Почему я такая хмурая и невыспавшаяся? Потому что полночи проплакала в подушку. Сколько бы я себе ни говорила, но ни могла так просто вырвать из сердца Колю. Почему Ева, с которой я сегодня работала в смене. Украдкой вытирает глаза? Потому что у нее мать парализована. Лежит после инсульта и ничего не соображает. Снимает памперсы и измазывает их содержимом стены, проклиная дочерей, которые за ней по очереди присматривают. Итак уже третий год. Сердце у нее крепкое. Может еще и десять лет прожить. А Ева вымотана настолько, что готова в петлю лезть. Недавно ее сестра, у которой на руках маленький ребенок, отказалась сидеть с матерью. Ева думает с работы уходить, потому что оставлять ту не с кем. Только на что жить?
Но это никто не знает и не понимает, что у медсестры, которая объясняет пятый раз, что нельзя вставать с кровати, так как после операции прошло мало времени, нервы не железные. Мы же не из стали. Такие же люди, как и все. Со своими проблемами, усталостью и болезнями. А родственники пациента собираются писать жалобу в департамент, грозясь судами, хотя пациент сам виноват, раз встал и так упал, что погнул пластины, которые ему вставили во время операции.
Так каждый раз. Каждую смену. Ева уйдет и нам придется работать сутки через сутки, пока не найдем ей замену. Мне-то и к лучшему, так как точно не останется время на мысли. Будет лишь желание прийти домой и упасть на кровать, чтоб проснуться по будильнику и вновь выйти на суточную смену. На смену, где порой нельзя даже поесть, потому что приходиться все время чем-то заниматься. Про сон я молчу. За все время, что я работала в отделение я видела разное отношение к обязанностям. Кто-то откровенно приходил сюда заработать деньги. Чтоб отсидеть свою смену и уйти домой. Другие отдавали работе не только знания, но и частичку души. Нравилась ли мне моя работа? Не знаю. Наверное, да. Хотя сколько бы я ни искала причин почему она мне нравилась, я не могла их найти. Нормальный человек покрутил бы у виска, сказав, что такое нравиться не должно. Только это была моя работа, куда я приходила каждую смену. И менять профессию не хотела.
Его привезли из реанимации вечером. Парень пострадал от взрыва газового баллона на складе стройматериалов. Больше никто не пострадал, кроме него. Об этом даже строчка в новостях была. Может была нарушена техника безопасности? Мне было как-то не до этого. У парня была сломана рука и нога. Вчера врачи часов шесть на него потратили, чтоб собрать кости и сохранить ногу. Весь перебинтованный. Я особо и не вглядывалась в его лицо. Так, мазанула взглядом, когда мы его перекладывали. Было не до этого. Капельница и укол. Тоже дело. Пока набирала, пока ходила. Вернулась я к нему минут через тридцать. Он так и лежал, сжав губы.
— Терпи солдат, генералом будешь. Сейчас укольчик сделаем и будет легче. И поспать сможешь, пока тебя капать будем. — я говорила, скорее по привычке.
— Тебя как зовут? — хрипло спросил он.
— Рита. — ответила я, ставя капельницу.
— Сложное имя. Я "Р "плохо выговариваю. Будешь Литой. — картаво сказал он.
— Хоть горшком, главное, чтоб в печь не ставили. — хмыкнула я.
— Лита. Дай воды. Пить хочу.
— Сейчас принесу.
— Спасибо.
Заболела голова. Боль ударила в висок. Ничего. Бывает. Наверное, к перемене погоды. В коридоре увидела сигнал вызова в палату. Пока туда сходила, потом еще что отвлекло. Вернулась я с водой где-то через час. Он еще не спал.
— Извини, что долго. Сейчас к тебе в палату товарища привезут. Не скучно будет. — я помогла ему напиться. Он промолчал. Только устало откинулся на подушку.
Эта ночь была веселая. Второй мужик орал благим матом, что ему больно и плохо, мы сволочи и так далее. У Евы на женской половине женщина в сахарную кому впала. Она с ней возилась. Отправляла в реанимацию. Я же с этим нервным пациентом. Здоровый, как бык, со сломанным запястьем, но так ощущение, что переломал все кости.
— Ты не понимаешь, что мне плохо? — орал он.
