Дорогу выбрали не так чтобы главную — Брест — Кобрин, но тоже достаточно оживленную, чтобы поймать «рыбку». Выждали до ночи. Ночью все начиналось и ночью, но уже следующей — заканчивалось. Действовали мы в три этапа. Первый — прикрытие разведывало местность и находило затопленные участки, особенно классно, если вообще рядом оказывалось болотце. Я ложилась в схроне недалеко от дороги, и меня прикрывали дерном. Если привыкнуть и не обращать внимание на клаустрофобию, назойливо твердящую, что схрон очень похож на могилку, то все очень хорошо. Харви и Освальд занимали позиции в двух других углах воображаемого треугольника с дорогой посредине. Ли контролировал с двумя автоматчиками дорогу дальше, а основные силы, в количестве четырех солдат, размещались за болотцем или речушкой — главное, чтобы немцы два раза подумали перед тем, как их начать преследовать.
Так, схоронившись, мы ждали до утра, а то и до середины дня, когда на дороге, наконец, появлялась легковушка. Как правило, количество охраны в сопровождающих грузовиках нас не сильно напрягало. Сначала стреляла я в развалившуюся на заднем сиденье «рыбку», мои снайперы тут же повторяли выстрелы и валили всех, кто вообще находился в машине. Ли, Харви и Освальд с недавних пор взяли глупую привычку стрелять еще и в затылок тому, которого я валила. Это мне что-то явно напоминало — три пули в одной черепушке и неизвестно с какого направления, но я только внаглую посмеивалась — должны же ребята оправдывать свои прозвища?
После выстрела я тихо вползала в свой схрон, как улитка в ракушку, и замирала. Дальше играло уже прикрытие. Они отвлекали на себя автоматными очередями охрану и уходили в глубь лесов. Иногда с боем. Дававшееся естественное преимущество в виде болотца они использовали на полную катушку, и немцы, постреляв в глубь леса с бережка, дальше преследовать не решались и через некоторое время укатывали в своем направлении, только уже с двумя-тремя трупами.
Ночью прикрытие возвращалось, вызволяло меня из схрона, снимало Харли и Освальда с их позиций, иногда из таких же схронов, иногда с деревьев, и мы радостной толпой перлись обратно.
Все хорошее когда-нибудь кончается — вот должна же была учитывать это неписаное правило, а нет, решила, что хорошее может продолжаться вечно.
Первую глупость сделала я сама, когда решила, что дорога не так сильно изгибается, чтобы мы не могли за ней следить. Во-вторых, схрон устроила почти на открытом месте, только немного прикрытом редкими кустиками. Сначала все шло по отработанному плану. Машина легковая (черт ее знает, какой модели), за ней два грузовика — не проблема, отстреляемся и уйдем. Немцы хрен узнают, откуда стреляли.
Я выстрелила, Харви и Освальд дуплетом повторили, и машина вильнула в сторону, заваливаясь в кювет. Немцы, ясно, тут же давай выпрыгивать и стрелять во все, что движется. Мои автоматчики ответили — ну, все как всегда… И тут со стороны Ли донеслась такая стрельба, что я чуть не выскочила из схрона. Часто и глухо отзывалась «мосинка» — уж ее-то я ни с чем не перепутаю. А потом крик:
— Собаки! Собаки, мать вашу! Уходите!
Уходить? Куда? Перед нами человек сорок немцев! Встанешь — расстреляют как в тире! Лежу, матом гну и не знаю, что делать! Впервые… Глупо-то как!
А тут еще немцы стреляют — глупо так стреляют, наугад, по полю. Я даже не поняла, что это. Рвануло, обожгло ляжку. Только и охнула. Мамочки… Больно…
Лежу, пошевелиться боюсь, только чувствую, как становится мокрой одежда, будто в лужу плюхнулась. Слезы из глаз льются и кровь льется — и то, и другое не остановить. Да и не хочется…
Очнулась от того, что мокро стало не только спереди, но и на спине. Холодно и мокро. А надо мной небо. Плывет. И ветки плывут. И я плыву на плоту. А с боков мальчишки мои идут и плот этот толкают.
— Ли?
— Товарищ Иванова… как вы?
Нога дергается и жжет, но перевязана и, кажется, даже в лубке. Как подумала, что ранена, так сразу слезы хлынули.
— Мальчики, — шепчу, — больно-то как!
