А профессор тогда спокойно выпил два стакана, будто так и должно быть. Но он-то в Калмыкии не первый раз. И у Серафимы было полное основание поинтересоваться.
-- Великолепно утоляет жажду, но привыкнуть надо, - профессор с удовольствием отпил небольшой глоток обычного чая, цейлонского, высшего сорта, да еще заваренного добрыми галиными руками. - Без привычки он не каждому понравится. Но если пить его, скажем, месяц, человек привыкает.
-- Если настоящего чая нет, - подсказал Лисенко.
-- Вот-вот, - согласился профессор, но тут же спохватился. - Ну что вы, Владимир Алексеевич, калмыки его с удовольствием употребляют. Вполне приличный чай, в кочевьях его придумали. Так что это степной напиток, не городской, и появился у калмыков, наверно, давно, когда они еще в монгольских степях кочевали. Создан специально для того, чтобы жажду утолять. А в холодные дни хорошо согревает.
-- А что в этот калмыцкий чай кладут? - проявила профессиональный интерес Галя.
-- Молоко, соль, жир какой-то и еще что-то... Спросить надо у тех, кто его делает... Но мне больше наш нравиться, - признался профессор и отпил из третьей в этот вечер кружки.
Третья кружка была у профессора чем-то вроде той капли, которая не переполняла, но заполняла благодатную чашу удовольствия. После третьей кружки он приходил в особо благодушное состояние.
В вечерние часы у костра ветераны, как это хорошо известно, по лучшим образцам художественной литературы, любят вспоминать минувшие дни и былые походы. Шеф был ветераном археологических странствий. За добрых тридцать лет он раскопал в степях Поволжья немало самых разных курганов и стоянок, повидал множество костей и черепков, и по вечерам у костра ему просто положено было ударяться в воспоминания о былых походах. После третьей кружки он и ударялся. Это надо было слышать, с каким удовольствием рассказывал шеф о проржавевших насквозь мечах, черепках раздавленных землей глиняных горшков, прекрасно сохранившихся тазовых и бедренных костях и о многом другом столь же интересном и ценном. Потому и старались студенты, чтобы во время вечерних чаепитий у костра шеф от третьей кружки не уходил.
20
-- Хорошо! - выдохнул профессор. - В городе такой чаек не подадут... А помните, Владимир Алексеевич, как мы на Дону копали? Интереснейшее было место...
-- Это возле хутора Репина? - уточнил Лисенко.
-- Совершенно верно, недалеко от хутора. Стоянка там оказалась великолепнейшая. Помните, первую траншею заложили, и сразу взяли почти всю землянку. Случай, скажу я вам, исключительный.
-- Ну не всю же одной траншеей. Не может такого быть, чтобы сразу всю землянку, - не поверил Петя. - Ее ведь не видно.
-- Совершенно верно, не видно, а тут такая необыкновенная удача. Первый случай в моей практике. А какая там была чудесная керамика...
-- И литейные формочки, - напомнил Лисенко.
-- Да, да, литейные формочки - это самое интересное, что мы обнаружили на той стоянке, - подтвердил профессор, - совершенно великолепные, замечательные литейные формочки, - он даже прикрыл глаза, с удовольствием представляя себе, какие там были исключительно великолепные литейные формочки. - Ранние, типичный энэолит.
-- Они бронзу плавили? - спросила Серафима. - Бронзу, говорят, очень легко расплавить.
-- Серафима, нельзя же так, - застонал Петя.
-- А что я такого сказала? - удивилась Серафима.
-- Так бронзы же нет в природе. Бронза сплав меди и олова.
-- Почему я должна все это знать, я ведь не геолог и быть геологом совершенно не собираюсь. Ну не бронзу они плавили, а медь и олово, какая разница. Все равно они жили в эпоху бронзы и все время что-то плавили.