— Почему же не понимаю. Верю. Сейчас должно подействовать обезболивающее. — ответила я, заходя в палату.
— Так оно не действует! Мне нужно сильное. Это не помогает.
— Так прошло пять минут, как я вам его сделала. Ждите. — Что тут еще посоветовать? Я же не волшебница, чтоб боль снимать взмахом волшебной палочки. И без него дел много.
Вызвала дежурного врача, чтоб он посмотрел больного. Пока его ждала, заполняла карты. Вроде наступила тишина. Мне нравилось, когда отделение успокаивалось. Свет выключался. Кто-то тихо разговаривал. Прохладно. За окном осень. Висок продолжал ныть. Надо после врача чаю выпить. Может пройдет голова. У меня на посту горел свет только от настольной лампы. Вокруг темно. Наверное, я задремала, потому что в какой-то момент показался собачий лай. Ругань и картавая брань донеслась из буйной палаты. Я сразу побежала туда. Буйный пациент душил паренька. Такого я еще никогда не видела. Попыталась его оттащить, но тот вцепился мертвой хваткой. Я что-то кричала. Не помню. Мне удалось ослабить хватку и откинуть буяна к его кровати. Он тут же вскочил на ноги. Прибежала подмога в лице санитарки, Евы и врача. Удар. Меня откинуло в сторону. Голова встретилась с тумбочкой. На миг я потеряла ориентацию в пространстве. Это было странно. Словно я все наблюдала со стороны. Буян бился в конвульсиях эпилептического припадка. Около него носились врачи. А я не могла встать. Холодная рука прошлась по моим волосам. Тепло. Приятное, обволакивающее. Оно уносило боль. Весь мир отошел на задний план. Я повернула голову и встретилась глазами с глубоким взглядом голубых глаз.
— Легче?
— Да. — ответила я.
— Хорошо. — он устало вздохнул и закрыл глаза.
Буяна забрали в реанимацию. Я напилась успокоительного и чаю. Меня просто трясло после случившегося. Но голова больше не болела. В десять вечера пошла сделать последние уколы.
— Меня Саша зовут. — сказал обладатель голубых глаз.
— Из-за чего драка произошла?
— Сказал, чтоб не ныл, как баба. Он доказал, что мужик. Зато ты права, скучно мне с таким соседом не было.
— Я не думала, что будет так весело. Прости. — почему-то стало неудобно.
— Ничего. Ты же не знала.
— Поспи. — сказала я. Почему-то его жаль стало, как младшего брата. Сильно ему досталось.
— Надеюсь, что больше никто меня убивать не будет. — хмыкнул он.
Ночью привезли еще двух человек. Тяжелая выдалась смена. Хорошо, что сотрясения не было. Ночью вымыла процедурный кабинет и села оформлять истории, которые так и недоделала. Так сидя, и уснула. Странный сон. Приснилось, что рядом сидел Черныш. Он положил мне на колени свою лохматую голову. Уткнулся мокрым носом мне в руку. Я же чувствовала такую усталость, что захотелось расплакаться. А потом приснился парень с голубыми глазами. Вчера. Когда я ударилась головой. Я тоже его видела. Поэтому и показалось его лицо знакомым.
Я резко открыла глаза и увидела рядом с собой Черныша. От удивления глаза закрылись вновь. Вторая попытка получилась лучше. Пса не было и не могло быть. Это больница. А глюки от постоянных ударов головой. Хоть доктор и сказал, что у меня нет сотрясения, но мало ли что там могло повредиться. Обследоваться полностью — это время и деньги. Если галлюцинации будут чаще, тогда и обращусь. Пока лучше умыться. Только пряжку не забуду. Так... Я смотрела на серебряную пряжку, что лежала на столе рядом со мной. Я отчетливо помнила, что оставила ее дома. Еще подумала, что глупо брать ее с собой на работу. Теперь же пряжка лежала на столе, притягивая взгляд. Я взяла ее в карман и пошла умываться. С такими проблемами надо к психиатру обращаться. Идти же к человеку такой профессии совсем не хотелось.
На улице была пасмурная осень. Холодный ветер старался забраться под мое пальто. Мне пришлось поднять воротник и поторопиться в сторону остановки. Полчаса ждать автобус, пять остановок и я уже мысленно дома в теплой ванне. Знакомое гавканье раздалось, как только я вышла из автобуса. Пес меня встречал, виляя хвостом.
