— Это я должен спрашивать, ты ведь в обморок упал.
— Уже нормально.
В комнате Джек первым делом присосался к воде, жадно ее глотая.
— Отлично потренировались, — заметил Двадцать Четвертый.
— Куда уж лучше. Так, ужин и дальше все время наше.
— Звучит великолепно.
Двадцать Четвертый все-таки не сдержался, снова положил ладони на бедра Джеку.
— Мне вычесть это из твоего времени? — сердито спросил тот.
— Не будь злым, Солнышко, я сегодня очень испугался, когда в глазах потемнело.
Джек повернулся, обнял его за шею.
— Это просто обморок, не о чем волноваться. Ты будешь в порядке.
— Если ты так говоришь, — Двадцать Четвертый положил голову ему на плечо.
Джек принялся гладить его по затылку, утешая.
— С нами все будет хорошо, мы пройдем через это, выберемся отсюда.
— И ты скажешь мне свое имя?
— Да.
— И мы пойдем пить кофе?
— Да.
— И ты позволишь мне тебя угостить?
— Да.
— И мы поженимся?
— Да. ЧТО?
Двадцать Четвертый отстранился и довольно улыбнулся.
— Попался, Солнышко.
Джек зло глянул на него, сделал пару шагов вбок, разрывая объятия. И почему как только он пытается проявить участие к этому клоуну, тот сразу же все начинает портить?
— Извини, — покаянно сказал тот. — Рановато я про “поженимся”, да?
Джек вздохнул, садясь на кровать.
— Для свадьбы требуются, кроме обманом вытащенного согласия, еще и чувства друг к другу. Чувства, Двадцать Четвертый, а не желание облапать и завалить в койку.
Двадцать Четвертый печально посмотрел на него.
— А может, у меня они есть, эти самые чувства?
— У меня их нет, — отрезал Джек.
В комнате воцарилось молчание. Двадцать Четвертый смотрел на свои руки, не поднимая головы, Джек мучительно подбирал слова, чтобы хоть как-то сгладить сказанное, злился на себя, что вообще их ищет, на Двадцать Четвертого и его клоунаду про любовь.
— Пора на ужин, — наконец, смог сказать он.
Надо было сказать хоть что-то нейтральное.
Двадцать Четвертый не шевельнулся. Джек поспешил выйти из комнаты, отчего-то чувствуя себя так, словно поругался с женихом накануне свадьбы. Ну не с женихом, с любовником. Глупое чувство, иррациональное, замешанное на лекарствах.
========== Глава 8 ==========
В столовой к нему никто подойти не посмел, видимо, выглядел он слишком уж жутко с кривой улыбкой, словно приклеенной к лицу. Пятая приподнялась было, но тут же уселась обратно, дернутая за край футболки Девятнадцатым.
Двадцать Четвертый явился уже, когда Джек покинул столовую. Ничего не сказал, посторонился, пропуская его. Джек направился в душевую, привести себя в порядок перед сном, заодно подумать, что же будет завтра.
Странно, но никаких особых чувств он не испытывал. Будь что будет уже. Он или покинет Программу вперед ногами или на них выйдет за ворота, одно из двух.
— Привет, — Пятая бесцеремонно сунулась под душ.
— Это мужское отделение, — напомнил для порядка Джек, машинально прикрываясь ладонями.
Сейчас, когда они оба были в состоянии полной бодрости, голую девушку проигнорировать было невозможно.
— Я вижу, — Пятая в открытую сосредоточила взгляд на том, что он прикрывал. — Руки убери.
— Что ты делаешь? — Джек нахмурился.
Маленькие проворные ладони заскользили по его плечам и груди. Джек попытался перехватить Пятую за запястья.
— Завтра будет чертовски сложный день. Почему бы нам не снять напряжение?
— Но…
— Правила не запрещают. Давай, Счастливая Семерка. Я помогу тебе прийти в нужное состояние, а потом мы развлечемся.
Джек несколько раз моргнул. Идея ведь и в самом деле отличная, что с ним не так? Почему ему хочется аккуратно вывести Пятую отсюда, завернуть в полотенце и отправить спать. Они взрослые люди, которые прекрасно знают способ приятно провести время.
— Я не думаю, что это хорошая идея, — наконец сказал он.
— Неужели лекарства так влияют на тебя? О, бедолага… Какой удар по мужскому самолюбию.
— Эй, — Джек ощутил, что неумолимо краснеет.
