- Пока нет. Вино только принеси, самое дорогое.
Официант понятливо кивнул и удалился. Я почти не сомневался, что вино он принесет средней паршивости, а переплаченные деньги уйдут к нему в карман. В конце концов, официантом я работал уже давно и знал все уловки.
- Итак, я хотел поговорить о нас, Мира.
Я сморщился, как от зубной боли. То есть я, конечно, и не рассчитывал, что Вацлав повел меня в ресторан для того, чтобы рассказать о влиянии озоновых дыр на экологию, но его постоянные попытки подкатить порядком раздражали. Больше всего тем, что он против моей собственной воли начинал мне нравиться. Потому что я видел, что за маской отпетого бандита, холодного и замкнутого, не способного даже улыбнуться, скрывается живая, яркая личность. А ещё потому что он чертовски горяч. Можно сколько угодно убеждать людей в том, что тебя интересует в человеке только душа, но первым делом ты оцениваешь подтянутую задницу, рельефную грудь, смазливое лицо и только потом внутренние качества. Встречают, как известно, по одежке.
- Знаешь, на меня раньше ни одна девушка так не действовала. Я привык действовать нахрапом, напористо, нагло. А с тобой мне не хочется быть таким. Ты необыкновенная, Мира. Ты заслуживаешь только самого лучшего.
Я замер. То как он говорил… как смотрел на меня при этом… Я ещё никогда не видел его таким. Таким открытым и искренним. И, черт возьми, это было соблазнение без правил. Самое хреновое, что это, мать его, действовало! Мира поплыла. К счастью, внутри Миры был все еще вполне благоразумный я:
- А что там по поводу моего брата? Я уже могу вернуться в квартиру?
Теперь поморщился уже Вацлав. Он-то, поди, рассчитывал, что я, как наивная дурочка, развешу уши и после его пылких признаний не менее пылко паду к нему в объятия, согласная на все. Хитер, подлец. Женщины любят ушами. Мужчины глазами. Эротическая поза номер семьдесят шесть: «Мужчина смотрит женщине в ухо»…
- С твоим братом все сложно. Ни следа, ни зацепки, - Вацлав тихонько ругнулся. – Хотя знаешь, я его даже уважать стал. Так талантливо прятаться… умел бы так же талантливо держать язык за зубами – цены бы ему не было. И вообще, чего ты за него так переживаешь? – вдруг спросил Вацлав.
- Это же брат мой, любимый! И как мне не переживать, если он ввязался в какое-то дерь… нехорошее дело, и его теперь ищут какие-то му…жчины.
- А вы с ним точно только брат и сестра? – дотошно уточнил этот ревнивый лосеконь.
- Да ты охренел, что ли? – от возмущения я забыл пропеть эти слова нежным девичьим голоском, и получилось почти что басом, Вацлав аж вздрогнул.
- Прости, - он виновато понурил голову. – Я не хотел тебя обидеть.
- А получилось как всегда, - возмущенно фыркнул я. – Может, в проститутки меня ещё запишешь?
- Мира!
- А что? В любовницы к брату записал, после этого не страшно.
- Ваше вино. Вы готовы сделать заказ?
Вацлав так злобно зыркнул на бедного официанта, что тот чуть не уронил бутылку с вином. Я, наконец, вспомнил про меню. Оно было ещё пафоснее ресторана – на французском языке. Языка я не знал, но вполне был способен интуитивно угадать, где там суп, а где десерт. На цены я старался не смотреть, ибо это было просто издевательством для моего воспаленного мозга - знать, что я месяц горбачусь в кафе, получая такую сумму, что в этом заведении на нее можно купить только луковый суп.
- Мира, послушай меня, пожалуйста… давай вина, да?
Я сдержанно улыбнулся и кивнул, решив про себя не пить больше бокала. Человеком я был непьющим, поэтому косел даже от малюсенькой порции спиртного. А окосевший становился совсем дурным – орал матерные частушки, мог запросто залезть на стол и станцевать стриптиз, но самое главное: я становился очень любвеобильным. А секса у меня уже три месяца не было. А Вацлав - сволочь. Но очень, очень, очень сексуальная. Поэтому пить было нельзя.
- Как-то не так я себе это все представлял, - буркнул Вацлав. – Как-то по-дурацки все вышло.
