— Уже ничего. Это пройденный этап. Я считаю, что смогу сделать жизнь магов лучше, чем она есть сейчас.
— Почему ты в этом уверен?
— Потому что даже в то время, когда я сходил с ума, я не лицемерил. Лгал, предавал, подставлял других людей. Убивать - да, убивал, но никогда не лицемерил, — Том задумчиво посмотрел на газету. – Нужно заняться отработкой некоторых чар. И еще, что ты думаешь насчет переезда отсюда?
— Я не хочу никуда уезжать, зачем ты спрашиваешь? И потом, куда мы можем поехать?
— Ты вчера смотрела копию гобелена Принцев. Северусу полагается наследство.
— Наследство? – Эйлин растерялась.
— Не скажу, что там есть что-то сверхъестественное, Принцы не были богатым Родом, но дом со всем содержимым и небольшой сейф в банке твоему сыну причитается.
— Мне нужно подумать. Это наследство Северуса, и отказываться от него я не собираюсь, но и выдергивать сына из привычной обстановки пока не хочу. Давай заниматься.
— Хорошо, я распоряжусь, чтобы все дела привели в порядок и вам показали дом. Северус должен объявить о своих правах наследника, чтобы эльфы не одичали. Смотри: "Агуаменти". Повторяй.
Глава 16.
После разговора в саду прошло две недели. Маги Эйлин не навещали, вероятно, были заняты. Однако сложа руки они явно не сидели: рассуждения о Пожирателях смерти в ежедневно доставляемой ей газете постепенно сходили на нет. Создавалось ощущение, что про них просто стали забывать - возможно, что и в прямом смысле этого слова.
Газету доставлял знакомый филин Малфоя по имени Гермес. Имя она узнала из полного сарказма письма Тома, в котором говорилось, что даже если она никудышная хозяйка или постоянно сидит на диете, что отражается и на ее гостях, которых она с регулярной периодичностью забывает кормить, то птица в этом не виновата. Далее в письме объяснялось, как именно филина нужно поить и кормить, и даже был приложен пакет с какими-то печенюшками, которые Гермес ел с удовольствием. Также было подробно изложено, как связаться с любым из представленных ей магов через того же Гермеса.
Прилетать филин стал утром, что не могло Эйлин не радовать. Она погрузилась в какие-то мелкие домашние дела, в работу для университета, озаботилась покупкой осенней одежды. Лето подходило к концу, по ночам уже было холодно, а днем почти беспрерывно шел дождь.
В одном из писем Реддл прислал список заклятий, которые Эйлин надлежало выучить самостоятельно. К ним прилагались схемы движения палочкой - гораздо более понятные и подробные, чем в учебнике. В этом же письме Том сообщил, что ему сейчас некогда, но когда он освободится, то сразу же устроит Эйлин экзамен.
Эйлин потихоньку училась. Северус вертелся рядом и повторял за матерью. Было забавно наблюдать, как ребенок, наморщив лоб, пытается выговорить сложные латинские слова. Из-за постоянных дождей они целыми днями сидели дома, изредка выбираясь в сад.
Но и дома было чем заняться. Любознательный ребенок буквально разрывался между Хадсонами и матерью, пытаясь успеть все и сразу. Естественные перерывы в его метаниях по дому наступали в тот период, когда Эйлин работала над переводами. Тогда он или не вылезал из лаборатории Джона, или сидел рядом с Джейн, внимательно рассматривая картинки в подаренной энциклопедии.
А потом Северус заболел. Утром он с трудом проснулся, был вялым, капризничал и ни на секунду не отпускал от себя Эйлин.
Она забеспокоилась, но решила пока не предаваться панике, и только когда Северус начал укладываться спать прямо на ковре в детской, встревожилась всерьез. Эйлин переложила сына на кровать и села рядом, лихорадочно пытаясь понять, что с ним. Во сне у мальчика поднялась температура, и его начало знобить, вот тогда-то ее затрясло не хуже мечущегося в лихорадке сына. Дело осложнялось тем, что Северус был магом, и совершенно непонятно было, как подействуют на него маггловские препараты.
