— Паш, а можно я с машины свой СГ притащу. Сравним, — Лёха озадаченно тёр лоб, о чём-то размышляя.
— Конечно. Мне самому интересно. Ты же, жлобяра, не дал мне на нём поиграть.
— А ты и не просил, — обиженно ответил гитарист, не поняв подначки. Шучу я так, настроение хорошее. Поднялось вдруг, и процесс ещё не окончен.
— Да пошутил я. Забери ревер-то, закинешь в машину по дороге.
Сравнили гитары. Ну что можно сказать, моя звонче, чуть живей звук и выше разборчивость нот, динамический диапазон побольше. Отзывчивей, даже если легко покачать палец на ладу, она поёт. Из плюсов всё. В остальном Джипсон меня уделывает. Плотность звука, гриф, лады, колки, доступ к верхним ладам… А уж по сустейну — продолжительности звучания ноты, тут вообще без вариантов. Просто пропасть. Странно, до сравнения гитар меня в этом плане всё устраивало. Без купюр озвучил Лёхе своё мнение. Он согласно помотал головой. Лицо просветлело. Вот он гонимый. Были бы Иолана лучшими в мире гитарами — никто не стал бы покупать Фендеры и Джипсоны десятками тысяч в год, за реальные деньги. Среди музыкантов ура-патриоты мимо денег. Качество материалов вылезет, рано или поздно. А музыканты — один из самых коммуникабельных народов в мире. Они молчать не будут. Вот тот же сустейн наглядно показал, что дерево и жесткость конструкции у Иоланы — дерьмо. Замаралась фирма один раз, отмываться будет очень долго. Репутация. Музыканты, они такие, злопамятные.
— Ты сам-то что надумал? Если я уйду в кабак, то пойдёшь к нам?
— Лёха, давай сразу правильно ударения ставить. Ты уйдёшь. Группа останется без сильного гитариста, но с аппаратами, инструментами и местом работы. Пока всё верно?
— Ну, вроде да.
— Ты там каким боком? Поясню — ты сказал, «пойдёшь к нам». А сам-то ты где? Есть статус? Имя? Документы? К кому ты меня приглашаешь?
— Ну, это… мы же трудоустроены. Я числюсь, как руководитель ВИА ДК имени Гагарина.
— Допустим, а дальше как? Ты вскоре уволишься, устроишься музыкантом в ресторан. С ребятами играть не сможешь. То есть, я могу прийти только вместо тебя. Ты сам сказал — если ты уйдешь…
— Я же не в Америку уезжаю. У меня все друзья тут. Три года вместе.
— Это понятно. Кто вместо тебя играть будет? Я всю вашу программу пока не потяну. Медляки отыграю без вопросов, а инструменталки вряд ли. Хотя, если позанимаюсь, да ты кое-что покажешь, то наверно смогу.
— Поехали с нами. У нас часа полтора на репетицию, а потом на свадьбу собираться будем. Автобус в шесть подойдёт.
— Можно, интересно попробовать, заодно ноты спишу — я бросил в гитарный чехол общую тетрадь, куда записывал разобранные песни. Буквенное обозначение аккордов позволяет записать песню быстро и занимает три-четыре строчки под словами песни.
Репетиционное помещение располагалось под сценой. Я прошёлся вдоль аппаратуры, чтобы оценить, на чём придётся играть. Как-то раньше особого внимания на аппаратуру я не обращал. На басу стоит самодельная колонка с двумя кинаповскими 2А-12 и усилитель УМ-50. Электроорган Вельтмайстер подключен к транзисторному усилителю Электроника с колонкой на два динамика 4А-32. Для гитары Лёха притащил из дома MV3, компактный немецкий агрегат, на вокале стоит МОНО-25-2, с длинными железными колонками.
— Слушай, а для зала МОНО не слабоват? — спросил я у Коли.
— На танцах через Гармонию-70 работаем, а этот для репетиций и халтур. Больно уж у Гармошки колонки здоровые.
— А для баса приличней усилка не нашлось? — поморщился я, глядя на мигающий индикатор УМа.
— Да лоханулись мы. Прикупили по случаю недорого два МОНО-50, тесловских, а они какие-то производственные что ли. Чистый кал вместо звука короче. Средние частоты. Так и лежат без дела.
— Покажешь? — я крутил в голове названия, но никак не мог сообразить, что это за чудо, МОНО-50.
— Зайди в кондейку, они справа на полке.