- Расслабься, - решил сжалиться я. – Все хорошо, я уже почти не сержусь. И ты так и не сказал, могу ли я вернуться в квартиру брата.
- Нет, там все ещё опасно… ну, может быть уже не так опасно, но в любом случае, я не хочу тебя туда отпускать, тем более одну.
- Но ты ведь говорил, что программа защиты не будет долгой, - напомнил я.
- Дело в том, Мира, что я хочу, чтобы она была долгой. Я хочу защищать тебя всю жизнь. И не надо только вот думать, что я это все говорю из-за того, что ты близко меня к себе не подпускаешь и что я скажу все что угодно, лишь бы мне секс обломился. Ты мне действительно нравишься. Очень.
- Правда? – ляпнул я.
- Правда, - улыбнулся Вацлав, глядя мне прямо в глаза.
И я понял, что попал.
Часть 9
Чувство, что меня предает собственное тело, а вместе с ним и мозг в придачу, до жути неприятное. К Вацлаву меня тянуло все больше и больше, я уже не мог это контролировать. Даже когда наведался один из тех, кто тогда громил мою квартиру, парень с рыбьими глазами, я, вместо того, чтоб где-нибудь в уголке трястись от страха и отвращения, с восхищением наблюдал за разозленным Вацлавом – видно, накосячил где-то Рыбий Глаз. В гневе Вацлав был потрясающе красив.
Когда я с ним разговаривал, против воли в голосе появлялись томные нотки, взгляд, направленный на него, становился цепким, ласкающим. Иной раз я и сам не понимал, каким образом вдруг оказался сидящим с ним в обнимку, смотрящим какую-то ерунду по телику. Вацлав же был доволен как слон. И хотя мне до жути хотелось самодовольную улыбку с его лица стереть кулаком, отрицать, что эта самая улыбка очень сексуальная, я не мог.
Будто понимая, что я держусь из последних сил, Вацлав стал окучивать меня ещё интенсивнее, чем прежде. Мы посетили все выставки, кинопремьеры и театральные постановки в городе, он заваливал меня цветами и комплиментами, водил в рестораны и каждый день забирал меня с работы.
На работе, кстати, в последнее время мне появляться не хотелось. Никогда не думал, что женщины и впрямь могут быть такими мелочными и завистливыми. Сначала меня в шутливой форме спрашивали, где я умудрилась такого мужика отхватить, как бы между прочим замечали, как он меня любит, затем неприкрыто называли дурой из-за того, что я продолжаю работать официанткой, когда у меня такой мужик на привязи, а уж после этого дело доходило до откровенной неприязни. Узнал о себе много нового, н-да. И курица я общипанная, и мужика такого не заслуживаю, и что он во мне нашел… Анька - и та смотрела на меня, поджав губы.
В общем, радоваться было нечему. Влюбленность, конечно, замечательное чувство, не отрицаю, но не тогда, когда ты влюблен в того, кто пытается тебя найти и убить. Ну, то есть, наверное, убивать он вряд ли бы стал, покалечил только, но если бы вдруг узнал, что та, в кого он влюблен, и есть тот, кого он ищет, от меня мокрого места бы не осталось.
- Привет, милая, - Вацлав подкрадывается со спины, и я вздрагиваю, как псих. – Я тебя напугал, что ли? Прости. А у меня для тебя есть подарок.
- Мужик из цветочной лавки скоро будет встречать тебя, как родного.
- А это не цветы.
Оборачиваюсь, заинтригованный. До сих пор фантазии Вацлава хватало только на букеты да конфеты, ну, ещё на мягкие игрушки. Будь я и впрямь женщиной, отдался бы ему, предварительно поклявшись в вечной любви, уже после огромного, почти в мой рост, белоснежного медведя. Женщиной я не был. И влюбился не из-за подарков.
- Вот, - мне протянули какую-то карточку с цветастой надписью «Оазис». – Это сертификат на посещение салона красоты. Массаж там, пилинг-мылинг… Депиляция, - Вацлав выразительно глянул на мои ноги, сегодня облаченные в брюки.
Ишь какой! Волосатость моя повышенная ему не нравится! Хотя мне, вообще-то, тоже не нравится. Просто отношений постоянных не было, приводить себя в божеский вид было не из-за кого.
