– Как-то мы не подготовились к такой встрече, – укоризненно посмотрел на князя Роман. – По-хорошему им нужен доктор.
– Аптечки на борту имеются. Лучше думайте – возвращаться нам или разделиться?
– Мы впятером летали, – напомнил Серега. – Тогда Вовка не умел пропеллеры крутить. А сейчас и он может подменять. Четверо на одном корабле и пятеро с пленниками.
– Для построения щита нужны сильные маги, – напомнил Александр. – И кроме того, только Лерка и Володя могут поднимать аппараты на высоту. Мы с Леркой, Ярославом и Славкой продолжим путешествие. Будем опускаться на ночевку. Пусть это будет на несколько дней дольше, но зато не придется возвращаться, не закончив дела.
Тем временем народ под телегами продолжал завывать, но как-то уже тише. Мы этому массовому рыданию не мешали. Других вопросов хватало. И временный душ из щитов нужно соорудить, и одежду с обувью накопировать. Еще пересчитали запасы продовольствия. Убедились, что еды хватит. Отгородили спальные места и чуть изменили планировку второго летательного аппарата. Даже часть мебели втянули в подпространство.
– Как бы пленников поточнее пересчитать, – заглядывал Славка под телегу.
– Мужчин почти нет, – подключился к пересчитыванию народа Роман. – Маленьких детей тоже.
Народ тем временем начал замолкать. Не то устали, не то сидеть под телегой было неудобно.
– Как страус, – усмехался Славка, разглядывая явно женский тыл. – Голова в укрытии, а вся тушка снаружи.
– Вот ее и доставай первой, – предложил Роман.
– И-и-и! – тут же заверещала бабенка, хватаясь руками за борт телеги.
Гомон и рёв под телегой тут же возобновился. Пока Славка опутывал ноги и пытался как-то женщину обездвижить, Роман удерживал ее чуть ли не на весу. Но вполне успешно упаковали в щиты. И тут же из укрытия выбрались две детские фигурки.
– Мать, похоже, их собой загораживала! – пытался перекричать этот ор Славка. – Ловите малышню и тащите мыться!
Одного мелкого поймал я. Неопределенного пола ребенок брыкался, размазывал слезы на и без этого измазюканной мордашке и уже икал от пролитых слез.
– Тише, тише, – пытался я как-то усмирить малыша. Потом сообразил подойти ближе к матери. Вырываться ребенок стал меньше.
– Ма, ма, – продолжал он всхлипывать.
– Всех на помывку! – скомандовал Никита.
– Если так каждого будем отмывать, то и до завтра не управимся, – констатировал Роман, закончив водные процедуры.
Нужно ли говорить, что мы тоже вымокли? Плащи надевать не стали, подумали, что жилетов и касок вполне хватит, если кто проявит агрессию. И теперь у меня в кроссовках чавкала вода, штаны промокли до трусов. Зато разобрался, что отловленный ребенок был мальчиком. Его вонючее шмотье я сразу выкинул. Кто его знает, какие насекомые могли там поселиться?
– Немного маслом попробуй натереть тело, – суетился вокруг меня и малыша Пашка.
– Ты лучше посмотри, нет ли каких лишаев или чего подобного, – крутил я худенькую фигурку.
– Вроде ничего такого инфекционного. Царапины, синяки, коленки сбиты.
– Лечить будем на месте, – окликнул меня Никита. – Давай пакуй его в футболку.
С обувью для таких маленьких даже Ярослав ничего не смог сотворить.
– Был бы образец, я бы сделал, а так только это, – протянул мне Ярослав носки.
Мы с Пашкой тут же облачили ребенка. И, наконец, смогли осмотреться. Александр успешно помыл второго мальчика. Тот был мельче и не сопротивлялся. Не то сил не было, не то просто такой покладистый оказался. Мамашу тоже отмыли и переодели. Ярослав футболок наделал с запасом. И даже подобие юбок для женщин смог сотворить. Правда, эти странные юбки приходилось подпоясывать, чтобы не падали. Зато чистые и не вонючие. Плюс носки и кроссовки дополняли гардероб. Всё почему-то было белого цвета.
– Ничего так, – оценил мокрый с ног до головы Славка просвечивающийся сквозь ткань футболки бюст женщины.
– Пленников монголы явно подбирали из наиболее симпатичных, – отозвался Пашка. – Стариков и грудных детей бросали или убивали.
