— Я Паркер, миледи, — он еще раз склонился. Как шут, ей-богу.
— О чем ты говорил Мюррею? Что такого увидел?
— Ох… — Паркер попятился. Пятерня проехала по седым волосам.
— Говори! Я хочу знать.
Он натужно крякнул.
— Так это, миледи. Того… Шел я вчера вечером к черному ходу. В темноте. И вдруг женская фигура впереди мелькнула. Идет медленно, всхлипывает. Я подумал, авось гостья ваша. Та, что исчезла. Я за ней. А она… она… — Паркер вытаращил глаза, — она взяла и в дом вошла. Прямиком сквозь стену! Во!
— Сквозь стену? — переспросила я недоверчиво, а у самой коленки затряслись, стоило представить живописную картину.
— Клянусь! — Паркер выпятил грудь.
— Я ты вчера часом не пил?
— Что вы, мидели. Мы это дело того… не одобряем.
Сердце колотилось, как одержимое. Вдруг, правда, призрак? Исчезнувшей госпожи Нокс. Или убитой Ребекки. Вдруг лорд утопил жену в пруду, а дурацкий спиритический сеанс госпожи Хендрикс вызвал ее дух, и теперь она бедокурит: врывается ветром в спальню посреди ночи, обвиняя во лжи, похищает гостей.
Однако я взяла себя в руки и строго посмотрела на Паркера. Лорд Флеминг ни за что не поверит россказням этого старика. Еще решит, что я подговорила.
— Послушай внимательно. Не вздумай болтать о призраке. Услышит лорд, рассердится и уволит. Ты ведь не хочешь лишиться места, Паркер?
— Нет, миледи. Но вы-то мне верите? Ведь верите?
Я не ответила. Пошла в сторону дома. Пробрал озноб, и очень хотелось горячего чая.
* * *
Пока я гуляла, вернулся лорд Флеминг и расположился с книгой в библиотеке. Я попросила лакея принести чай туда и отправилась общаться с фальшивым мужем.
— О, Ребекка, — поприветствовал он мягко. — Как прогулка?
— Замерзла, — ответила я, устраиваясь в кресле по соседству.
— Да, погода портится, — проворчал лорд.
А я испытала легкое раздражение. Ненавижу разговоры о погоде. О ней говорят, когда больше не о чем.
— Я написала письма.
— Знаю. Я их просмотрел. Все в порядке. Можете отправлять.
Раздражение усилилось, но теперь я не понимала причины. Может, мне требовалось участие, а он вел себя как…. хм… как муж, которому надоела жена за пять лет брака.
— Вы всё еще считаете, что вчера мне померещилось? — спросила я прямо.
— Ребекка, — заговорил лорд тоном, каким взрослые говорят с неугомонными детьми. — Вы перенервничали…
— А если б странности в доме видела не только я, но и слуги?
Фальшивый супруг нахмурился.
— Я бы сказал, что терпеть не могу обманщиков и паникеров, а еще пригрозил бы указать на дверь при следующем упоминании нечистой силы.
Кулаки непроизвольно сжались. Я поняла, что о Паркере и его призраке рассказывать не следует. Но не сдалась. Поднялась с кресла и нависла над лордом.
— Это вы меня называете обманщицей и… и… — второй эпитет не желал срываться с губ.
— Ребекка… — он тоже встал, явно пожалев о неосторожных словах. — Я не то имел в виду. Но вы лишь услышали спросонья то, чего не было. Это неудивительно. После исчезновения леди Нокс и общения с констеблями, кто угодно переволнуется.
Душой завладела обида. Я притворяюсь Ребеккой, спасая его шкуру! А он и мысли не допускает, что я говорю правду, и в этом томе творится неладное!
— Я знаю, что видела, лорд Флеминг! — отчеканила я. — А если вы считаете меня обманщицей, на дверь указывать не обязательно. Я и сама могу…
Он не позволил договорить. Изменился в лице. Побледнел, хотя при его коже, казалось, белеть уже некуда. Ловким движением притянул меня к себе и шепнул в ухо:
— Подыграйте мне. На нас смотрят.
В следующий миг его теплые губы коснулись моих.
Первым желанием было отпрянуть и влепить пощечину, но лорд крепко прижал меня к себе, не позволяя вырваться. А потом голова закружилась. Как дома с Сайманом. Только еще сильнее. Поцелуй получился сладким, манящим, чарующим. Весь мир вокруг перестал существовать, а мы будто воспарили к потолку.
