Марк оборвал фразу на полуслове и приник к прибору.
— Ну вот и готово. РН равен...
В это время снаружи донеслись выстрелы, потом крик, топот ног и еще один выстрел. Марк и Лесли замерли на месте.
— Оставайся здесь, — приказал он, подкрадываясь к выходу.
— Ты тоже. — Лесли вцепилась в его руку.
Дверь с треском распахнулась. В лабораторию стремительно ворвался блондин в длинном белом халате с пистолетом в руках. Ударом ноги он захлопнул дверь и, тяжело дыша, привалился к ней. Лесли и Марк поспешно отступили в дальний угол крошечной комнатки.
— Не вздумайте кричать, — пригрозил тип с пистолетом.
Увидев его лицо, Лесли ахнула. Это был тот самый человек, с которым она столкнулась, когда утром шла в лабораторию. Ей еще запомнились его выразительные голубые глаза. «Какой умный взгляд!» — подумала она тогда.
Сейчас эти глаза изменились. Они казались дикими, безумными. Это были глаза маньяка, торжествующего победу. Очевидно, ему удалось достичь цели — убрать свидетеля, — и теперь он пытается бежать. А это легче сделать, захватив заложников.
Обведя глазами крошечное помещение, мнимый медик сразу понял, что отсюда есть только один выход — та дверь, через которую он только что вошел. Схватив Лесли за руку, бандит приставил пистолет к ее виску и положил палец на курок.
— Ты пойдешь со мной, сестричка. Только пикни — и тебе конец.
В лаборатории стояла гробовая тишина. Слышалось лишь тяжелое дыхание всех троих. Шум, первоначально доносившийся снаружи, стал стихать. Похоже, все решили, что убийца скрылся из больницы.
Между тем пока он находился в блоке интенсивной терапии. «А ведь он ранен», — догадался Марк. Крупные капли крови падали на линолеум, образуя лужу. Значит, зловещий след рано или поздно приведет преследователей к лаборатории. А вдруг они уже здесь? Сколько стволов нацелено на дверь? Что, если они откроют огонь, полагая, что в лаборатории никого нет, кроме преступника? Тогда неизбежно пострадает Лесли.
Мужчина по-прежнему держал ее перед собой, стоя лицом к двери, и не спускал пальца с курка. Марк решил, что надо действовать. Он медленно досчитал до десяти...
— Эй! — заорал он и бросился вперед. Не ожидавший этого убийца резко обернулся, выпустил девушку и нажал на курок. Пуля попала смельчаку в грудь. Мужчина как безумный выбежал в коридор, где его уже поджидали полицейские. Он успел ранить двоих, прежде чем точный выстрел уложил его на месте.
— Марк! — истошно завопила Лесли, опускаясь рядом с ним на колени. В груди зияла огромная дыра. Он с трудом дышал, но был жив. Кровь фонтаном вырывалась из раны — яркая, красная. «Артериальная», — догадалась девушка. С каждым ударом молодого сердца — а оно работало, как мощный насос, — Марк терял все больше драгоценной алой жидкости. Если так пойдет и дальше, ему конец. Каждый вздох может оказаться смертельным. Надо перекрыть артерию, и чем скорее, тем лучше.
Лесли отважно сунула руку в рану, от души надеясь, что сумеет нащупать поврежденный сосуд. Пальцы наткнулись на острые края сломанной кости, оцарапав ей кожу. Она чувствовала теплоту живого тела, горячую пульсирующую кровь и нежную ткань легкого, вздымавшегося и опадавшего при каждом вдохе и выдохе.
— Надо отнести его в травматологию, — услышала она голос за спиной.
Девушка обернулась. В небольшом коридоре, примыкавшем к лаборатории, толпилась уйма народу: полицейские, медсестры, врачи, репортеры. Здесь Марку действительно не поможешь — помещение тесное, нет подходящей аппаратуры и опытного персонала.
— Погодите.
Она наконец нащупала то, что искала, и с силой зажала пальцами горячий скользкий сосуд. Кровотечение прекратилось.
— Давай же, Лесли! — Люди в коридоре не могли понять, почему она медлит. Но вот она обернулась. По ее лицу, забрызганному кровью, по огромному красному пятну на груди Марка стало понятно, что недавняя стажерка действовала правильно. Если не пережать артерию, человек может умереть от потери крови. Теперь вопрос в том, как доставить пострадавшего в травматологию вместе с его спасительницей. Уже там пальцы заменит металлический зажим. С ним Марка и перевезут в хирургию.