Сидящие под повозкой присмирели окончательно, проявляя любопытство. Типа чего еще «демоны» сотворят с людьми? А мы планировали пока накормить это малое семейство. Ярослав расстелил на земле широкое покрывало, лоточки с супами приготовил, контейнер с выпечкой достал и только поинтересовался, что из напитков подать.
– Сок какой-нибудь, – предложил Роман. – Горячий чай и кофе они точно не оценят.
Кормить малыша пришлось нам с Пашкой опять вдвоем. Тот почему-то отталкивал посудину с супом. Зато женщина уже попробовала нашей стряпни. Понюхала, зачерпнула еще ложку. А потом строго так рявкнула на малыша:
– Ждан, емати выть!
Пашка роль няньки тут же забросил и подтащил к себе ноутбук.
– Где-то я словарь скачивал, – закопался парень в свои записи.
– Вельзевел, – отталкивал мою руку ребенок.
– Емати! – снова прикрикнула мать.
– Ага! – отыскал Пашка словарь. – Емати – брать. «Ждан, емати выть» – Ждан, бери еду, – закончил он перевод.
– А меня он кем обозвал? – поинтересовался я.
– Ожидаемо – дьяволом.
– Яз внеже кметь, протозанщик… – начал Павел составлять ответную речь, активно помогая себе руками. – э… набъдети… как же тут дальше? А! Мы дадим тщание, заботу.
– Полошати, – робко посмотрела на Пашку женщина.
– Ну да, напугали, – согласился он.
– Паш, ты о чем ей там втираешь? – поинтересовался Никита.
– Ну, сказал, что я и вы небесные воины и защитники. Слово «небо» я не нашел, но она поняла. Говорит, что напугали.
Супчик дамочка уже доела и продолжила «интеллектуальную» беседу. Звали её Милуша. Того обормота, которого я купал и кормил – Ждан. А второй малыш был Добр.
– Сыновец, – уточнила Милуша и добавила еще несколько слов, которые я даже по звучанию не смог соотнести с русским языком.
– Это племянник. Его родителей убили мунгиты, то есть монголы, – переводил Пашка, сверяясь со словарем.
Женщина еще раз уточнила по поводу «тщания» и вроде бы успокоилась. Добр вообще зевал, хотя продолжал сжимать в кулачке недоеденный пирожок. Ждан увлекся персиковым компотом и позабыл обо всем на свете.
Наши парни еще в начале трапезы уселись полукругом и тоже решили перекусить. В целом, картинка выглядела мирно. Кто уже выполз из укрытия, откровенно принюхивался к запаху еды.
– Пашка, скажи им, что калный, грязный, – вычитал одно слово Никита, – еду не получит. Вначале мыться, затем новая одежда, потом еда.
Доводили правила питания до общественности Пашка с Милушей на пару. Пленники теперь робко толпились возле одной телеги и никак не могли принять решение. Но голодали эти люди точно давно. Плюс устали да еще испытали шок.
– Двое парней, десять женщин, восемь детей, – произвел подсчет Роман. – Двадцать человек. Поместятся в салоне?
– Дети много места не займут, – заверил Никита.
Пашка тем временем скомпоновал очередную фразу про воинов и защитников. Завернул что-то по поводу посланников Бога. Не уточнил, правда, какого. Но по умолчанию считалось, что это должны быть христиане. Вот только никаких символов, наподобие нательных крестиков мы не заметили.
– Монголы могли снять крестики, – предположил Роман. – Или их еще не принято носить.
С опаской и не скоро пленники все же согласились помыться и переодеться. Мы тем временем осмотрели то, что было на телегах. Забрали два мешка с зерном. Остальное для нас интереса не представляло. Монгольских воинов пока отвели подальше. Развязывать не стали, но напоили. Также напоили лошадей.
Снова Пашка составлял корявенькую речь по поводу того, как заберем бывших пленников в Ирий, то есть в рай.
– Ну, ты и загнул, – тихо прошипел Никита.
– А что я им еще скажу? Или будем в салон палками загонять?
– Как-то поделикатнее нужно. А то решат, что мы их убить планируем.
Не то Пашка слишком заумно все преподнес, не то люди просто устали и хотели спать после сытного обеда, но особых возражений не последовало. Милуша в сопровождении Романа вошла первой. Ждан уже спал, и я спокойно занёс малыша следом. Место, которое отгородили в салоне, представляло собой одну большую койку. Мягкие матрасы сплошняком покрывали пространство пола.
