— Алло, Георгий.
— Здравствуйте, подождите минутку, пожалуйста.
«Ничего себе, — подумала я, — хорошенькое начало». Потом я услышала какой-то шум, было ощущение, что все рушится, гремит. Слышался голос Георгия: «Я же сказал, что все привезут завтра… Зачем нужно было трогать эти блоки? Все равно не хватит…» Потом снова раздался его голос: «Алло, подождите еще минутку…»
Мобильный сейчас не роскошь, а средство общения, но я почему-то начала подсчитывать убытки, на экране телефона быстро менялись цифры, мы уже «не говорили» с Георгием две минуты сорок четыре секунды. Положить трубку мне показалось невежливым, я терпеливо ждала. Через пять минут снова услышала голос Георгия.
— Я вас слушаю, извините.
— Ты мог бы просто попросить перезвонить, — заорала я в трубку, потому что шум по ту сторону телефона никуда не исчез.
— Кто это, вы по делу?
— Нет, не по делу.
— Тогда перезвоните попозже, я занят.
— Вряд ли, всего хорошего.
Я положила трубку. Настроение упало до нуля. Что, он не мог раньше об этом сказать, и зачем я сама ждала все это время? Мне стало ужасно обидно за себя, я сидела на кухне и смотрела на недопитый и остывающий кофе в чашке. Но тут раздался звонок телефона, прозвенев мелодией, которая стоит на незнакомые номера. Это был Георгий.
— Алло, — сказала я. Шума уже не было.
— Алло, это Маша?
— Да, это я.
— Машенька, извини, я работал, был занят. Я ответил на звонок, даже не посмотрев на дисплей, кто звонит, думал, это из офиса. А когда увидел незнакомый номер, догадался, что это ты. Может, в качестве извинения, мы пообедаем сегодня? Я сейчас как раз еду в город.
— Не знаю, а во сколько?
— В двенадцать? Куда заехать?
Мы договорились, что Георгий заедет за мной домой. Даня провожал меня, стоя в дверях, как мама. На его лице была довольная улыбка, какая бывает только у родителей, отправляющих свою дочь на свидание с правильным, по их мнению, ухажером. Я вышла из подъезда. Георгий стоял возле машины с охапкой белых роз.
— Еще раз извини меня.
— Ничего страшного, спасибо, мне очень приятно. А что это за шум был такой, когда я звонила?
— Я был на стройке.
— На стройке?
— Да, я занимаюсь строительством.
— Что строишь?
— Сам ничего. Наша компания, в основном загородные дома, коттеджи.
— Здорово.
— А ты чем занимаешься?
— Я? Рекламой.
— У тебя свое агентство?
— Это ты сильно загнул, я пока для этого слишком молодая. Я всего лишь копирайтер.
— Тоже неплохо, может, напишешь для нас какой-нибудь лозунг?
— Может, хотя вообще-то я больше специализируюсь на косметике и парфюмерии.
— Я вначале подумал, что ты какая-нибудь журналистка из женского журнала и у тебя задание выяснить, почему мужчина с тобой не познакомился.
— Нет, просто я так рассердилась тогда. Да и еще…
— Что еще?
— Нет, ничего, проехали. Просто было плохое настроение.
— Спорим, поругалась с молодым человеком.
— Как ты догадался?
— Это не сложно. Ну, вы помирились?
— Нет, еще хуже.
— Что может быть хуже?
— Хуже может быть то, что я наговорила кучу гадостей и бросила трубку.
— Это нехорошо, я смотрю, ты девушка с характером, говоришь то, что думаешь.
— Да, бывает. Хотя на самом деле я, наверное, не такая. Просто иногда доведут так доведут.
— Значит, он что-то серьезное сделал, раз ты себе позволила такое?
— И да, и нет.
— Мне интересно.
«Начало не особо впечатляет, — подумала я. — Цветы, это супер, конечно. Но дневной обед на первом свидании, и разговор о бывшем любовнике… плохой знак».
— Он ушел к другой.
— Он — дурак.
— Не смеши меня.
— Нет, он серьезно, дурак, если от такой девушки, как ты, ушел.
— Но, ты же меня совсем не знаешь.
— А мне не нужно тебя знать, я вижу твои глаза. Они говорят очень многое. Глаза — зеркало души, в них отражается большее, чем может сказать человек. А в твоих я вижу свет.
«Красиво говорит… — Я продолжала про себя комментировать его слова и поступки. — Куда мы едем? Уже за Садовым кольцом… Интересно, и где мы будем обедать? Неужели тут есть какое-то приличное заведение… Все хорошие места мы уже проехали…» Остановились возле небольшого дома, я вышла из машины, взяла цветы и прочитала название улицы — Сергия Радонежского. Это мне ни о чем не говорило, кроме как о том, что здесь должен быть недалеко монастырь. Я посмотрела вокруг — ничего даже наподобие суши-бара рядом не было.