— Справишься? — озабоченно спросил Лесли врач-травматолог.
— Не знаю. Постараюсь, — из суеверия осторожно ответила она.
— Тогда двинулись.
Зияющая в груди дыра не позволяла раненому дышать нормально. Воздух свободно входил в нее, создавая дополнительное давление на легкие. Первым делом надо было ввести трубку в трахею, чтобы обеспечить обычный режим дыхания, а затем уже думать о переливании крови.
Травматологический центр городской больницы Сан-Франциско считался одним из лучших в стране. Там трудилась дружная команда высококлассных специалистов, готовых быстро и эффективно оказать помощь. Если туда поступал пациент, чьи шансы выжить равнялись одному на миллион, можно было не сомневаться, что он выкарабкается. Руководил бригадой доктор Эд Мур. Он только что закончил обрабатывать очередную рану, когда в палату привезли Марка.
— Все будет в порядке, Лес, — заверил он девушку, считая, что она стоит рядом просто из сочувствия.
— Я держу палец на артерии, — спокойно пояснила та. Эд чертыхнулся, только сейчас заметив мертвенную бледность Марка и кровь на лице его спутницы.
— Ясно. Сейчас введу зажим.
Действовать приходилось на ощупь. Почувствовав холодное прикосновение металла, Лесли скомандовала:
— Здесь!
Зажим щелкнул, казалось, надежно перекрыв сосуд. Но стоило Лесли отпустить руку, как кровь снова зафонтанировала. Лесли попыталась вернуться в прежнее положение, но теперь это оказалось гораздо труднее. Ее собственные пальцы, израненные краями сломанного ребра, начали кровоточить и соскальзывали с артерии. Лишь четвертая попытка оказалась успешной. Девушка со страхом разжала пальцы. Крови не было.
— Оперируем через две минуты! — рявкнул Эд. — Подготовьте все для переливания.
Благодаря трубке, вставленной в трахею, кислороду и помощи анестезиолога к Марку вернулось сознание. Лесли видела, как он знаком подозвал к себе травматолога. Теперь, когда она перестала быть непосредственной участницей событий, силы как будто оставили ее. Можно не беспокоиться — Марк в надежных руках. Он даже пытается общаться с Эдом!
Прислонившись к стене, Лесли издали наблюдала за обоими мужчинами. Поскольку говорить Марк не мог, по его просьбе ему принесли ручку и бумагу. Она видела, как Эд, прочитав записку, нахмурился, потом заворчал и принялся сердито убеждать в чем-то распростертого перед ним раненого.
Лесли не слышала слов — в палате было слишком шумно. Вокруг суетились сестры и врачи, время от времени сообщая друг другу результаты анализа крови, поступающие из лаборатории. Услышав последнюю цифру, Эд не выдержал.
— Ты понимаешь, что это значит? — набросился он на коллегу, временно ставшего его пациентом. — Ты потерял уйму крови.
Марк слегка качнул головой. Чувствовалось, что слова травматолога его не убедили.
Эд обреченно махнул рукой и заорал, обращаясь к стоявшим в коридоре:
— Где доктор Ти?
— Моется, — с готовностью откликнулась находившаяся ближе всех медсестра.
Доктором Ти в травматологии любовно называли Джона Томаса, приглашенного хирурга. Под его началом работали опытные ординаторы, поэтому сам он занимался лишь критическими случаями. Сегодняшний был как раз из таких.
Погруженная в свои мысли, Лесли не заметила, как перед ней возник Эд.
— Тоже мне, свидетель Иеговы! — фыркнул он.
— Кого ты имеешь в виду? — растерялась девушка.
— Марка, разумеется, — отрезал Мур, подавая ей скомканную записку. Там стояло всего два слова: «Никаких переливаний». — Если он не иеговист, то почему против переливания?
Лесли припомнила недавний разговор с Марком.
— Наверное, из-за СПИДа.
— Вот еще глупости! Передается ли СПИД через кровь, еще не доказано, а то, что такая рана может стоить упрямцу жизни, я ручаюсь. Ты что, не понимаешь, что Марк может умереть?
— Почему ты не хочешь сделать переливание без его согласия? — с тревогой спросила Лесли.
