До меня постепенно начинало доходить, что Бернард приказал меня схватить, хотя бы отчасти, просто из желания отомстить за себя, как за помехи ему у станции №8, так и, ещё важнее, за то, что я оказался умнее его. Я жестоко отодрал его и Тейта в покер, я помогал паршивой овце семейства и я даже снабдил его планом, который он использовал в борьбе против Эмблина. Бернард хотел выглядеть архитектором победы не менее сильно, чем хотел выиграть эту игру, а я мог легко выставить его жуликом и плагиатором.
Тейт, судя по энтузиазму, с которым он заставлял нас смотреть головизор, был очень хорошо подкован в теории стереотипных злодеев и героев. Хотя квартира, в которую меня привезли, была маленькой, она была расточительно оборудована головизором с большим экраном и всей возможной развлекательной техникой. Драмы, крутившиеся по головизору, были старыми, но полными действа и приключений. Парочка из них была основана на историях о путешествии Виктора Штайнера-Дэвиона в домашние миры кланов и убийстве им клановского лидера. Тейт болел за Виктора, что умиляло, если не обращать внимания на позу, в которой он сидел на кушетке – как пилотском кресле меха – двигая руками на подлокотниках, как будто во время сражения.
Они все время держали меня скованным и в коротких кандалах, не дававших мне сбежать.
Никто не озаботился сменой моих повязок на ногах и я начал ждать душка гангрены. Мои руки были скованы наручниками за спинкой прочного деревянного стула или, когда мне разрешали спать, прикованными к ножке кровати. За мной всегда следил, как минимум, ещё один человек кроме Тейта, даже когда я отправлялся облегчиться.
Я все время в основном молчал и не доставлял проблем. Отчасти потому, что я надеялся на потерю, в какой-то момент, бдительности. Они ослабляли внимание до определенной степени, позволяя мне выделывать маленькие фокусы, вроде выдергивания клочка волос и рассеивания их вокруг, чтобы их нашли криминалисты и узнали, что я здесь был. Я даже сумел расцарапать один из шрамов на моей ноге и побрызгал вокруг немного крови. Я быстро её вытер, но я знал, что следы можно будет легко обнаружить при помощи химических реагентов и ультрафиолетовой лампы.
Основной причиной моего молчания было то, что события во внешнем мире разворачивались куда хуже, чем я мог вообразить. Между фильмами мы наблюдали блоки местных новостей.
Граф Джермейн мобилизовал ополчение Басолта и распорядился рассредоточить бронепехоту и танковые части по всей планете, а не только в Столичном Округе. Сообщалось о жестоких подавлениях акций протеста и восстановлении порядка. Если только Цыган не действовал куда активнее, чем я предполагал, эти демонстрации были спонтанными и их разгон бросал на правительство густую тень. В одном из столкновений на северном континенте погибло несколько демонстрантов и правительство, как все и ожидали, валило все на СОН.
Бернарда объявили героем. Не было сделано ни одного упоминания о его втором залпе и о том, насколько сильно от него пострадали люди из УОБ. Средства массовой информации, выискивая удобного человека, которого можно было бы поставить во главе правительства, поднимали шум вокруг Бернарда, а он бросался на похвалы, как кот на сметану. Я видел, что это временами раздражало Тейта, но я подозревал, что он хочет заслониться Бернардом от неприятностей. Он будет изображать из себя верного помощника Бернарда, пока тот не споткнется, а потом займет его место.
Вообще-то это был неплохой план. Хотя пресса подавляла информацию о антиправительственных выступлениях, в интервью людей из Общественной Безопасности иногда неосторожно проскальзывали некоторые вещи. Террористы СОНа или подражатели забрасывали самодельными бомбами различные цели, доставляя правительству неприятности. Не так скоординировано или разрушительно, как настоящие атаки СОНа, но хаос есть хаос, а когда разражается слишком сильный хаос, правительство погибло.
Для борьбы с хаосом Бернард вводил все больший порядок и, по крайней мере, в столичном округе, ополчение Басолта вызвало из запаса своих мехвоинов и ввело патрулирование.