Эта ночь была самой ужасной в ее жизни. Даже после смерти родителей Эйлин не было так плохо. Она постоянно протирала тело сына слабым раствором спирта, пытаясь сбить температуру, и ждала, когда прилетит Гермес. Другой связи с магическим миром у нее не было, и те эпитеты, которыми женщина награждала себя в эти часы за то, что не озаботилась экстренной связью, подошли бы портовому грузчику, а не воспитанной молодой женщине.
Уже на рассвете она забылась коротким тревожным сном прямо на полу, положив голову на кровать ребенка.
Когда прилетел Гермес, Эйлин уже была готова на все. Если бы в тот момент явился Реддл и предложил ей поучаствовать в рейде в обмен на помощь, она бы согласилась без колебаний.
К утру температура немного спала, ребенок весь покрылся потом, а на лице стали проступать ярко-красные пятна.
Накарябав что-то невразумительное на первом попавшемся листке бумаги, Эйлин привязала ее к лапе филина.
— Отнеси Реддлу, пожалуйста, быстрее, — Гермес сочувственно посмотрел на находящуюся в предобморочном состоянии женщину, ухнул и улетел.
Оставалось только ждать.
Вызванный обеспокоенными Хадсонами доктор осмотрел Северуса и пробормотал:
— Похоже на ветрянку, только пятна какие-то странные. Наверное, модификация. Не волнуйтесь, как только все высыпания проявятся, температура спадет. Тогда нельзя только давать ребенку расчесывать.
— Спасибо, — пролепетала Эйлин. Последняя надежда на то, что Северус подхватил какую-то маггловскую инфекцию, исчезла. Она болела ветрянкой, причем ей не повезло заразиться во взрослом возрасте, так что Эйлин прекрасно знала, как она протекает. Это же явно было что-то другое.
Реддл появился спустя два часа после того, как улетел Гермес. Он ворвался в комнату, кипя от злости - видимо, Эйлин оторвала его от чего-то важного. Но ей было плевать.
— Что значит «Северусу плохо, помоги!»? – Том встряхнул женщину за плечи, но она смотрела на него невидящим взглядом и шептала:
— Пожалуйста, пожалуйста.
Поняв, что ничего внятного он от нее добьется, Том просто отодвинул Эйлин в сторону и подошел к кровати. Оглядев ребенка, он выругался и приказал застывшей женщине:
— Возьми палочку и ухватись за меня, — снова повернулся к кровати и подхватил на руки горячее маленькое тельце. Дождавшись, когда Эйлин вцепится в его плечо, он прижал ребенка к себе одной рукой, другой достал свою палочку. – Аппарейт.
Место, где они оказались, напоминало больницу. Только вместо привычной Эйлин регистратуры в центре большого холла была стойка ресепшена, к которой вела длинная очередь.
Том не стал становиться в очередь, а просто тормознул пробегающего мимо человека, одетого в серый балахон.
— У нас драконья оспа у ребенка.
Человек, вначале недовольно посмотревший на стоящего у него на пути мужчину, перевел взгляд на мальчика, охнул и побежал в обратном направлении, бросив Тому:
— Следуйте за мной.
Следовать пришлось рысью. Эйлин плохо запомнила дорогу, даже не поняла, на каком этаже они оказались.
За очередной дверью к ним подошла улыбающаяся женщина, одетая, как и их сопровождающий, в серую одежду - вероятно, униформу.
— Несите ребенка сюда, — она жестом указала на палату, где уже находился еще один мальчик лет восьми, густо намазанный какой-то пастой.
Реддл осторожно положил Северуса на кровать, и целительница приступила к осмотру.
— Ой, какие вы молодцы, — наконец улыбнувшись, повернулась она к Тому и бессильно повисшей на нем Эйлин. – Это просто чудесно. Язвочки еще не успели сформироваться, поэтому никаких осложнений быть не должно, а то знаете, многие родители тянут до последнего, а потом претензии предъявляют, почему у детей шрамы остались. Пройдемте, — и она утащила их в соседнюю комнату, причем Эйлин пришлось уводить насильно. – Сейчас придет старший целитель Бэргман, вы заполните необходимые документы, выпьете профилактическое зелье и можете спокойно уходить.
