– Планета Наташка, как большинству присутствующих вероятно уже известно, была подвергнута терраформированию, – довольно сухо вещал Макнамара. – Более того, предыдущая экспедиция даже успела засеять поверхность различными образцами специально выведенной для Наташки флоры. Но вот животный мир там, по причине повышенного радиационного фона, пока отсутствует. Наша корпорация разработала все необходимые для нормального функционирования биоценоза виды, с увеличенной к облучению стойкостью, взяв за основу фауну Земли. Заполнение экологических ниш будет минимум девяностопятипроцентным. Для большей части хищников предусмотрен импринтинг с целью облегчения одомашнивания. Соответственно, с учетом радиации подправлен и геном человека. Все необходимое для работы оборудование уже завезено и смонтировано на лунной базе планеты.
– По ее времени там прошло порядка полумиллиона лет, – перебил Макнамару майор Джеймс Бродбент, присланный на базу с еще двумя пилотами-варягами специально для участия в проекте, – из-за диффузионной деградации* любая электроника уже давно сдохла. О каком оборудовании может идти речь? – спрятать высокомерное выражение превосходства на своем породистом лице майор не смог.
Макнамара чуть поморщился от наглости военного, но сдержался и ответил довольно спокойно:
– Все технические средства были изготовлены специально с учетом необходимости долговременного хранения, законсервированы и заморожены практически до температуры абсолютного нуля. Дополнительно в грузовом отсеке каждого "Волкодава" будет смонтирован небольшой мобильный биорепликатор. Генные карты для производства модифицированных животных и начального человеческого контингента я выдам каждому экипажу перед вылетом. При некотором усердии справиться со всем необходимым объемом работы смогут всего два специалиста максимум за полгода.
"Начальный человеческий контингент", так они детей называют? – скривился про себя Павел, но вслух возмущаться не стал.
– Полугодовалых младенцев выбросить на поверхность дикой планеты и улететь? – удивился майор. Спесь с его лица сползла мгновенно.
– Во-первых, с ними на Наташке останутся охранные роботы, – спокойно возразил научный руководитель экспедиции. – Относительно адекватными модификанты должны стать уже по достижению двух-трехлетнего возраста – не забывайте, что у них несколько ускорен метаболизм и, как следствие, физиологическое и умственное взросление. Опасных животных в местах десантирования не будет вообще. Определенный процент потерь запланирован изначально для выбраковки неудачных экземпляров. Более того, примерно через пятьдесят лет после высадки на планете предусмотрено похолодание, чтобы вызвать эффект бутылочного горлышка. Это приведет к необходимости миграции контингента из комфортных северных долин, с расселением по всей территории материков. Соответственно, во время похолодания и вынужденного исхода, опять будут некоторые потери среди контингента. В результате выживут самые сильные и умные – именно то, что нам требуется. Вас что-то не устраивает в проекте, майор?
– Нет-нет, все в порядке, – немедленно пошел на попятную Бродбент. Оплата длительной командировки была довольно приличной. А за деньги, за очень большие деньги майор был согласен на что угодно. Ну, в самом деле, какое ему дело до высокой смертности каких-то модификантов?
– Научный коллектив нашей корпорации работает над этой задачей уже больше двадцати лет. Неужели вы думаете, что мы могли чего-то не предусмотреть? – особого довольства в словах Макнамары не чувствовалось. Но вот его отношение к людям на Наташке, как к обычному расходному материалу Павел понял предельно ясно.
– На какой срок запланирована экспедиция и весь проект? – поинтересовался капитан Стайн, еще один "варяг".
