегда, - эхом подтвердила я, гладя сведенные в камень мышцы его рук. - Все, все прошло, правда... Ну, все, - я как могла утешала этого большого и всегда сильного и уверенного в себе мужчину, и он благодарно принимал это, позволял себя жалеть, с облегчением позволял даже. - У тебя все получилось. Это снова я, и только благодаря тебе, Берт.
- Какого страха я натерпелся, пока тебя оперировали, - глухо сказал он откуда-то из подушки.
- Теперь шрамы, - немного невпопад сказала я, вспоминая, какая я теперь полосатая.
- Ерунда какая, - он крепче стиснул меня. - Шрамы. Ты думаешь, что какие-то шрамы могут заставить меня разлюбить тебя?
- Не заставят?
- Дура. Господи, почему меня угораздило полюбить такую идиотку, а?
- На себя посмотри, - посоветовала я.
- Два сапога пара.