Местные вдоволь насмотрелись на мехи, вышагивающие по улицам. Их торсы поворачивались вправо и влево, стволы пушек качались вверх-вниз. Басолт такого зрелища не видел уже несколько десятилетий.
Бернард, наверное, нанял себе имиджмейкера, потому что некоторые из пропагандистских сцен были просто тупыми. Я отчасти ожидал появления снимков с мехами, помогающими вытащить на дорогу застрявший на окраине города в грязи ховер или что-то в этом роде, но это было ещё хуже. На самой, наверное, глупой картинке была показана пилот, вылезшая из кабины «Хатчетмэна», чтобы объяснить туристам дорогу. Выглядела она отлично, туристы были очень благодарны, но всё вместе это выглядело нелепо.
Началась медленная эскалация конфликта и, вероятно, до взрыва прошло бы недели две или больше, но случилось событие, показанное в прямом эфире. В одной из столовых благотворительного фонда появился граф Джермейн – вне всяких сомнений, явившийся урвать немного от связи с Бьянкой, ставшей довольно популярной. Граф нацепил передник и наливал суп в линию тарелок. Он передавал суповые тарелки дочери, которая ставила их на подносы посетителей. Люди улыбались и кивали и граф даже выглядел довольным собой.
Потом один молодой человек по имени Гэвин – такой же выходец с территорий Дэвионов, как Бернард или Тейт – вытащил маленький потайной лазер и засветил графу в упор. Красный луч прожёг дырку между правым соском и грудиной. Граф посмотрел на черную дырочку на своём фартуке и шатнулся назад, а юноша прицелился, намереваясь выстрелить снова. Бьянка вскочила между своим отцом и убийцей и он колебался достаточно долго, чтобы другие по-сетители его скрутили.
Этот выстрел уложил графа в больницу в критическом состоянии. Я мельком увидел тот же персонал, что перевязывал меня, отчаянно боровшимся за жизнь графа. Бьянка перебралась в больницу и осталась там, а Квом пользовался своей значительной массой и рычанием Крошки, удерживая журналистов на удалении. И всё равно на дальних планах было видно, как она рыдает, а потом в слезах смотрит на врача, вышедшего к ней, чтобы сообщить свои прогнозы по графу.
Бернард даже близко у больницы не появился. Через пятнадцать минут после происшедшего он выступил в прямом эфире по головидению, приняв на себя полномочия отца. Он выглядел потрясенным, так что я отмел вероятность организации покушения им самим. Он объявил на планете военное положение, заявил, что неудавшийся убийца был агентом СОНа, а после этого бросил с экрана бомбу.
Он посмотрел прямо телезрителям в глаза и сказал: «Я получил неразглашаемые, но абсолютно неопровержимые доказательства того, что «Свободу от нужды» финансирует Олдрингтон Эмблин. Я приказал немедленно его арестовать. Его будут судить за государственную измену и покушение на убийство, по всей строгости закона.»
Почти сразу же показали врезку, в которой люди из Управления Общественной Безопасности брали Эмблина под стражу. Он был тоже потрясен, хотя его потрясение быстро переросло в ярость. «Я невиновен по всем и каждому обвинению в государственной измене. Я всегда хотел для Басолта только самого лучшего и все вы знаете, что все лучшее я отдавал вам. Когда все прояснится жителям Басолта станет понятно происходящее – это чистка от всех, кого ненавидят Джермейны. Будьте бдительны, мои дорогие сограждане, ибо там где я сейчас, скоро окажетесь вы, если не осмелитесь освободить сами себя.»
Тейт, с лицом пепельного цвета, посмотрел в сторону от головизора, когда зазвонил телефон Оутса. Тот снял его с пояса и ушёл в заднюю комнату поговорить приватно. Тейт дважды мигнул и, только на секунду, показался очень уязвимым.
Я увидел в этом шанс и ухватился за него.
– Я надеюсь, ты уверен в Бернарде. Если он плохо разыграет карты, все пропало. Он может все провалить.
– Заткнись!
Я напустил на себя маску удивления.
– Ты же не думаешь, что он мог приказать убить своего отца, не так ли?
