В любом случае я был несколько морально раздавлен этим случаем, пусть и понимал, что убийство Алиса было разумным со стороны Зуо и я поступил бы так же, но…
«Знаешь, ты – идиот, жалеть того, кто хотел тебя убить» - раздался голос в моей голове, слишком тихий, чтобы воспринять его как чужой.
У меня зачесалось ухо, я хотел коснуться мочки, но рука почувствовала метал, и я тут же понял, что у меня осталась сережка. Я снял её и внимательно посмотрел на камень. Сейчас он был, как и прежде, ярко синим, и даже сильнее засветился, когда я коснулся его указательным пальцем и голос в моем сознании стал громче…
«Снова я здесь, внутри. Видимо я всё же живу вечно»
- Алис?
«Кто же ещё, Луки»
- Если я верну тебе твоё тело, ты будешь вести себя лучше, чем прежде?
«Попробуй» - я практически почувствовал, в ментальном плане, как он пожал плечами, мол, не ручаюсь ни за что.
- Тогда я могу спросить у Алиро, как тебя уничтожить…
«Стой! Если я бессмертен, то и не буду трогать твоего мага и тебя. Да и вампира твоего тоже» - он явно выделил слово «вампир».
- Почему ты так нетерпим к другим расам?
«Привычка. Просто мне с детства вбивали в голову, что самые лучшие – маги, а остальные создания должны нам поклоняться»
- Странная у тебя была семейка, - я старался говорить как можно тише, ведь рядом спал Зуо, и будить его я не желал.
«Та же, что и у Алиро. Он мой племянник»
- Много вы наврали с ним. Ты получается брат его отца? И жил в камне не два года? Сам себя в него заточил?
«Так и есть»
- Чем больше узнаю об этом маге, тем сильнее не понимаю, почему он такой вполне даже добрый. Раз его воспитывали, так же как и тебя…
«Так ведь он влюбился в раба, в свое время, - ответил Алис мне и осекся. - Не слушай меня, Луки»
- Сказал «А», говори и «Б».
«В смысле?» – не понял меня синька.
- Рассказывай, давай.
«Ну, нам никогда не говорили, что есть разница между рабом и обычным человеком, ведь для магов, все одно. А Алиро всегда был мягкотелым и добрым, пусть и несколько вспыльчивым, да и зазнайка он ещё тот…»
- Ближе к делу, - начал злиться я, чувствуя - мне сейчас расскажут что угодно, но не то, что я собственно хочу.
«Эй, не горячись, Луки, - постарался улыбнуться Алис, но тут же добавил. - Если сильно кратко: то, Алиро влюбился в обычного раба, пытался добиться их прав в этом мире, но у него, естественно, ничего не вышло. Того парня убили на глазах Алиро, причём, если не ошибаюсь, его родители и подослали убийцу. И я даже частично их понимаю, пусть и не признаю такие методы. Представляешь, наш великий род, имеющий многовековую историю и какой-то раб, мальчишка, пытается влиться в это светское общество! Они были безумно злы и удручены такой ситуацией…»
- Как они посмели выбирать, с кем быть их сыну! – несколько разозлился я.
«Ты забыл, в каком мире живешь. Думаю, и в вашем у высшей касты свои принципы по выбору пассий для своих детей»
- Тут ты прав. Но почему ты так хотел занять место Алиро?
«Ты, как женщина, перескакиваешь с одной темы на другую» - тяжело вздохнул он.
- А ты как ребенок.
«Не спорю. Когда я умер, мне было столько же лет, как и тебе»
- Взрослый для суицида.
«Жил бы ты как я! Постоянные насмешки. И даже сила, в стократ большая, чем у любого из моих учителей, не помогала мне. Я не достигал своего максимума, и это безумно пугало меня…»
- Мне кажется, это скорее учителя боялись тебя. Раз ты так силен, они подсознательно выводили тебя, подталкивали к самоубийству и ты поддался.
