Он яростно оскалил белоснежные зубы. — Именно так ты сводишь меня с ума с самого первого раза, когда я тебя увидел! — Встав сзади, он принялся толкаться членом в мою пылающую попку.
Я вскрикнула, когда кожу обожгла ткань его брюк.
— Ты ведь кончишь сейчас для меня, Вика? — Он опять толкнулся вперёд, пока я продолжала насаживаться на его ладонь.
— Я уже близко! — Как он меня назвал? Вика? — Уже близко… — Мои веки закрылись.
— А-а. Смотри на меня, когда будешь кончать.
Я открыла глаза. Задыхаясь, уставилась на его отражение в зеркале, теряясь в этом пронизывающем взгляде. Мои бедра отчаянно крутились, тело сжалось, готовясь к кульминации.
— О, Боже!
— А теперь, красавица, скажи «пожалуйста». Зажатый нашими телами член набух ещё сильнее.
Я на всё была готова. — Пожалуйста!
— Тогда кончай. — Его ладонь вновь завибрировала, а бёдра накатились на мою бедную задницу.
Достигнув пика, я завизжала, беспомощно прижимаясь киской к его горячей ладони. Перед глазами всё поплыло. Тело передёрнуло, грудь затряслась.
Меня переполнило наслаждение, и я без остановки продолжала кончать для этого мужчины…
Он и я — мы вместе подвели меня к оргазму, сильнее которого я ещё не испытывала. Спустя некоторое время, я успокоилась и обмякла в его объятьях. Он убрал ладонь. — Не могу терпеть… сейчас кончу! — Послышался звук расстёгиваемой молнии.
Развернувшись, я чуть не упала, когда он высвобождал мощную эрекцию. Открывшаяся картина заставила меня ахнуть.
Дмитрий носил пирсинг! Головку насквозь пронзало кольцо — пирсинг «принца Альберта». — Боже, у тебя такой сексуальный член!
Толстый ствол обвивали вены, кожа на головке была туго натянута. Я перекатила во рту языком, когда на проколотой вершинке выступила капелька смазки.
Он толкнул бёдра, пронзая воздух между нами. — Я чувствую членом твой взгляд!
— Дмитрий, мне нужно тебя пососать, — намереваясь воздать ему должное, я упала на колени на коврик.
— Женщина! Сводишь меня с ума сильнее, чем я есть!
Я обхватила руками член, который дёрнулся в моей ладони. Потом наклонилась для поцелуя, но Дмитрий удержал мой подбородок.
— Не смогу сдержать сперму! Смотри на меня, ángel. Удержи меня.
Удержать? Зачарованная им, я кивнула, принимаясь двигать рукой вдоль члена. Его взгляд из-под полуприкрытых век был направлен мне прямо в глаза. Он ни разу не отвёл взгляд. Даже когда из его лёгких вырвался вопль. Даже когда я почувствовала на груди первые струи обжигающего семени.
Его массивное тело, пленённое в моих руках, неконтролируемо тряслось. Вытаращив глаза, я продолжала его доить, пока сперма полностью не покрыла мою грудь и не закапала с набухших сосков. В следующий раз она хлынет в мой рот.
Перестав кричать, он принялся что-то беспрестанно бормотать по-русски. Prosto rai? Наконец, вздрогнув, он замер в моей руке.
Постепенно возвращалась способность мыслить. Дмитрий Севастьянов кончил на мои сиськи. Холодная как лёд Виктория тёрлась о ладонь незнакомого мужчины и при этом текла как безумная. Я выпустила его член и быстро натянула трусики, словно это могло уменьшить значение того, что случилось.
Когда он помогал мне подняться, я прошептала. — Не могу поверить, что я это сделала. — Хотелось зарыться лицом в ладони. Разве можно было так потерять контроль? В самом конце про розыгрыш я даже не вспомнила.
Заправляя все ещё немного твёрдый член обратно в брюки, он резко втянул воздух. Я ожидала обычного пренебрежительного поведения плейбоя: застегнуть молнию и презрительно бросить «ну, созвонимся».
Ничего другого я не заслуживала.
Но Дмитрий, казалось, во мне был заинтересован куда сильнее. — Дай я тебе помогу, moy ángel. — Он намочил полотенце и протянул руку к моей груди, но потом вдруг заколебался. — Эту картину я никогда не забуду.
