- Чем это было в той кружке? - с подозрением спросил он.
- Травки заварил, к твоему визиту готовился, - ответил я, - а ты не куксись. Пошли, сейчас ещё одну микстурку выпьешь, полегчает.
Протащил его на кухню, тут, главное, не дать ему упасть окончательно в глубину собственных страданий, а то потом будет, как вчера. Налил в стопку ещё один компонент комплексного лечения. Это уже Ирина готовила.
- Пей и спать. Утром договорим. - Заставил Курпатова выпить настой.
Это нервноуспокаивающее и снотворное. Ему сейчас надо как следует выспаться.
- Нет, ну ты скажи, - продолжал настаивать мой приятель, - что это? Откуда?
А у него уже глаза закрываются. Отвёл в люлю, нефик нарушать режим. Он сразу же вырубился.
Я вышел на крыльцо, закурил. Не спалось. Вот же как мужика жизнь поломала. Был цветущий, в полном расцвете сил, мужчина, а превратился в развалину. Ничего, всё теперь в наших руках. Нервы ему подлатаем, токсины выведем, питательным бульоном обеспечим. А на тех адвокатов управу найдём.
Василь Степаныч ночевал, по случаю перенаселения, в летней кухне. Я, чтобы его не тревожить, в доме заварил себе кофе и расположился на крыльце. В тишине и покое. Просидел, как раз до рассвета, когда на землю с реки наполз утренний туман. В энцифалитке, с удочками в руках, из летней кухни выскочил Василь Степаныч. Я окликнул его.
- С добрым утром, Володя, - ответил он, - ты тоже на рыбалку собрался? Так предупредил бы.
- Нет, я так. Не спалось. Нашего пациента в чувство приводил.
- И как он? - спросил Василий, - а то он вчера красивее огня был. Нельзя же столько пить.
- У него был трудный период в жизни, - туманно ответил я, - но жить будет. Ты расскажи, как ты его ловил.
- Так и ловил. По всему городу. Насилу выцепил. Он изрядно был датый, да на старых дрожжах. Ну ладно, дело прошлое. Пришлось, правда, кое-кому вразумление делать, есть у нас одно мутное риэлтерское агентство. Теперь не полезут.
- Ну, спасибо, а то я думал, как от его хаты желающих отвадить. Ну тогда пойдём, рыбки половим в мутной воде.
Я, правда, забыл, есть у меня удочки или нет? Вроде когда-то собирался вести чистую, праведную жизнь с удочкой в руках. Но Степаныч и тут меня выручил. Так что мы расположились возле речки.
- Красота, - заявил он, когда мы закинули леску в воду, - как тебе удалось такой удачный дом прикупить? И речка тебе, и лес, и все дела. И тишина. Всю жизнь мечтал, да не сложилось.
Василь Степаныч из тех, в нашей бывшей компании, с кем можно было иметь дело, без риска заиметь головную боль. Но сказать, что мы с ним приятели не разлей вода, тоже нельзя. Пересекались, да, он оставил впечатление спокойного уравновешенного человека, без особенных тараканов в голове. И было чувство, что этот человек из тех, с которыми можно иметь дело.
Я на рыбалку пошёл исключительно, чтобы поговорить без лишних ушей. Понятно о чём. Но не сразу. Я ходил вокруг да около, всё выспрашивая у него и про жизнь, и про его службу, и про взгляды на всеобщее падение нравов, вкупе с грядущим концом света. И всё это, собственно, ради одного: не побежит ли он сразу же на телевидение делать сенсационные заявления, или, того хуже, во всякие государственные учреждения, с целью разоблачить иномирную резидентуру, как только узнает, что у меня в руках дырка в другой мир.
Однако мои опасения оказались беспочвенными. Во-первых, Степаныч оказался не из ФСБ, как мне казалось раньше, а из флотской контрразведки, откуда его выгнали за действия, порочащие честь какого-то адмирала. Так что в этом смысле я успокоился, насчёт нравственной составляющей его личности. В нашу богоспасаемую компанию он прибился чисто случайно, не поверите, мимо проходил и зашёл. И попал на Пашу Большого, который немедля принял его на работу. Хоть что-то путное сделал покойник, подумалось мне.
Василь Степаныч мои откровения насчёт Харкадара воспринял насмешливо. Конечно, были помянуты все известные ему способы изменения сознания - от курения вульгарной анаши, до экзотического холотропного дыхания. Себе, дескать, можно придумать всё, что угодно, а потом принимать за реальность Я отверг все его измышления, потом пообещал, что как только он сам себе поверит, так сразу я его выведу посмотреть на звёзды иного мира.
