Терренс ничего не ответил, да мне и не надо было. Я знал, что он это сделал. Он нашел того психа и убил его.
О, Боже, у меня даже мурашки идут от восторга! Такого я точно не ожидал!
- Кто он? – я вскочил с места от переполняющих меня эмоций и стал рыться в папке, доставая новые фотографии и одновременно перерывая кучу бумаг, выискивая и там фотографии жертв Терренса. – Это он? Или это? Или может вот этот? Кто? Кто? Кто? Кто?
- Прошу, пожалуйста, не трогай меня! Я ничего тебе не сделал!
Я брезгливо оглядел связанного мужчину, что сидел на стуле. Мы находились на заброшенном складе одного маленького городка, где мне пришлось остановиться. А тот урод, что был связан, являлся еще и психопатом, который заживо сжег троих молоденьких девушек и попытался перекинуть вину на меня. Думал, что я не догадаюсь? Думал, что я не замечу, что он уже несколько дней преследует меня? Я, в отличие от него, идиотом не был.
В первый раз, когда я его заметил, я действительно не обратил внимания. Особенно он никак не показывал, что узнал меня. Во второй раз я понял, что он знает меня и едет за мной. Я хотел свернуть ему шею, но затем понял, что если этот мужик хотел настучать на меня в полицию, то уже сделал бы. Ему от меня надо было что-то другое… Что именно, я понял уже потом.
Нет, все же надо отдать ему должное: этот ублюдок оказался достаточно умным, чтобы совершать свои убийства, прикрываясь мной. И, может, я даже не обратил бы на него внимания, если это были бы простые убийства, но сожжение, да еще и заживо... Мы живем не в Средние века.
- Мне, может, и нет, но вот тем девушкам, что ты убил…
- Я никого не убивал! Это какая-то ошибка!
- Представляешь, абсолютно все это говорят, - обрадовал я его. – И ни у кого не хватает смелости признаться в своих злодеяниях. Тебе не кажется странным, когда люди умирают насильственной смертью, а к этому, оказывается, никто не причастен? Прямо какая-то загадка бытия выходит.
- Пожалуйста…
- Нет, нет, нет, нет, - я закачал головой, виновато глядя на связанного мужчину. – Я не умею жалеть, а тем более щадить. Ты не к тому обращаешься.
- Какая тебе разница, что я с ними делал?! – мужчина наконец-то вышел из образа невинного и заговорил нормально, при этом пытаясь освободиться.
- А вот это уже наглость, - заметил я. – Ты совершаешь убийства, прикрываясь мной и даже не спросив разрешения! Хорошо воспитанные дети так не поступают. Ну ладно, я не жадный. Трупом больше на моей совести, трупом меньше. Мне уже не очиститься от этого до конца жизни. Вот только мне совершенно не нравится твой способ. Ты хоть представляешь, что чувствует человек, когда горит? Эта адская боль, запах жареного мяса и гари, осознание, что это твой запах… Это слишком даже для меня. Поэтому я все никак не могу определиться, мне льстит, что власти приписывают эти трупы на мой счет, или печалит, что даже после стольких лет нашего общения они так и не узнали меня достаточно хорошо… Так, что-то я тут разговорился, как злодей из кинофильма. Пора бы нам уже приступить к делу.
Я обошел мужчину и взял со стола пилу, а затем вернулся к нему. Я уперся одной ступней между его ног, чтобы было удобней делать свое дело. В его глазах отразилась паника, когда он увидел инструмент в моих руках.
- Вначале я тоже собирался тебя поджечь, но затем подумал, что это будет слишком малым наказанием. Затем подумал, что было бы здорово дать тебе адреналин и влить в тебя бензин, после чего поджечь внутренности. Но понимаешь, тут такое дело, это не принесет мне никакого эстетического удовольствия. Я трудяга. Люблю работать руками. Но мои обычные способы убийства были бы для тебя слишком гуманны, поэтому я придумал кое-что новенькое, - я многообещающе улыбнулся, а мужчина затрясся, пытаясь вырваться из веревок еще сильней. Его взгляд не отрывался от пилы. - Не волнуйся, она очень тупая, и специально для тебя я повалял ее в грязи. Кстати, в радиусе десяти километров тут нет ни одного жилого дома, так что можешь смело кричать. Сделай, пожалуйста, мне милость.
И он действительно кричал, когда я стал отпиливать ему одну руку. Нет, он просто орал, срывая себе голос. В какие-то моменты он терял сознание, но я тут же приводил его в чувство. Он должен был чувствовать всю ту боль, что я приносил ему. Склад почти сразу наполнился запахом крови, а его одежда пропиталась ею, после чего кровь начала капать на пол, образовывая довольно немаленькую лужу.
К тому времени, когда я закончил, он еще был жив, хотя я считал, что он уже должен был умереть от потери крови. Но ошибся. Ну да ладно. Никогда особо не вникал в медицину. Рано или поздно он точно умрет или от потери крови, или от заражения. Но я этого уже не увижу, так как мне надо ехать дальше…
- Тише, тише, док! Успокойся! Какая разница кто он? Он мертв, а о мертвых говорят либо хорошо, либо ничего.