— И чего ты здесь делаешь? — спросила я его. В ответ только лай и довольное виляние хвостом. — Сбежал от Марины? По глазам вижу, что сбежал. Ладно, пойдем домой. Напомни мне, чтоб я сегодня занялась поиском твоих хозяев.
Пес крутился вокруг меня. Счастливый, шумный и довольный. Он заражал своим оптимизмом. Ушла грусть, а ветер казался не таким колючим. Наоборот, прохлада начала радовать. В опавшей листве взгляд наткнулся на чистый листик, который я подняла и покрутила между пальцами. Вернулось какое-то забытое чувство из детства, когда по дороге из школы я искала последние опавшие листки, чтоб потом поставить их в стакан на письменном столе. Тогда эти листочки казались волшебными, потому что были последние, чистые и не затоптанные. Захотелось улыбнуться. Пусть детство уже давно закончилось, но сегодня оно вернется на минутку в виде пестрого букетика осенних листочков.
Глава 3.
— Угадай кто? — Чьи-то руки закрыли мне глаза. Я не испугалась, захотелось рассмеяться. На душе было легко и радостно. Сердце так и замирало от предвкушения чего-то приятного и волшебного.
— Ты. — ответила я. Он отнял руки от моих глаз. Мы стояли в березовой рощи. Теплый солнечный день. Ласковый ветер трепал подол юбки, выбивал волосы из моей косы, поэтому пряди щекотали щеки. Ноги утопали в мягкой траве. Все ощущения были такими острыми, будто все происходило в реальности.
— Тогда повернись и проверь угадала ли ты. Только смотри не ошибись. От этого зависит многое. — его ладони скользнули по моим обнаженным плечам. Знаю, что нужно обернуться, но почему-то не могу. — Что же ты замерла?
Он смеется. Тихо и легко. Только в его смехе грусть. Он знает больше чем я. Это его сон, его игра, а не моя.
— Тебе всего-то нужно решиться узнать угадала ты или нет. Все равно ты ничего не теряешь.
— Зато потеряешь ты. — Это понимание молнией вторгается в мое сознание.
— Какая разница? Тебе все равно не должно быть до меня дела. Просто повернись и закончим с этим делом.
— Нет. Не сегодня. — сказала я.
— Глупо тянуть время. Это все равно ничего не изменит.
— Или изменит слишком многое. — возразила я.
Все вокруг завертелось каруселью. Радость пропала. Ее затмил страх. Весенний день начал превращаться в мрачный и серый. Ветер словно озверел. Тучи. Гром. Кровь стучала в висках. Он же невозмутимо держал меня за плечи. Спокойный, как якорь в бушующем море.
— Хорошо. — сказал он. — Играем дальше.
Я сидела в кровати и никак не могла отдышаться. Так страшно мне еще никогда не было. И чего испугалась-то? Но тут сложно было что-то сказать внятного и адекватного. Этот страх был на уровне подсознания, когда ты не понимаешь что конкретно тебя пугает, но боишься заранее.
Пес подошел ко мне и положил на колени серебряную бляху. Откуда только ее достал? Она вроде у меня в сумке лежала или я ее вытащила из нее? Не помню. Провела пальцами по ней. Гладкость металла успокаивала. Пес сидел на полу, положив свою тяжелую голову ко мне на край кровати. Он тяжело вздохнул, словно собрал всю печаль этого мира.
Часы на комоде показывали пять вечера. Неплохо я поспала. Теперь надо пойти перекусить чего-то. Пес все так же с тоской смотрел на меня. Точно, обещала дать объявление о том, что он нашелся. Надо его еще с ним пойти погулять сходить. Марина еще не пришла. Это были неудивительно. Она работала главным бухгалтером в крупной компании. Для нее было естественным задержаться после работы на пару часов, чтоб доделать какие-то отчеты. Иногда она ходила ужинать в ресторан с каким-нибудь поклонником, а то и вовсе не приходила ночевать. Обладая яркой внешностью и таинственной притягательностью, Марина не знала отбоя от мужчин. Высокая, с холодной улыбкой и темными глазами, которые зачаровывали. В свои тридцать пять она могла дать сто очков вперед любой двадцатилетней сопернице. Я не раз видела, когда она специально уводила мужиков от юных девиц, чтоб потом разбить им сердца. Похоже для нее это было своеобразное развлечение. Самое странное для меня, Марина не видела ничего плохого в своих действиях. Она не хотела замуж и все предложения руки и сердца отвергала с ледяным презрением. Ее нельзя было купить или влюбить в себя. Я видела как ее заваливали подарками и цветами. Все это вызывало у Марины лишь холодную улыбку. Она использовала мужчин, как хотела, чтоб потом выбросить из своей жизни, когда они ей надоедали.