- А пока, Василий, - добавил я, - лови рыбу и наслаждайся покоем, а я сейчас пойду разворачивать полевой терминал локального телепорта.
И рассмеялся добрым, демоническим смехом. Василий сразу же бросил все свои удочки и даже так и неначатую бутылку водки. Вот что с человеком простая любознательность делает. Хотя, пить на рассвете, это конечно, романтично, но не соответствует российским традициям. Я все время думаю, вот пить, по-нашему, можно в любое время суток. А на рассвете нельзя, дурная примета. Не принято, хоть ты тресни, не знаю почему.
Ну, расположились мы в новой пристройке к гаражу, там, где у меня маяки стоят и портал во Внеземелье. Чтоб всё в одном флаконе было, рядышком. Распаковал я свой фибровый чемоданчик с кевларовой подкладкой, разложил это всё хозяйство аккуратно, на фанерке. Под фанерку чурбачки подложил, сосновые. Сосновые, они духмяные, с фитонцидами, не то что берёзовые. Два экрана, возле каждого по семь верньеров, это я спецом сделал стилизацию под аналоговое оборудование. Ну, думаем с Васей, ща мы провертим дырку в пространстве, прямиком в США, кинем им сюрприз. Вообще-то тревожно и волнительно. Всё-таки первый раз, и стёб здесь не совсем уместен, но все равно, на хи-хи пробивает. И тут, что вы думаете, в этот мандражный момент, открывается дверь без стука и заходит Ичил, топчется по моим ногам, и прямиком куда-то рвётся. Потом меня заметил, затормозил. Мало того, что я невыспавшийся, так и этот здесь, с претензиями. И входить без стука в помещение, где я занимаюсь важным делом - это вопиющий моветон. Так и сказал Ичилу, ты - манд-вен-тон! И добавил пару слов в рифму. Зато Василий Степанович сразу и афигел. Ну, я бы, конечно, тоже начал сомневаться в своём рассудке, если бы в бетонной, ровной прежде стене, разверзлася бы дыра, и из неё полез бы чёрт, а я ведь Степаныча предупреждал!
- Ты, - спрашиваю у Ичила, - каким ветром? Хрен ли шастаешь взад-вперёд, мировое древо раскачиваешь? Не желаешь ли выпить чаю, рассказать нам, велик ли был приплод в твоих стадах? Был ли добрым твой путь?
Задел его за посконное, степняцкое, практически мордой в навоз сунул, ибо не подобает уважающему себя степняку суетиться и правила вежества нарушать. Он как споткнулся. Понахватался, от своих блондинок, панимаиш ли, городских привычек. Приобщение к ценностям нашей цивилизации, несомненно, дело прогрессивное, но нельзя бездумно хватать всё блестящее и совать в рот.
Мы прошли на летнюю кухню, я поставил чай, а Ичил начал печальное повествование. Начал мне что-то про Михалычеву ногу рассказывать, но я пресёк. Представил, как они отпиливают Михалычу культю, а потом начинают... я отогнал от себя эти видения, сердце сбойнуло. С детства боюсь уколов и всяких хирургов. С их возмутительным, хамским отношением к клиентам. Не говоря уже про стоматологов. Нет, я не могу без содрогания вспоминать те самые страшные моменты своей жизни, когда я, скуля, хотел забиться в угол... ну, в общем, об этом лучше никогда не вспоминать вообще.
Оказалось, что искусственный интеллект Научно-исследовательского института медико-биологических проблем оказался старой закалки, никаких блоков типа 800/900 не имел, и, следовательно, иносказаний, намёков и шуток не понимал. А также рассказывал всякое на своём, медицинском языке, который никто, кроме него самого, не понимал. Без специалиста с высшим специальным медицинским образованием очень трудно понимать другого специалиста, даже если он ИИ. Он панькаться с посетителями не будет и переводить с медицинского на русский свою феню тоже. Это вам не воспитанный мною Мбонго, который грузит свои замашки из этического профиля ИИ-1017, а потом мне растолковывает ту ахинею, что иногда выдают за истину другие ИИ. И поэтому операция по излечению Михалыча откладывается на неопределённый срок. Вся надежда на единственного человека в нашем маленьком коллективе, который в этом копенгаген, но сей момент дрыхнет вверх сопаткой.