— Да потому, что не имею права! Он в сознании и здравом уме, по крайней мере с юридической точки зрения. Если бы он шепнул мне на ухо, а так... Масса свидетелей, да еще эта чертова бумажка. Тут уж ничего не поделаешь.
— Понимаю, — печально кивнула Лесли. И тут ее осенило: — Может, мне поговорить с ним? Я могу предложить свою кровь. Если кто-то из нас двоих болен, заражение уже произошло.
В доказательство она протянула Эду свою израненную ладонь. Тот нахмурился:
— Надо бы перевязать. С этим не шутят.
Лесли только отмахнулась. О своих пустяковых царапинах она позаботится позднее.
— Ты согласен, что в теле Марка уже есть моя кровь? Что, если я сумею его уговорить?
— Попытайся, но на успех не рассчитывай. Он упрям как осел.
— Эд, — взмолилась девушка, — пожалуйста, не сердись на него.
— Да ладно... Я ведь люблю этого придурка. За два года мы не раз дежурили вместе. Постараюсь сделать все, чтобы его вытащить. Впрочем, я бы с любым так поступил, не только с другом. А насчет того, что я сердитый... Знай, что в такие минуты я оперирую как бог! — торжественно провозгласил Эд, подмигивая собеседнице. — Вроде Макинроя — если его разозлить, он всегда выигрывает.
«На этот раз выиграть должен ты, Эд, — мысленно напутствовала хирурга Лесли, глядя, как он удаляется в операционную. — Должен...»
Затем она приблизилась к раненому.
— Марк...
Карие глаза с трудом открылись. В них было столько боли...
— Это я. Тебе нужна кровь.
Теперь к боли примешивался страх. Марк медленно покачал головой.
— Из-за СПИДа? Веки чуть дрогнули.
— Но это же чушь!
В его взгляде, помимо боли и страха, появилась решимость.
— Я могу дать тебе свою. Мы ведь уже...
Он с усилием помотал головой. Эд прав — решение принято, и Марк не намерен от него отступать.
«Можно подумать, что он ищет смерти, — вдруг промелькнула у нее мысль. — Вначале бросается под пули, затем отказывается от спасительного переливания... Сейчас же прекрати! — тут же одернула себя Лесли. — Это просто игра твоего больного воображения».
Она снова склонилась над Марком:
— Хочешь, я позвоню Кэтлин?
Его глаза на мгновение озарились радостью и тут же потухли. Он молча кивнул.
— Дженет? Опять кивок. — Родителям?
Явное «нет». Такое же непреклонное, как отказ от переливания.
— Пора, Лесли. Операционная готова, — позвал анестезиолог.
— Уже? О’кей. Пока, Марк.
— Ты разве не пойдешь? — услышала она чей-то удивленный голос.
— Что? Н-нет. — «Не могу смотреть, как его будут резать».
Глава 13
Носилки с Марком понесли к выходу. Лесли как в тумане двинулась следом и тут же попала под ослепительный свет телевизионных камер. Они показались ей до того неуместными, что она невольно поморщилась. Среди телевизионщиков она неожиданно обнаружила своего стажера Хэла. Выражение его лица ее удивило, но она тут же забыла об этом.
Лесли метнулась в женский туалет. Там она сняла с себя все: белый жакет, цветастую белую с синим юбку, бюстгальтер, трусики и чулки. Все вещи были красно-коричневыми от крови. Лесли беспомощно обвела глазами грязную груду. Она не могла себя заставить выбросить драгоценную кровь Марка, хотя знала, что для него она бесполезна. Медленно, осторожно девушка свернула испорченную одежду и запихнула в сумку.
Она с трудом убедила себя, что необходимо смыть кровь хотя бы с собственного тела. Стоя под душем, Лесли закрыла глаза, чтобы не видеть, как животворная жидкость исчезает в стоке. Через некоторое время посмотрела вниз. Вода стала чистой.
Только потом она взяла мыло и начала обычное омовение врача после дежурства. Стоило ей прикоснуться к рукам, как раны заныли и начали кровоточить. Теперь на пол стекала ее кровь. Как завороженная, Лесли исследовала порезы. Некоторые были довольно глубокими, но чувствительность и подвижность в пальцах сохранились. Накладывать швы вряд ли стоит, но вот прочистить ранки, обработать их антисептиком и показаться хирургу придется.