— Пойдем, — сказал Георгий.
Мы вошли в небольшое кафе. Внутри было темно, но пахло приятно. Подошла восточной внешности с длинным черными волосами, убранными в хвост.
— Зарина, здравствуй, — сказал Георгий. Я сразу поняла, что он тут постоянный клиент, раз знает имя официантки.
— Здравствуйте, проходите.
Пройдя через арку, мы вошли в соседний зал, выложенный красным кирпичом. Здесь было еще темнее. В зале никого не было. Зарина принесла меню.
— Что ты будешь?
— Не знаю, посоветуй, — сказала я, читая меню, удивляясь невысоким ценам.
Мне почему-то сразу вспомнился Сергей. Наши отношения развивались стремительно, и на ноябрьские праздники, через месяц после знакомства, он пригласил меня в Ригу. Я согласилась. Мы отлично провели время. В последний день пребывания в Риге я вспомнила, что обещала Дане прислать открытку. Зашла на почту и отправила ему послание, которое он, конечно, получил, когда я уже давно была дома. Но все-таки приятно получить весточку издалека. Как сейчас помню: Германов стоит с утренней газетой под мышкой, пьет свежесваренный кофе и читает мою открытку вслух: «Хоть он и не горилла, зато в зелени».
— Остроумно, Машинский, не знал, что ты такая меркантильная.
— А что, — отвечаю я, — ты хочешь, чтобы я умирала с голоду. Ты же знаешь, что волосатые красавцы с деньгами — это мое самое любимое блюдо.
— Но ты же сама пишешь, что тут одного параметра не хватает.
— Да ладно, его светлые волосы можно и перекрасить. В конечном счете любому мужчине недалеко до обезьяны.
— Ну, спасибо, обрадовала. Пойду я лучше побреюсь. Скажи, а Сергей знает о твоих пристрастиях? — кричал мне из ванны Даня.
— Нет, но, думаю, догадывается. Мы когда в самолете летели, рядом со мной сидел араб, я с него глаз не спускала.
— Ты с него или он с тебя?
— Друг с друга.
— А что Сергей?
— По-моему, начал ревновать.
— Зачем же ты так открыто провоцировала?
— Он мне очень понравился. Этот араб.
— Это еще не повод…
— Еще какой повод. Потому что этот распрекрасный Сережа накануне вечером в баре рассматривал танцовщицу так детально, будто пытался найти у нее целлюлит. Вот я ему и отомстила.
— Делать тебе нечего, — сказал Даня, выходя и ванны и вытирая лицо. — По твоей теории, мужчина — обезьяна, зверь, вот он и смотрит на все, что движется.
— Да, но я тоже двигаюсь.
— Ты уже пойманная жертва.
— Это я-то жертва? Ха… Если я жертва, то Сережа плохой охотник. Потому что вряд ли какой-нибудь охотник будет дарить жертве такое кольцо. Я протянула ему свою руку, на которой красовалось изящное колечко из белого золота с пятью бриллиантами.
— Да, неплохой улов.
— То-то.
— И что это значит? Поездка пошла на пользу, скоро пойдете в ЗАГС, уже одиннадцать утра, они работают.
— Нет, просто он влюблен.
— Неужели?
— Дань, ты сам прекрасно знаешь, что это значит. Ты своей Насте тоже кольцо дарил.
— Да, было дело.
— Ну, так что это значит?
— Серьезный, очень серьезный поступок, не переживай. Скоро ты услышишь марш Мендельсона.
— Не хочу я его слышать. Вечно ты со своими шуточками.
— А я люблю тебя с утра позлить.
— Оно и видно.
— Когда это он тебе кольцо подарил?
— Вчера за ужином.
Потом Сергей потребовал это кольцо назад, я отдала его вместе с вещами, за которыми приезжал его папочка. Засунула в его трусы.
Сейчас, сидя в этом безымянном кафе, я поняла, что параметры в моем любимом блюде поменялись, — знойный кавказский парень есть, сводящий меня с ума, а денег нет… Что же делать? Оставалось одно — пить чачу.
Глава V
То ли чачи я выпила слишком много, то ли грузинский акцент моего нового знакомого очаровал меня, но так получилось, что вечером я оказалась у Георгия. Голова шла кругом от выпитого, съеденного и сделанного. «Боже мой, что он о тебе подумает, Ульянова?» — так я ругала себя всегда, когда случайно и не случайно оказывалась в чьей-нибудь постели на первом свидании. «И все же шло так хорошо, мы столько разговаривали, обсуждали самые разные темы, я казалась себе такой остроумной, красивой, — говорила я самой себе, — а получается, что вот он меня накормил, напоил и спать уложил… Неправильно все это. Надо собираться… и уносить ноги».