Я ахнула, когда он коснулся полотенцем чувствительных сосков, вытирая ещё тёплую влагу. — Так мы вернёмся к началу, — хрипло произнёс он.
Чтобы я опять сходила с ума от желания? Я забрала у него полотенце. — Я могу сама. Вернусь через пару минут.
Вернусь. Ко всем остальным. После всего, что здесь случилось? Нас, наверное, слышал весь этаж.
Он нахмурился. — Ты хочешь, чтобы я… ушёл?
Он просто сбивал меня с толку. То он горит желанием и командует, то вдруг полон неуверенности.
— Не хочу терять тебя из виду, — прошептал он.
Я закусила губу. — Ну, на мне, вроде как, твоё ДНК, так что сделай мне одолжение, ок?
Он склонил голову, будто хотел оценить мою реакцию. — С большой неохотой.
Глава 7
Умывшись, одевшись и заново подколов волосы, я оглядела себя в зеркале. За исключением пылающих щёк, никаких явных свидетельств произошедшего видно не было. Но я всё ещё ощущала последствия сорванного джек-пота из оргазмов — и выпитых рюмок.
Чтобы успокоиться, я глубоко вдохнула, повесила сумочку на плечо и открыла дверь.
Дмитрий стоял прямо за ней. Из-под упавшей на лоб пряди чёрных волос он смотрел на меня в упор.
Мой двоюродный брат уже пытался описать этот взгляд, и теперь я поняла, почему ему было так сложно. В выражении лица Севастьянова читалась отчасти тоска, отчасти — мрачное собственничество, решительное, как и всё, что касалось русского. — Это было слишком? Я хочу, чтобы рядом со мной ты чувствовала себя комфортно.
— Я лишь слегка… переполнена впечатлениями. И собираюсь по-тихому уйти. — Я действительно не хотела сейчас раскланиваться и прощаться.
— Понимаю. Я сейчас тебя провожу. — Выудив из кармана телефон, он принялся строчить смски ещё быстрее Пита. — Можем выйти через дверь в конце коридора.
Пару минут спустя мы уже были внизу, у парадного выхода, где перед нами остановился блестящий лимузин «Мерседес».
Эта часть подъездной дороги находилась внутри границ «Каледон», чтобы варвары, типа моей семьи, не могли пробраться внутрь.
Непримечательный тёмноволосый охранник открыл передо мной дверь, спросив адрес. Когда я ответила, Дмитрий помог мне сесть. И сам уселся рядом.
Я моргнула. — Думала, ты собирался лишь меня проводить. — Господи Боже, это будет самая длинная пятнадцатиминутная поездка.
В ответ он усадил меня к себе на колени — словно сидеть рядом ему было недостаточно. Да уж, презрение плейбоя.
Тепло его тела и запах вновь разожгли во мне огонь. Попка всё ещё ныла. На щеках выступил румянец. — Ты всё время усаживаешь меня на колени.
— Разве нельзя? — Это был не риторический вопрос. Ему действительно было любопытно.
Я не нашлась, что ответить, и просто вздохнула.
Он понизил голос: — Мне сложно… читать людей. То, что я сделал — это было слишком?
— Что именно?
— Ты злишься, что я на тебя кончил?
Я вытаращила глаза. Ладненько, поговорим о сексе. Я заставила себя думать о работе. Надо подогревать в нём желание, одновременно строя из себя хорошую девочку.
— Мне понравилось чувствовать на себе твою сперму. В тот момент я подумала, что в следующий раз она попадёт ко мне рот.
Он вздохнул, приоткрыв рот. — Виктория…
— Но мы знакомы всего несколько часов. И я боюсь, что у тебя сложилось обо мне неверное впечатление. Обычно я так себя не веду. Никогда. В двадцать четыре года у меня было лишь трое парней, и все эти отношения были ванильными.
Мне нравилось спортивное телосложение моего бывшего, и с ним я даже испытывала оргазм больше чем в половине случаев. Но, да, секс с Бреттом был весьма уныл.
— Что-то ещё причиняет тебе дискомфорт? — спросил Дмитрий.
— Ну, я не уверена насчёт порки. И… БДСМ. — Я предпочитала простые вещи. Из увиденного в интернете выходило, что в БДСМ всё крутится вокруг декораций, костюмов и власти. А уж этого мне было достаточно во время наших афер.
Сложная работа, сложная подготовка.