— Сейчас дойдем, товарищ Иванова, и будет все хорошо. Держитесь! Скоро… скоро уже…
— Ли? — опять спрашиваю я.
— Погиб.
Пытаюсь привстать:
— Кто? Кто еще?
— Здесь только Освальд и нас двое. Остальные там…
Я откидываюсь и плачу, уже не вытирая слез. Ли — Бегунков Владимир Юрьевич, из Саратова, двадцать три года. Харви — Проценко Александр Павлович, Белая Церковь, сорок два года. Остальные — Егор, Паша, Юра, Гена… Вот и повоевала, девочка…
Олег Соджет
Мысль о польском рейде не шла у меня из головы. Но для того, чтобы что-то придумать, надо думать. А в лагере было для этого слишком шумно. Ну, я и пошел побродить по лесу. Там тихо и никто не мешает мозгами пораскинуть, как сие дело провернуть. Сколько я бродил, не знаю, но на одной полянке наткнулся на нашу полуторку. В кузове у нее какие-то ящики были. Заглянул я туда, а там «мечта Олегыча» лежит — помповушки.
«Ну, — думаю, — он как раз на поправку пошел. Вот и будет ему подарок».
Осмотрел я грузовик. И задумался. Досталось ему, конечно, капитально, но вроде двигатель не совсем в хлам разбит. А радиатор дырявый и воды в нем нет. Порывшись в кузове, нашел пару канистр и из ближайшего болота воды набрал и в радиатор, сколько влезло (а влезло мало, ибо тек он), и в канистры. Сел за руль, попробовал — завелась. Как я до лагеря доехал, сам не знаю — думал, не дотянет. Но хоть и в клубах пара, но доползла машинка туда. Загнал я ее под навес, заглушил. Достал из кузова одну «помпу» — и к Олегычу.
— Вот, — говорю, — подарочков привез тебе. Таких вот, — и протягиваю ему ствол. — Правда, сколько их там в машине, не знаю. Не считал, так что, как выздоровеешь, сам пересчитаешь.
Не успел я после вручения Олегычу подарочка уйти, как из госпиталя и он собственной персоной вышел. И сразу к грузовику. О чем они там с Петровичем говорили, я не слышал, но зато имел возможность наблюдать, как Сергея докторша в госпиталь, как нашкодившего котенка, за шиворот отвела. И, судя по ее жестикуляции, особой радости от того, что пациент сбежал, она не испытывала.
Сергей Олегович
Взял я подарочек и офигел, поскольку это была та самая, знаменитая «окопная метла», «винчестер 12» в армейском исполнении. Из санчасти я, конечно, бессовестно удрал, пользуясь тем, что доктора не было, и сразу пошел к грузовику. Все встречные смотрели на меня почему-то с удивлением. «Странно… — подумал я, — чего они таращатся так, как будто я с луны свалился?» Но тут я, наконец, добрел к грузовику, возле которого колупались уже ремонтники, забрался кое-как в кузов и начал смотреть, чего там есть. Обнаружилось там еще девяносто девять братьев того «винчестера», что был у меня в руках, принадлежности к ним, длиннющие ножевые штыки (на фига они для ружья?) и патроны, приблизительно штук по сто пятьдесят на ствол. Ружья все были в консервационной смазке, патроны (картечь 00) тоже надежно укупорены. Подошел Петрович, запрыгнул в кузов.
— О, «метелки окопные» притащили! — удивился он. — Хорошие штуки, да… Помню я… — тут он резко осекся. Я сделал вид, что его оговорки не заметил.
— Петрович, свистни, наверно, народ, пусть все это сразу возле оружейной мастерской разгрузят, да поищи еще столяров-краснодеревщиков, если есть такие.
— А зачем столяры? — поинтересовался Петрович.
— Да есть у меня мысль по переделке этих винчестеров, — ответил я ему. — Смотри, убираем приклад на фиг, вместо него складной делаем, или рамочный, или как на «эмпэшке» немецкой, потом делаем нормальную пистолетную рукоятку удобную и увеличиваем магазин до восьми патронов. Замечательная вещь получится!
— Ага, понял! — Петрович спрыгнул с грузовика и помог слезть мне.
— Петрович, а ты не в курсе, а откуда они вообще оказались у нас, эти помповухи? В смысле не в лагере, а в России? — спросил я.