-- Что вы, что вы, археолог непременно должен в этом разбираться. Тут вы Серафима Юрьевна не правы. А то, что много плавили - это верно. Время, знаете ли, было совершенно удивительное, - профессор потянулся за кружкой, но вспомнил, что она пуста и отвел руку. - Представьте себе, сидит наш с вами предок у костра - бородатый и нестриженый, как сейчас некоторые молодые люди ходят. Одет в звериные шкуры. И возле него непременно помощники суетятся, подручные. Не самому же мастеру дрова в костер подбрасывать и другими мелкими делами заниматься. А на костре в толстостенном глиняном сосуде плавится металл. - Это, скажу я вам, настоящее чудо.
-- Какое же это чудо! - возразил рациональный Петя. - Сидит человек у костра и смотрит, как металл плавиться. Так каждый сумеет.
-- Да нет, Петр Васильевич, далеко не каждый. Он же открытие сделал и настолько серьезное, что жизнь всего человечества от этого открытия изменилась. Вместо каменных орудий появились орудия из металла. Простенькие, пока еще не особенно прочные, но уже металл. Когда он создал первый бронзовый нож, на земле началась новая эпоха. Вот кому Нобелевскую премию присуждать надо было.
-- Может быть, не он сделал это открытие, - усомнилась Александра Федоровна, - а кто-то другой.
-- Точней будет сказать - не только он. Конечно, конечно, таких умниц, как наш литейщик, было не так уж и мало. В разных регионах изделия из металла появляются почти одновременно. И ведь никаких инструкций, никаких методик, разработок. А тот кто знает, как и что делать надо, никому эту тайну не выдает. Перед смертью сыну на ухо шепчет, чтобы никто не услышал. Надо о каждой мелочи самому додумываться. И додумывались, еще как додумывались. Бронза ведь не просто металл, а сплав. Здесь и медь, и олово и еще какие-то присадки. В различных регионах у бронзы разный состав. Значит, каждый сам занимался исследованиями. Пробовал, ошибался, снова пробовал и так много раз. И учтите, никаких лабораторий, никаких приборов - только голова да руки. Записать результаты опытов не может: для их хранения все та же голова. И, в конце концов, этот наш c вами лохматый и неграмотный предок все-таки находил и методику плавки, и пропорции... Мы говорим - дикие они еще были. Какие же они дикие. Умнейшие люди, изобретательные, большие мастера. Это же они, наши предки, не имевшие инженерного образования, решили, что для литья надо вытачивать специальные формочки, да разъемные, из двух половин, которые должны точно сходиться. И специальное отверстие сделать, чтобы заливать в эту формочку металл... За последние четыре тысячи лет ничего нового не придумали. Тем же способом пользуемся.
-- Точно, - подтвердил Лисенко. Когда он работал на заводе, то из любопытства не раз заходил в литейку и видел, как отливают из металла детали. - Только у него, Иван Васильевич, и преимущества были перед современными изобретателями, - напомнил он.
-- Какие же это преимущества?
-- Так у них БРИЗа не было и свое изобретение им нигде пробивать не приходилось. Заявки никуда подавать не надо, согласовывать ни с кем не надо, резолюции собирать не надо и соавторов им не сватали. Что хотели - то и делали.
-- Это верно, - согласился профессор, который хоть изобретений не делал и в БРИЗ ни разу не обращался, но, как сын своего времени, с системой заявок, согласований, резолюций и утверждений был хорошо знаком. - Тут, конечно, у него преимущества были.
-- И ни на какие заседания ему ходить не надо было, - продолжал идеализировать жизнь первобытных предков Лисенко. - Ни тебе собраний, ни совещаний, ни Ученых советов... И не отчитывался он ни перед кем и ни от кого ценных руководящих указания не получал. Вот жизнь была.
Об этой стороне жизни своих далеких предков шеф как-то не задумывался. А тут прикинул и откровенно позавидовал:
-- А ведь верно, Владимир Алексеевич, - в такой спокойной обстановке научной работой заниматься - это ведь одно удовольствие, сколько сделать можно. Хоть годик бы так пожить, - размечтался шеф. - Я ведь еще полевые материалы прошлогодней экспедиции не обработал, - пожаловался он. - Не успеваю.
-- Там что, специальная мастерская была? - спросила Галя.
-- Да, конечно. И, знаете, на той стоянке несомненно крупный мастер работал. Зрелый и опытный.
