Осматриваю периметр изгороди в нескольких метрах от меня. Что же лучше сделать: попробовать пробраться на ранчо или продолжить идти вдоль забора, как предлагала Джуно? Я прихожу к мысли, что моя роль заключается в отвлечении Эйвери и его людей от места, где находится клан Джуно. Но что я могу сделать, если даже не знаю, где он сейчас.
Я достаю карту местности и провожу пальцем до двух рек, про которые вчера говорила Джуно. Она считает, что и поместье Эйвери, и хижины, где держат ее клан, должны находится в этой области, и именно туда она направляется вдоль южной стороны ограды. По крайней мере, я так думаю. Меня терзают смутные сомнения. Как мне решить, что делать, если я даже точно не знаю, какой у Джуно план?
На моем месте, Джуно прибегла бы к Чтению. Она бы попробовала узнать с помощью земли, куда ей направиться. Так, может, пришло время и мне проверить, каковы мои способности к Чтению? От одной только мысли об этом мне становится не по себе. Все это совсем не входит в мою зону комфорта.
«Всё, что ты дальше планируешь делать, будет вне зоны твоего комфорта, - напоминаю я себе. - Так что поторопись!»
Я закрываю глаза, прижимаю руку к земле и стараюсь замедлить дыхание. Сконцентрироваться. И почти сразу покалывание от кончиков пальцев начинает распространяться вверх по руке. Я думаю о Джуно. Представляю её.
И вдруг меня охватывает буря эмоций, чувств, ее чувств: накатывает волна яростной решимости. И еще любопытство… и настороженность. Она наблюдает... Ждёт знака. Думаю, она всё ещё в пути. Если бы её схватили, она бы чувствовала страх. А если бы отыскала свой клан, то испытала бы облегчение. А пока она в безопасности и всё ещё их ищет.
Я открываю глаза, и покалывание прекращается. Я не могу сдержать широченной улыбки. У меня получилось. Я Прочёл.
Джуно не права. Амрит что-то изменил в моей голове, подействовал на мозг. Это не выбор, не смена взгляда на жизнь, как она меня учила. Это действительно приходит автоматически с приёмом препарата. Некий побочный эффект. Амрит не только делает человека невосприимчивым к болезням и замедляет старение, он каким-то образом на молекулярном уровне влияет на процессы в мозге, и с его помощью человек начинает воспринимать то, что прежде не мог. Или, говоря языком Йары - подключается к Разуму Вселенной.
«А почему бы нет?» - возникает у меня вопрос. Мама как-то рассказывала мне, что когда была беременна, у неё был нюх, как у собаки. Беременность каким-то образом обострила её обоняние. Так почему препарат, настолько сильный, что смог вернуть меня к жизни, не может воздействовать на процесс обработки информации мозгом?
Очередная безумная попытка принять то, кем я стал. И на сегодняшний момент, если я выясню, как все это работает, и смогу использовать новые умения, это будет мое самое большое достижение.
Я решаю углубиться в лес и иду до тех пор, пока не нахожу местечко, где деревья растут гуще и не пропускают солнечный свет. Среди старых сосен я с легкостью нахожу ветки для костра. Когда он разгорается, я сажусь перед ним, скрестив ноги, и гляжу на пламя, как обычно это делает Джуно.
Я жду. Вспоминаю, как Джуно рассказывала, что видела в огне карту, и пробую представить что-то подобное. Но ничего не происходит. Никакого покалывания, никаких картинок перед глазами. Ничего.
Моя мама иногда медитировала - это было частью ее терапии. Она фокусировала взгляд на свече или мандале, чтобы очистить разум. Я вглядываюсь в лепестки пламени, наблюдаю за пляской рыжих искр и стараюсь ни о чём не думать. Но чем больше я стараюсь, тем больше мыслей лезет мне в голову.
И вдруг пальцы начинает щипать, а в дрожащем нагретом от пламени воздухе начинает вырисовываться картинка. Я вижу парня в ковбойской шляпе, стоящего на крыльце белого особняка. Он стоит, засунув большие пальцы за шлёвки синих джинсов, и разговаривает с одним из своих громил в форме. К столбу возле двери прикреплён американский флаг, он колышется под порывами ветра. А чуть дальше, справа от дома, течет река с поросшими деревьями берегами.