Лесли вытащила из сумочки свежую смену белья. Вместо жакета и юбки ей пришлось довольствоваться хирургическим платьем. Ярко-голубое хлопчатобумажное одеяние с глубоким треугольным вырезом и короткими рукавами идеально облегало грудь, но было слишком широким в талии и на бедрах.
Она решила, что накинет сверху чей-нибудь халат. Какая разница, как она выглядит? Сейчас главное — что будет с Марком.
Выйдя из туалета, Лесли попала в объятия телевизионщиков.
— Доктор Адамс, — обратился к ней самый бойкий, — пару слов, пожалуйста.
Лесли остановилась. Камеры были нацелены прямо на нее. В объектив попали каштановые волосы, которые она только что торопливо причесала дрожащими израненными пальцами, блестящие сапфировые глаза и высокая грудь, обтянутая слишком тесным платьем. В таком виде она напоминала юную пловчиху, только у тех грудь, как правило, не такая роскошная.
— Доктор Адамс, не могли бы вы рассказать, как все произошло?
Лесли уже собиралась ответить, но вдруг поняла, что не сможет выдавить из себя ни слова, пока не разыщет Марка.
— Нет. Извините, не могу.
Она поспешила прочь. Камеры неотступно следовали за ней. Хотя доктор Лесли Адамс оказалась не слишком разговорчивой, операторы успели снять ее и вначале, всю в крови, и сейчас — чистенькую, опрятную молодую женщину, сексапильную даже в мешковатом хирургическом платье. Обе серии кадров объединяли выразительные сапфировые глаза, полные ужаса, боли, гнева и тревоги.
Лучший репортаж показали по пятому каналу. Местные станции тоже не остались в стороне. В течение двух суток все выпуски новостей начинались с событий в больнице, причем рассказ об убийстве свидетеля, ранении офицеров полиции и молодого врача сопровождался кадрами с изображением Лесли Адамс. На телевидение обрушился шквал звонков и писем.
Избавившись от назойливых репортеров, Лесли ринулась в операционную. Операционная городской больницы Сан-Франциско справедливо считалась бойким местом: работали здесь двадцать четыре часа в сутки без выходных. В данный момент оперировали сразу четверых. Марк был одним из четверки, причем самым тяжелым.
— Как он? — налетела Лесли на старшую сестру Гвен.
— Пока все нормально. Но они только начали, — спокойно ответила та, потом, внимательно оглядев коллегу, сняла с вешалки халат. — Накинь. Не знаю, чей это. Висит здесь уже третью неделю. Чей бы он ни был, тебе он сейчас нужнее.
— Спасибо.
— Мы освободили соседнюю палату — для тебя, его друзей и родственников. Палата В.
— Спасибо, — еще раз поблагодарила Лесли. — Я, пожалуй, пойду позвоню.
Она взглянула на часы. Четверть одиннадцатого. Рассудив, что Дженет еще не вернулась из театра, Лесли решила начать с Кэтлин. К телефону подошла Вирджиния Дженкинс.
— Да, доктор Адамс. Конечно, я вас помню. Вы были так добры ко мне.
— Как вы себя чувствуете, миссис Дженкинс?
— Отлично! Даже не вспоминаю о сердце.
— Рада это слышать. А... Кэтлин дома?
— К сожалению, нет, дорогая. Она теперь живет в городе с Марком Тейлором. Дать вам его телефон?
— Будьте любезны.
«Живет в городе с Марком Тейлором». Вирджиния Дженкинс произнесла это так спокойно... В самом деле, чего беспокоиться, если речь идет о Марке? Лесли записала номер, повесила трубку и тут же снова начала крутить диск.
— Привет, малыш. — Жизнерадостный голос Кэтлин послышался уже после второго гудка. Марк всегда звонил в это время.
— Это Лесли Адамс.
— О! Марка нет дома.
— Я знаю. С ним произошел несчастный случай. — Голос Лесли дрогнул. Горячие слезы медленно поползли по щекам.
— Боже мой!
— Он в операционной. Его ранили.
— Ранили? Этого не может быть! Как он?
— Ему делают операцию. Пуля попала в грудь. Он не парализован, в полном сознании. — Лесли добросовестно старалась снабдить Кэтлин как можно более исчерпывающей положительной информацией. Она не стала говорить о том, что если Марк не изменит своего решения относительно переливания, то может умереть. — Я буду ждать вас в палате В. Возьмите такси — это безопаснее и быстрее.