«Возможно, ты прав, Луки. Сейчас я даже могу сказать, что ты не так плох, человек»
- Приму за комплимент, - улыбнулся я невидимому собеседнику.
«Кстати, а ты знаешь, что Алиро влюблен в тебя?» - я услышал какие-то своеобразные живые нотки в его голосе.
- Что за глупости тебе лезут в голову, синька?
«Синька? – удивился он, - Ладно, не важно. Ты не заметил? Он же явно тобой заинтересован…»
- Секс? Это не любовь.
«Может, для тебя это просто безудержное желание, но для него это нечто иное. Не зря, он, наконец, отпустил дух своего бывшего»
- Это тот парень с кладбища? – вспомнил я.
«Точно, - кивнул невидимый Алис. - А теперь я посплю немного, так как твой вампир учудил такое, когда убивал меня… всё тело разодрал»
- Завтра с утра верну тебя.
«Хорошо, Луки. Все же ты слишком хороший для человека. Всем бы быть такими, - сказал он, и я услышал, как он зевнул. - И… прости меня. Я несколько глуп, пусть мне и более пятидесяти лет, в большинстве своем я спал все это время и... просто прости. Я – дурак»
- Все мы не без греха, - улыбнулся я, и тоже уснул, когда нацепил сережку обратно.
64. Внезапно.
День не задался с самого начала, если ты просыпаешься, а у тебя не только ломит всё тело, но и ощущения во рту требуют скорейшего к себе внимания, а желательно прилива бурной реки с последующим кормлением. Но куда страшнее очнуться и понять, что ты неизвестно где, и почему ты здесь оказался - ты не знаешь, особенно если учитывать то состояние, в котором ты находишься уже несколько дней после попытки убийства тебя одним наглым магом.
Взгляд мутный, горло саднит, желудок требует скорейшего внимания к своей персоне, а руки отваливаются, так как они интересным образом прикреплены к холодной стене ржавыми металлическими обручами.
И как я умудрился спать всё это время в таком полусидящем положении? Теперь вот за это расплачиваюсь болью в спине и руках. Колени тоже не скажут мне спасибо, ведь пол данного помещения был выложен из неровного камня, а для хоть какого-то улучшения своего состояния мне приходится опираться именно на них, и края некоторых камней впиваются в кожу, пусть и через материал брюк.
Глаза мои, бедные и измученные, наконец приспосабливаются к тусклому освещению этой, не побоюсь сказать вслух, камеры. Высокие потолки не добавляют красоты этому месту - где-то сбоку капает холодная вода, разбивается о каменный пол и стекает вдоль стены, к которой прикреплены мои затёкшие руки. Наверху маленький проём, что-то вроде окна, только без решеток, но я тут же отбрасываю идею сбежать через него - я элементарно не дотянусь, в росте мне не хватает всего-то метров три. Справа слышу тихий писк мыши или кого-то похожего, что не добавляет мне радости, ведь заболеть от такого сожительства можно в два счета.
Чуть поодаль от меня лежит стог сена. Собственно, я осторожно, кусками, подтягиваю его к себе с помощью ног. Получается нелепо и занимает много времени, но теперь хоть коленки не будут меня ругать…
Так. Не сходить с ума.
- Алис, ты со мной? – тихо говорю я, и ожидаемо не слышу ответа. - Отлично, значит серьгу они забрали. А кто «они»?
Будто в ответ на мой вопрос сбоку открывается дверь. Она с тяжелым скрипящим звуком отходит в сторону, и в мою скромную обитель входит неизвестный в чёрной металлической маске с тонкой, параллельной полу, прорезью для глаз. Парень высокий, статный и мускулистый, настоящий воин, в руках миска, видимо с моей едой. Я не особо сопротивляюсь, когда он меня кормит, умирать от собственной гордости я не собираюсь.
Мы оба молчим - я понимаю, что лучше не разговаривать с ним лишний раз, по крайней мере пока что. Стоит подождать пару дней, пока мы не притрёмся, не привыкнем к молчанию и присутствию друг друга, иначе он может и ударить меня за лишнее слово, а его ладонь похлеще любого кулака будет.
