Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась лесостепь с небольшими рощицами странных деревьев. Оказывается, он отвык от их вида! Вдалеке, буквально у горизонта, высились горы, сплошная гряда, которая лишь в одном месте прерывалась. А вся остальная равнина, куда ни глянь, была покрыта зарослями папоротника. Он рос сплошным ковром. Где-то далеко-далеко, на грани видимости, двигались травоядные динозавры. Док их долго разглядывал, пытаясь понять, кто же это – то ли игуанодоны, то ли другие их собратья, но так ничего и не разглядел, а слетать и уточнить поленился. А еще было душно и очень жарко. Так бывает после сильного ливня в середине знойного земного лета. Док подошел к небольшому хвощу и положил руку на его шершавую поверхность, чтобы ощутить ток жизненных сил растения. И в этот момент почувствовал, что сзади кто-то стоит.
Док медленно оглянулся. Это был тот, кого Молох звал Светодателем! Он был большой, даже огромный, с малоподвижным, маскообразным лицом и большущим носом-клювом. Его могучие руки с выделявшимися шарообразными суставами были спокойно скрещены на груди, а огромные перепончатые крылья плавно колыхались за спиной. Внешне он казался спокойным, только кончики больших и острых рогов светились ярче, чем обычно, а крохотные искорки, слетающие с этих светящихся кончиков, были крупнее, чем при прошлой встрече. И хвост – основной индикатор настроения – нервно и очень мелко подергивался. Некоторое время они мерились взглядами. Первым не выдержал геоад:
– Ну и зачем пришел? Кто тебя звал?
– Да, в общем-то, не знаю зачем. Так… захотелось… Может, помочь чем? – нерешительно произнес Док.
– О, Вечное Пламя! – вскинул вверх руки геоад. – Ты? Мне? Помочь? Ты… ха-ха… помочь… ха-ха-ха…
Док молча смотрел на это истеричное веселье, а потом хмуро заявил:
– Я только сейчас понял, почему ты проиграл. – И, увидев яростный взгляд геоада, закончил: – Да очень просто – ты не видишь души и того, что в ней! Не можешь понять, где добро, а где зло!
– Все сказал? Теперь уходи. Здесь мой мир, и здесь я устанавливаю, что такое добро и что такое зло!
– И это все, что у тебя осталось? А когда-то ты был во всем мире… Теперь ты в клетке!
– Не твое дело! И я не заперт. Хоть сейчас могу идти куда угодно…
– А что так неуверенно? Идти можешь, но только как прохожий, только посмотреть, что творится вокруг, так?
– Ну, это же невечно! Сто тысяч лет пройдет, как минута, и я снова на коне.
– Слушай, ответь на один вопрос: для чего тебе была нужна эта история с Тираннозаврами? И зачем ты так подставил сынов своих, геоадов?
Светодатель хмуро выслушал и, сделав отталкивающий жест рукой, ответил:
– Я не могу быть вторым. Я могу быть только первым, и по-другому быть не должно! Пусть сейчас не получилось, пусть еще сто раз не получится, но когда-то… – И, резко оборвав, злобно проронил: – А теперь покинь меня, ты мне надоел…
– Ладно, ухожу, – улыбнувшись, сказал Док и, приподнявшись над землей на пару метров, добавил: – Ну, звони, в гости заглядывай! И знаешь еще что? Мне тебя жаль! – Док резко ушел вверх, оставляя за собой полосу ионизированного воздуха. Вновь он материализовался… и сам не понял где. Просто вышел наугад. Однако не успел Док оглядеться, как вокруг него стали проявляться люди, вернее Маги: двое, трое, еще двое. Осмотревшись, он узнал двоих – Хорса и Яросвета. Остальные ему были незнакомы, однако все они – и знакомые, и нет – пылали негодованием:
– На каком основании?.. Кто позволил?.. Почему в Совет… доложить? – на разные голоса заговорили прибывшие и, окружив Дока, стали плести сеть заклинаний. А Док, усевшись во вновь появившееся кресло, с любопытством за ними наблюдал. Наконец ему надоела эта суета, и он с усмешкой произнес:
– Не надо зря суетиться, господа! У вас ничего не получится, потому что я этого не хочу. К тому же я не член Совета, и если приду в ваш Совет, то лишь когда сам пожелаю!
Услышав такое, Маги озадаченно замолкли, лишь один Яросвет довольно агрессивно сказал:
– Но вы же должны нам объяснить, а нам нужно понять, как вы можете туда, – и он ткнул пальцем в сторону планеты, – проникать и, самое главное, выходить оттуда? Никто из Великих Магов этого не может.