— Но ведь из-за этого ты испытала такой мощный оргазм, разве нет? Мы сразу остановимся, если в будущем это перестанет с тобой работать. — Он что, думает, мы будем долго встречаться?
— Ты бы хотел меня связать? — Что меня ожидает в будущем?
— Да. Я хочу контролировать скорость того, что будет между нами происходить.
— Когда ты вообще всем этим заинтересовался? — Неужели у меня на лбу написано «отшлёпай меня»? И поэтому Дмитрий предпочёл меня Кэрин? Я вдруг почувствовала себя неуютно.
— Год назад. У моих братьев есть эти склонности. Идею мне подал Максим.
— А Люсия и Натали эти склонности разделяют?
— С гордостью.
Кандидат наук и богатая наследница? Невероятно. — Ты поэтому сделал пирсинг?
— Полагаю, эти вещи связаны.
— И что, одним прекрасным утром ты вдруг подумал: «А не проколоть ли мне член?» — Может, ради любовницы?
Он пожал плечами. — Какое-то время я над этим раздумывал. Мне хотелось не быть похожим на себя прежнего, и я решил, что так ощущения будут… другими.
Не быть похожим на себя. А раньше что было не так?
— Пирсинг я сделал несколько месяцев назад. — Он помолчал. — Ты не против?
— Скорее всего, этой ночью я увижу твой член во сне.
— Я могу остаться и проследить, чтобы это случилось. — Ох, как же он умел очаровывать.
Дмитрий был одной сплошной загадкой. Временами казалось, что общение ему в тягость — все эти паузы перед репликами, взгляды в сторону делали его похожим на молчаливого Алекса. Но, в то же самое время, Дмитрий мог вдруг перемениться и быть таким же милым, как Максим.
— Почему у тебя было так мало мужчин? — спросил он.
— Я не намеревалась беречь свою добродетель, господин.
Уголок его рта почти приподнялся. Микро-улыбка. — Так почему?
Выпитая текила заставила меня раскрыть свои суперспособности. — Я всегда могу узнать две вещи. Когда кто-нибудь врёт мне прямо в лицо, и когда кто-нибудь меня предаёт. Это как звук гвоздя по школьной доске. Так было всегда. — Полезный навык. — В школе парни, с которыми я тусовалась, на что только не шли, чтобы добиться своего. В такие моменты меня будто окатывало ведром холодной воды
Я помнила все их уловки.
Мои родители уехали — но только на выходные. (Долго тусоваться не сможем!)
Если ты на это не согласишься, может, я найду ту, которая согласится. (Действуй сейчас или поезд уйдёт!)
Нам не надо идти до конца, я только кончик всуну. (Получите-распишитесь! Деньги не возвращаются!)
Дмитрий заправил мне за ухо прядь волос. — Я никогда не буду тебе лгать. Будет, рано или поздно. Они все так делают. Но мне плевать, потому что это моя игра.
— Когда ты возвращается в Россию?
— Зависит от разных причин. Здесь есть одна возможность, которую мне бы хотелось подробно изучить. — Он говорил так, будто этой возможностью была я.
Неужели он уже на крючке? Если так, значит, пора стать неуловимой. Вперёд-назад, вправо-влево. — Возможно, завтра мне придётся работать.
— Зачем?
— Тебе не знакома концепция работы?
— Я знаю, что это такое. Более десяти лет я посвящал себя лабораторным исследованиям по семнадцать часов в день семь дней в неделю.
— Правда? — В заметках Пита была сказано, что Дмитрий обладал двумя высокоприбыльными техническими патентами.
Он кивнул. — Я уже наработал на всю жизнь. Буквально. Я подсчитал.
— Тогда о чём ты спрашиваешь?
— Ты работаешь с какой-то целью? Копишь на что-то?
— О. Ну, я бы не отказалась сменить свой «ИзАвБэ». Это прозвище моего древнего пикапа. — Потому что терпеть эту рухлядь можно было лишь за то, что она доставляла меня из пункта А в пункт Б. Оставив Бретта, я одновременно оставила и машину, за которую он платил. — Судя по звуку мотора, я почти уверена, что пикап пытается мне сказать «брось меня, спасайся сама»
Уголок рта у Дмитрия вновь приподнялся. Я ни разу не видела его полную улыбку, но даже от такой «микро-улыбки» сердце замирало.
— Машина — это всё, что тебе нужно?