От кабины эта спальная зона отделялась перегородкой. Только в туалет нам придется ходить через общую спальню. Окна предусмотрительно закрыли шторками, чтобы не пугать народ. Никита еще раз обсудил с Александром, где и как он будет ставить щиты.
– Пашку я вам отдать не могу, сам понимаешь, что нам толмач нужен.
– Ничего, карты у нас есть. Если что-то пойдёт не так, всегда сможем отодвинуть, – заверял Саша.
– Тогда удачи вам. А мы повезли этот колхоз домой, – похлопал Никита его по плечу.
– Это вам удачи, – хохотнул Славка. – Помылись они так себе. И вшей в волосах никто не проверял.
– Давай иди уже, не пугай моего мальчика, – подтолкнул парня Роман.
Серега действительно пока близко к бывшим пленникам не приближался и выражал беспокойство, как мы будем их приучать к гигиене.
– Скучно нам точно не будет, – оценил Роман начавших волноваться людей.
– Взлетаем! – скомандовал мне Никита.
========== Часть 18 ==========
Скучно в полете нам точно не было. Сменных пар у нас было только две. А пара, которая, по идее, должна отдыхать, занималась переселенцами. Естественно, на ночь приходилось приземляться. На всякий случай поили легким успокоительным этих людей. Повезло, что предусмотрительный Пашка сразу упаковал такие медикаменты в аптечки. Ночью переселенцы хорошо спали, да и днем не проявляли признаков волнения и не устраивали истерик.
Зато мы в течение дня крутились как белки в колесе. Сводить всех поочередно в туалет, научить им пользоваться. Проследить, чтобы парни не мочились мимо. Накормить, напоить эту ораву и развлечь. Оставлять одних этих людей не стоило даже на несколько минут. Я и не подозревал, что столько всего можно открутить, оторвать и подвергнуть изучению. Куда делись те перепуганные пленники? Хорошо, что брать без спроса принадлежащие нам вещи опасались. На странную коробочку, с которой не расставался Пашка, поглядывали с недоверием. Даже не представляю, как эти люди классифицировали у себя в голове ноутбук. Но мы же вроде посланники бога, так что на это любые странности можно списать.
Хотя дети такими деталями не заморачивались. Ждан ходил за мной по пятам и предлагал поиграть в лошадку. В смысле, я «клюся», а он наездник. Только Никиту никто не донимал. Слово «князь» понимали все и уважали.
Пашка выступал в роли толмача. Он как-то сразу сдружился с одним из парней. Любим выглядел лет на семнадцать, но оказался довольно смышленым. Пашка успешно обучал его русскому языку. Остальные предпочитали разговаривать на привычном им наречии.
– А они точно русские? – прислушивался Серега к странному языку.
Мы сдали свое дежурство по двигателям Роману и Никите и теперь наблюдали за переселенцами, расположившись у двери в нашу половину салона.
– Пашка же как-то умудряется пользоваться словарем, – ответил я приятелю. – Значит, это наши предки.
– Язык настолько непонятен, что совсем не напоминает русский, – продолжал недоумевать Серега.
– Это ты еще их письменность не видел, – хмыкнул Пашка. – Если кириллицу еще можно «узнать», то глаголицу точно не прочитаешь.
– Эти точно грамотой не владеют, – скривился Серега, наблюдая за одной из женщин. Та высморкалась прямо на матрас, потом еще в носу поковырялась. – Не представляю, как мы будем с их «манерами» бороться. Или оставим все как есть?
– На Руси очень долгое время было распространено узелковое письмо. Как раз для таких безграмотных, – продолжил просветительскую лекцию Пашка, не обращая внимания на те самые манеры.
Мы с интересом внимали очередной лекции. Не зря его Никита от многих работ в поселке освобождал, рекомендуя изучать «матчасть». Память у рыжика была отменная. И информации он усвоил немало. Кстати, Пашкин цвет волос никого из бывших пленников не удивлял. Зато на Серегу смотрели не то с уважением, не то со страхом. Он хоть и постригся, но свои розовые пряди так и не перекрасил. Мы привыкли к подобному имиджу и уже не обращали внимания. А эти люди под пристальным взглядом Сереги робели. Та дамочка, что исследовала содержимое своего носа, заметив брезгливую гримасу этого розоволосого чуда, смутилась. Лицо прикрыла рукой. Возможно, есть надежда как-то перевоспитать.