– Да что ты его упрашиваешь? Кто он такой?!. Что возомнил?!. – закричал один из Магов, и этот крик прозвучал, словно сигнал. Все Маги яростно и одновременно вскрикнули, выкинув вперед ладони, и с них в сторону Дока полились струи огня, но его там уже не было! Он стоял чуть в стороне от Магов и снисходительно смотрел на все происходящее, как смотрит взрослый на суетню малых детишек. Потом, подняв руку, гулко возвестил:
– Я сам по себе. Я не хочу с вами общаться и никому не обязан давать отчет в своих действиях, а также сообщать о своих намерениях. Забудьте обо мне! – И с плохо сдерживаемой яростью добавил: – Поймите одно: я просто живу! И, если вы этого не понимаете, я вас всех отправлю в Заповедник, где всю оставшуюся жизнь вы будете разгадывать его тайну. А теперь – удалитесь, я вас больше не задерживаю! – И сделал руками отталкивающее движение. Все Маги исчезли.
«Проклятье! – хмуро подумал он. – Сбили с важной мысли. О чем же я?.. А, вот, вспомнил!» И через долю секунды он уже завис над поверхностью планеты, изъеденной метеоритными кратерами и изрезанной огромными трещинами. Еще движение – и Док снова оказался в знакомой полутьме, напоенной запахами летнего леса. Постояв чуть, он мысленно позвал, и в ответ послышался испуганный женский голос:
– Как вы сюда проникли? Кто вы?.. О, Вечное Пламя? Это вы? Как вы… здесь… оказались?
– Да, Лилит, это снова я, и, насколько я понял, здесь, кроме вас, никого нет, так?
– Вы правильно поняли.
– Так вот, Лилит, я знаю, что ты не просто одна, ты одинока! И я только что видел Светодателя. Он ничего не просил, ибо не умеет этого делать, но я уловил его желание: он не хотел, чтобы ты была одна. И он не хочет, чтобы ты оставалась здесь! Я приглашаю тебя, Лилит, в наш мир!
Эпилог
Не знаю, что длиннее – час иль год,
Ручей иль море переходят вброд?
Из рая я уйду, в аду побуду.
Отчаянье мне веру придает.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.
Док, закрывшись плащом невидимости, удобно расположился в сотне метров над таежной поляной, что раскинулась в дебрях родного Заповедника, правда, в дебрях Заповедника Атомного мира. У южного склона горы, куда примыкала поляна, виднелся все тот же домик. Вернее, не домик, а обычная лесная избушка: одно подслеповатое малюсенькое окно, крохотные сени из неструганых досок, крылечко из пары грубо стесанных топором бревен… Неширокий дощатый навес, приткнувшийся к домику, под завязку забитый колотыми дровами. В стороне от домика, у самого спуска к ручью, под таким же навесом приютилась кирпичная летняя печка. Из ее трубы курится чуть заметный дымок, а в топке весело и беззаботно пляшут маленькие язычки пламени. Вокруг обширного дощатого стола расположилась большая и разномастная компания. У самой печки сидит Дед. Он ничуть не изменился: такой же неугомонный и острый на язык. Вот и сейчас, размахивая руками, он что-то азартно втолковывает Монти. Тот внимательно слушает, но кривится, хмурится и, видимо, не соглашаясь с Дедом, отрицательно крутит головой.
«Вот сейчас он кэ-эк врежет неслуху ложкой, – улыбаясь, подумал Док. – Вон уже облизывает ее, вот сейчас…» Но, увы, Монти вдруг усердно закивал, а Дед сразу же положил ложку на стол.
«Предусмотрительный», – разочарованно подумал Док и оглядел остальных.