Тейт быстро потряс головой.
– Нет, быть такого не может.
– Для тебя лучше надеяться, что это так.
– Что ты имеешь в виду?
– Подумай сам. Его единственная улика причастности Эмблина к делу – это я, но он не захочет, чтобы я попытался опровергнуть его заявления: я знаю слишком много, чтобы позволить мне жить. – Я дернул головой в сторону задней комнаты. – Тот звонок. Может быть это Бернард сейчас приказывает Оутсу прикончить нас обоих и представить дело так, как будто ты пришёл меня задержать и я застрелил тебя, а Оутс – меня. Идеальный вариант. Он сможет тебя посмертно прославлять, раз уже не сумел это сделать по отношению к отцу, и избавится от довольно популярного конкурента в борьбе за власть.
– Нет, он бы так не сделал.
– Нет? – я покачал головой. – Позвони ему. Посмотри, не говорит ли он сейчас по телефону.
Тейт заглотал наживку. Он вытащил своё связное устройство и набрал номер. «Бернард, это Тейт. Донелли говорит, что ты приказал напасть на своего отца и ты собираешься убить нас, потому что его нельзя оставить в живых!» Ну, на самом деле он говорил что-то более истеричное, а меня он обозначил кличкой, которую бы постеснялось использовать даже большинство космической матросни.
На самом деле неважно, что он говорил. Заговорил Бернард и Тейт начал согласно кивать.
Он сказал: «Да, да, конечно, я никогда в этом не сомневался. Да, сделаю. Я ему скажу.» Потом он опустил телефон и спокойно улыбнулся в моём направлении.
– Он велел передать, что ты был прав. Тебя нельзя оставлять в живых. – Он завел правую руку немного за спину и вытащил короткий и толстый черный игольник. Такие стреляют иглами, вырезанными из оружейного полимера. Мои предыдущие замечания о выходных отверстиях пуль здесь не подходили. Меня убили бы выстрелом в грудь или горло, а контрольный выстрел в голову сделает моё лицо похожим на банку мокрой перекрученной тушенки.
И много крови будет разбрызгано вокруг, просто так, для удовольствия.
Он передернул затвор оружия левой рукой и в это время зазвонил его телефон. Тейт вытащил его, взглянул на маленький экран и на его лице появилось озадаченное выражение.
– Что за…
Дверь квартиры выбило внутрь и она повисла, наполовину сорванная с петель. В комнату ворвался офицер Общественной Безопасности в броне «Хобёрк». Тейт развернулся, его пистолет нацелился в первую фигуру. Он успел выстрелить, но иглы просто отскочили от брони, как зубочистки от стены. Правая рука бронированной фигуры поднялась. У моего лица мелькнула красная вспышка и грудь Тейта и часть стены за ним испарились. Он рухнул на пол с тремя дымящимися дырами в груди.
Из задней комнаты вышел Оутс, держа в одной руке пистолет, а в другой – удостоверение.
Он заорал «Полиция!», но пистолет поднял и направил его на меня.
До того, как он смог меня «совершенно случайно» застрелить, Нимейер поднял правую руку и выстрелил от двери. Заряд лазера прошипел мимо моей головы, подпалив немного волосы.
Шедший первым офицер прошел в заднюю комнату и крикнул оттуда, что все чисто.
На броне Нимейера поднялось стекло.
– Теперь мы в расчете, Донелли.
Я ошарашено кивнул.
– А вы что здесь делаете?
– Спасаю твой зад.
– Почему?
Нимейер фыркнул.
– Некоторые люди посчитали его стоящим спасения. – Он вошёл в комнату и повел рукой по направлению к коридору. – У тебя влиятельные друзья, Донелли.
И в комнату шагнула Джанелла.
37
В этой маленькой глупой игре не бывает победителейТомас Фуллер
Манвиль, столичный округ
Басолт
Префектура IV, Республика Сферы
27 февраля 3133 года
Я посмотрел на неё и удержался от улыбки.
– Я вас знаю?
Леди Джанелла Лейквуд царственно склонила голову.
– Да, Сэм, знаешь. Полковнику Нимейеру известно о нашей прежней совместной работе.