– Работа на лунной базе планеты – максимум год. Спускаться на поверхность даже в тяжелых антирадиационных скафандрах нежелательно. Здесь за это время с учетом вхождения в область аномалии и выхода из нее пройдет не более четырех месяцев. Весь эксперимент по времени Наташки – порядка трех тысяч лет. Как сами понимаете, держать на базе постоянную смену научных специалистов нет ни возможности, ни особой необходимости. После достижения численности модификантов на поверхности планеты до необходимого количества – около пятнадцати-двадцати лет по нашему счету – придет черед следующей экспедиции. Ее специалисты займутся обучением и воспитанием контингента с созданием потребного патриотического к землянам духа. Все необходимое для этого предусмотрено. Одновременно, сразу после достижения достаточного уровня знаний, прямо в системе Наташки и соседней будут развернуты производства боевой космической техники. Начальный инструментально-станочный минимум законсервирован предыдущей экспедицией. Вопросы?
– Способы создания "потребного патриотического к землянам духа"? – процитировал Макнамару майор Бродбент.
– Это вне вашей компетенции, майор. Главное – доставьте нас туда и затем вывезите обратно.
"Ага, об импринтинге по ментопривязке он говорить не стал" – хмыкнул про себя Павел.
– Пятнадцать-двадцать лет – это много, – начал вслух размышлять еще один пилот, подполковник Джастин Зальцберг, старый хороший знакомый Затонова – вместе когда-то учились в Космоакадемии – обладатель самого широкого в Космофлоте, после Павла, канала ментосвязи. – Какой будет военно-стратегическая обстановка мы сейчас никак прогнозировать не можем. Что если отправка следующей экспедиции будет невозможна?
– Ничего страшного. Задержка реализации наших планов не превысит двух-трех лет. Как только цивилизация Наташки достигнет начального космического уровня, модификанты на луне обнаружат нашу базу и получат доступ к необходимому оборудованию. Информационные базы для создания наземной и космической промышленности со всеми необходимыми технологиями и чертежами новейших образцов военной техники мы везем с собой. Военные эксперты уверили меня, что даже через полвека, не говоря уже о полутора десятка лет, они будут вполне актуальны против генаев.
– Вы считаете, трех тысяч лет для выхода на орбиту своей планеты достаточно? – усомнился Зальцберг.
– Вполне. Основным препятствием для освоения космоса у модификантов будет не отсутствие технологических возможностей, а малое количество производительных сил. Вот за две-три тысячи лет по нашему проекту должно появиться достаточное население, которое сможет построить потребную индустрию. Конечно, на начальном этапе контингент будет просто не в состоянии удержать наши научно-технические знания. Но, начиная с окончания их второго тысячелетия, раз в сто лет на поверхность Наташки будут опускаться зонды с соответствующей информацией. Это ощутимо подстегнет их прогресс. В общем-то, повторяю, определяющим критерием в данном случае является не уровень прогресса, а достаточная численность населения. Причем не просто населения, могущего выйти в космос на боевых кораблях, а, главное, населения, способного построить военно-космическую промышленность и обеспечить ее бесперебойную работу. А это, как минимум, единицы и десятки миллиардов.
– Где гарантия, что в этом случае модификанты встанут на нашу сторону в войне с генаями? – задал следующий вопрос капитан Стайн.
– Вы верующий? – поинтересовался Макнамара.
– Нет, – отрицательно покачал головой пилот.
Генетик улыбнулся:
– Но все же, с кем вы будете сражаться при внезапном одновременном контакте с богом и дьяволом? С учетом внешнего подобия и относительно близких нравственных императивах скорее к богу?
– Религия? – догадался капитан.
– Именно. Мы для них Создатели, а черти у модификантов будут называться генаями.
* Диффузионная деградация – основная причина выхода из строя со временем любой твердотельной электроники с достаточно малым размером элементов. Причем – даже не запитанной электричеством.
Глава 4
Как? Каким образом? Этого Кирилл сам не понял – слишком уж невероятно и удивительно.