Он уходит, не оставив надежды на дальнейшее своё присутствие, зато в желудке болтается что-то безвкусное. Если бы не моя одежда, я бы замерз - пусть она мятая и рваная, но магия ещё действует, отчего я чувствую себя более или менее в тепле.
Положение тела не из приятных, лучше уж ногу бы зацепили, а не так…
Интересно, как я сюда попал, кто меня хочет и чего от меня хотят. В любом случае, скоро я всё узнаю…
65. Одиночество.
Для достижения высшей степени страха человеку далеко не обязательно отрезать конечности или заставлять видеть все ужасы мира, можно просто оставить его в одиночестве и он сойдет с ума. Что мы без общества, в котором состоим? Ничтожные создания без цели и мотивации, так как всё, что бы мы не делали, связано с вниманием других людей, индивидов, чьим мнением мы дорожим в той или иной мере. И когда мы лишены этого самого общения, то в такой момент мы понимаем, насколько же в самом деле беспомощны.
Вот и я сейчас, сидя тут, в камере без пыток, ощущаю себя безумно одиноким и оторванным от мира. Лишь надежда на то, что вскоре всё это закончится, держит меня в адекватном состоянии.
Капли воды сзади безумно нервируют, будто ударяют по голове, заставляют меня вздрагивать каждый раз, когда они разбиваются о камни, и ожидать следующей стекающей по потолку холодной влаге. Я чувствую себя полным ничтожеством, будто и сделать ничего не могу для своего улучшения. Был бы согласен даже пообщаться с крысой, уже сбежавшей в свою норку от меня подальше. Горло болит, иначе я бы запел, хоть как-нибудь разрядив эту тяжелую обстановку. Я бы с удовольствием уснул, но боль в руках не дает сосредоточиться, да и я явно превысил свой лимит по сну, когда лежал в больнице без сознания.
А ведь даже одного дня не прошло! Я же уже сейчас готов на любые переговоры, лишь бы меня выпустили, или хотя бы сменили положение крепления к стене.
Пусть бы ко мне зашли и стегали, мучали, изувечили, но я бы видел тех людей, которые бы это делали, но так… не зная, что тебя ждёт, лишь предполагая различные варианты. Догадки, одна «веселее» другой, лезут в голову в немыслимых количествах, заставляя меня просто млеть от ужаса. Вот он, минус воображения.
Мышление моё просто издевается надо мной, рисуя картины будущих страданий, с каждым разом добавляя всё больше деталей, прописывая задний план и добавляя черных красок на красное полотно.
Остается лишь надеяться на лучшее, на то, что всё это – моё больное воображение, а ещё просто сказывается боль в теле.
Какие муки самые сильные? Не физические, духовные. Именно морально мы можем сами себя убить, исковеркав сознание, растоптав собственное «Я», создавая иные миры, без реальной основы с какими-то странными прерогативами, общими правилами, играющими против нас самих. И мы растворяемся в этих глупых мирах, которые придумываем для себя, саморазрушаясь как личность, оставляя после себя лишь оболочку без цели и мысли, лишь овощ. Только вот он родился таким на свет, а мы же сами себя такими создали, видоизменились.
Какое мнение о мире может создаться у изолированного человека? Никакого. Он вообще не будет развиваться, его речь останется на уровне животного. Но человек куда более интересное создание природы – он может сам для себя создать те же условия для деградации личности, оставив прерогативы лишь для общих правил без мора и принципов человечества.
Раздавить человека легко! Оставь его гнить в одиночестве, и он сойдет с ума. Каждому нужно разное время. Кому-то больше, кому-то меньше. Мне, видимо, хватит и часу.
Главное – держаться. Продолжать думать, анализировать, рассуждать. Забить свой мозг мыслями без остатка, чтобы не поддаться безудержной панике.