- Вот, кстати, познакомьтесь. Это Ичил, потомственный шаман хрен знает в каком поколении, а это Василий Степанович, наш новый сотрудник.
- Это как шаман? Настоящий, который камлает и с духами разговаривает? - удивился Василий.
- Именно так. Именно разговаривает, - твёрдо сказал я, чтобы не возникало сомнений.
- Как там Афанасьевна с Михалычем? Прижились? - спросил я у Ичила, прихлёбывая чай с мятой.
- Афанасьевну я водил к месту, где живая вода. Ох, и сильная она шаманка. Да. Ага. Теперь у нас второй росток травы принялся. А то от того нельзя много листков рвать, погибнет. А Михалычу я давал пить укрепляющие настои. Пока до операции сил поднакопить. Он ходил, на Дохсуна шибко ругался. Что, говорил, за урод у вас караульную службу ставил? Дохсун ему Устав в нос тыкал, пока не подрались. Михалыч, хоть с одной ногой, но Дохсуну накостылял. Прикольно, мля ваще. Нет, это без гринго, они между собой. Потом помирились, теперь там что-то меняют. Я не в курсе, я не военный, в ваши дурацкие солдатики играть.
Василь Степаныч слушал наши разговоры, положив челюсть на стол.
- Ладно, раз такое дело, то пошли, посмотришь на нашего больного. Если он в состоянии, то возьмёшь с собой.
- Возьму-возьму, - ответил Ичил, - там мы его быстро на ноги поставим. Как ошпаренный будет бегать. А, кстати, Пусечка не звонила? И ваще, где моя тачила? Ты чё, её загнал уже?
- Загнал уже. В гараж.
Будучи потомственным пифагорейцем*, я никогда не забывал свой девиз "Умеренность - это наше всё!", чему всегда и следовал. Ну, почти всегда. И даже выучил наизусть цитату из первоисточников, чтобы, при необходимости, дать отпор оппонентам.
Образ жизни старайся вести нероскошный и чистый.
Остерегайся деяний, которые вызовут зависть.
Не допускай непомерных расходов, как низкий душою,
Но и не слишком скупись. Основа всего - это мера.
Умные люди писали, не скажешь даже, что до эпохи исторического материализма**. Поэтому Феррари я загнал в гараж, чтобы в деревне не было кривотолков, а себе купил минивэн с наглухо затонированными окнами. Нет, не Мерседес, и даже не Газель, а полноприводную Мицубисю. Это чтобы трупы вывозить на свалку, ха-ха-ха. Оригинальная шутка, не правда ли? Вообще-то для того, чтобы возить возможную агентуру через портал - это важно, чтобы никто раньше времени не начал паниковать и на ходу выпрыгивать в окно, как моя вторая жена.
____________ ___________
* - следует читать "пофигарейцем"
** - датируется III в. до н.э.
- А! А то с тебя станется, ничего святого, только о чистогане думаешь. А Пусечка, можно сказать, мне с душой подарок делала.
- Ага, и с телом. Как её муж узнает, как ты её лечил, так сразу под асфальт и закатает. Обеих. И меня вместе с вами.
- Ты всегда и везде исчешь всякую гнусность! А может у нас любовь? И только её муж стоит препятствием на пути к нашему счастью!
- Так залечил бы его, и все дела. И не стало бы препятствия. Мы бы сразу отгуляли бы, и на поминках, и на свадьбе. Я бы Пусечке твоей подарок сделал.
- Не надо нам никаких подарков! А какой?
- Шнурок шёлковый.
- А это ещё зачем? К ноге, что ли привязывать? - показал наличие чувства юмора Ичил.
- Нет, чтобы ей было чем тебя удавить, когда она узнает, в какой Харкадар ты её привёз. Где нет ни одного супермаркета, её любимой тачки, нет душа, стиральной машины. Где нет шампуня, фена и педикюра, а до базара не менее недели пути, и ехать придётся на лошади. И где нет самого главного для современной женщины - нет подруг, перед которыми можно хвастаться!
Так, ведя умные беседы - совсем как перипатетики - мы подошли к крыльцу.
- Пациент, лежите смирно, иначе я вас зафиксирую! Пейте бульон, он питательный.
- Так вы из наших, из медиков?, - до нас доносится обрадованный голос Курпатова, - так скажите мне, чем вы тут лечите? Удивительное состояние, я, поверьте, не один год...