— Давай, просто закрой глаза, а я немного поразвлекаюсь с той штукой, которая, между прочим, уже почти готова приподняться мне навстречу.
Джек с досадой глянул на Пятую. Потом попытался пробудить в себе интерес. Девушка ведь красивая, все на месте, все весьма привлекательно выглядит, округлости в нужных местах.
— Ну так что?
Но никакого возбуждения Джек не испытывал, вернее, какие-то смутные отголоски промелькнули, потом исчезли. Пятая улыбалась, глядя на него, поглаживала по бедру.
— Может быть, в другой раз, — сформулировал Джек отказ.
Пятая хмыкнула и уселась прямо на мокрый кафель, привалившись спиной к стене. Джек последовал ее примеру.
— Ты красивая, — неловко сказал он. — Просто… В мозгах какой-то туман.
— И Двадцать Четвертый?
— И Двадцать Четвертый, — Джек запрокинул голову навстречу потокам воды из лейки, опустил ее, чувствуя, как струи льются по макушке. — И туман. И сам себя за это все ненавижу.
Пятая толкнула его коленом в бедро.
— Завязывай с этой херней.
— С какой именно?
— С ненавистью. Может, тебе стоит побольше думать о том, чего хочешь ты сам, а о том, чего от тебя хотят окружающие?
Джек хмыкнул.
— А я не знаю, что я хочу вообще. И что испытываю. Все так быстро происходит, что я не успеваю соображать.
Пятая вздохнула, вытянула ноги, почесала колено.
— А ты никогда не испытывал влечения к другим парням?
— Нет.
— Так… Вообще никогда? В душе на чужие пенисы не косился? В раздевалке взглядом симпатичные мужские ягодицы не провожал?
Джек захохотал, отрицательно мотая головой.
— Ладно… А как выглядит голый Двадцать Четвертый?
Джек задумался, вспоминая тот момент, когда видел соседа по комнате обнаженным.
— Ну… Нормально выглядит. Как в одежде, только без одежды.
— А какая часть его тела наиболее симпатичная?
Над этим ответом Джек долго не раздумывал.
— Глаза. Очень приятный цвет.
— Ладно… Ты бы мог с ним переспать? Вот выйти сейчас отсюда, пойти в комнату и там подружиться организмами?
— Нет, — мгновенно ответил Джек. — Я не гей, Пятая.
— Я не говорю, что ты гей. Я спрашиваю, мог ли ты переспать с Двадцать Четвертым?
Вода успокаивала, почти как дождь. Джек молчал, мысленно вызывая в памяти все детали пойманного образа: темная кожа, кое-где тронутая шрамами; крепкие мышцы, развитые как раз в той мере, чтобы это было все еще красиво. Ну, на вкус Джека красиво. Может ли он коснуться этого тела, не просто ухаживая после возвращения с процедур?
— Думаю, что смог бы… Может быть.
— Но желания пойти и проблеваться от омерзения не возникает? — уточнила Пятая.
— Нет вроде бы.
— Вот и отлично, — она поднялась на ноги. — Давай забудем этот разговор и все, что ему предшествовало. Я просто ошиблась коридором. когда шла в душ. Спокойной ночи, Семьдесят Шестой.
— Спокойной ночи. Пятая.
Избегать встречи с Двадцать Четвертым было и впрямь глупо. Джек поднялся, наскоро ополоснулся, вытерся и пошел в комнату. Сосед сидел на койке и молчал, все то время, пока Джек раздевался, вполголоса чертыхаясь на завернувшуюся футболку. Потом подошел, бесцеремонно запустил ладони на грудь Джеку. Тот дернулся было, потом вспомнил про полторы минуты, которые были обещаны в обмен на конфеты, замер, опустив руки, закрыл глаза.
Прикосновение горячих губ к плечу стало неожиданностью. Джек вздрогнул. Его успокаивающе погладили по груди, потом Двадцать Четвертый приник поцелуем к шее. По телу пробежали мурашки, Джек снова вздрагивал, пытаясь не сбиться со счета. Переползшие на живот ладони ничуть сосредоточению не помогали.
— Ахххх, — вылетело из груди Джека, когда поцелуй пришелся меж лопаток, заставляя их свести.
Двадцать Четвертый обошел его, опустился на колени, целуя в живот. Джек на ногах устоял с трудом, пытаясь вспомнить, что там идет после семидесяти пяти по счету. Двадцать Четвертый, видимо, тоже про себя считал, потому как на последних пяти секундах обласкал горячим поцелуем напрягшийся член Джека сквозь белье. И поднялся.