После обеда и второй обязательной пробежки с бараном на плечах мастер Алексий в очередной раз швырнул ему тренировочный деревянный меч и, как всегда при спарринге, начал избивать. Барон работал тяжелым учебным оружием виртуозно, не переставая демонстрировать свое отточенное многими десятками лет умение, комментировал каждый достигший цели удар и затем подробно объяснял, что герцог по-прежнему неправильно делает. Сэр Стоджер упрямо повторял один и тот же прием, но у Кирилла все равно не получалось парировать больше, чем один из пяти ударов. Скорость? Учитель всегда говорил, что молодой дворянин достаточно быстр. Умение держать оружие? С четырех лет, когда отец торжественно вручил мальчишке один из своих лучших кинжалов, его каждый день за редким исключением тренировали работе с различным холодным оружием. Но сколько бы не пытался герцог повторить этот злосчастный прием, удовлетворительно не получалось – элементарно не хватало силы. В свои четырнадцать он перерос многих взрослых, но вот мышечной массы пока катастрофически не хватало.
Но не в этот раз… Почему вместо движения тупого клинка внизу по горизонтали, чтобы отбить меч противника, Кирилл резко дернул свое деревянное оружие по замысловатой траектории вверх и нанес снизу короткий косой удар точно по запястью мастера? Мышцы сами сделали все необходимое, как будто бы по давно наработанной методике. Глухой стук выроненного учителем на брусчатку тренировочного клинка, и очень большое удивление в его глазах.
Четырнадцатилетний мальчишка достал лучший меч герцогства! Один из лучших мечей известной ойкумены! Пусть на обычной тренировке, когда мастер и не думал особо напрягаться, но достал!
Барон сэр Стоджер потер руку – удар у Кирилла получился отнюдь не слабым – поднял меч, встал в стойку и коротко потребовал:
– Повтори, твое высочество!
Второй раз новый защитный прием, основанный не на силе удара, а на скорости и весьма высокой точности исполнения, получился сам собой – еще один синяк почти на том же месте у мастера, и опять выроненный им меч.
Герцог, ничего не понимая, смотрел на свою правую руку, которая, казалось, сама все сделала, а сэр Стоджер на Кирилла. Мастер, проведший сотни, если не тысячи поединков, мечник, с которым даже отец ни разу не рискнул на спарринг боевым оружием.
– Еще раз, – почти спокойно произнес сэр Алексий, опять поднимая с брусчатки свой меч.
"Ничего не понимаю, или одно из двух" – пронеслась в голове мальчишки-герцога выплывшая из подсознания присказка, когда клинок учителя снова звякнул о камни двора. Во, это пословица или поговорка? И откуда Кирилл ее знает? Учитель словесности никогда такого не говорил. На собственную память юноше жаловаться не приходилось – почти всегда запоминал что-то новое с первого раза. Это не приемы боя различным оружием, когда необходимо вырабатывать мышечную память.
– На сегодня достаточно, – сообщил мастер, в очередной раз получив по запястью и бросив короткий взгляд на солнце. Высота светила выдавала где-то около двух часов пополудни.
– Интересно у тебя получилось, твое высочество, – вслух сказал барон Стоджер, а в глазах читался вопрос "Как ты это сделал?"
Тренировка на следующий день выявила умение Кирилла выполнять еще несколько неизвестных ранее никому приемов боя на мечах. И тоже основанных исключительно на скорости и высокой точности исполнения. Как это ни странно, но учитель, получая очередной синяк от мальчишки, сначала морщился от боли, но затем обязательно улыбался – сэр Стоджер был весьма доволен его успехами.
А вечером сэр Алексий неожиданно заявился в келью герцога, держа под мышкой какую-то древнюю книгу. Молча посмотрел, как Кирилл с Сашкой и заметно подросшим Зверюгой – так герцог назвал пардуса – катаются с хохотом по большому ковру из волчьих шкур. Потом прокашлялся, привлекая внимание, и движением головы указал слуге на дверь.
– Надо поговорить, твое высочество, – заявил барон.
Запыхавшийся Кирилл указал сэру Стоджеру на кресло у стола и распорядился выходящему Сашке:
– Легкого вина и на закуску чего-нибудь сообрази.