— Уходить? – Эйлин вскочила со стула. – Вы в своем уме? Я никуда отсюда не уйду!
— Вам нельзя здесь находиться, это инфекционное отделение, — попыталась достучаться до разума Эйлин женщина. – К тому же сейчас ваш малыш примет все полагающиеся зелья, на него наложат все необходимые заклятья, и он до завтрашнего утра будет спать. Я же сказала уже, болезнь на начальной стадии, сегодняшних мероприятий будет достаточно, мы еще два дня за ним понаблюдаем и выпишем.
— Я. Никуда. Отсюда. Не. Уйду, — Эйлин сжала в кулаке палочку.
— Мистер… — целительница не выглядела слишком удивленной - видимо, ей уже приходилось иметь дело с сумасшедшими мамашами.
— Реддл, — любезно подсказал Том.
— Мистер Реддл, вы кажетесь мне разумным человеком, успокойте свою жену, мне нужно заняться вашим сыном.
— А с чего вы взяли, что это… — договаривал Реддл, обращаясь уже к закрытой двери. – Мда, ситуация.
Он встал и подошел к Эйлин.
— Успокойся.
— Я не могу, ты же сам торопился…
— Я торопился по той причине, которую озвучила сейчас целительница. Шрамы редко украшают мужчин, что бы там кто ни говорил - особенно если это шрамы от драконьей оспы. Да пойми ты, эта дрянь прошла бы и сама, но зачем мордашку портить, если можно все решить буквально за один день.
— Я тебе не верю.
Тому надоело ее уговаривать, он вообще удивлялся сам себе и тому терпению, которого у него никогда не было. И чего он вообще с ней сюсюкает?!
От пощечины голова Эйлин слегка мотнулась. Щека сразу загорелась, и она приложила к ней руку, удивленно посмотрев на Тома. Он бил наотмашь, лишь в самом конце слегка смягчив удар.
— Успокоилась? – Эйлин нерешительно кивнула. – Был и другой способ, но я уже не пацан, чтобы получать удовольствие от экстремального секса на столе в комнате, куда в любой момент могут войти. К тому же я предпочитаю, чтобы партнерша активно принимала участие в процессе.
— Что? – женщина тряхнула головой, пытаясь сосредоточиться на его словах.
— Есть еще, конечно, Круциатус, говорят, он неплохо прочищает мозги, но почему-то целители очень нервно реагируют на это заклятье - да и неохота рисковать, учитывая наше зависимое друг от друга положение.
— Здравствуйте, я старший целитель Бэргман, — речь Реддла прервал вошедший в кабинет мужчина лет тридцати. – Секундочку подождите, — он кивнул находящимся в комнате людям и обратился к зашедшей следом женщине. – Миссис Лонгботтом, Фрэнк идет на поправку, сегодня у него появился сосед по палате, так что скучно ему не будет. Дня через три я его выпишу, и оставшееся лечение он будет проходить дома.
— Спасибо, целитель, — женщина уже собиралась выйти, как вдруг заметила сидящего на стуле в расслабленной позе Реддла. – Том?
— Августа, — он слегка приподнялся и отвесил ей полупоклон.
— Странно, это последнее место, где я предполагала тебя увидеть, — пробормотала Августа. – Ты никогда не производил впечатления человека, у которого может быть семья, а тем более, дети.
— Пра-а-вда? – Том прищурился. – Знаешь, Августа, ты тоже никогда не производила такого впечатления.
— Да, что-то в этом мире остается неизменным: например, просто феноменальная наглость Тома Реддла. Как это тебе удается?
— Как мне удается что?
— Собеседников оскорблять. Вроде бы и не сказал ничего обидного, а человек сидит как оплеванный.
— Врожденный талант, — Том, наклонив голову, смотрел на Августу. – Так ты вышла замуж за Лонгботтома?
— Да.
— Поздравляю, он достойный человек, — Том задумался. Затем повернулся к Эйлин. – Знаешь, я уже даже рад, что ты меня выдернула в такой спешке. Августа, познакомься, Эйлин Снейп, урожденная Принц. – Эйлин медленно кивнула.