Одно время Марина и меня учила такому поведению, но довольно быстро мы с ней решили, что отличаемся друг от друга. Ее стиль поведения меня не устраивал. Жалко мне было всех этих несчастных. После этого Марина от меня отстала, решив, что у каждого из нас своя судьба и своя жизнь. Я же не трогала ее. Во всем остальном у нас с ней были хорошие отношения, что было необычно. До своего восемнадцатилетия, я ее видела всего лишь пару раз. Год после школы я осталась ухаживать за бабушкой, у которой жила все это время. А потом, когда ее не стало, приехала к Марине. Других родственников у нас не было. Думала, что буду ей мешать. Но такого не случилось. Марина меня приняла, как будто мы все время с ней жили вместе. Помогла освоиться в городе. Поддержала пока я училась и не встала на ноги. Можно было вернуться в поселок, но опять же Марина предложила остаться в городе. Мол, вдвоем веселее. Когда ощущаешь родственную поддержку, и когда всегда можно к кому-то обратиться за советом, жить намного легче, чем одной. Я с ней согласилась.
Пока ужинала, я проверила почту на компьютере. Написало пять человек. Два извращенца с такими предложениями, что оставалось только рассмеяться. Нет, я не против тараканов, пусть даже и мадагаскарских, но не люблю, когда эти тараканы касаются меня. Извращенцев я удалила. За деньги спать тоже не собираюсь. Так же как и за подарочки. По мне так отношения должны быть честные, а некогда покупают любовь. Хотя это не любовь, а скорее интим на вечер. Из пяти человек нормально удалось пообщаться только с одним. Потом какая-то девица написала. Вот счастье-то. Экспериментировать точно не хотелось. Вот почему, чтоб с кем-то познакомится или пообщаться приходиться во всей этой грязи ковыряться? Вот собрались бы они вместе на одном сайте и развлекались. Нет, пытаются еще своих тараканов с моими подружить.
После этого я все же решила, что пора на улицу идти. Уже стемнело. Зажглись фонари. Ветер продолжал гнуть деревья. Но штормовое предупреждение не объявляли. Хотя под веткам деревьев и рекламными щитами я останавливаться побоялась бы. Было ли страшно? Как ни странно, но я любила такую ветреную, штормовую непогоду. Мне нравилось, когда ветер треплет полы пальто, а дыхание то и дело сбивается. Адреналин от чувства опасности медленно поднимается по крови. И в то же время опасности как таковой и нет. Просто непогода разыгралась. Потом после этой прогулки хорошо забраться под теплое одеяло и пить горячий терпкий чай с вареньем. Еще можно кино интересное смотреть. Например, что-то такое, отчего кровь бы стыла в венах. Или читать книгу. Пока же я храбро шла по улице в сторону пустыря. Черныш носился рядом. Ему нравилась нынешняя погода, как и мне. На пустыре стояла высокая трава. Лежало несколько бетонных плит. Когда-то здесь хотели начать стройку, но потом поняли, что из-за болотистой местности этим лучше не заниматься, затею оставили. Только плиты почему-то не убрали. Теперь здесь болтались подростки и выгуливали собак.
Есть такое утверждение, проверенное не раз на практике: полицейский всегда найдет себе работу даже в отпуске, так же как и медик. Обязательно что-то случится. Если полицейский будет там, где преступники, то медики там, где кому-то нужна помощь.
Пес лаял где-то в кустах, что росли посреди пустыря. Пришлось идти туда, чтоб посмотреть что его там так привлекло. Женщина лежала с пробитой головой и без сознания. Приехали. А у меня телефон дома остался. Зарядка села. Я его и поставила заряжаться. Звоню я по нему мало. Поэтому за зарядом слежу как придется.