В те два дня я буквально физически чувствовала его присутствие и особенно отсутствие, когда он выходил из каморки в поисках еды для меня… меня и моего малыша…
Я должна бы ненавидеть этого ребенка… или нет, не знаю, но ненависти не было. Я вдруг почему-то решила, что он будет только мой! Как будто он зародился во мне просто так, сам по себе… мне так хотелось. Я мечтала, как буду играть с ним. Одену его в желтенькую рубашонку из коллекции Тайнко и маленькие пушистые носочки, а он будет лежать и улыбаться… И обязательно где-то рядом оберегающий нас Стив.
В часы ожидания, особенно там, в каморке, я больше всего боялась, что однажды Стив не вернется. Что его убьют или еще что-нибудь сделают, и он не сможет защищать меня! Мой страх, казалось, клоками висел на стенах этой комнатки, растекался лужами по полу… Но Стив всегда возвращался. И на том корабле. И на этом. Всегда что-то приносил, обнимал меня.
А потом он появился с женщиной… Я до сих пор вижу этот момент перед глазами: дверь нашего укрытия отворилась, вошел брат, внешне спокойный, как всегда. А за ним следовала зеленоглазая подтянутая стерва со взглядом кобры. Я замерла от ужаса, чувствуя себя пойманным кроликом. Что из себя представляют работорговки с Венги, я догадывалась. И вот одна из них стояла рядом и смотрела на меня.
— Ну и в каком же поколении ваши родители были родственниками? — она ехидно-злобно усмехнулась. И это означало, что придуманная Стивом легенда, которую мы так усердно запоминали, не пройдёт. Стерва как-то раскусила наш обман. На меня накатила удушливая волна страха. Казалось, что вот сейчас она что-нибудь такое сделает и снова ввергнет меня во что-то ужасное. Всхлипнув, я вытерла глаза рукавом рубашки и, в упор посмотрев на нее, прошептала:
— Я беременная. Помогите нам, пожалуйста! Вы же тоже женщина… Мы расплатимся с вами, потом, правда!
Стив зыркнул на меня так, что я подавилась словами. А стерва окинула его оценивающе — хищным взглядом. От паники меня удерживала только непрошибаемая уверенность во взгляде брата. Я заставила себя успокоиться: «Стив спасет меня. Он что-то придумал». И позволила гибкой чернокожей женщине увести меня. Взгляд Стива говорил: «иди», и я послушалась, деваться все равно было некуда.
В каюте был душ, а я уже так давно мечтала нормально помыться! Мне дали чистую одежду. Накормили. А потом оставили одну. И я сидела и ждала, что Стив все устроит, как-нибудь вывернется, придет и спасет. Он же должен меня спасать? Нас! Я погладила слегка округлившийся животик. Он просто обязан спасти нас с малышом.
Следующие несколько дней ничего не происходило. Черная женщина приносила мне еду. Ворчала на меня, что надо делать зарядку и как следует кушать. Что для ребёнка это полезно. А на мои вопросы про Стива только ухмылялась. Выспрашивать у нее более настойчиво было страшно. Особой добрячкой она не выглядела и вообще чем-то походила на директрису в моей последней школе. Поэтому я…мы, просто сидели и ждали. Больше ничего не оставалось делать. Из каюты меня никуда не выпускали.
Стив
Следующие три дня я не выделывался, тихо выполнял все, что от меня хотели, и говорил правду, только правду и ничего кроме правды. Я вообще старался как можно больше молчать и присматриваться.
Все-таки без мужиков они тут явно скучали — меня тискали, гладили, щипали, хлопали по заднице и кормили конфетами с рук все члены команды. Мне хотелось, чтобы Юйшу все происходящее держало в тонусе, но не раздражало. Как только я понимал, что она вот-вот разозлится, тут же подползал к ее ногам и замирал гордой преданной статуей. Если при этом посмотреть ей в глаза и едва заметно улыбнуться, полная реабилитация мне была обеспечена.
Самое неприятное начиналось перед ужином — меня, вернее, мою задницу, приучали к анальному сексу. Так что сначала ласки, затем смазка и затычка, потом заслуженный ужин. С пробкой в заднице. На десерт вечернее общеразвлекательное шоу со мной в главной роли. После оргазма — в каюту, там душ и изъятие пробки. Дальше под одеяло и читать их местный альманах «Хочу все знать» — «Кодекс раба».
