Хоуп минуту непонимающе смотрела на него, потом расхохоталась.
— Нет никакого парня. Поверь, я никогда больше не выйду замуж.
Желудок Мака перестал болеть также внезапно, как и начал.
— Ты молода, возможно, еще передумаешь.
Она пожала плечами.
— Не думаю. Судя по тому, что пережила, и тому, что видела в «Пути Глории», брак не кажется мне привлекательной штукой.
Он, разумеется, понимал ее. Сделал два шага к дому.
— Я надеюсь, стейки поправятся тебе настолько, что ты почувствуешь, желание вымыть посуду.
— Считай, мы договорились. — Хоуп немного развернула стул, чтобы смотреть на бассейн.
— Сегодня ты снова собираешься в отель?
— Сегодня нет. Я волонтер три-четыре ночи в неделю.
— Возможно, это самая подходящая ночь, чтобы остаться дома. Я просмотрел сводку погоды, похоже, на нас надвигается адская гроза.
Она не отвечала до тех пор, пока он не вынес тарелку со стейками.
— Надеюсь, ты прав. Я с детства обожаю грозы. Я точно помню день рождения, когда мне исполнилось девять лет. Вечеринка удалась на славу, и подружки остались у меня ночевать. Всю ночь бушевала летняя гроза. Я высунулась в окно по пояс, пижама промокла до нитки. А я, абсолютно счастливая, смотрела, как ветер клонит деревья. Подруги сочли меня чокнутой.
— Пообещай мне, что сегодня не будешь высовываться из окна.
Хоуп улыбнулась и покачала головой.
— Этого я никогда не могу обещать.
Мак поставил на стол бутылку красного вина
— Это вино будто переносит меня на пару лет назад на северо-восток Испании, милях, может, в тридцати от побережья. Тогда я последний раз пил его.
— Ты побывал в массе мест, я думаю.
— Да. Путешествовал на денежки Дяди Сэма. Это весело, но в конце концов приелось.
— Поэтому ты вышел в отставку?
— Я не то чтобы вышел в отставку, не мог, потому что у меня не было двадцати лет выслуги. Многие думали, что я просто сошел с ума. Зачем уходить сейчас, когда осталось служить всего четыре года, отдать Дяде Сэму полную двадцатку и выйти на пенсию со всеми льготами, пособиями и прочее.
— И почему ты так не сделал?
— Думаю, был слишком нетерпелив. У моего друга Итана все получилось, как надо. Он записался в армию сразу после школы и отбарабанил полные двадцать. Но я выбрал иной путь. Четыре года учился в морской академии, но это не засчитывается в стаж военной службы.
— Но ты, видимо, не жалеешь, что пошел в военную академию?
— Ни единой секунды. Конечно, пока учился, очень скучал по друзьям Итану и Броуди. Но мы поддерживали связь. И до сих пор поддерживаем,
— Что будешь делать, когда закончишь с этим заданием?
— Начну работать в «Матрис биомедикс» директором службы безопасности.
— В Колорадо?
— Да. Северо-западе Денвера. Я снял дом у подножия гор.
— Звучит неплохо. — Хоуп отпила глоточек вина. — О, это чудо.
— Кто покупает вино в этом доме?
— Мама.
Он налил немного себе и произнес тост:
— За прекрасный вкус твоей мамы.
Она засмеялась.
— Маме бы это понравилось. Она недооценивает собственные таланты.
— Но она ведь мисс Техас, верно?
Хоуп сделала еще глоточек вина.
— Отец женился на ней только потому, что она была мисс Техас, но теперь не любит об этом вспоминать. Не хочет, чтобы его упрекнули в моральной неустойчивости и поверхностности из-за поклонения внешней красоте.
— Откуда ты знаешь, что он женился на ней из— за этого?
— Она мне сказала. Когда человек очень болен и думает, что умирает, он, как правило, пересматривает свою жизнь, размышляет о ней. Ее забавляло, что их брак, созданный на такой глупой и ненадежной основе, прошел испытание временем.
— Сорок лет, верно?
— Да, это так. Она на минутку задумалась. — Ты знаешь, ведь слава пришла к отцу недавно. Раньше все было совсем по-другому. Возможно, это помогло. — Некоторое время она смотрела в никуда, потом снова сфокусировала взгляд, но на Мака не взглянула. Вместо этого перевела взгляд на гриль. — И еще, может быть, потому, что он готовит хорошие стейки.
