Дороти Л. Сэйерс
Где будет труп
Dorothy L. Sayers
Have His Carcase
Перевод с английского Анны Савиных
This edition published by arrangement with David Higham Associates Ltd. and Synopsis Literary Agency
Составление серии и предисловие Александры Борисенко
Художественное оформление и макет Андрея Бондаренко
Иллюстрации Наташи Ледвидж Сэйерс, Дороти Л.
Не только Скотленд-Ярд:
ЧАСТНЫЙ СЫСК И ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ
История Питера Уимзи и Гарриет Бэйн рассказана в четырех романах и новелле:
„Сильный яд“ (Strong Poison) – 1930
„Где будет труп“ (Have his Carcase) – 1932
„Возвращение в Оксфорд“ (Gaudy Night) – 1935
„Медовый месяц в улье“ (Busman’s Honeymoon) – 1937
„Толбойз“ (Talboys) – 1942
Кроме того, о семейной жизни Питера и Гарриет повествует неоконченный роман „Престолы, господства“ (Thrones, Dominations), завершенный в 1998 году писательницей Джилл Пейтон Уолш, а также „Письма семейства Уимзи“, которые Дороти Л. Сэйерс публиковала в годы Второй мировой войны, – на их основе Уолш написала роман „Презумпция смерти“ (A Presumption of Death), изданный в 2002 году.
Джилл Пейтон Уолш продолжает писать романы о героях Дороти Л. Сэйерс – последний вышел в 2010 году и называется „Изумруды Аттенбери“ (The Attenhury Emeralds).
Лорд Питер Уимзи: Попытка биографии
Лорд Питер Уимзи – один из тех литературных героев, которым становится тесно на страницах книги и которые, небрежно помахав рукой автору, устремляются жить собственной непредсказуемой жизнью. О нем пишут книги и справочники; он продолжает появляться на экранах и в новых детективах, написанных Джилл Пейтон Уолш; многочисленные фанаты то и дело откапывают новые факты его биографии, о нем делают доклады на конференциях, порой он становится виновником газетных сенсаций. Так, в 1986 году в „Таймс“ появилось письмо, написанное лордом Питером Уимзи и адресованное Барбаре Рейнольдс (подруге и биографу Дороти Сэйерс), где он разрешает недоразумение с похищенными драгоценностями, описанными в одном месте как „изумруды Аттенбери“, а в другом как „бриллианты Аттенбери“. Выяснилось, что украшение было из изумрудов и бриллиантов.
В отличие от Шерлока Холмса, у Питера Уимзи нет „почти настоящей“ мемориальной квартиры, зато есть самый настоящий оксфордский колледж, который он блестяще окончил в 1912 году. Этот факт документально подтвержден – в 1990 году общество Дороти Сэйерс пышно отмечало столетие лорда Питера и, в частности, преподнесло колледжу Бэйлиол портрет юбиляра работы Рода Манро. В благодарственной речи ректор назвал Уимзи „выпускником этого колледжа“. Кто после этого посмеет сказать, что лорд Питер – всего лишь плод писательского воображения?
Лорд Питер Уимзи.
Рис. Гилберта Уилкинсона
Кстати, в самом начале Питер был сыном графа, но позже Сэйерс повысила его до сына герцога. В романе „Облако свидетелей“ она отправила старшего брата Питера на скамью подсудимых, и ей пришлось тщательно изучить малоизвестную особенность жизни аристократов – дела графов и герцогов рассматривал не суд, а Палата лордов, и нужно было не ошибиться в деталях этой архаичной процедуры. В ходе расследования Питеру приходится также наведаться в Букингемский дворец и побеседовать с неназванным представителем королевской семьи (не исключено, что это был сам король Георг V).
Несомненно, Дороти Сэйерс, при всей своей иронии, рисует английскую аристократию оплотом традиций и твердых понятий о чести. Возможно, именно по этой причине в советскую эпоху ее романы не переводились на русский язык. Если русский читатель и знал Питера Уимзи, то по случайным упоминаниям, сноскам, цитатам. Так, в книге Астрид Линдгрен „Приключения Калле Блюмквиста“ герой мечтает встать в один ряд с Шерлоком Холмсом, Эркюлем Пуаро, „Питером Вимсеем“. Любознательный ребенок мог запомнить это имя до лучших времен.
Питер Уимзи не только развлекал свою создательницу картинками из жизни высшего общества, но также приносил ей писательскую славу и высокие гонорары. Беда заключалась лишь в том, что он стал ей надоедать. Начав писать роман „Сильный яд“, в котором Питер влюбляется в Гарриет Вэйн, Дороти Сэйерс некоторое время играла с мыслью о том, чтобы женить его и покончить с ним навсегда. Однако она медлила, предвидя недовольство читателей. Ей припомнилось, как Конан Дойлу пришлось возвращать к жизни Холмса после трагической гибели на Рейхенбахском водопаде. Не исключено, что меркантильные соображения также сыграли свою роль. Но самым неожиданным препятствием оказалось сопротивление самих героев. Сэйерс не сумела найти слов, которые прозвучали бы правдоподобно в устах Гарриет Вэйн после того, как Питер спас ее от виселицы. Эта гордая, независимая женщина никак не могла стать его женой, не потеряв при этом самоуважения. „Я поставила двух моих главных марионеток в ситуацию, когда по всем законам детективного жанра они должны были упасть друг к другу в объятия, но они отказались это делать, и по весьма уважительным причинам“. Оставалось два выхода, продолжает Сэйерс. Бросить повествование неоконченным и больше к нему не возвращаться или взять Питера и подвергнуть его серьезной операции, облечь марионетку в плоть и кровь. Чтобы отношения с Гарриет продолжились, Питер должен был стать полноценным человеческим существом, с прошлым и будущим, с семейной историей, с системой взглядов на мир, включая политику и религию. По словам автора, пациент подавал некоторые надежды: он не был безмозглым болваном, хоть иногда и изображал такового; к его чести, он пережил войну и контузию, а также имел в анамнезе несчастную любовь. У него были сестра и брат, горячо любимая мать, близкий друг, музыкальные вкусы, любовь к книгам. Кроме того, он с самого начала проявлял некоторое своеволие: Сэйерс утверждает, что, стоило ей задуматься над детективным сюжетом, как Питер появился сам, „совершенно готовый, уже в гетрах“, небрежно предложил свою кандидатуру и был принят на беспокойную должность гениального сыщика.
На случай, если в прошлых книгах отыщутся нестыковки, Сэйерс призвала на помощь дядю Питера, брата его матери – Поля Делагарди. Начиная с середины тридцатых годов романы о лорде Питере стали предваряться краткой биографией, написанной этим достойным персонажем. Его повествование начиналось так: „Мисс Сэйерс попросила меня заполнить некоторые лакуны и поправить незначительные ошибки, вкравшиеся в ее повествование о карьере моего племянника Питера. Делаю это с удовольствием“. Рассказ дяди не лишен литературного изящества, полон язвительности и самодовольства и в то же время выдает искреннюю привязанность к племяннику.