Вечером прибыл недовольный отец, сетовавший на то, что его проекты были отвергнуты из-за не выгоды большого вложения. А о мечте породниться с бизнесменом Кевином Миловишем можно забыть - типа, его сын достоин богатого и титулованного омеги, а не сына бизнесмена средней руки.
Всё это и то, что отец почувствовал, а затем увидел метку, вызвало скандал, ставший причиной побега из дома омеги.
Куда же мог отправиться Кериан, конечно же, к тому, кто стал дорог - к Габриэлю. Приехав в гостиницу, где проживал альфа, омега узнал, что два часа назад тот уехал в отель Бруксвол, расположенный в горах.
Взяв на прокат машину, Кериан поспешил туда, в надежде, что его поймут, выслушают, примут и никогда не отпустят.
Несмотря на начавшуюся портиться погоду, парень стремился к возлюбленному, наверняка ожидавшего его ответа.
И вот с первыми каплями дождя, парень оказался около отеля и легко взбежал по ступеням.
Он не успел спросить про Габриэля, когда услышал его голос в ресторане гостиницы. Альфа что-то радостно вещал, и многие его поддерживали радостными криками и хлопаньем рук.
Любопытство и стремление попасть к родному заставили быстро направиться к входу в ресторан. Около дверей что-то заставило его резко остановиться и, вобрав побольше в грудь воздуха, тихо растворить их.
Тот, кто считался его любимым и желанным, в кого Кериан влюбился и к кому так стремился, сейчас сидел рядом с красивым омегой, чьё имя было Валентин Крауз.
Омега радостно и счастливо прижимался к телу Габриэля, а тот периодически что-то шептал ему на ухо. Затем альфа вновь поднялся, чтобы выкрикнуть новый тост.
Постаравшись унять шум в ушах и навострить слух, Кериан, побледнев, стал заваливаться на пол.
Всё оказалось до боли банально и уже ни к чему, кроме разбитого сердца, не привело.
Оказалось, что в то время, пока Кериан старался выучить множество терминов и запомнить задания на экзамены, Габриэль успевал встречаться с Валентином и так же, как и Кериан, показывал красивые места, о которых он где-то читал или ему показал друг.
Появление Кериана и его реакция была замечена многими, в особенности «влюблённым», поспешившим помочь несчастному.
Боль в груди, слёзы, истерика, непрошеные слова, всё это пыталось вырваться и разрушить эту грёбанную идиллию.
Но ему не дали это сделать. Габриэль подхватил под руки и быстро увел на улицу, где нет любопытных и нет тех, кому ответы могут также не понравиться.
Всё оказалось до боли банально и горько-смешно.
Оказалось, что Габриэль - сын Кевина Миловиша, что его отец, прибывший с ним в этот город, решил найти лучшего партнёра по бизнесу и, конечно же, с титулом, дабы женить сына и объединить два бизнеса.
Немного повздорив с отцом, Габриэль сбежал на местный пляж, где среди омег приглянулся он - Кериан. Узнав имя и фамилию интересующего, альфа решил познакомиться, а заодно приглядеться к тому, кто может в будущем быть его мужем.
Да, альфе понравился этот тихий и чистый омежка, но вот отец всё же настоял на своём, и парню пришлось разрываться меж нескольких омег. А три дня тому назад, тот с уверенностью приказал, кого должен выбрать Габриэль, а с остальными мирно разойтись.
Увы, в тот день, когда Габриэль хотел расстаться, Кериан был таким ярким, живым, тёплым. Альфа невольно «заразился» этой эйфорией счастья, и результатом стала метка и побег омеги.
Посчитав, что он ещё успеет поговорить в спокойной обстановке с омегой, Габриэль уехал с Валентином, чтобы отпраздновать его день рождения и помолвку.
Габриэль говорил тихо, без эмоций, не видя, что его слова разрывали омегу от боли, ненависти, отчаянья.
Вот только сейчас он не мог ничего сделать, только тихо рыдать. Так думал Кериан, что еле улавливал последние признания стоящего рядом с ним альфы. Хотелось проклясть, но губы плотно были прижаты друг другу. Услышав тихое «прости», парень молча развернулся и пошёл к своей машине.
Тихая езда по мокрому асфальту, урчание мотора постепенно успокаивали Кериана, и лишь зудение метки не давало впасть в лёгкий транс.