— Полагаю, многие браки продержались на том же гораздо меньше. — Он старался хоть разрядить обстановку.
У нее грустные глаза, как и всегда, когда она говорит об отце. Мак не хотел, чтобы Хоуп Минноу грустила. Вообще никогда.
Глава 11
Ели молча, каждый думал о чем-то своем.
— Это было очень вкусно, — наконец произнесла Хоуп, подняв голову от тарелки.
— Спасибо.
— Должна сказать, ты установил довольно высокую планку.
— Ты еще даже не пробовала мой шоколадный пирог.
— Ты испек пирог?
— Должен же я был что-то сказать в ответ.
Она засмеялась. И вдруг поняла, что уже примерно лет сто не обедала с мужчиной, не получала от этого удовольствия и не смеялась. Чертовски приятное ощущение. Она съела еще немного и отодвинула тарелку.
— Я сыта. Набита битком, если точнее. В колледже мы всегда так говорили.
Гроза приближалась. Хоуп почувствовала ее в воздухе. Сегодня закат не окрашен в прелестные пурпурные или лавандовые тона. Цвет облаков был тяжелым итемным, небо казалось палитрой с серой краской.
— Расскажи мне о колледже, — попросил Мак.
— Я поступила в Нью-Йоркский университет и сразу же влюбилась в стиль жизни большого города. В конце первого года уже работала официанткой в маленьком ресторанчике в Сохо и встречалась с самыми замечательными людьми.
— Бинг упоминал, что ты работала в Метрополитен-музее.
— Работала. Мне хотелось остаться на Манхэттене, а о работе в Метрополитен просто мечтала. Я снимала квартиру вместе с еще одной девочкой, которая работала в том же ресторане. Мередит ходила на занятия в кулинарную школу и была без ума от еды. Плата за квартиру была просто безумна, но вдвоем мы справлялись. Родители Мередит, вероятно, могли бы ей помочь. Отец был каким-то важным адвокатом, а мать — врачом. Но Мередит твердо намеревалась достичь всего сама. Это все было еще до того, как к отцу пришла слава и родители заплатили за мое обучение. А тогда нам было все равно, что у нас мало денег. Мы просто веселились.
— В большом городе есть чем заняться. — Мак поднял бокал. — За Мередит.
Хоуп улыбнулась. Ей было приятно говорить о своей подруге.
— Мередит работала в ресторане, поэтому все выходные была занята. Но в четверг вечером она освобождалась. И почти каждую неделю по четвергам мы устраивали что-то вроде званого ужина. Друзья из колледжа, приятели с работы. Иногда вечеринки были тихими, иногда буйными, с текилой, которая лилась рекой, а соседи стучали нам в дверь. Потом мы стали приглашать соседей.
— Мудрая идея.
— Да. Вот на одной из таких вечеринок я и познакомилась с Уиллсом.
— Тебе не обязательно рассказывать о нем, если это неприятно.
— Странно, я никогда о нем не говорю. Ни с кем. Ну так вот, Уилс пришел на вечеринку с другом. Когда он представился, я вдруг поняла, что уже встречала его много лет назад, причем несколько раз. Моя мама, его мать и Мэйвис принадлежали к одному и тому же сообществу, сестринству в Техасском университете. И сказала, что он тоже живет в Нью-Йорке, моя мама постоянно твердила: «Позвони тому хорошему мальчику Уильяму Бэйлору». Я, конечно, не позвонила ни разу, однако в один прекрасный вечер он вдруг сам возник на пороге моей квартиры.
— И вы начали встречаться?
— Да. Нам было очень весело. Мы встречались четыре месяца, я привезла его к родителям на Рождество. Мой отец и Уиллс как-то сразу поладили, подружились гораздо больше, чем я могла бы надеяться. Одним словом, в течение года Уиллс отказался от своей должности в банке и стал работать с отцом в приходе, который как раз набирал обороты. Некоторое время ездил туда из Нью-Йорка, но через год или около того перебрался в Уэдерби.
— Ты осталась в городе?
— Да. Я продолжала жить с Мередит. С работой все шло очень хорошо, пару раз меня повысили. Потом прошла пара лет, и мама стала намекать, что пора.
Мак промолчал.