Я встала, немного покачивало. «Боже, еще не хватало, чтобы меня сейчас начало тошнить, — подумала я, — подумает, что я…» — нет, нет, я не хотела себя так называть, хотя прекрасно понимала, что для моего поведения есть определенные, очень грубые слова. Но хотелось себя оправдать. Ведь причина здесь не в легкомысленности, а в том, что после расставания с Сергеем, после всех его обидных слов, неприятной встречи с его отцом мне хотелось почувствовать себя любимой и желанной. Как я могла устоять перед обаянием Георгия, красивыми словами, уверенностью? Я не искала что-то в этом новом романе, но была готова рискнуть. Оказавшись в ванной комнате, подошла к зеркалу — тут же захотелось выключить свет: тушь под глазами размазалась, тени и румяна стерлись. Нужно было срочно реабилитироваться. Я умылась, потом нанесла увлажняющий крем на лицо — по счастью, в сумке завалялся пробник из магазина. Над макияжем долго не трудилась: накрасила ресницы, прошлась пуховкой по лицу и нанесла прозрачный блеск для губ. В общем, в таком виде можно было выходить на улицу, тем более, как я поняла, проходя мимо окна, там было уже темно. «Интересно, сколько сейчас времени?» Я вышла из ванны. Квартира у Георгия была однокомнатная, но уютная, сделанная под студию. По-моему, он ее снимал, но я точно не помнила, как и многое из того, о чем мы говорили с ним сегодняшним днем. Меня больше пугало то, что будет дальше. Георгий, полуобнаженный, стоял на кухне и что-то готовил. «Какое все-таки потрясающее у него тело», — подумала я, украдкой разглядывая его. Я оделась.
— Я пойду.
Он обернулся.
— Ты куда? Не останешься?
— Мне нужно домой.
— Родители будут ругаться?
— Да, что-то вроде того.
— Может, позвонишь им, скажешь, что останешься ночевать у подруги? — Он обнял меня. — Попробуй.
— Что это? — спросила я, когда Георгий протянул мне небольшой кусок мяса. Я откусила.
— Вкусно?
— Очень.
— Это чахохбили. Ты сказала, что любишь курицу, я решил для тебя приготовить.
— А я не умею готовить.
— Ничего страшного, я сам тебе буду готовить, оставайся.
— Я не поняла, так значит, для тебя это не просто так?
— Разве бывает что-то просто?
— Но все так быстро произошло, я не знаю, что ты теперь обо мне думаешь, точнее, предпочитаю не знать.
— А я скажу. Ты мне очень нравишься. А быстро все или нет, разве это важно? Главное, чтобы ты не жалела об этом.
— Я буду жалеть, только если это не повторится.
— Тогда не уезжай.
— Не уеду.
Я осталась. Позвонила Дане.
— Алло, привет.
— Привет, ты где?
— Ты не волнуйся, я у подруги. Как дела?
— Нормально. У какой подруги?
— У Дианы.
— Машинский, ты пьяная, что ли? Диана только что звонила, искала тебя.
— Ну, мне так надо.
— Что надо?
— Ну, пойми, мы тут хотим посидеть, пообщаться.
— Ты в гостях у этого Георгия?
— Да.
— А что тогда говоришь, что у Дианы?
— Так надо. Не хочу, чтобы ты волновался.
— Ладно, я понял. Чао.
— Пока.
Я села за стол.
— С папой разговаривала? — спросил Георгий.
— Да не совсем с папой. С… дядей.
— Понятно, ну садись за стол, ужин готов.
— А сколько время?
— Уже десять.
— Это я так долго спала?
— Просто не хотел тебя будить, ты такая красивая, когда спишь.
— Спасибо, мне приятно.
Мы поужинали. Все было потрясающе вкусно и просто: много зелени, свежие овощи, курица и, конечно, настоящее грузинское вино, которое Георгий привозит специально из Тбилиси. Мы закурили.
— Тебе понравился ужин? — спросил он.
— Да. Вообще я немного знакома с грузинской кухней.
— По московским ресторанам?
— Не только, брат моей подруги Арчил — настоящий любитель тематических вечеринок. Пару раз была на таких, но туда приглашают только своих.
— Ты не похожа на грузинку.
— И друзей, — я улыбнулась.
— И что за вечеринка была?
— Благотворительный вечер в помощь детям-сиротам из Грузии.