– Так что там за узелковое письмо? – напомнил я Пашке. Отчего-то я раньше считал, что это только инки и прочие племена Америки передавали информацию подобным образом.
Пашка тут же продемонстрировал картинку на ноутбуке.
– Это узелковая вязь. Подобным образом записывали, когда кидать зерно в землю или сколько в роду людей. Затем вязь сматывалась в клубочки. «Запись» убирали в берестяной короб и хранили. Отсюда и вошло выражение «наговорить с три короба». Во многих русско-народных сказках герои пользуются узелковым письмом. Та же Баба-Яга дала клубок Ивану-царевичу, отправляя в путь. Разматывая клубок, можно «читать» путеводитель.
Вечером на стоянке мы продолжили беседу на тему того, как изменился язык древних славян.
– Паш, пойди поспрашивай, откуда они вообще родом, – ненавязчиво поставил задачу князь.
Вопрос этот интересовал нас давно. Слишком далеко от границ княжеств встретились эти пленники. По ним, конечно, было видно, что гнали их не один день. Пашка даже выяснил, что «коло», то есть телег было гораздо больше. На них везли детей. А потом часть монголов ушла вперед. Совсем маленьких детей прирезали, оставив только тех, кто смог бы дойти самостоятельно. И почему-то только мальчиков. Возраст этих детей варьировался от семи-восьми до десяти лет.
Но сомнений в том, что эти люди относятся к группе восточных славян, у нас не возникло. Взрослые были довольно рослыми. Парни на полголовы были выше тех монголов, что сопровождали пленников. Светло-русые волосы, светлая кожа и голубые глаза в нашем понимании отождествлялись со славянами. Плюс, конечно же, древнерусский язык.
Самое интересное, что и они в нас видели соплеменников. Если не учитывать экстремально-покрашенного Серегу, то мы почти все подходили под этот типаж.
Женщины начали укладывать детей, да и сами намеревались лечь, а Пашка все беседовал с Любимом. Жестами и мимикой они как-то понимали друг друга. Беседа затянулась чуть ли не до полуночи. А вот полученные ответы нас озадачили.
– Ушли они не то из Черного леса, не то от князя, – рассказывал Пашка историю этих людей. – Я склоняюсь к версии, что это было Черниговское княжество. Князь поборы усилил, вот они всей деревней и ушли на новое место. Плодородная земля, умеренный климат. Почти три года прожили, пока их монголы не захватили. Думаю, что отряд монголов приходил с разведкой, заодно и добычу взяли.
– А половцы? – не понял Никита. – Ты нам сам карту земель показывал. Все, что не под княжествами или булгарами, считается землями половцев. Эти что, не знали, на чьи земли пришли?
– Не идеализируй, – начал снова искать в ноутбуке ту карту Пашка. – Ты что, реально думаешь, что вот эта огромная площадь была густо заселена половцами, которых от силы имелось тысяч пятьдесят? Между прочим, это отдельные кочевые племена. Свою границу они точно не охраняли. Это была забота славянских князей сторожить свою территорию. Если и пришло несколько десятков крестьян на чужие земли, кто там заметит? Пограничных столбов и застав точно не было. А половцы в этом районе могли десяток лет не появляться.
– И в каком все же районе они обосновались? – не мог не поинтересоваться я. Пашка только развел руками.
– Из всех географических ориентиров могу только назвать озеро, богатое рыбой.
Расспрашивать этих крестьян на тему предыдущего места проживания смысла не было. И вообще сведений от них получили немного.
Второй парень по имени Кузнец именно им и был. Умел из руды металл выплавлять. За эти его умения монголы и оставили в живых. Так же, как и Любима за то, что был хорошим гончаром. А вот отца Любима зарезали. Может, он был и опытнее, но в глазах монголов уже старик. Думаю, что тому «старику» и сорока лет не исполнилось.
Эти крестьяне пережили настоящую трагедию. Соплеменников старшего возраста убили монголы, маленьких детей тоже не пожалели, женщин, скорее всего, насиловали. Но, как ни странно, народ не унывал. Мол, еда имеется, теплая постель, не нужно работать. Чего еще желать?