У ног Деда притулился Шарик – громадный и совершенно черный пес. Он только что умял солидный кусок мяса и, казалось, лежит себе и в ус не дует, даже подремывает, но приглядывать за «сладкой парочкой» – Кэпом и Лилит – не забывает. Они расположились подальше от «друга человека», ибо этот друг почему-то не принял Лилит и до сих пор глухо порыкивал, топорща на загривке шерсть. Подумав о Лилит, Док улыбнулся, вспомнив ее первое появление в Камне. Лилит была не просто женщиной, она была Женщиной небывалой красоты: идеальная, без малейшего изъяна фигура, чеканное лицо с легкой асимметрией – этакий штришок, делавший ее красоту неотразимой и абсолютной. Док до сих пор без улыбки не может вспоминать вытаращенные глаза и отпавшие челюсти всех без исключения мужчин при ее появлении в Камне. Он тогда сказал:
– Друзья, позвольте вам представить Лилит. Она будет жить в нашем с вами мире, потому что в своем мире осталась одна, и это произошло отчасти и по нашей с вами вине. Надеюсь, найдутся те, кто позаботится о даме! Кэп, имею в виду я тебя! Познакомьтесь…
Кэп тогда что-то неразборчиво пробурчал себе под нос и в тот момент больше ничего не сказал, но позже, оставшись наедине с Доком, устроил ему разборку – он, мол, не такой, он не пацан, он в сводниках не нуждается и сам может найти себе женщину! Все это было сказано так эмоционально, так горячо, что Док понял: Кэп спекся, влюблен по уши, влюблен с первого взгляда и, как в таких случаях говорят, готов. И действительно, за прошедший месяц они стали неразлучны. Лилит обрела дом, а Кэп – душевное равновесие, хотя и не без шероховатостей.
Рядом с влюбленной парочкой сидели Текс и Монти, причем последний умудрялся внимать Дедушкиным речам-наставлениям и одновременно спорить с Тексом, да и все трое не забывали прикладываться к «сосудам, заполненным влагою сердец». А во главе стола сидел Молох – бывший царь Аримана, экс-руководитель проекта «Экспансия», приложивший немало усилий для воцарения на всей планете своих подданных и за это заточенный на миллионы лет в камень его же «папашей». И Молох, проведя в камне миллионы лет, прочувствовавший и пересчитавший всем своим естеством, всеми клеточками своего тела каждую секунду миллионолетнего заточения, не смог остаться ни геоадом, ни просто жестким правителем. Док вспомнил, как Молох был искренне обрадован появлением бывшего «сокамерника» и с какой охотой принял его предложение.
– Да, мне надо многое переосмыслить. Я делал то, что делал, и меня никогда не посещала даже тень сомнения в правильности своих поступков, ибо всегда знал – я прав. А сейчас я понял, что многое из сделанного мной неправильно, а вот как надо было поступать, до сих пор не знаю, – сказал тогда Молох, принимая это предложение.
Тут Док отвлекся от мыслей, ибо на верхней тропе появился Калган – правитель городка по имени Трущобы и его окрестностей. И, словно почувствовав это, Дед задал вопрос:
– Ну, и долго мы здесь будем прохлаждаться? Где все?
После короткого молчания ему ответил Молох:
– Человек по имени Калган скоро будет здесь. Улуру и Виракоча появились в Камне… вот они уже в Камне этого мира… с минуты на минуту прибудут.
– А где Док, этот хваленый супермен? – спросил Текс.
– Я здесь, – ответил Док, мгновенно материализовавшись на свободном месте у стола, и тут же рядом с ним появились Абориген и Великий Инка. Как в таких случаях водится, пока рассаживались, пока обменивались приветствиями, прошло с полчаса, и только тогда Док, встав, сказал:
– Ну вот, прибыл Иван Иваныч, прошу!
И тут же в центре поляны возник человек в военной форме времен начала Великой Отечественной войны и, подойдя к столу чеканным шагом, торжественно возгласил:
– Я, комкор Расписной Иван Иванович, только что с Большого Совета Магов, где принято решение, о котором мне и поручено вам доложить: система Наблюдателей ликвидируется в связи с убытием на… историческую родину шести из семи Инозвездных пришельцев – это первое. Второе: те из людей, кто работал Наблюдателем и кто остается без нас, получают часть нашего обезличенного поля с одной только функцией: физической и психической защиты. Далее: мы шестеро отбываем прямо сейчас.
– Прости, Иваныч, а куда вы отбываете – на Землю-2 или действительно на… историческую родину? – спросил Монти.
– Отвечаю! Еще не знаю куда. – Иваныч сел рядом с Дедом.
– Значит, так! – после небольшого раздумья доложил Док. – Молох остается в обоих Камнях, размышлять и наблюдать. Монти уходит на Землю-2, где уже набралось порядка двухсот человек. Кстати, эта планета сейчас на круговой орбите за Солнцем… чтоб наши астрономы ее не увидели. Дальше. Текс и Кэп с Лилит возвращаются домой…
– Прости, Док, но мы с Лилит тоже решили жить на Земле-2. Меня здесь ничего не держит, а Лилит – тем более…
– А я пойду с ним туда, куда он скажет, – смущенно проговорила женщина и спряталась за спину Кэпа.
– Хочешь стать Адамом на новой планете? – хохотнул Текс, но Кэп не ответил, а только крепче обнял Лилит.