— Туда еще должен был приехать певец Ираклий, но потом в последний момент не успел, и вместо него Арчил сам выступал на сцене.
— Да, а ты откуда знаешь?
— Я там был.
— Как? — удивилась я. Неужели я не заметила Георгия. — Я тебя там не видела.
— Я тоже тебя там не видел. Хотя странно, что ты меня там не видела, я еще на сцене стоял.
Я внимательно всмотрелась в лицо Георгия.
— Так это ты сделал самое большое пожертвование?
— Да. А я вас помню, вас было, наверное, пять или шесть девушек, вы курили кальян.
— Да, точно.
— Мы потом с Арчилом и Отаром заходили в арабскую комнату, хотели подойти, ведь вы, кажется, были с его сестрой Ией.
— Да, но вскоре уехали.
— Жалко. А то мы непременно познакомились бы.
— Но мы же с тобой познакомились теперь.
— Зато это было бы раньше. Впрочем, я очень рад, что ты здесь, рядом со мной.
— Да, я тоже.
Тут я поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Теперь Георгий при желании может многое обо мне узнать. И в частности, то, что я откровенно флиртовала с Арчилом, с которым мы обменялась телефонами, на этом вечере, но он так и не позвонил, зато позвонил его брат Отар. Я тогда была очень удивлена, но дальше смс-переписки это не зашло. Хотя и переписка была двусмысленная. Все смс были приблизительно такого содержания: «Спокойной ночи, моя красавица. Пусть я тебе приснюсь в твоем самом бурном фантазиями сне. Мне будет приятно». Со стилистикой русского языка у Отара были явные проблемы, но суть он доносил верно, хотя повода для них не было.
Одно из таких смс прочитал Стас, вернувшись из командировки. Когда он приехал ко мне домой, я находилась в душе. И конечно же, в тот момент, когда я уже надевала халат, мой телефон запищал, принимая смс. Стас решил его проверить. Если бы я была каким-нибудь психологом, я бы точно рекомендовала всем мужчинам и женщинам не проверять мобильные телефоны у своих половинок, потому что именно после таких проверок начинаются проблемы.
Был жуткий скандал. Хорошо еще, что Дани дома не было, иначе бы этот скандал превратился бы в фарс. Я пыталась, как могла, оправдаться, объяснить, что это всего лишь больная фантазия этого человека. Но выходило с трудом. Стас хотел даже встретиться с Отаром, но потом я ему рассказала, чей он сын (его отец был известный бандит, убитый много лет назад, но влияние семьи осталось, поэтому многие предпочитали не иметь с ними никаких дел). У Стаса пропало всякое желание выяснять отношения, а вскоре, как оказалось, и сам он пропал из моей жизни.
Когда Стас улетел в очередную командировку, Лондон, Женеву, Брюссель или Цюрих — сложно вспомнить. Кажется, он покупал билеты еще чаще, чем я туфли. Если подсчитать, сколько времени мы провели с ним вместе за эти полгода, то выходит не так уж и много. Пару раз я летала вместе с ним, но это оказалось весьма скучно. Я-то планировала, что по вечерам, после завершения его переговоров, мы будем вместе ходить в рестораны, клубы или даже оперу. Я брала с собой чемодан вечерних платьев, туфли, косметику, разучивала правила светского этикета, чтобы не упасть в грязь лицом на ужине у какого-нибудь посла или консула. Но все оказалось гораздо прозаичнее: возвращаясь с переговоров, Стас просил меня сбегать в соседний супермаркет за пивом, чипсами и пиццей. Плюхался на диван, включал футбол и говорил мне: «Иди сюда, малыш. Ты не представляешь, как я сегодня устал». Через два часа такого времяпрепровождения он засыпал, а мне приходилось уговаривать его почистить зубы, перейти с дивана в постель. На следующий день повторялось то же самое. Днем я обычно была предоставлена сама себе: ходила в музеи, бродила по городу, сидела в кафе, похожая на одинокую туристку. Может быть, и хорошо, что мы со Стасом расстались, у нас с ним были совершенно разные представления о жизни, разный ритм: если я любила с утра понежиться в постели, то он вскакивал с нее как сумасшедший. Утренние ласки были незнакомым понятием, ведь проснувшись, ему нужно срочно мчаться в душ, а оттуда за стол, где уже ожидает правильный завтрак и свежая газета, а я, сидящая рядом в шелковом пеньюаре, — всего лишь незаметный фон, какое-то эхо между новостями и звучанием мобильного телефона… Вечером на него находила такая лень, что она окутывала все вокруг. И наверное, оставшись с ним, я бы превратилась в точно такую же лентяйку, поедающую чипсы.