Мать моя, чего тут только нет. Чуть ли не весь набор для духового оркестра, порванные баяны, самодельные шары, обклеенные битым зеркалом, кучи проводов, старые софиты, фанерные ящики. А пылищи… Ага, вот они две Теслы. Восемь ручек на морде и индикатор. Посмотрел заднюю стенку. Ну, всё понятно, трансляционник. Такие обычно в цехах используют, для оповещения через «колокола». Под наше дело нужно выходной трансформатор перематывать, или согласующий ставить. А динамиков-то порванных сколько! Отряхиваясь, вылез наружу.
— Ну что? — заинтересованно спросил Николай, с хитринкой в глазах.
— Сделать можно, но работы много, а так на уровне БИГа будет, но только на пятьдесят ватт, а не на семьдесят, — пожал я плечами.
— Я тут с Юрой поговорил. Он мне свой может продать. Отдам тебе два, а ты мне вернёшь один, но рабочий и заряженный. Как тебе идея?
— Если честно, то подозрительно щедро, — растерялся я от необычного предложения.
— Да ладно. Мы оба за сто двадцать купили у алкаша, а тот их похоже с завода упёр. Там даже таблички с номерами откручены. Свадьбу в Сысерти работали, вот он и пристал, купите да купите. Кому он их в своей деревне продаст. Смеха ради сотню назвали, а он ещё двадцатку накинул. Проверили, работают. Только дома хватились, что звук, как из задницы. Так что меня хороший усилок за сто двадцать очень даже устроит, — довольно рассмеялся басист, поняв, что я не собираюсь отказываться.
— Коля, а что там за динамики лежат, рваные?
— Часть мы порвали на халтурах, часть после ремонта зала осталась. Тут же кино раньше крутили, а эти динамики в специальных нишах стояли, за деревянной решёткой. Мы их на всякий случай прибрали, думали в ремонт отдать, а там только у организаций берут и оплачивать надо по безналу. Вот и обломались.
Заводик по ремонту киноаппаратуры у нас на Посадской. Завтра съезжу на разведку. Есть неплохая идея.
Вытащил гитару, включил во второй вход к Лешиному усилителю, попросил у клавишника ноту ми. Подстроился. Новые струны у меня ещё тянутся. Гитара получила полное одобрение. Удостоился поднятых больших пальцев и хлопков по плечу. Под это дело Коля разлился соловьём, рассказывая, какая конфетка получилась из Регента.
Статус Кво, Даун Даун — слышали песенку? Очень весёлый, забойный рок-н-ролл. Именно её прокрутил Лёха, воткнув в «Весну» принесённую им кассету.
— Для танцев — чума, — выдал свой вердикт клавишник, — Только Саня не вытянет, надо на тон ниже брать.
— Не получится, — Лёха протестующе замахал руками, — Там вступление почти всё на открытых струнах построено, смотри, — он бодро сыграл вступление, подтверждая свои слова. Технично у него получается, мне пока не сыграть так. Хотя, если разберу и погоняю раз пятьдесят, то кто его знает… За размышлениями я что-то пропустил и понял, что от меня чего-то ждут только по молчанию и по взглядам, направленным на меня.
— Я отвлёкся немного, что?
— Ты её сможешь спеть?
— Текст дай и включи ещё раз запись, — попросил я. Текст оказался на грязноватом листе, который обычно и бывает у светокопий. Скорее всего копирнули вкладку с диска. К радости музыкантов, на некоторых фирменных дисках такие изыски встречаются и не приходится мучатся с подбором текста. Пропев вполголоса песню вместе с записью, подумал, что не мешало бы распеться.
— Давай попробуем, я пока вполноги и без гитары. Второй голос кто на припеве подпоёт?
— Я наверно. Юра, наиграй мою партию, — попросил Коля у клавишника. Тот подобрал припев в терцию, а потом сыграл нижний голос. Темп взяли помедленней и под качум прошли песню, то есть играя негромко. В первом припеве Коля слажал вторым голосом и хрюкнул в микрофон на показанный мной кулак.
— Нормально у тебя с английским, — сказал Алексей, когда мы закончили прогон, — Пробуем в голос и в темпе?
После третьего раза ударник потребовал перекур. Курить выходили к окну, на пожарную лестницу.
— Ну, как тебе? — поинтересовался Алексей, когда курильщики сделали первые затяжки.