Я замер от таких слов, а затем тихо застонал, упираясь ладонями о железную столешницу и пытаясь привести дыхание в норму.
Боже ж ты мой… Что же он со мной делает.
Я стянул с шеи галстук, кидая его на спинку стула, и так же снял еще и пиджак. В комнате и без того было душно, но теперь мне казалось, что я нахожусь в печке.
Убийца, который убивает другого убийцу. Где такое видано? Я понимаю, если это произошло бы в тюрьме. Они там постоянно друг друга калечат, но на свободе… И они ведь не просто так столкнулись. Терренс его выследил. Он его специально искал.
У меня уже не было сил поражаться такой личности, как Терренс Леонетти. Я заходил по комнате, пытаясь справиться с эмоциями и теми мыслями, что роем кружились в моей голове.
Мне показалось, что он может быть нормальным, обычным человеком, что окружают меня каждый день на улице, на работе…
Действительно, ведь если бы за Терренсом не гналась полиция во время его побегов, то он никого бы не убил, ведь никто бы тогда не пытался его сдать властям. Все эти жертвы были на руках ФБР, как бы это ужасно не звучало. Но, рассуждая логически, это относится не только к Терренсу, но и к любому другому сбежавшему заключенному. И если быть до конца откровенным, я еще ребенком не понимал, зачем власти на всю страну объявляют о сбежавших. Они тем самым подвергают людей опасности, когда те узнают преступников и собираются сообщить о них. Да, есть такие преступники, которые убивают ради убийства, но ведь бывает и так, что иного выхода у человека просто нет…
Но остаются другие жертвы Терренса. Самые первые. Почему он их убил? В ту чушь про отказ я не верю. Слишком он это небрежно сказал, особенно про гордость. Там вообще, казалось, скрывается насмешка. Тут какой-то другой мотив. Но какой? Что же он скрывает?..
- Восхитителен, - пробормотал я, останавливаясь рядом со столом и глядя на Терренса. Он удивленно свел брови у переносицы. – Черт возьми, как же ты восхитителен! Не зря я о тебе семь лет мечтал.
Подчиняясь неясному порыву, я подался вперед и обхватил лицо Терренса своими ладонями, после чего чмокнул в губы. Именно чмокнул. Но даже этого хватило мне, чтобы прийти в себя и сообразить, что я творю. Я подался назад, не убирая ладони с лица Терренса, и ошарашено на него посмотрел, чуть приоткрыв рот. Он смотрел на меня ничуть не с меньшим удивлением, бегая глазами по моему лицу. Я не знаю, кто из нас подался вперед первым – он или я, но через секунду мы уже целовались так, словно были безумными влюбленными, что встретились после долгой разлуки.
- Черт, это нечестно, док, - охрипшим голосом прошептал Терренс, разрывая на секунду поцелуй и вновь его возобновляя. Мне лишь осталось вопросительно замычать, как бы спрашивая, что он имеет в виду.
Длина цепи наручников не позволяла ему не то, что обнять меня, она даже не давала ему взять меня за бока, что бесило Терренса. Я знал об этом, потому что его поцелуй становился все более нетерпеливым, властным, но несмотря на это он не пытался кусать мои губы. Мысленно я поставил еще один вопрос по поводу его характера.
Терренсу, видимо, надоело мое бездействие, поэтому он поднялся на ноги и стал нетерпеливо расстегивать пуговицы на моей рубашке, а затем, прервав поцелуй, выцеловывать мою шею, спускаясь ниже к открывшимся кусочкам кожи. У меня перехватило дыхание, когда я почувствовал горячие, чуть влажные после поцелуя губы Терренса на своей коже. Часто задышав, я откинул голову назад, блаженно закрыв глаза. Я не видел, лишь почувствовал, как парень слегка надавил на мой пресс, и я без слов понял, чего он хочет. Чуть отодвинувшись назад, я уперся ягодицами в стол и тут же уселся на него, раздвигая ноги и обхватывая ими Терренса, чтобы прижать к себе как можно ближе. Он в это время уже покончил с пуговицами, но почему-то не спешил с меня снимать рубашку, лишь обнажил одно плечо и покрывал его поцелуями. Мне казалось, я таю от этих его ласк.
Запустив ладонь в его волосы, я несильно сжал их и потянул к себе. Терренс оторвался от моего плеча, и наши губы вновь встретились. Я поспешно дернул за молнию на его робе и зашипел в отчаянии, когда понял, что на парне еще и майка.
- Ты бы знал, как я этим недоволен, - почти прорычал Терренс, гремя наручниками, а я почему-то весело усмехнулся его словам и быстро провел языком по его шее снизу-вверх. Терренс судорожно вздохнул. – Знаешь, док, я захотел тебя сразу, как только ты вошел в эту дверь, - вдруг произнес Терренс.