-- Почему вы так думаете? Формочки очень хорошие?
-- Формочки, конечно, хорошие и, что чрезвычайно важно, разнообразные, но не это главное. Понимаете, там очень много шлака. Можно сказать - целая гора шлака, а это означает, что на том месте мастерская существовала не один год. Жителям стоянки так много бронзовых орудий не требовалось. Получается, что изготавливали их и для торговали, а точнее - для обмена. И создали, для этого специализированную мастерскую. Изделия из бронзы в те времена пользовались огромным спросом и торговали они, видимо, не только с другими поселениями но, вполне возможно, с другими племенами.
-- А где они руду брали? - спросила Верочка.
-- Вот это хороший вопрос, - похвалил Верочку шеф. - Очень существенный вопрос. И еще одна весьма любопытная проблема. Действительно, где они брали медь и олово? Вы никогда не задумывались над этим, Владимир Алексеевич?
-- Не задумывался, - чистосердечно признался Лисенко. Жил он вполне сносно, совершено не зная, где брали медь и олово его далекие предки. Ему как-то это и не особенно нужно было.
-- Напрасно, напрасно, над этим надо думать, думать и искать, - отечески, по-доброму пожурил свою Правую руку профессор. - Следует разобраться в этом. Учтите, поблизости месторождений нет. Значит, издалека откуда-то привозили.
-- Они специально ездили куда-то добывать эту медь, - высказала предположение Серафима. - Вот как мы сейчас: отправлялись в экспедицию, только не курганы копали, а добывали медь. Привозили к себе и дома плавили.
-- Исключено, - профессор, как это и положено, знал на много больше Серафимы. - В те времена за границу земель своего племени ни один человек выйти не мог. За границей своих земель он чужак. А всякий чужак считался врагом. Его немедленно убивали.
-- Как же они доставали эту медь, если не могли выйти за границу своей территории? - спросила Александра Федоровна.
-- Обмен, Александра Федоровна. Мы себе и не представляем, насколько широко был тогда распространен обмен. Можно сказать, что именно обмен явился одной из важнейших составных, благодаря которой, полудикие племена постепенно овладевали знаниями, ремеслом, можно сказать, определенной культурой, закладывали основу будущих цивилизаций.
-- Иван Васильевич, а как же они свой обмен проводили, если никто не мог выйти за границу своего племени? - задала каверзный вопрос Серафима.
-- Видите ли, Серафима Юрьевна, поскольку обмен был необходим всем, то племена самой жизнью вынуждены были, постепенно выработался механизм его проведения. Представители племен в определенное время, может быть раз в году, встречались на заранее обусловленном месте, на границе или на нейтральной территории и устраивали там что-то вроде ярмарки. Каждый приносил свои товары и менял их на товары, изготовленные в других племенах. Такое подтверждают этнографические материалы. Подобные ярмарки еще совсем недавно устраивались некоторыми племенами Африки и Южной Америки. Естественно, на это время устанавливалось всеобщее перемирие.
-- Торговое перемирие, - подсказал Петя.
-- Совершенно верно, торговое перемирие.
-- Значит, они руду для своего производства на этих ярмарках покупали?
-- Можно сказать, что покупали, но не руду. Везти руду крайне нерентабельно, поэтому везли отливки, слитки уже готового металла. Там где его добывали, тоже опытные мастера работали: рудокопы и плавильщики. Добывали руду, потом плавили из нее металл. Тоже, скажу я вам, работа, требующая определенных исследований, знаний, изобретательности.
-- Получается, что в те времена все люди были исследователями и изобретателями, - задумалась Галя.
-- Не все, конечно, не все. Так, чтобы все - такого не бывает. Люди очень разные - кому что дано от природы. Но если взять пропорциональное соотношение количества людей сейчас и тогда, и количество их открытий или усовершенствований, которые они вносили, то вполне может оказаться, что тогда их было значительно больше... Надо бы еще разок съездить на Дон. Прекрасное место для исследования, но на самом берегу. Пройдет еще несколько лет, вода подмоет берег, уйдет наша стоянка в воду. И все, потеряна для науки. Надо бы туда побыстрей выбраться. Как вы думаете, Владимир Алексеевич?