— Аппарат вам надо причёсывать, и серьёзно, — вздохнул я, понимая, кто этим займётся, — И третий микрофон обязательно ставить.
— Так у нас всего два входа на ревере, — пожал плечами Николай.
— Подожди. То есть ты сначала включаешь микрофон в ревер, а потом ревер в усилитель? — удивился я, — А подмешивающий не судьба сделать?
— Кто бы ещё сделал…
— Да там два провода распаять на свободный вход и всё, — возмутился я, — Получится одна регулировка на Ноте, а вторая на входе. Вам же не надо регулировать её на каждом микрофоне? — закончил фразу я менее уверенно. Слишком удивлённые глаза были у парней.
— Ты можешь сделать его подмешивающим? — удивлённо переспросил клавишник, — Неужели этот шипящий чайник перестанет выносить мне мозг? Он точно перестанет шипеть?
— Ну, совсем не перестанет, но раза в два точно тише будет.
— О, великий, соверши чудо, избавь наши уши от змеиного шипения, — скалясь, запричитал Юра, молитвенно сложив руки.
— Инструменты есть? — невольно заулыбался я, — Давай сначала МОНО сделаю, а потом Гармонию. Хотя если корпус поможете снять, то могу оба сразу чикнуть.
— Чикни, святоликий, чикни. Мы всем ансамблем гайки крутить будем, — убегая за инструментами, придуривается Юрий.
Экранированным проводом снял сигнал с предусилителя и накинул на клемму входа на ревербератор. Выход с него распаял на линейный вход усилителя. Пока ребята закручивали всё обратно, спаял соединительный провод. Вот делов-то.
— Чистяк по шумам и кайф по частотам, — явно с запасом похвалил Юра итоги реконструкции. С моей точки зрения шумы всё равно слышны, хотя их стало намного меньше. С обещанием про два раза я заметно поскромничал. Решил добить цветущего Юрия.
— Юр, я в кондейке вроде орган Перле-2 видел, а усилок от него где?
— Эта жуткая ионика в лакированном корпусе не имеет право называться оргáном, только óрганом, — схохмил клавишник, — Там же где-то валяется лакированная тумбочка, по недоразумению считающаяся усилителем.
— Как сказано в Евангелие — не судите опрометчиво. Двенадцативаттный ламповый усилитель и вполне терпимые динамики. Алексей, как думаешь, можно его переделать так же, как Регент?
— Не, у Юры руки не оттуда растут. Он не сможет. Да и двенадцать ватт маловато.
— Как сказать…, а если провод от него бросить в голосовой усилок? Простое параллельное подключение. Для халтур его и так хватит, а для танцев звук в голосовую добавим. Красиво, компактно и сидеть на нём можно.
— Я уже хочу, — первым сообразил все выгоды Юра.
— Тогда с тебя тряпка, винилискожа, уголки и рейки, а также три часа работы. Я потом тебе объясню подробней, где что купить.
— Перле ДКашный, надо сначала с директрисой переговорить. Может спишет, — поддержал мысль Алексей.
Ребята играли психоделическую «Shine On You Crazy Diamond» группы Пинк Флойд. Вещь у них была разучена, поэтому я не лез. Просто в нужный момент, сообразив, какую партию сейчас будет играть гитара, снял микрофон со стойки и поднёс его к гитарной колонке… Ревербератор добавил гитарному соло объём и полёт. Лёха прислушался и благодарно кивнул.
Домой меня отвёз Николай. Гитару пришлось держать в руках. Заднее сиденье заняли уютно там устроившиеся усилители Тесла.
По дороге пришлось рассказать, каким должен быть басовый комплект. Лучше бы я этого не делал! Мы чуть не врезались в троллейбус. Если бы Николаю не надо было догонять ребят, уехавших с аппаратурой на автобусе, то он бы из меня всю кровь выпил, заставив нарисовать его Прелесть со всех сторон. Надеюсь, он нормально доберётся, не замечтается по дороге. Спать сегодня он точно не будет. Басовый Маршалл на две колонки…, есть от чего потерять сон. Почему на две? Маловато в одной объёма для двух пятнадцатидюймовых динамиков 2А-12. Низы душатся. Нижняя, прямая колонка будет с фазоинвертором, а верхняя, которая со скосом, пополнится кинаповской пищалкой, правда, со снятым раструбом. На халтуры будет с ней одной ездить. Усилитель переселится из железного корпуса в фанерный, обклеенный кожей. Догадались, какая там эмблема будет?