Но прежде чем я успела осознать происходящее, раздалось покашливание, и старческий голос произнес весело:
— Семейная ссора. И семейное же примирение. Какая прелесть.
Лорд Флеминг отстранился также внезапно, как и притянул меня к себе. Мы оба обернулись к дверям, в которых стоял незабвенный дядюшка Бенжамен и с умилением взирал на наше «примирение».
— Патрик, дорогой, ты не оставишь меня наедине с племянницей?
— Конечно, дядя Бенжамен, — послушно отозвался лорд, но перед уходом легонько пожал мою руку. Мол, не подведите, Ева.
Я посмотрела на него и обнаружила красные пятна на бледных щеках. Будто клубнику размазали. Неужели засмущался из-за поцелуя? И, правда, какая прелесть!
Хотя кто сказал, что мои щеки сейчас не пылают?
— Добрый вечер, дядюшка, — поздоровалась я с улыбкой, отчаянно пряча нервозность. К встрече с господином Сэдлером я сегодня не готовилась и чувствовала себя не лучше, чем при появлении в этой самой комнате констеблей два дня назад. — Как ваше здоровье?
— Хромает, дорогая Ребекка. На обе ноги, — попытался хрипло пошутить старик. — Но это не новость, верно? Меня больше беспокоишь ты, дорогая племянница.
— Я? — выдержки хватило, чтобы голос предательски не задрожал.
Неужели, он догадался о подмене?!
— Как дела у вас с Патриком? — спросил Сэдлер строго. — Он тебя обижает?
— Патрик? — переспросила я растерянно.
Сцена несколько минут назад, признаться, предстала «дядюшке» странная. Но там голос повышала я, а не фальшивый супруг.
— Нет, дядя Бенжамен. Просто иногда у нас бывают разногласия. И трудные дни. Как у любой другой пары.
Старик посмотрел пристально, ища признаки лжи.
— Разногласия, говоришь, — протянул он хмуро. — Допустим. Но как ты объяснишь это?
Он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный пополам лист бумаги и протянул мне. Я взяла его трясущимися руками. О, боже! Что за новое испытание уготовили?!
— Сначала я решил, что это глупый розыгрыш. Но это твой почерк, Ребекка. Я хорошо его знаю. Ты с детства присылаешь мне открытки на праздники.
Мой почерк?! То бишь, моего двойника?!
Я уткнулась в письмо и быстро пробежала взглядом ровные строчки.
«Дорогой дядя Бенжамен. Хочу, чтобы ты знал. Если со мной что-нибудь случится, например, если я внезапно бесследно исчезну, не сомневайся: во всем виноват Патрик. В последнее время он ведет себя несдержанно, грубо. Несколько раз доводил меня до слез и даже не извинялся. А когда я пригрозила разводом, сказал, что, скорее, убьет меня, чем отпустит. Я начинаю всерьез бояться мужа, дядюшка. И опасаться за свою безопасность. А иногда и за жизнь.
С любовью. Твоя Ребекка».
— Ну? — спросил Сэдлер, взирая на меня из-под густых бровей.
— Я… я…
В голове поселился туман. А в душе страх. Ребекка опасалась за жизнь?! Подозревала, что лорд Флеминг способен ей навредить?! «…если я внезапно бесследно исчезну…» Но ведь она исчезла! Исчезла! И даже любовник понятия не имеет, что стряслось!
Что, если в этом доме, впрямь, произошло преступление?
Может, признаться во всем Сэдлеру? Пусть сам разбирается с лордом и Ребеккой. А я сбегу. Даже мешочек с золотом не возьму. Лишь бы не вызвали констеблей.
— Ребекка ответь мне! — приказал старик.
Я открыла рот и… сказала совершенно не то, что собиралась:
— Это моя глупость, дядя Бенжамен. Вот и всё.
— Глупость? — переспросил он тоном, будто сомневался в здравости рассудка. — Письмо об угрозах и страхе за жизнь — глупость?
— Понимаешь, — я отвела взгляд и спрятала руки за спину. — В последнее время мы с Патриком часто ссорились. Из-за всяких пустяков. Но чаще из-за фабрики. Он всё время проводит с рабочими, занимается делами. Совсем не уделяет время мне. А когда я предъявляю претензии, он… он… говорит, что я веду себя, как избалованный ребенок.