— Да слышал я, что закупали их в первую войну с германцем, — ответил Петрович. — Эти и девяносто седьмые «винчестеры». Помню, у соседа такой был, он его с войны домой принес. Хвалил очень, хорошая штука, говорил, надежная!
«Эх, лукавишь ты, старый черт! — подумал я. — Сдается мне, что ты в Первой мировой участвовал, да явно не рядовым. Уж очень такое иногда проскакивает у тебя…» Тут нашу беседу прервала доктор, которая, схватив меня за шкирку, потащила обратно в санчасть, нещадно ругая за нарушение постельного режима…
… — Сергей Олегович, — спустя пару дней, узнав о том, как я хочу оттюнинговать «винчестеры», стал меня упрашивать Олег, — может, вы один винчестер со штыком в куче и мне дадите? — И на всякий случай добавил: — Выдели штучку, по дружбе, а? Все ж их я нашел…
— Да о чем вопрос? — ответил я. — Штык бери хоть сейчас, они все равно на фиг не нужны. Я что-то не представляю ситуации, когда нужно будет с помповухой в штыковую ходить. А сам «винчестер», как закончат, сразу тебе первому и вручим… Можешь, кстати, зайти к оружейникам, сказать, какие тебе дополнительно апгрейды нужны.
— О'кей. Скажу, конечно. Но основное — он покороче быть должен, иначе с ним не развернуться в коробочке…
После того, как притащил Петрович первые две переделки и отдал мне, стал я рассматривать. Сделано было качественно, складной приклад, как на МП-38, удлиненный подствольный магазин, удобная пистолетная рукоятка и еще сбоку на ствольной коробке зажим для патронов. Получившаяся конструкция здорово напоминала СПАС-12.
— Держи! — вручил я одно ружье Соджету. — Патроны там, на складе боепитания возьмешь. Старайся только гильзы не разбрасывать сильно, новых не будет, будем эти переснаряжать.
— Спасибо, — поблагодарил Олег меня, сделав вид, что съезда с темы не увидел, — ты, это… Выздоравливай поскорее. А я побегу. Дел море…
После чего, взяв ружье, Олег пошел заниматься техобслуживанием техники.
Олег Соджет
Увидев, что же нам досталось с эшелона, найденного Змеем, мы с Доком устроили пляски шаманов вокруг КВ. Ибо появление этих двигателей означало, что он будет введен в строй. Ремонт более легкой техники моментально был приостановлен, и все усилия были брошены на установку двигателя на наш пока что единственный тяжелый танк. Одновременно с этим я отдал приказ своим танкерам полазить по окрестностям. Это было сделано по причине того, что в окрестных лесах имелось довольно много битой техники, которую мы толком и не осматривали — все равно, если двигатель разбит, нам ее не починить было. А теперь, имея одиннадцать В-2 в запасе, можно было и развернуться слегка.
До налета на деревню мои поисковики так ничего найти и не успели, а вот потом… В один из дней ко мне подошел Иван и сказал, что они нашли что-то интересное. А точнее, разбитую колонну нашей техники. Но что именно там есть и в каком состоянии, он не смотрел, отметил только, что ее там много. Сказав Мындро, что, возможно, Иван откопал нам пополнение в технике, я убедил его отпустить меня с группой танкистов и ремонтников на осмотр найденного. Также мы с собой взяли несколько тягачей, один из которых был с трейлером, и обе ТЗМ для буксировки найденного. До места добирались три ночи. А ночи потому, что именно в темноте мы и передвигались, днем устраиваясь на дневку, чтобы нас не обнаружили с воздуха. А так долго потому, что с таким автопоездом ночами передвигаться получалось только на очень малой скорости.
Добрались мы до места к утру и при помощи захваченных с собой фонариков стали осматриваться, что ж мы нашли. Беглый осмотр показал, что тут как минимум танковый батальон попал под налет. А скорее, даже полк. Ибо хвост колонны терялся в темноте. Отсутствие погибших и столкнутые на обочину машины давали знать, что уцелевшая техника после налета ушла дальше. Находившиеся во главе колонны легкие танки и бронемашины нас не заинтересовали. Чинить их было бесполезно. Обгоревшие, перекрученные, они годились только в переплавку. От некоторых вообще осталась только груда металла, не позволявшая даже понять, какой же это был танк до взрыва. Однако одному из техников повезло. Он наткнулся на БА-11 с вырванным правым передним колесом. Кое-как мы умудрились затянуть его на трейлер. А вот потом мы дошли до той части колонны, где шли КВ и Т-34. Осмотр машин показал, что забирать стоит пять Т-34 и два КВ-1, остальная техника была не ремонтопригодна. Пока мы занимались подготовкой этих машин к буксировке, двигаться назад было уже поздно, и мы стали на дневку в лесу. И вот тогда-то нам и попался на глаза наш «главный» сюрприз. Ночью мы не заметили, что следы гусениц ведут в лес, а вот днем заметили и пошли по следам.