— Все, — спокойно сказал он. — Можешь открыть глаза, Солнышко, а потом завопить о поруганной чести.
Джек выдохнул, попятился к койке, опустился на нее, пытаясь прийти в себя. Ощутимо потряхивало.
— Свет на четверть, — Двадцать Четвертый улегся на койку, развернувшись спиной к Джеку.
— Свет в ноль, — Джек еле совладал с голосом.
Пришлось улечься и закусить подушку, пытаясь прийти в себя, пока рука сама пробралась в трусы. Да уж, Пятая была в чем-то права… Хотя вроде ничего такого она не говорила. дальше Джек перестал пытаться мыслить связно.
— Может, хоть постонешь? — попросил Двадцать Четвертый. — А то как некрофил тут лежу: член на тебя стоит, а ты не то что звуков не издаешь, даже не дышишь.
— Ааа? — поинтересовался Джек.
— Ага, — согласился сосед.
Мир катился куда-то в пропасть. В чудесную теплую пропасть, полную огней. И Джек катился с ним вместе.
В конце концов, что плохого в том, что он получит немного удовольствия? Может, завтра его уже не станет. Или Двадцать Четвертого не станет. И после Программы они попросту разбегутся в разные стороны, чтобы потом никогда не встретиться. И он не гей, просто как-то получилось так, что стояк ему обеспечила пара невинных поцелуев от малознакомого парня, а не бесцеремонность красивой девушки.
— Лечь с тобой спать? — спросил он, немного помедлив.
— О… Да, если ты хочешь.
Джек перебрался и улегся, обняв соседа за пояс, вполне целомудренно.
— Спокойной ночи. И, Солнышко…
— Да?
— Я Гэбриэл.
— Что? — Джек приподнялся.
— Гэбриэл. Меня так зовут.
— Джек.
— Красивое имя. Теперь хотя бы знаю, как тебя звать обратно из мира мертвых, если завтра ты снова решишь умереть. Джеки. Мой Джеки.
За такое обращение захотелось вломить, но было откровенно лень совершать какие-либо физические действия, так что Джек улегся обратно. Лежать вот так было приятно, особенно, когда никаких сексуальных поползновений со стороны Гэбриэла не было. Просто контакт кожи к коже, успокаивающее тепло чужого тела. И смутная благодарность за то, что все-таки удалось возбудиться.
— Спокойной ночи, Габи.
— Спокойной ночи, Джеки. Эй!
Джек злорадно посмеялся.
Утро принесло с собой теплые объятия. Джек улыбался, нежась в этом тепле. Вставать не хотелось. Чужая ладонь, скользившая по груди, затем по животу, затем все ниже, казалась продолжением сна. Ласки были вполне невинными, просто поглаживания, призывающие поскорее проснуться, но от них было лучше, чем если бы у них двоих все-таки случился нормальный полноценный секс.
— Доброе утро?
— Мгм. Не пора вставать?
— У меня не по часам стоит, — хмыкнул Джек.
Ответом на шутку послужил смешок, потом его с кровати спихнули. Достаточно мягко, чтобы Джек просто сменил теплый матрас на прохладу пола. Зато проснуться получилось.
— Иди, — тихо сказал Гэбриэл, не поднимаясь с койки. — Если что случится, я тебя вытащу. Теперь уже точно вытащу.
— Буду думать о тебе, постараюсь не забыть на этот раз твое лицо и имя.
— Удачи, Солнышко.
— Спасибо, Котик.
О том, что стоило бы поцеловать Гэбриэла Джек успел подумать перед тем, как в руку вошла игла капельницы. Больше он ни о чем думать не мог, было снова больно. Но в этот раз уже не так сильно.
“Гэбриэл… Его зовут Гэбриэл… Я должен к нему вернуться”.
А потом нахлынула темнота, пахнущая чем-то горьким, вроде тех маминых лекарств, которые она давала маленькому сыну, в очередной раз простудившемуся на весеннем ветру. Джек лежал, пытаясь совладать с тем, что его окутывает вязкая слабость.
— Джек… — звал чей-то голос.
Джек тихо хныкнул и попытался потянуться к нему.
— Возвращайся ко мне, ну же, открой глаза.
Джек отчаянно пытался это сделать, но не мог. По лицу его гладила чья-то ладонь. Джек смутно помнил, что как-то связан с этим человеком, что нужен ему, но не мог вспомнить, кто это.