Неужели он уже готов к большим подаркам? Да я просто ас по части дойки! Для пятого пункта длинного розыгрыша — «разогрева» — было ещё рановато — но он такой восприимчивый… — Меня должны скоро выселить. — Так что подари мне коня — и полцарства в придачу!
— Мы не допустим, чтобы тебя выселили, moy ángel.
Лучше всего растянуть пятый этап на несколько свиданий, так что, сделав нужные намёки, я сменила тему. — Что ты имел в виду, когда сказал, что с трудом читаешь других?
— К этому у меня нет никаких способностей. У меня нет проблем ни с математикой, ни с другими научными дисциплинами, но люди постоянно меня обманывают.
Это признание меня растрогало. Любые признаки уязвимости делали этого неправдоподобного мужчину более понятным — в конце концов, он тоже смертный, однако не стоит всем рассказывать такие вещи, иначе его просто обдерут, как липку.
Кто-то вроде меня. Укол вины был похож на удар исподтишка. — Как ты понимаешь, кому можно верить?
Его глаза померкли. — В конце концов, это всегда выясняется, правда?
Ух ты, стало быть, не только я знаю, что такое обманутое доверие. И этот человек до сих пор страдает от последствий.
Такой поступок совершил кто-то из бывших друзей? Или родственников? Или любимая девушка?
При мысли о том, что над ним могла поглумиться какая-то женщина, я почувствовала такую ревность, что мне стало даже как-то не по себе. Нельзя испытывать к нему никаких чувств.
Что он будет делать, если узнает, кто я на самом деле? Рано или поздно их служба безопасности что-нибудь раскопает.
А я уже сейчас предавала Дмитрия. — Звучит так, будто тебе в жизни уже ставили подножки.
Он смотрел в окно. — Довольно рано в жизни.
— Человек, с которым у тебя были отношения?
Он пожал плечами.
На нас словно пелена опустилась. — Дмитрий? — К его щеке я прижала ладонь, отчего его веки сразу отяжелели.
Он прильнул к моей руке, и у меня сердце сжалось. Ему действительно нужен был этот жест поддержки.
До меня вдруг дошло. Ему не просто поставили в жизни подножку, его жестоко предали. Внезапно я ощутила желание защитить этого человека, и это чувство застало меня врасплох. Раньше я испытывала подобное только к членам своей семьи.
«До самой смерти» — такой у нас был девиз, потому что наша преданность друг к другу длилась вечно.
Дмитрий явно заново переживал какую-то боль из прошлого, а я хотела, чтобы он оставался со мной здесь и сейчас. — Ну, ладно, здоровяк. — Костяшками пальцев я провела по его напряжённой линии подбородка. — Готов узнать, как я получила своё прозвище?
Его глаза зажглись интересом. — Да. Потому что никакого смысла в нём нет. — Этот человек явно любил, чтобы всё вокруг имело смысл.
— В детстве меня просто завораживали пороки. Погремушки над колыбелькой вызывали у меня только слёзы, зато звук тасуемой колоды и щёлканье игральных фишек успокаивали. Я смеялась и хлопала в ладоши, если при мне открывали шампанское. И набрасывалась на других детей с поцелуями. На всех и каждого. — Я улыбнулась. — Такой я была непостоянной.
— Я могу слушать, как ты говоришь о себе так долго, как… — Он осёкся. — Неисчислимое количество времени.
Такой комплимент заставил меня улыбнуться. Настоящий компьютерщик.
— Я хочу продолжить то, что у нас сейчас, Виктория. Имей в виду. Я получу это.
Я что, кажусь ему настолько доступной? Или он мыслит, как типичный мужчина в Вегасе?
— Люди много чего придумывают про официанток, Дмитрий. Я не продаюсь, знаешь ли.
— Я знаю. Иначе уже купил бы тебя.
Я усмехнулась, полагая, что он шутит, но он лишь внимательно на меня смотрел. Слишком внимательно! Я решила ему подыграть. — Чтобы бы ты сделал, если бы я принадлежала тебе? — Я ласково погладила его подбородок. — Побрился бы?
Он покачал головой. — Я бы освободил тебя, Виктория. А потом бы купил для тебя весь этот чёртов мир.
Моя улыбка померкла, уступив место чутью афериста. — Дмитрий, ты… сумасшедший?
Его грудь не двигалась, поскольку он затаил дыхание. Не сводя с меня глаз, он медленно кивнул.