Святой Николай. Лицевой подлинник. XVIII в.
Таковы четыре главные типа в изображении Святителя Николая на всем пространстве русской иконографии. В основе всех лежит один общий исторический и вместе идеальный тип Святителя. В разных местах, в разные времена, в разных школах: Киевско-Корсунской, Новгородской, Строгановской, Московской – этот тип всегда передавался с большим или меньшим разнообразием. Сколько бы однако ни видоизменяли его разные иконописцы в обычных пределах иконографической свободы, мы думаем, что к одному какому-нибудь из указанных типов непременно склоняется каждое изображение, каждый образ Святителя. Вот, например, образ Святителя – Зарайский XIII века, один из немногих и наиболее чтимых искони на Руси, так называемых, Корсунских. Своеобразная манера письма неизвестного живописца много изменила обычный, привычный для нас, тип Святителя, сильно вытянув все черты его; не трудно однако и в нем узнать последний любимейший старинный тип изображения, тип подлинников. Те же здесь черты лица и особенность головы – только все это в воспроизведении крайне неискусном. Все крайности позднейшего Византийского стиля нашли себе здесь место. Полное незнание естественности видно во всем: окаменелая неподвижность всей фигуры, костоватость всех черт лица, неестественная изможденность его, резкие, суровые морщины под глубоко лежащими глазами, длинный, тонкий, совершенно сухой нос, впалые щеки, суровые губы, неискусно сделанная прямыми чертами продолговато-круглая, немного выдающаяся внизу борода, общий темно-коричневый фон – таковы его особенности. К сожалению, риза покрывает древний образ и мешает подробно описать все остальное в нем, так что мы об этом можем догадываться по ея рельефу и чеканке, и то – только отчасти. Так, хотя митра на ризе Святителя древнего старинного образца – круглая, не выпуклая, однако трудно думать, чтобы Святитель и на образе был в ней, потому что все известные древнейшие образа изображают его без митры, которая вообще употреблялась тогда при изображении только очень немногих святителей. Важно затем для нас в этом образе доличное, потому что Святитель представлен здесь во весь рост, и мы таким образом можем судить о полном епископском облачении его по требованиям древнейшей иконографии. Насколько позволяет нам видеть риза, Святитель изображен здесь так: прежде всего оригинально положение его: благословляющая именословно правая рука его, в поручи, и с евангелием на плате левая – не прижаты к груди, как обыкновенно, а простерты по сторонам. На нем крестчатая фелонь – риза древнего образца без вырезки, с узким спускающимся с левой стороны груди омофором. Сверх омофора на груди висит большой крест. Под фелонью узорчатый исподхитон с лежащей на нем епитрахилью. Спускающаяся на цепи с шеи цата не позволяет нам видеть: есть ли на Святителе палица. Как видим, на Святителе почти полное епископское облачение, если только не считать крест и митру созданием мастеров ризы XVI века. Затем по сторонам лика Святителя, как на образе Святителя «Мокрого» Киевского – Спас с Богоматерью; кругом всего образа в 16 клеймах (или 17 – если считать изображения чуда о ковре за 2 клейма) житие и деяния Святителя.