Перемотать выходной трансформатор не сложно. Берём справочник 1966 года, проводим расчёт, прикидываем по диаметру провода вторичной обмотки, что он войдёт в оставшееся на катушке место (первичная обмотка остаётся родная), готовим полоски стеклоткани и пропарафиненной бумаги нужной ширины, толстую нитку. Выпиливаем деревянную бобышку, на которую оденется катушка, и по её центру сверлим отверстие под ось. После этого, усердно сопя, виточек к виточку начинаем мотать, изолируя бумагой каждый новый слой. Жалкие полтора часа, и первый трансформатор готов. А у меня спина потная и деревянная. На перемотку второго транса уходит всего час, устал меньше. Великая штука — опыт. Отец пару раз заходил, но услышав, как я вполголоса считаю витки, мешать не стал.
— Мам, не подскажешь, где можно синтетическую ткань в чёрный цвет покрасить? — я решил добавить аутентичности будущим колонкам.
— В доме быта у Центрального рынка, — ни на секунду не задумалась мать.
— Вот спасибо, помогла. Пап, ты что заходил?
— Хотел узнать, чем занимаешься, — отец отложил газету и посмотрел на меня поверх очков.
— Денег решил заработать. Много, — я улыбнулся, глядя на реакцию мамы. Сейчас будет лекция. Скорее всего, про строительство коммунизма, — Не всё же мне у вас на шее сидеть. Пора и в дом начать что-то приносить, — подавил я воспитательный порыв в зародыше откровенно провокационным посылом.
— Кхм…, — батя поглядел на мать, зная её привычку влезать в разговор первой, но та с преувеличенным старанием тёрла полотенцем стаканы. Только напряжённая, неестественно прямая спина говорила, с каким трудом ей даётся это молчание.
— И каковы ожидаемые доходы? — съехидничал отец, видимо ожидая услышать рублей про двадцать-тридцать.
— Надеюсь рублей на четыреста-пятьсот, — пожал я плечами, и сперев печеньку из вазы, закинул её в рот.
— Не хватай, сейчас ужинать будем, — не утерпела мама, в которой педагог никогда не засыпал.
— Это как же такие деньжищи нынче молодёжь зашибает? — газета была забыта, да и очки он снял.
— Я переделываю два усилителя. Один остаётся мне, как плата за работу. Его тоже буду модернизировать. Потом планирую продать.
— Ты думаешь, у тебя получиться? — улыбнулся папа.
— Точно, вы же ещё ничего не видели. Не заходите, пока не позову, — я вернулся в комнату, снял чехлы с гитары и усилителя, включил, — Заходите оба, — крикнул я в дверь.
Помните, в «Лестнице в небо», перед гитарным соло есть несколько красивых тактов со звонкими гитарными аккордами. Именно этот кусочек я и сыграл, когда родители входили ко мне. Очень уж они торжественно звучат.
— Что это? — ткнул отец пальцем в комбик.
— Тот ящик, который я разбирал. Вот таким он стал. А эта белая гитара ещё вчера была красной и с разбитым пластиком. Сегодня всё работает. А как тебе вид?
— Да он же был весь облезлый и грязный. А теперь, как новенький, — поразилась мать, вытирая руки полотенцем.
— И датчики от сигнализации, как родные встали, — узрел отец знакомые детали. Я уж не знаю, кто их форму придумывал, но спасибо ему большое. Корпуса, копия фирменных фендеровских по виду. И магниты там — огонь!
— Датчики сам сделал. Очень удачные получились, — скромно признался я.
— Этот усилитель собираешься продать? — отец, прищурившись, смотрел на переделываемые шасси, с пустыми дырами от снятых трансформаторов.
— Да, один из них. Только вид у него совсем другой будет, и колонка добавится.
— А колонку где возьмёшь?
— Пап, ты чего? Ящик из фанеры любой мужик может сделать, — может мне показалась, но похоже, что выходящая из комнаты мама слегка пискнула, подавив вырвавшийся смешок, — Ты мне вот что лучше скажи. Я знаю, что в стране уже выпускаются микросхемы 528БР1, вот только в продаже их ни разу не видел.
Отец наморщил лоб и начал машинально пощелкивать пальцами, вспоминая.
— А, ну да, есть такие. Аналоговые линии задержки. Вот только мне интересно, откуда ты про них знаешь. Видишь ли, они редко где применяются.