- Спасибо, - кивнул я, смущенно теребя в пальцах край своей туники.
- Ты - самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал, Мира. Я просто хочу, чтобы ты стала ещё красивее!
В салон красоты Вацлав отвез меня сам. До меня по пути медленно, но верно дошло, что для процедур мне придется раздеться, а под одеждой у меня маленький секрет, который я вовсе не хочу делать достоянием республики. Отказываться и просить отвезти меня обратно было уже поздно, поэтому в салон я всё-таки пошел.
Окруживших меня стайкой девчонок-мастеров на все руки послал лесом. Укладку делать не позволил – много ли на парике той укладки получится? От массажа отказался, от депиляции зоны бикини и любой другой зоны тем более. Немного подумав, потребовал восковые полоски, заявив, что сделаю все самостоятельно. Девчонки были ко всему привычные, посопротивлялись только для проформы и выдали требуемое, особо не обращая на меня внимания, видно, решив, что у богатых свои причуды и им не обязательно в них вникать.
Под конец визита все-таки позволил сделать себе макияж, чтоб Валцав не сомневался, что я по максимуму использовал его подарок. Парикмахер-стилист, пока я не видел, коварно подобрался к моим волосам и утюжком завил отдельные пряди. Парик стойко вынес испытание, а результаты превзошли все ожидания. Если раньше я был просто симпатичной девочкой, то теперь превратился в настоящую красотку.
Вацлав приехал за мной через полчаса с букетом цветов. Когда он посмотрел на меня, в глазах его было столько восхищения, что я первый раз в жизни пожалел, что я не баба. Я бы хотел, чтобы он на меня смотрел так. Не на искусственную Миру, а на меня, парня.
- Ты прелестна, - он легко коснулся губами моей щеки. – Поужинаем в ресторане?
- А может, лучше домой? – пискнул я. Ну не хотелось мне никаких ресторанов, надоели они мне.
- Устала? – понимающе улыбнулся мужчина, который никогда не сможет стать моим. – Красота требует жертв. Устроим романтический ужин дома?
У меня сил хватило только на то, чтобы кивнуть.
В лифте мне в кои-то веки не стало плохо: по сравнению с дерьмом, в которое я по собственной глупости вляпался, это была ничего не значащая мелочь. Вацлав действительно загорелся идеей романтического ужина, даже свечи откуда-то выкопал. Наш ужин прошел почти в полной тишине. Я был занят саморефлексией вкупе с самобичеванием, Вацлав, видя, что я не в лучшем расположении духа, с расспросами тактично не лез, но под конец трапезы сказал:
- Ну что мы как на похоронах, в самом-то деле! Расскажи что-нибудь? Как на работе?
- Ай, - отмахнулся я, отпивая из бокала и отмечая про себя, что вино коварное: я и выпил-то всего ничего, а по телу уже разлилась приятная слабость, а сам Вацлав становился все привлекательнее и привлекательнее в моих глазах. – Ничего хорошего.
- Что-то случилось? – Ну ты погляди: участливый тон, внимательный взгляд… зараза. Таю от его взгляда, как мороженка, а он пользуется!
- Кроме того, что меня на работе теперь ненавидят из-за тебя – ничего.
- Из-за меня? – опешил Вацлав. – А я-то тут при чем?
- Потому что ты весь из себя идеально-сексуальный самец, а я тебя не достойна, - вздохнул я. Почему-то захотелось спеть что-то грустное: кажется, вино подействовало на меня больше, чем я думал.
- А ты тоже так думаешь? - неожиданно спросил Вацлав.
- Что я думаю?
- Кому-то нельзя пить, да? – по-доброму усмехнулся он и пояснил: - Ты тоже думаешь, что я сексуальный?
- Да, - кивнул я. – Думаю…
- Что-то этого не заметно…
- А я должна броситься к тебе на грудь со словами: «Я вся твоя, мой сексуальный рыцарь!»?
- Было бы здорово, - хмыкнул Вацлав. – Но я не об этом. Я правда стараюсь сделать все, чтобы заинтересовать тебя, открыто говорю о чувствах, которые ты во мне вызываешь. Но ты только эту неделю ведешь себя со мной открыто, и я начал чувствовать, что, возможно, тоже нравлюсь тебе. Почему тебе потребовалось столько времени?