— Солнышко, тебе пора проснуться. Давай, ну же. Ты сможешь.
По лицу провели мокрой губкой, аккуратно стерли с ресниц все, что мешало их разлепить, Джек наконец-то смог открыть глаза.
— Гэбриэл, — узнал он и улыбнулся.
Его потрепали по волосам.
— С возвращением в мир живых. А теперь у тебя есть примерно час, чтобы очнуться и начать голосить надо мной как плакальщица на похоронах.
— Я все проспал? — ужаснулся Джек, садясь.
Двигаться было легко, не как вчера, только немного кружилась голова.
— Ага, — весело подтвердил Гэбриэл.
Сейчас, когда Джек знал его имя, называть соседа по номеру — по крайней мере, в мыслях — уже не хотелось.
— Я принес тебе ужин, поешь, перед тем, как начать вытаскивать меня с того света.
— Может, ты даже своими ногами придешь. Номера перечисляли?
— Я все записал. Из твоих никого не задело.
Что ж, хоть одна хорошая новость. Джек поднялся, проводил взглядом быстро вышедшего Гэбриэла, принялся за ужин. Надо за час немного пробежаться, быстро выяснить, как там Пятая, может, успеет к Пятнашке заскочить.
— Столько дел, как все успеть, — сказал он и засмеялся.
Настроение было прекрасным. Он выжил, остался лишь один этап. О том, что вскоре они расстанутся с Гэбриэлом, думать не хотелось. Джек натянул чистую футболку и помчался прочь от комнаты, ища цифру пять.
— Хэй, как дела?
— Отлично, — Пятая энергично бегала на месте, высоко вскидывая колени. — Как сам?
— Недавно только очнулся, но вроде как все хорошо. Наши вроде в порядке все?
— Если только Третий не загнется вечером, а так все в норме пока что. А как вы двое?
Джек вздохнул, поняв, на что намекает Пятая.
— У нас все хорошо. И я все еще не вскрыл в себе гомосексуальные наклонности.
Пятая перешла на прыжки.
— Ага, смысл вскрывать незапертое.
Джек покраснел и попятился прочь. Продолжать этот разговор пока что сил не было, так что он направился к медпункту. Стоило завернуть за угол, как у него на шее повисло нечто лохматое донельзя.
— Привет, здоровяк.
— О, Пятнашка. Выпустили?
— На пробежку только. У меня какая-то индивидуальная программа.
— А чувствуешь ты себя как?
— Нормально вроде.
Джек улыбнулся, снова взъерошил ему волосы и выпустил, наблюдая, как Пятнашка удаляется, сверкая пятками.
— И все у нас будет хорошо, — вслух сказал он.
“Не будет”, — злорадно сказал внутренний голос, когда привезли Гэбриэла.
Он напоминал мертвеца еще больше, еле дышал. Джек всерьез обеспокоился, принялся звать его, сперва по номеру, потом по имени.
— Давай, очухивайся, ну же. Не смей меня оставлять одного. Давай! Открой глаза. Простони хотя бы. Гэб?
Тот молчал, потом как-то странно откинул голову назад. Кнопку вызова медперсонала Джек не сломал только чудом, вдавил так, что панель треснула. Влетевшая бригада быстро перегрузила Гэбриэла на носилки и поволокла прочь.
— Что с ним?
— Индивидуальная реакция, — скороговоркой бросил врач.
— Нахера вы его в комнату притащили?
— Из кабинета вывезли еще в сознании.
Дверь отделения реанимации перед Джеком захлопнули. Джек некоторое время тупо на нее смотрел, потом уселся на пол, привалившись к стене. Мысли прыгали в разные стороны. Надо было его поцеловать. Надо было сказать что-то ласковое с утра. Надо было обнять, когда он уходил.
========== Глава 9 ==========
— Что-то случилось? — Пятая нашла его спустя некоторое время, уселась рядом.
— Двадцать Четвертый в реанимации.
Пятая ткнула его кулаком в плечо.
— Все будет нормально, он крепкий парень, выкарабкается.
— Конечно, — кивнул Джек, вытягивая ноги. — Я посижу тут еще немного. Подожду известий.
— Ладно, я с тобой, — легко согласилась Пятая.
Она привалилась к нему боком, уложила голову на плечо. Джек молчал, глядя на стену. От присутствия Пятой было легче, она словно разделяла его боль, делая ее самую чуточку меньше.