Джуно была права. Эйвери действительно построил свой дом рядом с рекой. Она Прочла в прошлый раз, что недалеко от его особняка должны быть хижины, где держат её людей. Я начинаю думать об этих хижинах и продолжаю вглядываться в огонь, но ничего не происходит, а спустя пару секунд исчезает и вся остальная картинка, теперь я вижу лишь пламя костра.
Джуно говорила, что человек всегда видит то, что Йара хочет ему показать. А раз она показала мне дом Эйвери, значит именно туда мне и надо отправляться. Теперь любые сомнения, покидать мне гору или нет, исчезли. Итак, у меня есть миссия. И Вселенная или Гея, или кто бы там ни был, указали мне, что делать.
Это ощущение, что у меня есть цель, задача, такое новое для меня. Я чувствую прилив адреналина, пока прослеживаю на карте путь от того места в горах, где я сейчас, вдоль двух рек на мили и мили вперёд.
Теперь, когда я знаю, что делать, исследование изгороди с последующим бегом по пересечённой местности кажутся дурацкой идеей. Лучше всего сейчас сделать то, что я предлагал Джуно с самого начала: доехать на грузовике до противоположного края ранчо и зайти с востока. Потребуется всего лишь часа два-три езды. Я доберусь туда раньше, чем Джуно найдёт свой клан.
Это даст мне время осмотреться и составить план идеальной диверсии, прежде чем кто-либо догадается, что Джуно там. Решение принято, я забрасываю чехол от палатки за спину и начинаю карабкаться по склону обратно, к тому месту, где мы с Джуно оставили грузовик.
ГЛАВА 31.
ДЖУНО
Когда я добираюсь до вершины горы, солнце уже садится. Я бросаю взгляд вниз на долину, и замечаю группу из десятка горящих костров. Недалеко от них поперек всей долины змеится река, а закатное солнце отражается в её водах.
Я вытягиваю руки и пытаюсь Прочесть ветер. Я думаю об отце, и нос мне начинает щекотать запах костра. Значит он там, внизу. Я нашла своих людей. Я оглядываю местность в поисках света фар или других признаков охранников, но никого из чужаков поблизости не вижу. А что, если они разместились среди хижин моего клана и живут вместе с моими людьми. Что тогда делать?
Хоть я и очень устала, бежала целый день, останавливаться и отдыхать я не хочу. Я уже близко. Я начинаю спускаться по склону, в спешке царапаю пальцы об острые камни, но даже не чувствую боли.
Все время пока я спускаюсь, долины мне не видно – ее закрывают деревья, наконец я добираюсь до открытой площадки, откуда открывается прекрасный вид. Я вижу гуляющих людей, вижу подсвеченные пламенем костра стены хижин. За поселением виден юго-восточный край ограждения, а на вершине забора недалеко от меня медленно включается и выключается красный огонёк. На западе за горами садится солнце.
«Там, где меня ждет Майлс», - думаю я и чувствую укол вины.
Луна, при которой прошлой ночью можно было читать, сейчас прячется за тучами. Что ж, ночь достаточно темна, чтобы решиться на последний этап моего долгого путешествия, и я в открытую бегу полмили через долину к ограде. Я двигаюсь прямо к мигающему красному огоньку и наконец добираюсь до него. Он в шести метрах надо мной, почти незаметный во мраке ночи.
Я задумываюсь, как мне перелезть через забор. Первая мысль — попытаться деактивировать коробку. Но я тут же вспоминаю разговор охранников: существует система, которая следит за состоянием забора, и она сразу подаст сигнал, если забор деактивируется. Меньше всего мне сейчас надо, чтобы сработала сигнализация, и все узнали о моём присутствии. На джипе они быстро доберутся до ограждения из любой точки ранчо, а если кто-то из них живёт среди моего клана, то и ещё быстрее.
Я должна найти способ перебраться, не включив сигнал тревоги. Моё незнание принципов работы подобных устройств ставит меня в невыгодное положение. Я с раскаянием ловлю себя на мысли, что тут бы мне очень пригодился Майлс.
«Даже не думай об этом, - приказываю я себе. - Ты сделала выбор, ты хотела, чтобы он был в безопасности. Чтобы все были в безопасности. Слишком поздно сожалеть».