Пока сервировался стол, герцог привел себя в порядок – причесал костяным гребнем волосы и нацепил на камзол ремень с кинжалом.
Зверюга – за прошедших два месяца котенок набрал уже под четверть центнера – грациозным движением легко запрыгнул на противоположную часть стола и уселся на задние лапы, обернув их длинным хвостом. Гепард почему-то очень любил эту позу, замирая в ней как статуя. Только зрачки глаз внимательно следили вокруг. Барон посмотрел на наглого пардуса, хмыкнул, но ничего не сказал.
– Слушаю вас внимательно, учитель, – подтвердил готовность к беседе Кирилл, садясь в кресло напротив сэра Алексия и разливая вино по чаркам.
Барон отхлебнул, кивнул с одобрением, отщипнул кусок сыра, закинул в рот и испытующе посмотрел на герцога. Потом раскрыл на закладке принесенную с собой книгу, положил перед герцогом и ткнул пальцем:
– Читай, твое высочество, отсюда.
Кирилл с некоторым трудом – уж больно много в почерке переписчика было всяких совершенно ненужных завитушек – разобрался в тексте. Затем, придерживая страницы, посмотрел на обложку.
– Избранные высказывания Создателей, – вслух прочитал название. Поднял голову, переведя взгляд на учителя:
– Это ты к чему, сэр Стоджер?
– Ты, твое высочество, уже слышал ранее о Великом пророчестве? – вопросом на вопрос молвил учитель.
Герцог задумался, глядя на барона. Вот тебе и тупой солдафон! И как теперь выкручиваться? Хотя… Отец сэру Алексию доверяет, а Владислав Сангарский в людях разбирается.
– Ты же прекрасно знаешь, что все разговоры об этом запрещены инквизицией, ибо утверждается, что ересь, – Кирилл смотрел прямо в глаза барона. Тот на слова герцога никак не отреагировал.
– Что-то предложить желаешь, учитель?
– Да, твое высочество. Отныне не надо чужим людям видеть, как ты тренируешься и осваиваешь новую школу боя, – говорить, что эта школа пришла от Создателей, барон не стал. – Твой слуга Сашка, граф Кристиан и, пожалуй, сэр Лонокса Караваев. Они хоть и молоды, но люди надежные, нашему герцогству весьма преданные. Твой дружок Кристиан, конечно, тот еще лоботряс, но не болтун. С завтрашнего дня тренироваться будете в моих покоях, там места хватит, а чужих глаз нету.
– Разрешаешь, значит, и Сашку новым приемам учить? – после небольшой паузы спросил герцог.
– Обязательно. Он тебе, твое высочество, по гроб обязан и никогда не предаст, – сэр Стоджер отломил кусок сыра, понюхал и положил перед гепардом, еле успев отдернуть пальцы от щелкнувших клыков возмущенного такой наглостью пардуса.
Кто это тут имеет право, кроме хозяев, ему под нос такую вкуснятину подсовывать?!
Кирилл молча подвинул сыр чуть ближе. Зверюга немедленно схватил кусок, пару раз сжал челюсти, проглотил и облизнулся.
– Ну-ну, – хмыкнул барон, поднимаясь и беря книгу, – вот еще бы этого научить службу нести.
– Легко и непринужденно! – хмыкнул герцог. Хмыкнул и задумался. Эти два слова вырвались, как давно привычная присказка. Но ведь раньше Кирилл никогда так не говорил…
****
– Бешенный… – устало, но очень довольно протянула Сюзанна, откинувшись на подушку. Обычно скромная и стеснительная, сейчас девушка наоборот наслаждалась его бесстыжим взглядом, по хозяйски блуждавшим по ее нагому телу. Чуть отдышавшись, опять прильнула к мужчине.
– Пашенька, я уже заранее скучаю. Полгода, если не больше, тебя не будет! Умру ведь от тоски! Кажется, ревную к этой Наташке, как к другой женщине. Сволочь ты все-таки, Пашка – сначала влюбил в себя, а теперь бросаешь!