Никогда не думал, что слова могут быть такими возбуждающими. У меня все сладко заныло в паху, а желание стало просто нестерпимым. Я безумно хотел этого парня.
Меня всего потряхивало, когда я пытался расстегнуть чертов ремень на штанах. Сколько у меня было партнеров за мою короткую жизнь? Не знаю, никогда не считал. Это не значит, что их было много, просто я не зацикливался на этом. У меня ни с кем не было серьезных отношений, а секс я считал чем-то несущественным, но время от времени необходимым. Поэтому я никогда не думал, что наступит такой день, когда я чуть ли не открыто буду себя предлагать.
Победив ремень и расправившись с молнией, я скатился со стола, чтобы стянуть с себя штаны, но Терренс опередил меня, просто сдернув их вниз вместе с трусами. Я хотел было вновь усесться на стол, после чего снять штаны с парня, но он не дал мне этого сделать. Я удивленно поднял глаза на Терренса.
- Холодный, - только и произнес он, потянув меня за собой.
Я с широко распахнутыми глазами уставился на него. О, Боже, он еще и заботливый. К черту эту диссертацию! К черту весь медицинский мир! Я никому не позволю узнать, какой он на самом деле, этот Терренс Леонетти.
Пока я в очередной раз восхищался парнем, он уже уселся на стул и усадил меня сверху лицом к себе. Перекинув руки за мою спину, он провел вдоль по ней поверх рубашки, одновременно вовлекая меня в поцелуй. Когда его руки дошли до ягодиц, Терренс запустил ладони под рубашку. Я вздрогнул, когда по коже прошлись его обжигающие ладони и холодное железо от наручников. Контраст от этих прикосновений лишь усиливал желание, и я, уже не сдерживаясь, начал откровенно ерзать на ногах Терренса, задевая при этом своим пахом его пах.
Парень что-то зашипел мне в губы, после чего его ладони исчезли с моей спины. Загремели цепи. Я приоткрыл глаза, чтобы посмотреть, что делает Терренс. Он зачем-то перекинул руки назад, то есть вперед. Его руки оказались между нашими телами. Я хотел спросить, зачем он это сделал, но Терренс не дал мне этого сделать, проведя средним и указательным пальцем вдоль моей нижней губы. Я мгновенно сообразил не только, что он от меня хочет, но и зачем он перекинул руки. У нас не было ничего, что могло бы заменить смазку, поэтому я обхватил пальцы Терренса губами, жадно смачивая их, при этом я смотрел самому парню точно в глаза. Они у него просто горели. Он сам то и дело проводил языком по своим губам, будто хотел повторить те движения, что я делал своим языком у себя во рту.
- Ты не просто очарователен, Ноа, но ты еще и чертовски красив.
Я громко вздохнул, услышав свое имя, и запустил руки под майку Терренса, начав водить ими снизу-вверх и обратно.
Мне нравилось чувствовать, как его грудь ходуном ходит под моими ладонями и, как бешено стучит его сердце. Почему-то мысль, что это благодаря мне, наполняла меня эйфорией.
Неожиданно Терренс вытащил свои пальцы у меня изо рта и вновь перекинул руки назад. Я прогнулся в спине, чтобы парню было удобно, и уперся лбом в его плечо, готовый к тому, что сейчас произойдет. В меня проник вначале один палец Терренса и почти сразу второй. Я зашипел от боли и прикусил кожу на шее парня, при этом царапая ногтями его торс. Я знал, что он не специально просунул сразу два пальца, просто Терренс, так же как и я, был в курсе, что слюна не очень хороший заменитель смазки или даже крема. Она высыхала меньше, чем за две минуты, и тогда толку от нее не было никакого.
Терренс стал осторожно водить пальцами внутри меня, всякий раз замирая, когда я слишком сильно шипел или вздрагивал. Я же отпустил кожу парня и теперь лишь судорожно дышал ему в шею, закрыв глаза. Постепенно я привыкал и к боли, и к неудобству, что испытывала моя задница, а в тот момент, когда Терренс все же нашел простату, эти чувства кто-то молниеносно стер из моей головы, заменяя их на ни с чем несравнимое удовольствие. Теперь с моих губ сорвалось не шипение, а тихий стон. Услышав его, Терренс стал активней растягивать меня. На секунду я почувствовал его дыхание возле уха, а затем он захватил мочку своими губами, став играться с ней. По телу пробежался табун мурашек, заставляя дернуть плечами, словно таким способом я мог скинуть их с себя. Я отчетливо услышал смешок Терренса от такой моей реакции. Недовольно цыкнув, я спустил одну ладонь вниз, накрывая пах парня поверх штанов. Теперь пришел его черед вздрагивать, а мне улыбаться. Но улыбка почти сразу сползла с моего лица, когда он в очередной раз прошелся по простате, отчего рефлекторно я чуть сжал ладонь, и теперь наши тихие стоны прозвучали почти в унисон.