Интересно, а вдруг забор ударяет током только голую кожу? Может, я смогу перебраться, обернув руки и ноги тканью? Я решаю проверить теорию, бросив на забор кусочек кроличьего мяса. Стоит мясу дотронуться до проволочной сетки, как раздается потрескивание, и оно падает на землю, на месте контакта остается опаленная чёрная полоса. Я оборачиваю кусок в хлопчатобумажную ткань и снова бросаю. Всё повторяется, только теперь в месте касания проволоки прожжённая ткань. Что ж, значит, идея перелезть через забор, пока он находится под напряжением, никуда не годится.
Я обдумываю проблему со всех сторон, но никак не могу придумать способ перебраться через изгородь без отключения металлической коробки. А значит, охрана может получить сигнал тревоги, что в свою очередь означает, что у меня ещё меньше времени, чтобы сбежать со своими людьми и покончить уже, наконец, со всем этим. Что ж, да будет так. Другого выхода у меня всё равно нет.
Я сажусь рядом с забором и закрываю глаза, устанавливая связь с Йарой и представляя в голове коробку. Как только связь устанавливается, я вижу множество тоненьких разноцветных проводов, собранных в пучки и вставленных в разные пазы. Я выбираю пучок, который переходит в самый толстый чёрный провод, и представляю мысленно под ним маленький костерок.
Я вижу, как цветная пластиковая обмотка начинает плавиться и слазить, а оголённые провода краснеют от жара. Серебристая коробка освещается изнутри, пока несколько маленьких искорок не разгораются, и все внутренности коробки не начинают пылать синим пламенем. Я открываю глаза и вижу, что мигающий красный огонёк потускнел и исчез.
Вокруг меня стоит тишина. На фоне глубокого чёрного неба я еле-еле могу различить изгородь. Я поднимаюсь с земли и приближаюсь к ней, продолжая наблюдать за коробкой над головой, которая больше не светится. Чтобы убедиться, что электричество действительно отключено, и я не сожгла своим мини-костром просто какую-нибудь сигнальную лампочку, я снова проделываю тест с кроличьим мясом. Завёрнутый в ткань кусок снова летит в ограду и падает на землю ничем не поврежденный. Никакого шипения. Никаких искр. Но разве я могу быть уверена, что соседние коробки не запрограммированы на то, чтобы взять на себя участок выведенной из строя коробки?
Я вспоминаю затравленный взгляд охранника, когда его коллега включил забор, прежде чем тот успел приземлиться. «Ты ведь меня чуть не убил!» — кричал он тогда.
Напряжение изгороди явно смертельно для человека. Но у меня нет выбора. Придётся рискнуть.
От страха у меня щемит в груди, я подношу руку на три сантиметра к изгороди. Затем убрав руку, отхожу на пару шагов. Потом разбегаюсь, подпрыгиваю и хватаюсь за изгородь как можно выше, цепляясь за решётку пальцами, подтягиваюсь, не останавливаюсь, стараясь забраться на вершину забора и перепрыгнуть на другую сторону прежде, чем электричество сможет меня обездвижить и убить. Я добираюсь до середины сетки, когда понимаю, что меня так и не ударило током — ограда всё ещё деактивирована. Я в безопасности.
Я цепляюсь крепче за проволоку и позволяю себе на секунду остановиться, чтобы выровнять дыхание, а потом лезу дальше. Я добираюсь до верхнего края, перебрасываю ноги через забор и ползу вниз по другой стороне, уже в самом низу спрыгиваю и приземляюсь; надеюсь, что никто не заметил моих акробатических номеров. Я поправляю рюкзак и потом, пригнувшись как можно ниже, добегаю до группы растущих кактусов и присаживаюсь за ними.
Теперь я всего лишь на расстоянии полёта стрелы от ближайшего костра, где сидит Галена, укачивающая на руках своего ребёнка - Аниак. Я оглядываю лагерь, но нигде не замечаю охранников, тут только мои люди. И я, наконец, позволяю себе испытать облегчение, постоянно растущее внутри меня до этого момента, и от него сердце колотится у меня в груди.