Сэдлер всплеснул руками и закудахтал:
— Ты, и правда, избалованный ребенок, Ребекка! Разве можно писать подобное только потому, что сердишься на мужа за недостаток внимания? Я почти поверил, что Патрик причинил тебе вред.
— Простите, дядя, — пробормотала я, глядя в пол. — В тот вечер я особенно разозлилась на мужа и… и…
— Ох, Ребекка, — Сэдлер потрепал меня по щеке. Чуть грубее, чем делали это дядюшки. Этим он дал понять, что не сразу забудет «мою выходку».
— Пожалуйста, не рассказывайте Патрику о письме, — взмолилась я.
От своего имени, а не Ребекки. Не хватало еще, чтобы фальшивый супруг узнал, что я в курсе опасений настоящей жены. Пусть всё идет своим чередом. А я сбегу, как только представится возможность. Подальше от этой семейки и их тайн.
— Не расскажу, — пообещал Сэдлер. — Не стану вносить дополнительную смуту.
И снова потрепал по щеке. Ласковее, чем в прошлый раз.
* * *
— Вы останетесь на ужин, дядя Бенжамен? — спросил лорд Флеминг, когда мы вышли из кабинета.
— Нет, Патрик. Я не совсем здоров и предпочитаю ложиться пораньше.
Я с трудом подавила вздох облегчения. Одной проблемой меньше. Фальшивый муж и драгоценный дядя вместе — сейчас для меня чересчур.
Ужинали втроем. К нам присоединился Доминик Голкомб. Прислуживали два лакея под бдительным наблюдением дворецкого Мюррея. Мы с лордом старательно не смотрели друг на друга. Он из-за поцелуя, я из-за письма. Кусок застревал в горле, столовые приборы время от времени приплясывали в руках. Голкомб подозрительно косился на меня. Мюррей тоже. Вряд ли Ребекка хоть раз выглядела взволнованной.
Мои нервы сдали, когда Голкомб заговорил о благотворительном вечере. Я отшвырнула нож и вилку, выскочила из-за стола, как ошпаренная.
— С меня хватит! — вырвалось помимо воли.
Лорд Флеминг с помощником вытаращили глаза. Один из лакеев уронил салфетку. Меня обдало волной жара. С перепуга в голову пришла блестящая идея. Я же Ребекка. А она ведет себе, как заблагорассудится, не считаясь с мнением других.
— Надоело здесь торчать, — объявила я раздраженно. — Развлекайте себя сами, господа.
Я грациозно развернулась и удалилась в спальню, как королева, хотя сердце колотилось безумно, вот-вот выскочит из груди. Никаких благотворительных вечеров! Пусть лорд выпутывается сам. Надо завтра же улизнуть во время прогулки. Главное, отделаться от шпиона Голкомба. А дальше… дальше лучше покинуть город. Чтобы никто не нашел. Ни Саймон, ни Флеминг.
Добравшись до спальни, я ощутила себя опустошенной. Голову посетила до смешного глупая мысль. Насколько проще была бы моя жизнь, если бы я не застала Саймона в постели с блондинкой. Жила бы себе дальше, прибывая в счастливом неведении. А не оказалась бы в чужом доме с вероятным убийцей. Ведь письмо — не подделка. Сэдлер уверен, что оно написано рукой Ребекки.
Вдруг ее тело здесь — в доме? Или закопано в парке? Может, именно ее несносная госпожа Хендрикс вызвала во время спиритического сеанса? Я невольно посмотрела в окно — на рябиновую аллею. Ох, хорошо, что спальня на северной стороне, а не на южной, иначе бы пришлось смотреть на тревожащий меня пруд. Стоп! А если тело Ребекки там?! И горничной Джонс заодно?!
— Мамочки! — я подпрыгнула, ударив руку о подоконник.
Показалось, снаружи промелькнула светлая фигура. Та самая, что описал Паркер. Она двигалась прочь от особняка — в темноту парка. Я прильнула к стеклу, разглядывая призрака. Но потом выдохнула. Это оказался сам Паркер, не закончивший работу. Он шагал прочь, неся на плече грабли.
Ох, и померещится же! Неудивительно, после всех треволнений и злоключений!
Бежать отсюда. Бежать и точка!
…Я простояла у окна еще минут сорок. Темнота стала всепоглощающей, насыщенной. Деревья тонули в ней, как в болоте. Или в треклятом пруду. Я почти ничего не видела. Только собственное отражение в черном стекле. Где же лорд? Странно, что не кинулся за мной сразу, оставил вариться в собственном соку. С другой стороны, вряд ли он раньше бегал за Ребеккой после ее выходок.