— И вот когда Уиллс в свой день рождения, ему исполнилось двадцать девять, попросил меня выйти за него замуж, я сказала «да». Мы поженились через четыре месяца и переехали в дом в Уэдерби, теперь уже я ездила в Нью-Йорк на работу. Первый раз он ударил меня, когда я слишком поздно вернулась.
— Первый раз? Значит, это было больше одного раза? — Голос Мака словно заледенел.
— Да. Когда в этом признаюсь, кажется, что я позволяла вытирать о себя ноги, верно?
Он взял ее за руку, казалось, нежно сжимать ее ладонь — самая естественная вещь на свете.
— Проблема не в тебе, — сказал он.
— Я знаю. Ну, как бы там ни было, я в тот день поехала навестить молодоженов, Мередит и ее мужа они по-прежнему поддерживали традицию наших четверговых званых ужинов. Уиллс знал, что я к ним еду. Я звала его с собой, но он был слишком занят церковными делами. Редкие появления отца на телевидении превратились в еженедельное телешоу, и деньги потекли рекой.
Мак поглаживал ее ладонь, это придало ей силы продолжать.
— Я прекрасно провела время, но, когда приехала домой, почувствовала, что Уиллс в паршивейшем настроении, самом плохом, что приходилось видеть до сих пор. Оказалось, один очень крупный жертвователь сообщил им, что не собирается выполнять свое обещание. Этого жертвователя Уиллс обхаживал и улещивал лично.
Хоуп помолчала. Та ночь стояла перед ее глазами так ясно, словно это было вчера.
— Я хотела, чтобы он переключился со своих мрачных мыслей на что-нибудь веселое, стала показывать ему фотографии с вечерников, я сняла на телефон новую квартиру Мередит. Они с мужем здорово потрудились и очень красиво все сделали. И совсем забыла, что Мередит сфотографировала моим телефоном, как я танцую с мужем ее сестры. Он брал уроки танцев, чтобы сделать сюрприз жене и показывал мне движения.
— Бэйлору не понравились фотографии?
— Я попыталась объяснить, что это муж сестры Мередит, он счастлив в браке, у него двое детей. Он даже слушать не стал, мы поссорились. И все же я была не готова, когда он наотмашь ударил меня по лицу.
Мак сжал кулаки, но на лице ничего не отразилось.
— Это все случилось так быстро, и потом он сразу стал просить прошения. И я, как полная дура, спустила это на тормозах.
— И ты никому не сказала?
— Нет. Ни маме, ни отцу, ни даже Мередит. Мне было стыдно и неловко, звучит дико, но мне тогда казалось, что и я виновата. Я не должна была ехать в город, танцевать с мужем сестры Мередит. В общем, мы больше никогда не упоминали этот случай.
Она посидела молча несколько минут, глядя на их сплетенные руки.
— Всего через несколько месяцев заболела мама. Некоторое время я старалась соблюдать какой-то баланс. Днем работала, вечером возвращалась в Уэдерби и ехала к маме. Проводила там каждые выходные. Это съедало все мое время, плюс маме становилось хуже и хуже. Через четыре месяца после того, как ей поставили диагноз «рак», я бросила работу, чтобы ухаживать за ней весь день.
Она подняла голову.
— Уиллс сказал, что поддерживает мое решение. Но мы привыкли жить на широкую ногу. Мы с Уиллом стали ругаться из-за денег, правда, он ни разу не ударил меня.
— А потом это случилось опять.
— Да. Уиллс теперь регулярно появлялся в телешоу отца. Он попросил меня забрать из химчистки какие-то его вещи, а я возила маму на химиотерапию, и мы застряли в пробке по дороге из Нью— Йорка. К тому времени, как я добралась до химчистки, она уже закрылась. Я не особенно расстроилась, потому что прекрасно знала, у него в шкафу еще дюжина рубашек, не меньше. Мама была уже очень больна, и невозможно было беспокоиться о чем-то, кроме этого. В ту ночь я находилась в родительском доме допоздна, а когда вернулась к себе, было уже около двух часов ночи. Я легла в постель, пытаясь немного поспать, и тут Уиллс обнаружил, что в шкафу нет его любимой голубой рубашки.
Хоуп отняла у него свою руку. Он не стал удерживать.
— Он за волосы вытащил меня из постели и просто обезумел. Я пыталась сопротивляться, но он сильнее, и он избивал меня, как хотел.