Джейн притащила шесть толстых томов и вручила их мне с ехидным напутствием. «Их надо прочесть до прилета на Венгу». Пошутила, тикусйо! Ну вот, я и читал. Утром, днем и вечером.
Юйша
Я созвонилась с несколькими своими знакомыми, но никто не хотел ввязываться в аферу с ввозом инопланетника. По новому закону я могла сама его «засветить», получить направление в «Департамент по Инопланетным Связям» и явиться туда с ним в течение суток после прибытия на планету. Узаконить его пребывание на месяц, под свою ответственность … Но что с ним делать потом?
Привезти в Космопорт и бросить в приюте для «потеряшек»?
Оставить его у себя в гареме наложником на законных основаниях? Оформление венговского гражданства, отказ от всех прав, передача мне под полную ответственность… И лишить мальчишку шанса сбежать с планеты?
Я даже не сомневалась в том, что он будет пытаться удрать, после того как его сестра нормально родит. Все они так делают.
Именно поэтому инопланетников обрабатывают у профессионалов. Но внутри у меня все наизнанку выворачивалось при мысли, что кто-то будет ломать мое солнышко. Нет! Он меня радовал именно вот такой. Со своим уверенным спокойным взглядом и едва заметной улыбкой.
Да и сбежать с Венги практически невозможно.
Но если я убью его надежду на побег, то этим сама сломаю что-то внутри него.
А еще в операции с законным оформлением был один очень мутно-вязкий уязвимый момент. Снятие отпечатков. Хотя можно было использовать специальную пленку, до неузнаваемости изменяющую линии на пальцах. И воспользоваться легендой, что он с Хлана. Или лучше с Ммирзы? — Она как-то привычнее.
У меня оставалось четверо суток и еще парочка незаконных вариантов. Засветиться в ДИСе мне и самой-то не очень хотелось. Положительных моментов не было ни одного, а отрицательных — хватало. К тому же они сотрудничают с двумя основными центрами по «перевоспитанию», и будут очень настойчиво рекомендовать посетить их вместе с «находящимся под моей опекой инопланетным гражданином мужского пола». «Во избежание непредвиденных сложностей». Конечно, можно завуалированно вежливо послать их удовлетворить слоногемота во время гона. Но Матерь Всего Сущего, как я не любила общаться со всеми этими…
Четверо суток и парочка вариантов. Может, мне еще повезет…
Стив:
Я как раз дочитывал очередной раздел второго тома этого их Кодекса, когда в каюту вернулась Юйшайра. Выражение лица у нее было очень расстроенное. И меня, понятное дело, это насторожило. Проблем у капитана корабля, конечно, не мало. Но мне важно было понимать, связано ли это как-то со мной или нет. Да и вообще, может, я мог чем-нибудь помочь, мало ли чего на свете не бывает.
С женщинами прямой путь далеко не всегда самый правильный. Спроси я ее сейчас: «Чем вы так расстроены, госпожа?», в ответ имел все шансы услышать завуалированное: «Не твое дело, мальчик!». Конечно, мое переживание зачтется, но мне то надо не это.
Нормальные женщины расслабляются, когда их ласкаешь и слова всякие нежные говоришь, желательно на ушко. Они тогда становятся откровенней. Но не думаю, что Юйшайра подходит под мое понимание слова «нормальная».
Спровоцировать, чтобы она меня выпорола? — Смазывая и гладя меня после порки, она становилась более доброй и мягкой. Но вот потянет ли ее пооткровенничать? Она и так расстроена, а тут еще я подставлюсь. Даже если будет ясно, что специально — все равно не совсем то, что надо. Задница зря пострадает.
«Я вижу, что вы расстроены»? — ну да, прекрасная фраза для Капитана Очевидность. Не то. «Что вас так расстроило?» — совсем не то. Тикусйо!
«Что я могу сделать, чтобы …» — теплее! Только надо через их фильтр пропустить. Я — мужчина, и сделать ничего не могу, если она мне не позволит. Значит, фраза должна быть как-то… Как-то вот так звучать…
— Госпожа, может быть вы захотите как-то использовать меня, чтобы поднять себе настроение?