Внезапное появление спортивной машины гнавшей с бешеной скоростью, заставило лихорадочно и быстро искать варианты избежать столкновения.
Но чужая машина стремительно направлялась именно на машину Кериана, и Провидение и ремни безопасности давали призрачную надежду на минимально хороший исход.
Машины столкнулись, скрежет металла о металл, и обе, перевернувшись, остались лежать на своих крышах.
Боль в спине и множество мелких осколков стекла, впившихся в руки, а не в лицо, которое было ими закрыто, дали понять, что омега ещё пока жив и может попытаться выкарабкаться.
Затем всё было урывками и, как в плохом сне. Крики свидетелей..., попытки достать его и другого водителя, который оказался альфой и можно сказать везунчиком - отделался легкими ушибами...
Звуки серены скорой..., попытки вытащить Кериана сначала не удались, из-за чего сильная боль прошила тело, заставляя страдать, а затем были тишина и темнота.
Очнулся омега от всхлипов папы Микки, бормотания отца Лукара и от тихого голоса врача, перечислявшего все симптомы и рекомендации на счёт выздоровления и реабилитации пациента.
Оказалось, что пострадала спина не из-за аварии, а из-за того, что неправильно вытаскивали парня. Так что придётся с месяц пробыть в больнице, чтобы провести нужный комплекс лечения.
Но для Кериана это всё было не так важно, он ещё в душе плакал о потере любимого, а смотря в глаза отца, омега замечал, что тот ещё продолжает злиться на метку, которая напоминает о несбыточном.
Прошло три недели, когда узнав в газетах, что Габриэль Миловиш и Валентин Крауз сочетались браком, а их семьи объединили бизнес, Кериан решил оставить метку. Она была напоминанием об этих богатеньких альфах. И недолго думая, омега перебрался к дяде Шону, который принял племяша таким, каким он есть.
Холодность родителей решила дальнейшую судьбу Кериана Ирвонга.
2
Я пробуждаю эту силу,
Я пробуждаю эту мощь,
В невинности ищу я вечность,
В надежде слышу я любовь.
Как можно ласково коснуться,
Как можно с точностью понять?
Как образ твой меня волнует,
Как взгляд сжигают мою плоть.
Словно Владыка я всесильный,
Но оковы навечно, как у раба.
Позволь сказать, моя царица,
Что в ласках смерти я найду любовь. (автор ната04)
//-//
Слезы в глазах, дыхание сбито,
А губы сами шепчут: «Люблю!»
Одно слово и всё: наша дружба убита!
Она догорает подобно углю...
Шок во взгляде твоем, а затем и презрение,
А после ты просто исчез в темноте...
Я навек потерял твою дружбу, доверие;
И смотрю тебе в след, привалившись к стене.
Силы закончились, сердце разбито...
Это больше не я - только бледная тень!
Всё, что было меж нами - тобою забыто.
Одиночество-вот мой спутник теперь!
Я смог пережить звонки без ответа,
Твою смс: «Больше мне не звони!»
Я совсем не заметил наступление лета-
Год пролетел и ЕГЭ позади...
Потом универ, праздник в честь первокурсников
И насмешка судьбы: снова вижу тебя!
У меня нет друзей среди новых сокурсников,
Но есть личный ад, где ты вместо огня! (автор Soelia).
Голос преподавателя Кериана Ирвонга, читавшего стихи, заставлял студентов внимательно прислушиваться к строчкам, к словам, к паузам. Многие задерживали дыхание, ловили отголоски эмоций, что вкладывал молодой преподаватель, чтобы раствориться и прочувствовать настрой стихов.
Голос Кериана затих на последних словах, оставив за собой тишину... эмоции...
Отложив маленький томик стихов, омега посмотрел на студентов, что неотрывно глядели на него, а потом, вздохнув, кивнул. Это был сигнал к тому, чтобы начать писать задание.
Были прочтены два разных стихотворения, и вот надо описать свои эмоции, что «видят» при прочтении строк. Как считал сам преподаватель Ирвонг, студенты, по крайней мере, немногие, смогут точно передать посыл авторов, другие же смогут показать своё виденье, и оно будет так же интересно.
Сев на своё место, Кериан, продолжая осматривать аудиторию, давал неспешно течь своим мыслям, как кисель бродили в голове.
Прошли уже две недели его работы как преподавателя литературы в институте «Нейбаро».