— Хоуп, ты не обязана…
— После того как он оставил меня на полу спальни, я как-то сумела подняться и тут же позвонила папе. И я знала, что мне нужен врач. Он приехал, я объяснила, что случилось. Меня тогда увезли на «скорой», не в Уэдерби, а в Хэйзелтон, это немного дальше. Мне было больно, я находилась в шоке и лишь наполовину понимала, что происходит. Отец сказал, что лучше получить помощь там. Он не вошел вместе со мной, просто оставил меня возле двери. Только на следующий день до меня дошло, что
помощь там лучше, потому что в Хэйзелтоне вряд ли кто догадался бы, что Хоуп Бэйлор – дочь преподобного Арчибальда Минноу.
— Мне очень тебя жаль, — сказал Мак.
— Ну, а остальное ты в целом знаешь. По просьбе отца я сказала медсестрам, что упала с лестницы в подвал. И попыталась не обращать внимания на их понимающие взгляды. Одна из них дала мне информацию о «Пути Глории». После того как я вышла из больницы, отец забронировал мне номер в отеле, чтобы я пришла в себя.
— А потом ты пошла в «Путь Глории».
— Да. Но номер в отеле оставила за собой. Подумала, пусть отец за него заплатит. Думаю, именно с тех пор началось мое маниакальное пристрастие тратить его деньги.
— А твоя мама не беспокоилась о том, где ты?
— Отец сказал ей, что я уехала по делам, мой бывший работодатель попросил меня дать ему разовую консультацию по одному вопросу.
— А как насчет Бэйлора?
— Он пытался мне звонить. Иногда я получала по двадцать пять звонков в день. Но отказалась с ним видеться и тут же начала бракоразводный процесс, общалась с ним только через адвоката. В этот дом больше не возвращалась. Купила новую одежду и переехала в свою девичью спальню. Маме и Мэйвис объяснила, что мы с Уиллсом не сошлись характерами. Мама, конечно, расстроилась, но, учитывая, что тогда она боролась за жизнь, ей было, о чем волноваться.
Почти все думали, что мы расстались по-дружески, Уиллс продолжил работать в приходе отца в качестве его помощника. А я вела себя чертовски цивилизованно, просто слов нет. Это, знаешь, великое искусство, оставаться внешне спокойной, когда внутри все кипит от ярости.
— Не знаю, о чем думал твой отец, — вдруг выпалил Мак. — Если бы я все это видел, убил бы Бэйлора.
Глава 12
Мак сказал это с такой убежденностью, что она немедленно поверила ему. Он бы никому не позволил причинить боль своей семье. Ее отец, очевидно, чувствует иначе. Впрочем, какая теперь разница? Старый мост, старая вода.
Она отодвинула стул и взяла обе тарелки. Мак приподнялся.
— Я все сделаю, — быстро сказала она. — Уговор есть уговор. Хоуп необходимо было находиться на некотором расстоянии от Мака и оценить все произошедшее.
— О’кей. — Мак опустился на стул.
Хоуп включила воду, сделав ее горячее, ополоснула тарелки и столовое серебро, загрузила в посудомоечную машину.
Она устала. Вот и объяснение. Краткий сон перед ужином освежил, но телу не хватало нескольких часов сна. Обычно требовалось часов шесть, чтобы чувствовать себя нормально.
Она повесила кухонное полотенце на перекладину духовки, бросила взгляд на веранду. Мак по-прежнему за столом. К уху прижимает мобильный.
Развернул стул так, чтобы видеть, как она суетится в кухне.
Может быть, он разговаривает с отцом. Они наверняка заранее условились о времени для созвона. Получил ли отец отчет «в-Уэдерби-все-прекрасно»? Прекрасно поужинали стейками с вашей дочерью. Пили вино. Посмеялись немного. Она рассказал какая вы задница.
Определенно, слишком много информации.
Может быть, он ждет, что она присоединится к нему? Хоуп намеренно отвернулась. Ужин был действительно прекрасный, но не факт, что она хочет продолжить вечер. У нее есть чем заняться, кому позвонить.
Она выключила свет в кухне и поднялась в свою спальню и уже набирала Мэйвис несколько раз, чтобы узнать, как дела у ее сестры и мужа, но не смогла дозвониться. Сообщения не оставила, быстро прокрутила «контакты» и нажала «звонок». Телефон, как обычно, дал четыре гудка и переключился на голосовую почту.