Да! А теперь вишенку на тортик надо. Сейчас можно и Кэпа Очевидность сыграть. Или не надо? Меня бы не порадовало, если бы мне сообщили, что у меня на лице нарисовано, как мне хреново. Надо вишенку и … И не думать, как меня может захотеть использовать женщина с Венги, чтобы поднять себе настроение.
Конечно, без всяких там оскорблений и тасканий за ухо. Макание носом в плинтус, если это делал не я сам, добровольно, очень злило. Унижать меня надо было очень осторожно. Свою реакцию даже я не предсказал бы. Мог поддаться, мог взбрыкнуть, мог и… А вот боль, скорее всего, вытерплю. Без восторгов, конечно, но вытерплю. Только без экстрима… Без экстрима, пожалуйста! Аккуратно и нежно.
Так… Отвлекся. Вишенку на тортик.
— Мне было бы приятно, если бы я хоть как-то смог вас порадовать, — ща-а-аз зубы сведет, как сладко вышло. Надо еще что-то, а то совсем не моя фраза. Хотя…
Юйша
Мое солнышко полусидел на своей кровати и читал «Кодекс раба».
Джейнни где-то нашла у себя в закромах полное издание, уж не знаю, зачем оно было ей нужно, тем более тут, на корабле. Но Стийву точно не помешает с ним ознакомиться.
— Госпожа, может, вы как-то используете меня, чтобы поднять себе настроение?
Хм… Чтение явно идет моему мальчику на пользу. И он прав, я сейчас просто физически нуждаюсь в небольшом развлечении с его участием в главной роли.
— Мне было бы приятно, если бы я хоть как-то смог вас порадовать, — я встретилась с его взглядом, от которого у меня начиналось сильнее биться сердце. Улыбку на этот раз он даже не старался скрывать, зараза такая, наоборот, даже в глазах чуть засверкал ее отблеск.
— Только не слишком больно, пожалуйста. Я же ведь ваше солнышко, со мной нужно обращаться нежно и ласково.
Ни один идеально отдрессированный венговский парнишка не смог бы несколькими фразами заставить меня не просто улыбнуться ему в ответ, а полностью забыть… Забить на все проблемы, которые только что роем кружили в моей голове. Впереди еще целых четверо суток, и у меня в запасе еще пара вариантов.
Сначала откладываем книгу на тумбочку, теперь обе руки поднимаем за запястья над головой. Защелкиваем наручники, прикрепленные к спинке кровати. В серо-голубых глазах уверенное спокойствие, как будто у этого парня вся ситуация под контролем. Словно не он лежит на кровати обнаженный и полностью в моей власти.
Ну что же, сейчас мне очень хочется попробовать поиграть с этим чудом так, как я люблю, и при этом не спугнуть, не испортить ему это уютное комфортное состояние. Хочу, чтобы ему было хорошо, чтобы ему понравилось. Хочу научить его дарить мне свою боль, заряжать меня энергией своего тела не только ежевечерним, уже отработанным за четыре дня способом. Хочу пить боль этого тела. Наслаждаться обладанием моим мальчиком. Нежно и ласково.
Нет, мне нравилось смотреть, как он кончает, отрешаясь от мира, забывая, что за ним следят несколько пар глаз. Он смотрел только в мои и каждый свой оргазм дарил мне. Я понимала, что он делает это специально, маленький умненький расчетливый манипулятор. Но все равно приятно. Это был просто энергетический взрыв, после которого я часа четыре летала, как на крыльях, и только потом падала в кровать и тут же засыпала.
И сейчас он же не просто так предложил мне себя, наверняка надеется получить за это что-то взамен. Может быть, свидание с сестрой? — Не важно.
Я хочу его использовать, мне сейчас это просто необходимо. И очень хорошо, что он первый заговорил об этом.
Из ящика шкафа я взяла несколько вещей, которые мне понадобятся для игры.
Но сначала все-таки будет ласка.