— Тссссс! Не шуми, — раздалось в коридоре. — Она услышит.
Я вздрогнула, узнав голос дражайшего супруга. Явился.
Она? В смысле, я?
— Наверняка, спит, как сурок, — отозвалась шепотом Тая. — Лучше скажи, что ты намерен делать? Кто бы ни прислал анонимку, он знает твою тайну. Это опасно.
Прислал анонимку? Знает тайну? О чем они вообще?!
От растерянности я не сразу сообразила, что горничная обращается к лорду на «ты».
— Я разберусь, — процедил его сиятельство едва слышно.
— Но Патрик!
— Тсссссс! — зашипели в ответ. — Уходи.
Я юркнула в кресло в углу и закрыла глаза, притворяясь спящей.
Скрипнула дверь, раздались тихие шаги.
— Ребекка?
— Что? — я резко подалась вперед. — Ох… Я задремала, да?
Лорд смотрел укоризненно. Того гляди, головой начнет качать.
— Что это было? — спросил строго. — На ужине?
— Импровизация, — пробормотала я, невольно представив, как его сиятельство душит мою точную копию. Голыми руками! — Беседа с господином Сэдлером выбила меня из колеи. Не осталось сил сидеть на ужине. Если бы я ушла, просто извинившись, это разве не выглядело бы странно? Вот я и повела себя, как Ребекка.
Ух! Неужели, всё это сказала я? На одном дыхании! Ну, Ева! А матушка всегда твердила, что у меня ни сноровки, ни воображения.
Лорд в первый миг опешил, но потом расхохотался.
— Браво, — проговорил сквозь смех. — И, правда, всё логично. Мюрей только глаза к потолку возвел. Мол, как господину не повезло с супругой.
— Вот видите, — подыграла я, выдавив улыбку. — Значит, я вхожу в образ.
— Это замечательно. Потому что вам еще предстоит сыграть роль радушной хозяйки. После вашего своеобразного ухода мы с Домиником обсудили благотворительный вечер. Назначили дату. Через полторы недели. Времени мало, но я не хочу откладывать. Не беспокойтесь, вам не придется заниматься организационными хлопотами.
— А как же исчезновение госпожи Нокс? — спросила я, вспомнив вечер, когда в особняке в предыдущий раз собирались гости. — Констебли не воспротивятся? Ваш дом — возможное место преступление.
Сказала, а сама поежилась. Если здесь убили Ребекку, то еще какое место!
— Я поставлю констеблей в известность, — заверил лорд, складывая руки за спиной. — Что касается нашей исчезнувшей гостьи… — он нахмурился и кашлянул. — Не думаю, что она стала бы возражать против помощи больнице. К тому же, мы так и не знаем, что случилось с госпожой Нокс, и имело ли место преступление, а не разыгранный, как по нотам, побег.
Сердце екнуло. Побег! Как же заманчиво и волшебно это звучало.
— Кстати, что хотел от вас Сэдлер?
Я возвела глаза к потолку, будто умелая актриса.
— Хотел справиться о моем здоровье после спиритического сеанса. Но я подозреваю, что больше намеревался пожаловаться на собственное.
— Ох уж, этот дядя Бенжамен, — проворчал лорд, не усомнившись в моей правдивости.
…Спать легли рано. Лорд спозаранку собирался на фабрику, а я хотела набраться сил перед завтрашним непростым «делом». Неизвестно, где мне придется привести следующую ночь. Возможно в экипаже, покидающем город. Уснули быстро. Оба. Я услышала мирное сопение фальшивого супруга, констатировала в уме, что для преступника он спит чересчур мирно, и сама провалилась в сон.
Мне снился родительский дом. Сестры с вышиванием, ворчащая матушка, отец, что-то горячо обсуждающий с братом. Они спорили, но не зло, а с азартом, доказывая друг другу свою точку зрения. Но вдруг ударил гром, и от порыва ветра открылось окно. Цветочные горшки попадали на пол. Сестры заохали, матушка негодующе уперла руки в бока.
— Лжецы! — провыл ветер.
Или не ветер.
Я открыла глаза и вскрикнула. Окно открыто настежь. Шторы взметнулись к потолку, а одеяло покинуло кровать и недружественно зависло над нами.
— Ох…
Это проснулся лорд. Увидел «противника» над головой и опешил, отвесив челюсть.