— Вот это да!!! — выдал Иван.
— Да уж, — согласился я, — и что же с этой парой делать-то? Ну, в смысле понятно, что оба с собой. Но вот как первого из грязи вытянуть? Хотя, может, ТЗМ если вместе дернут, то справятся.
А постараться стоило. Ибо наткнулись мы на два КВ-2. У одного из них МТО было разворочено попаданием чего-то серьезного, а буксировавший его собрат увяз в грязи чуть ли не по башню. В результате на их подготовку потратили еще две ночи. В первую оттянули к остальной технике подбитую машину, а потом долго и упорно откапывали завязшего, ибо ТЗМ без этого не смогли его вытянуть. Но когда мы его все-таки достали, оказалось, что он на ходу и даже заправлен, хоть и не под пробку. Еще три ночи ушло на возвращение в лагерь с добычей. А во главе колонны гордо чапал КВ-2, тянущий на буксире своего подбитого собрата…
— Ну что, тезка. Принимай под свое начало неполную роту тяжелых танков в составе пяти КВ-1 и двух КВ-2. Один из КВ-1 — с орудием Ф-34, остальные — со стандартным вооружением. Да, у одного из них орудие выведено из строя, так что ищи замену. Из пары КВ-2 один в порядке, у второго отсутствует бронеплита, закрывающая моторный отсек. Все на ходу, так что с этим у тебя проблем уже нет. Только те две, что я назвал — орудие и бронеплита. Берешься за командование?
Степан
Обнаруженная техника грела душу — еще бы, с пополнением число нормальных танков увеличивалось почти вдвое. В минусе — техника небоеспособна и еще больше увеличивает размер базы, что затрудняет маскировку. Отвлекать ремонтников от подготовки к рейду и изготовления самоходных зениток не следовало, поэтому решили — в рейд отправятся те машины, которые уже на ходу, и Т-34 — их легко можно было ввести в строй. В итоге, к рейду готовились все немецкие танки, «литовцы чешского происхождения», из которых ваялись самоходные зенитки, САУ-34-85, Т-34 и бронеавтомобили. Плюс грузовики с пулеметами. Всего до тридцати пяти боевых бронированных машин, при условии быстрого ремонта БА-11. Но в принципе — неплохо.
Проблемой оказалось снабжение — семь наливняков на пять рот — это не много, да и с грузовиками проблема — в деревне в основном вытаскивали боевые машины, а про грузовозы забыли. Такая ситуация требовала тщательной проработки маршрута и сковывала маневренность групп — единственный наш козырь. Хорошо, что была возможность выделить каждой группе радиостанцию — по крайней мере можно скоординироваться и докладывать разведданные.
Кроме того, отправили разведку к резервным складам.
Олег Соджет
Ну а потом я стал плотно заниматься той техникой, что в рейд взять планировал. Долго прикидывал, что и как с собой брать. Ну, LWS — это понятно. Подумав, решил два танка брать — Т-III и Т-IV немецкие. Туда их за ночь перевезу, а там, если что, их и брошу. Естественно, брал два немецких SdKfz-251 — один с рацией и один простой, для перевозки пехоты. Долго раздумывал о БА-11, ибо, с одной стороны, он сильно выбивался из колонны, а с другой, сорокапятка в его башне — довольно серьезный аргумент. Так ничего и не придумав, решил подождать, пока его не починят. Заправщики брать не стал — найду на месте. А вот SdKfz-7/1 брал с собой в качестве единственной зенитки. На этом решил остановиться, чтобы переправа на неделю не растянулась. И начал подготовку техники к походу. Единственное, что мы переделали, это LWS и прицеп, установив на них кронштейны для пулеметов — два на машине и один на прицепе. Остальной технике только ТО устроили по полной программе с заменой масла и переборкой ходовой и двигателей.