Я кивнул. Джанелла выбрала вариант номер один, то есть изобразила из меня информатора, оказывавшего ей в прошлом услуги. Нимейер всё равно любить меня не станет, но станет доверять мне чуть больше. Ей он будет доверять полностью. Во многих смыслах это было лучшим выбором, так как сводило к минимуму заработанную мной дурную репутацию и позволяло сохранить легенду. Он будет считать, что я работал на Джанеллу ради снятия с меня каких-то обвинений.
Один из бойцов общественной безопасности открыл мои наручники и я начал растирать запястья.
– Оутс, Тейт и ещё один из ваших похитили меня сразу после того, как я покинул больницу.
Они привезли меня сюда и держали, пока Бернард не выкроил бы в своём графике минутку, чтобы сделать меня совсем мертвым. Даже если вы перехватили последний звонок и смогли его расшифровать, он будет все отрицать.
Я глянул снизу вверх.
– Как вы вообще меня нашли?
Нимейер усмехнулся.
– Водитель такси, в котором ты ехал – хронический жалобщик. Однажды его помяли, когда он сопротивлялся аресту – нам нужно было его такси для осмотра на предмет наличия улик, а он возражал. Теперь он постоянно заявляется с жалобами на что-то. Когда тебя схватили, он сразу отправился в управление и начал писать заявление. Он опознал Тейта и Карлсона – второго из безопасности. Мы получили у судьи разрешение пеленговать их телефоны. Нам удалось сузить район поиска до этого района, затем мы использовали специальное оборудование и по триангуляции нашли тебя.
– И что так долго?
Джанелла насупилась, глядя на меня.
– Нам нужно было найти судью, который выписал бы постановление, дозволяющее прослушивание телефонных разговоров и при этом не испугался бы Джермейнов. – Она посмотрела на Нимейера. – Полковник, я бы предложила, чтобы ваш рапорт по этому инциденту отражал ликвидацию ячейки СОНа. Были жертвы, чьи личности не разглашаются до уведомления ближайших родственников. Единственным, чей труп опознают, будет Сэм.
Детина нахмурился.
– Это создаст у Бернард ощущение безопасности, ещё больше развязав ему руки.
Я встал и оперся на спинку стула за моей спиной.
– Он не сможет связаться с Тейтом, а этот Карлсон, вероятно, сообщит ему об отсутствии связи с Оутсом. Он поймет, что что-то происходит. Он почувствует давление вне зависимости от наший действий.
– Ну, Карлсон уже холодный, так что тут проблемы не будет. – Нимейер ткнул пальцем в телефон Тейта. – Если ты выключишь эту штуку, то звонящие будут оставлять сообщения, и это даст нам немного времени. Он некоторое время не будет знать, что Тейт вышел из игры.
Я сделал как он предложил и отключил телефон.
– Ладно, так мы сможем оказать на него немного больше давления, но недостаточно, так как на горизонте очень скоро появятся большие неприятности. Бернард взял Эмблина, а Эмблин терпеть не будет.
Нимейер снял шлем с бронекостюма и зажал его под правой рукой.
– И все же он ограничен пределами своих возможностей. Адвокаты затеют прения, но обвинения в государственной измене – не такая штука, чтобы выпустить его из под стражи до суда.
Он влип.
– Его будет бесить скорее не то, что он в тюрьме, а то, что он во власти Бернарда. Я думаю, он потребует от своих людей начать волну терактов, и на этот раз – взяться за дело по настоящему.
Погибнет много народу и я бы не удивился, если он прикажет Котфорду его освободить.
Полковник посмотрел мимо меня в окно квартиры. Где-то в том направлении располагался следственный изолятор столичного округа.
– Во время битвы за его свободу могут пострадать многие…
– Согласен, поэтому мы этого не допустим. – Я усмехнулся. – Мы просто не можем.
Глаза Джанеллы сузились.
– Что ты задумал, Сэм?
– Полковник, Эмблина арестовала Общественная Безопасность, так что, номинально, он в вашей власти, так? Вы ведь можете организовать его перевод из соображений безопасности, так ведь?