- Вы пейте, пейте бульончик. Вам сейчас нужно, - воркующий, увещевающий голос Ирины проникает в самые затаённые глубины души, и хочется немедленно выпить куриного бульончика. С потрошками. Я сглотнул слюну, вот что значит профи! Какое там НЛП? И рядом не стояло!
Ичил нырнул куда-то в боковую кладовку и вышел уже в своём замызганном медхалате. Опять у него на шее стетоскоп, одна пола так и волочится по земле. Шапочку он на этот раз надел как следует.
- Сестра, что тут у нас? - Ичил изобразил из себя умного, но строгого врача, и где только таких замашек набрался?
- Доктор, больной бузит, бульон не пьёт и требует главврача! - подыграла ему Ирина.
- Давай посмотрим, что у нас. Вы, батенька, себя слишком истязали излишествами. Вам срочно нужно на воды, поправить нервы, селезёнку и печёнку. Собирайтесь!
- Коллега! Как я рад, что вы пришли! Наконец-то объясните мне, что за чудодейственные микстуры варит бабка Афанасьевна!
Курпатов назвал Ичила коллегой? Упасть не встать, что сдохло в лесу?
Глава 7
Барго Кисьядес, потомственный копач. Ходит по дому и офигевает. Вспоминает былое. Хонсай, потомственный фермер. Повышает гармонию в мире.
Барго выглянул в окно. Хонсай самозабвенно пилил деревья, оставляя на стволах какие-то пеньки от веток. "Так спилил бы, окончательно, и не мучился". Барго был далёк от секретов весенней обрезки деревьев, и полагал, что раз растёт - так пусть растёт. Впрочем, Хонсай наверняка знает, что делает
Находка драгоценностей Барго воодушевила. Ещё бы, столько добра, причём высоколиквидного. Он прошёлся по всем комнатам, внимательно рассматривая все закоулки, открывая ящички и коробочки. Нашёлся сейф, в кабинете хозяина. У Барго дома тоже есть кабинет, так что с назначением помещения он не ошибся. Стол, основательный, как крепость, кресло, стулья. И много всякого непонятного оборудования, экранов и прочей ерунды, о назначении которой Барго мог лишь догадываться. И сейф, открытый нараспашку, о дверцу опирается скособочившаяся картина с какой-то мазнёй, даже ключ вставлен в замочную скважину. Значит, там ничего ценного нет, решил Барго. Бумаги он из сейфа вынимать не стал, их и так разбросано везде слишком много. Порылся в столе, ничего не нашёл. Хозяин, судя по всему, к отъезду приготовился гораздо лучше хозяйки. Нашёлся шкафчик, с таким количеством разных, как по цвету, так и по форме, бутылок, что Барго растерялся. Он и представления не имел, что хайбарду можно разливать в такую разнообразную тару. И пирамидальную, и призматическую, и овальную и просто цилиндрическую. Отвинтил пробку с одной из бутылок, понюхал. Пахло заманчиво и совсем не сивухой.
На яркой этикетке написано: "Порфироносная Вдова", напиток для настоящих мужчин". Настоящим мужчиной, по мнению Барго, был агент ХХ7, но тот, почему-то, предпочитал смесь хайбарды и яблочного сока. Сам Барго как-то дома сделал себе эту смесь, но, честно говоря, не понял, зачем без того ценный и дорогой напиток разбавлять соком, да ещё таким кислым, как яблочный. Теперь он решил проверить ещё один рекламный слоган. В шкафчике, на специальном деревянном резном подносике, обнаружились шесть серебряных рюмок и тарелочка. Барго налил себе из квадратной бутыли рюмку напитка, сел в кресло, как это обычно делал агент ХХ7, и закинул ноги на журнальный столик. Оказалось, что это чертовски неудобно, а пить в такой позе и вовсе невозможно, без риска подавиться. Так что тут парень пошёл по пути здравого смысла, и выпил стоя, всю рюмку целиком. Это оказалась совсем не хайбарда.
Напиток мягко провалился в желудок, оставив во рту пряный, чуть сладковатый вкус. Запах волной проник в носоглотку, как бы заставляя вспомнить что-то полузабытое, но крайне дорогое. По телу начало разливаться тепло. Вот тут Барго и плюхнулся в низкое кресло, наслаждаясь своим положением. Лучше, конечно, греть задницу в мягком кожаном кресле, нежели на деревянной табуретке. Это стало совершенно очевидно, мысль о том, что надо здесь устроить себе красивую жизнь, начала оформляться окончательно и греть душу.