Я хочу подать знак своим людям, который точно каждый узнает - тот самый свист, который я издавала, возвращаясь с охоты, и все дети сразу же бежали мне навстречу. Но я до сих пор не уверена, что за моим кланом не следят, и не хочу, чтобы меня поймали так рано. Уит и так знает, что я здесь, и что я приду за своими людьми. Вопрос в том, предупредил ли он людей Эйвери?
Пока он не Прочтёт, что я здесь, я буду в безопасности от него. Или пока охрана Эйвери не заметит, что я деактивировала часть изгороди. От того, когда они это обнаружат, зависит количество времени, отпущенное мне на разработку вместе с кланом стратегии по освобождению Барсука и побег. Каждая секунда на счету.
Из одной из хижин выходит высокий парень, он несет к костру охапку поленьев. Я его еле узнаю в джинсах и футболке, ведь всегда видела его только в шкурах и мехах. Это Кенай, а рядом с ним Нома, одетая в майку и шорты. Моё сердце готово разорваться. Я так сильно по ним скучала, что сейчас меня просто переполняют эмоции, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не позвать их по имени.
Когда Нома наклоняется, чтобы подобрать пару веток, я бросаю свой рюкзак на землю и достаю из него арбалет. Поднимаю его на уровень глаз, прицеливаю чуть левее Номы, и спустя секунду болт уже врезается в дверь хижины в десяти сантиметрах от моей подруги. Она оборачивается, чтобы посмотреть, что же только что мимо неё пролетело, замечает болт, вытягивает его из двери и принимается осматривать. Потом вскидывает голову и начинает удивленно осматриваться вокруг, я осторожно выпрямляюсь и машу ей рукой. Она меня замечает, бросает ветки и кидается ко мне.
— Господи, Джуно! Это ты! — одно мгновение, и она уже сжимает меня в крепких объятиях, а мое лицо тонет в её распущенных светлых волосах.
— Мы все знали, что ты придёшь. Только не знали когда, — бормочет она, ощупывая моё лицо, будто всё ещё не верит, что это я.
— О боже, Джуно, твои волосы, — шепчет она, осторожно прикасаясь к моей короткой стрижке, будто у меня на голове змеи, а не волосы.
Остальные тоже бегут в нашем направлении. Кенай подбегает первым и крепко меня обнимает.
— Ты мой Майский Жучок. Ты здесь, — произносит он.
— Ребята, я так по всем вам скучала, — говорю я и поглядываю на хижины поверх их плеч. — У вас тут никакой охраны? — уточняю я, в ответ Нома отстраняется и качает головой.
— Они все вернулись в особняк, — наконец отвечает она. — Они сказали, что нет смысла нас охранять, если они отобрали все наши амулеты и забрали Барсука после нашей последней попытки к бегству.
— Но почему Барсука? — восклицаю я. — Он же такой маленький!
— Именно поэтому, — мрачно отвечает Нома. — Он слишком мал, чтобы попытаться сбежать.
— Сегодня нас навестил Уит, — скривив от отвращения нос, рассказывает Кенай. — Он просил передать тебе, что как только ты встретишься с Эйвери, Барсука отпустят, и он сможет увидеться с мамой.
Из одной из хижин выходит мой отец и смотрит прямо на меня. Я хочу подойти к нему, но не могу сдвинуться с места. И, наконец, он сам подбегает ко мне, Нома и Кенай отходят в сторону, чтобы не мешать ему. Его лицо осунулось. Он ласково обнимает меня и хлопает по спине, как делал это всегда, когда я была маленькой девочкой, и меня надо было успокоить.
— Ох, Джуно, — говорит он, отстранившись и пристально глядя мне в глаза. — Я ведь просил тебя не приходить.
— Но я знала, что должна прийти, — отвечаю я, и хотя чувствую, что слёзы вот-вот потекут из глаз, я стараюсь держаться и с вызовом вскидываю подбородок. Мой отец знает, что это значит: я здесь, чтобы сражаться.
— Да, — печально отзывается он, — я знал, что так и будет.
ГЛАВА 32.
МАЙЛС
Мои расчёты оказались неверны. Во-первых, истинные границы ранчо оказались не совсем там, где нарисовал мужчина с заправки: мне дважды приходилось возвращаться, и в итоге я проехал на восток гораздо дальше, чем предполагал. А во-вторых, ни одна, пусть и грунтовая, дорога не вела прямо к ранчо.