Студенты и коллеги были заинтересованы в Кериане и старались разузнать, как можно больше о его жизни, но натыкались или на вежливую просьбу не влезать в частную жизнь, или тот без эмоций в голосе, но с их избытком в мимике легко посылал настырных.
Как ни странно, но никто не был обижен или расстроен такими отказами. Некоторым хватило той немалой информации, что была доступна, но и были другие. Вот только многого и они не смогли узнать, потому что всё, вроде как, было банально и не так интересно.
Жил в богатой семье, мечтал о преподавательской стезе, попал в аварию, после которой, выздоровев, уехал из отчего дома.
Но видно взгляд чёрных, как омуты, глаз, замирание в одной позе, аура боли и холодности, иногда проступавшие, заставляли говорить и говорить об этом загадочном преподавателе. И в основном это были жалость, интерес о его альфе, родных.
Сам же Кериан Ирвонг старался быть интересным во время учёбы, дабы помочь студентам услышать и прочитать великое, лёгкое, или редкое произведения. Он становился неприступным для настырных альф, сплетников. И холодно-вежливым за пределами института.
За то короткое время, как он старался подавить свои яркие эмоции, общение с омегами, бетами и альфами стало спокойным, не агрессивным. И, как ни странно, с альфами омега мог говорить более сносно и даже, если надо, подавать руку и при этом не кривиться.
Но тело же не обманешь. Оно живёт, чувствует, стремится к теплу, ласкам, прикосновениям и желательно альфы.
Но помимо души и требования тела, есть и разум, что довольно грубо и болезненно напоминал о том, что сделал Габриэль, и каждую ночь, плача в подушку или крепко сжимая кулаки, омега старался забыть или на худой конец простить.
Вот только, каждый раз, смотрясь в зеркало, а в особенности на метку, Кериан понимал, что не готов простить Габриэля, а так же видеть рядом другого альфу.
Чтобы отвлечься от своих дум, Ирвонг, поднявшись со своего места, решил пройтись по аудитории и заглянуть в записи студентов. Некоторые при виде него заискивающе улыбались, но прятали записочки, отчего преподаватель одаривал их мягкой улыбкой и проходил дальше. Были и те, кто, написав пару незначительных слов, старались играть или лазить по сайтам в мобильном. Они так же, при взгляде на преподавателя улыбались и делали вид, что вот-вот и они тут же займутся правильными делами.
«Как дети. Поняв, что нашкодили, верят, что улыбка всё исправит». - Так думал Кериан, делая вид, что верит.
Двери резко открылись, явно с пинка, и в аудиторию ввалились четверо альф. Эти черноволосые, высокие и крепкие альфы, лучезарно улыбались, а затем резко выкрикнули победный клич, заполнивший весь кабинет.
-Радуйтесь, смертные, «Демоны высоты» выиграли для института новую золотую статуэтку! - Один из парней, чьи глаза были зелёного цвета, сделал шаг вперёд, показывая золотого орла, в чьих лапах находился баскетбольный мяч. Его друзья лишь вновь подали клик и сделали несколько шагов в направлении своих мест.
Дождавшись ответное ликование студентов, зеленоглазый быстро осмотрелся. - А где этот новичок препод? Как его там... Керин... Кевин... ладно, не важно...
-«Как его там» находится в аудитории, - холодный голос омеги заставил студентов быстро замолчать, присесть на место, а заодно заставил пришедших, замереть на своих местах.
Чёрные глаза, в которых отражался огонь раздражения и холодности, встретились с зелёными озорными, в которых так же отразилось удивление и восхищение.
-Какая лапа и без охраны, - промурчал альфа и, оценивая, медленно подходил к преподавателю, который даже не сдвинулся с места, лишь только стал ещё холоднее. - Снежок... Ничего, я смогу тебя растопить.
-Выговорился? Теперь сделайте большое одолжение и вспомните, что это не спортивная площадка, а аудитория, что в неё входят после того, как преподаватель разрешит войти. Я ещё не вспоминаю о том, что любой, повторюсь, любой цивилизованный человек, входя в помещение, ведёт себя вежливо и культурно. А у вас этого не наблюдается, судя по тому, что никто из вас решился открывать двери с ноги. - И, видя лёгкую растерянность и удивление, Кериан Ирвонг, молча прошёл к кафедре так, чтобы не коснуться альфы, стоявшего на его пути. Заметив взгляд Олле Дункара, преподаватель продолжил. - Прошу старосту озвучить фамилии тех, кто сейчас... прибыл.