21
-- Змей на этой стоянке много, - без особого удовольствия вспомнил Лисенко. Не любил он змей.
-- Прямо в лагере? - ужаснулась Александра Федоровна.
-- Нет, в лагерь ни разу не заползали, - признал Лисенко. - А вообще-то везде полно. Мы после работы вечером к лагерю вдоль берега ходили, а там в одном месте тропинка каменистая и она за день здорово нагревалась, прямо теплой становилась. Так змеи себе на этих камнях клуб по интересам устроили, Дом культуры. Каждый вечер собираются и свои змеиные проблемы решают. Причем все как одна взрослые, маленьких змеенышей с собой не берут. Видно у них там такие вопросики поднимаются, что только после шестнадцати можно...
-- Какие у змей могут быть проблемы? - удивилась Серафима. - Они же очень примитивные.
-- Ну не скажи. У них тоже проблем немало. Ты хоть знаешь, что они постоянно кожу меняют?
-- Владимир Алексеевич, вы уж совсем не знаю, за кого меня считаете, - обиделась Серафима. - Уж это-то я знаю еще с детского сада.
-- А какую кожу в будущем сезоне носить? Какую расцветку, какие тона? Это что, по твоему, стихийно, без всякого согласования, каждый надевает шкуру какую хочет. У них, может быть, тоже плановое хозяйство и они такие вопросы на своих змеиных собраниях актива обсуждают...
Такой подход к проблеме Серафиме понравился.
-- Если расцветку кожи обсуждают, тогда конечно. А вот как вы думаете, Владимир Алексеевич, анекдоты они там друг другу рассказывают или нет? - задала она каверзный вопрос.
-- Анекдоты... - не сразу нашелся Лисенко. - Смотрю я, костер скоро потухнет. Принес бы кто-нибудь дровишек...
Петя нехотя встал и так же нехотя пошел за дровишками. Не девчатам же за ними ходить. А из мужчин Петя был самым молодым и, как в подобных случаях принято - крайним, так что никуда не денешься...
-- Анекдоты значит, - продолжил Лисенко. - А ты как думала! Они ведь древнейшие жители нашей планеты, так что должен у них быть полный набор фольклора: сказания, былины и анекдоты. Так что анекдоты они определенно травят. Не про армянское радио, конечно, у них ведь ни армян, ни радио. А про ящериц, или про гадюкину тещу рассказывают, это точно, потому что у гадюк тещи тоже есть - закон природы.
-- Это еще доказать надо, что они анекдоты рассказывают, - потребовала Верочка.
-- Доказать не могу, потому что глаза у них совершенно пустые а морды индифферентные и никаких эмоций не выражают. По их холодным глазам и плоским змеиным мордам, невозможно понять: хохочут они или какой-нибудь закон всемирного ползанья открывают. Но чем еще они, по-твоему, в перерывах между дискуссиями могут заниматься, если не анекдоты рассказывать? - выдвинул Лисенко аргумент совершенно несокрушимый.
-- Если в перерывах, тогда, вполне может быть, и анекдоты, - вынуждена была согласиться Верочка.
Пришел Петя и положил в костер несколько полешков. Пламя вначале пригнулось к углям, затем взметнулось, охватила поленья, и заплясало на них, извиваясь в самых немыслимых узорах. Вспыхнувший с новой силой огонь ярко осветил собравшихся у костра археологов и отбросил в степь их тени, ставшие сразу громадными, как в сказке. У такого чудесного костра можно услышать самые неожиданные небылицы, которые звучат как истина чистейшей воды и были, в которые невозможно поверить. Да разве в этом дело: правда - неправда... Главное чтобы красиво было, чтобы складно и занимательно. Здесь все свои, они оценят и, если надо, помогут, внесут строчку другую в причудливый узор рассказа.
-- Общих интересов у них - хоть отбавляй, - продолжал рассуждать Лисенко. - Уж и не знаю, собирается на этой тропинке весь взрослый змеюшник или только актив, но лежат они на этих камнях густо, через каждый метр по змее.