– Ну а мы, – чуть ли не хором произнесли Виракоча и Улуру, – возвращаемся к себе. Нам оттуда никуда…
И над поляной повисла тишина, которую нарушил Калган:
– Значит, нам никто не поможет?
– Я помогать буду, – сказал Молох и поднял вверх ладонь, как бы говоря: «Клянусь!»
– А ты, Док? Что ты будешь делать?
Док встал и глянул на свою руку. Тотчас в его ладони возникла объемная рюмка с чем-то желтым.
– А я знаете, что хочу сказать? Ведь на той неделе исполнился ровно год, как мы пришли на эту поляну и встретились с Дедом! – Потом, чуточку подумав, грустно уточнил: – Прошел год длиной в миллионы лет! – Оглядев всех, кто был за столом, выплеснул содержимое рюмки в рот и, подышав в кулак, сказал: – А на вопрос о том, что я буду делать, отвечу стихами:
– Вот это и буду делать: пойду по миру, по различным мирам, ибо я любопытен…
– Все неймется, да? Зуд в пятках? – скептически полюбопытствовал Текс. – И что тебя интересует? Что хочешь узнать, что хочешь найти?
– Да приключений на свою… он хочет найти! – ехидным голосом вклинился Монти. – Лучше полетели с нами!
– Нет, не полечу. Я и так всегда смогу у вас побывать, так что еще свидимся! – И, чуть подумав, сказал: – Ну, навскидку: тот мир, откуда пришли наши Инозвездные пришельцы, ну, где шесть звезд… так вот, в других реальностях такого больше нет. И это неправильно, они должны быть, понимаете?
– Ну и что? – пробормотал Кэп. – Вы же сами говорили, что Магами становятся только те, у кого нет аналогов в других реальностях. Так и здесь нечто подобное!
– Ну, может, и так, но он уникален. А так быть не должно, и если это есть, то надо понять, почему так вышло!
* * *
Князь Тьмы, или, как его иногда звали, Светодатель, медленно поднялся по извилистой тропинке до самого верха скалы и остановился у ее края, оглядывая равнины, леса и поля. Потом он медленно, как бы в нерешительности, приподнялся и, словно набравшись сил, резко, как спринтер, ушел вверх так, что свист рассекаемого его телом воздуха был слышен издалека. Стремительно ввинчиваясь в атмосферу, он добрался до границы, откуда стали просматриваться звезды, и, притормозив, глянул вниз, на поверхность Запрещенной Планеты. Нахмурившись, он что-то прошептал, атмосфера стала мутнеть, и через несколько минут все, что было внизу, превратилось в сплошную серую пелену, скрывшую планету. Светодатель снова замер, и лишь его огромные крылья медленно то развертывались, то, наоборот, складывались за спиной, становясь почти незаметными. В этот момент он впервые испытывал то, чего никогда с ним не случалось. Он испытал нерешительность. Возможно, это было как-то связано с наложенным на него Запретом, однако раз принятое решение отмене не подлежало, и он медленно двинулся куда-то в сторону, а потом резко, буквально скачком, исчез. И на том месте, где только что находился Светодатель, проявилось смутное изображение Человека в белом, которое держалось несколько минут и затем медленно, словно клочья тумана, растаяло.
А Князь Тьмы был уже далеко – он появился над поверхностью небольшой планеты, изъеденной метеоритными кратерами, изрезанной огромными трещинами и провалами. Прислушавшись, он понял, что здесь никого нет, и, нахмурившись, мысленно спросил: «Лилит?», окинул взглядом планету и через пару минут вздохнул с явным облегчением – все входы в его тайную обитель были надежно закрыты и запечатаны. Тогда он снова отдалился от планеты и, проследив психоэмоциональный след Лилит, стремительно направился по нему. Вскоре этот след, к немалому удивлению Князя, привел его к странному шару величиной с планету, а может, и немного больше. Все бы ничего, но… поверхность этого объекта не определялась. Озадаченный этим, Светодатель пытался просканировать объект, но его усилия ни к чему не привели. Единственное, что он понял, – пустотелый характер шара. Он попытался проникнуть внутрь, но его многочисленные попытки успеха не имели. Раздосадованный, он хотел было вернуться назад, как вдруг заметил на фоне черной поверхности шара улыбающееся лицо того, кто отправил Князя Тьмы в им же созданный Заповедник. Не успев толком оценить происходящее, он очутился в центре полости. Рядом с ним появился Человек в белом. Его длинные волосы были слегка спутаны, а худощавое лицо казалось строгим и отстраненным, однако глаза и спрятанная в них улыбка делали эту строгость несерьезной.