Пальчиками провести по щеке, чтобы он зажмурился от щекочуще — нежного прикосновения. Теперь пальчиками обеих рук от скул вниз, по шее… По плечам… Теперь по бокам… Обрисовать грудь и под углом по животу… Теперь, всеми пальчиками вместе, вверх… И разбежаться… По ключицам…
Стийв провоцирующе выгнулся мне навстречу. Пришла пора разбавить нежность болью. Сначала обвести подушечками пальчиков соски. Потом большими и указательными пальчиками сжать их, посильнее. И медленно прокрутить, выпивая как целебный бальзам, стон боли и наслаждения.
Теперь снова вниз, по груди… по животу… по бедрам… нежно… ласково… едва касаясь… чтобы снова расслабился… выгнулся… и вот теперь захватить в ладошку мошонку и сжимать ее… медленно… ощущая, как перекатываются яички… и выпивая его стон — очередную порцию сладкого напитка.
Боль и наслаждение.
Теперь подушечкой указательного пальчика по нежной розовой кожице головки. Сначала вокруг дырочки, потом чуть задеть и снова вокруг… Спиралями… То расширяя круги… То снова сужая… Пока мое солнышко вновь не прогнется чуть-чуть… Не сделает движение бедрами мне навстречу…
И тогда достать из кармана небольшой аккуратный зажим и прищепить им кусочек кожицы вокруг головки.
Стийв широко распахнул глаза, в которых плескались боль и испуг, и старательно попытался посмотреть на меня спокойно-вопросительно.
— Тебе очень больно, мой хороший?
Стив
Половина дела сделана — внимание я к себе привлек. И сначала все шло совсем неплохо, с учетом того, где и с кем я находился, конечно.
Но вдруг резкая боль просто накрыла меня, волной. И сквозь какой-то текучий шум и оглушающий стук собственного сердца я услышал:
— Тебе очень больно, мой хороший?
В вопросе звучала искренняя забота, но… Тикусйо! Я же просил обращаться со мной в рамках разумного и без экстрима! Прищепки на члене я отношу к экстремальным факторам.
— Врать же… не хорошо… да?
Юйша
Мое солнышко, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от боли, попробовал пошутить.
— Врать же… не хорошо… да? — и даже улыбнуться попытался.
Значит, действительно очень больно. Жаль. Я люблю фиксировать крайнюю плоть на члене такими зажимами. Маленькими можно создать очень красивое подобие цветочка с сердцевинкой — головкой в середине. Большими — создать иллюзию прямоугольника.
Наверное, разочарование отразилось на моем лице, потому что Стийв, едва заметно дернув верхней губой, прошептал:
— Я могу немного потерпеть, если вам хочется. Правда, могу.
Теперь я уже абсолютно точно знала, что он не просто хочет мне поднять настроение. Ему явно от меня что-то нужно и, конечно же, это связано с Марисоль. В то, что этот расчетливый зверек готов терпеть сильную боль только ради моего удовольствия, ни за что не поверю. Ну что же, сам напросился. Будет цветочек…
Стив
Тикусйо! Я совершенно не понимал логику этой женщины. Казалось бы, после слов: «Я готов потерпеть, раз вам и правда этого хочется», меня должны были, устыдившись, оставить в покое. Еще потом и на мои вопросы ответить. Я же даже мимику на лице контролировать перестал специально. Чтобы явно было заметно, как мне чертовски больно! Где я опять облажался?!
Самое обидное — мне действительно было … Острую режущую боль сменила другая, почти приятная. И тут меня снова пронзило как будто тысячью иголок одновременно. Это был следующий зажим. Я даже не успел к нему привыкнуть, как в ход пошел третий… Четвертый… Шестой.
Все?! Тикусйо! Это же надо было так подставиться! Главное, чтобы не зря.
Закрыв глаза, я вслушивался в свои ощущения. Боль медленно отступала. Отлично. Теперь можно посмотреть на мир.
Юйша
Я ревновала этого засранца ко всей моей команде, но больше всего я ревновала его к этой девчонке. К его типа сестре. К Марисоль. Дико ревновала. Поэтому опять сорвалась.
Стийв, зажмурившись, закусив губу и сцепив пальцы так сильно, что их костяшки побелели, молча терпел боль. А ведь я хотела приучить его ею наслаждаться.
Жаль. Что ж, самое время выдохнуть и попробовать все исправить.
Мальчишка смотрел на меня спокойно, но с легким непониманием во взгляде: