Самая главная новость: Митя поступил в физикоматематический лицей! Тот самый, куда ходил на подготовительные курсы. Я все боялась, что после... что он сорвется, бросит занятия. Он поначалу очень замкнулся, ушел в себя — не достучишься. Но эти курсы подготовительные его буквально спасли от депрессии. У них там замечательный педагог по математике. Заслуженный учитель, и все такое. Митя говорит, что он здорово объясняет. Самые сложные вещи становятся простыми и понятными. И еще он увлечен туризмом. Водит детей в походы, представляешь? Так здорово, что у Мити будет такой наставник. Он ужасно рад, что поступил! Потом постараюсь и Санечку туда устроить. У них поступаемость в институты стопроцентная. Главное, чтобы Санечка не болел. А то он всю зиму прохворал. То грипп, то ангина. Софья Петровна говорит, что это на нервной почве. А вообще мы живем дружно. Стараемся друг друга поддерживать. С деньгами, правда, туго. Я не жалуюсь, Сереженька, что ты! Я прирабатываю. Взяла у мамы вязальную машину, помнишь, папа подарил ей лет десять назад? Севка ее наладил, я освоила, хоть и филолог... Мальчишкам свитеров наплела. Себе костюмчик, маме жакет. Теперь беру заказы. Если бы ты был жив, Сереженька, я связала бы тебе самый красивый свитер. Господи, как редко я тебе говорила, что люблю тебя! Как мне тяжело, Сереженька... Говорят, что время лечит. А мне все трудней и трудней... Прошло полгода, а я просыпаюсь ночами и все ищу тебя рядом с собою. А тебя нет. Почему ты мне не снишься? Приснись, пожалуйста...
* * *
— Ма, ну что ты не спишь? Плачешь опять?
— Нет, что ты, сынок...
Марина торопливо вытерла слезы, захлопнула тетрадь.
— Опять пишешь?
Высокий, нескладный подросток подошел, сел рядом, уткнулся в ее плечо.
— Не плачь, мама! Пожалуйста!
— Я не буду, Митенька, честное слово!
Марина вздохнула, загоняя слезы назад, в глубину серых глаз.
— Ну, как тебе мой день рождения? Как мои девочки?
— Нормальные тетки. Ты самая красивая из них.
— Ну конечно! — рассмеялась Марина.
— Честно! И одета лучше всех!
— О-о, да!
— Правда! У тебя вкус хороший.
— Ну еще бы! Раз я родила такого симпатичного сына!
— Ага. А чего мужчин не было? Чего одни тетки?
— Ну у нас же женский коллектив. Экскурсоводы, как правило, женщины.
— Ма, вот ты водишь экскурсии, а что, на тебя никто не заглядывается?
— Не знаю, я ведь в это время работаю. А что?
— Ну просто... Ты такая классная. Я думаю, на тебя наверняка мужчины заглядываются. Ты просто не видишь.
— Митя, ты о чем?
Марина слегка отстранилась.
— Ну что ты, мам? Чего я такого сказал? Просто ты плачешь все время. Думаешь, я не знаю? Уложишь нас и садишься письма писать и плакать...
— Митя!!
— Думаешь, я сам не переживаю? Еще как! Но что же делать, если папа умер? Взял и умер и нас не спросил! А нам теперь жить без него! Я не хочу, чтобы ты плакала. Я хочу, чтобы ты была счастливая, как раньше. И чтобы смеялась, как раньше. И чтобы у нас все было, как у других... Чтобы мы одевались, как раньше.
— Митя, ты что? Разве вы плохо одеты? Вон свитера новые...
— Да, свитера... А джинсы? Я всю зиму в одних проходил. И Саня тоже...
— Митя, я стараюсь, я работаю, — упавшим голосом проговорила Марина.
— Я знаю. Но ты же не можешь все одна... Я хочу... Чтобы ты вышла замуж...
Голос его все поднимался и вдруг сорвался на тонкий плач.
— Митя, Митенька, успокойся, Саню разбудешь, солнышко мое! Все у нас будет хорошо, я тебе обещаю!
Марина прижала к груди светловолосую голову сына, источавшую такой родной, такой любимый запах, и задохнулась от жалости.
— Все будет хорошо, мальчик мой!
* * *
Поздним вечером 10 ноября 2003 года в дежурной части Московского уголовного розыска застучал телетайп, из которого поползла длинная лента.
«10.11.03
Настоящим сообщаю, что сего дня по адресу Таврическая ул., дом 8, квартира 90 обнаружен труп гражданина Новгородского Г. М., члена Государственной думы, проживавшего по вышеуказанному адресу. В квартире похищены картины, представляющие художественную ценность, авторства известных художников. По подозрению в совершении преступления задержаны ранее судимые Малевич и Филонов, которые в настоящее время проверяются на причастность к преступлению. На месте работает дежурная следственно-оперативная группа под руководством следователя Подрядчикова.
Передал ответственный дежурный по РУВД Северо-Западного округа, майор Васильев.
Телетайпист Миронова Е. В.»
* * *
Начальник оперативного управления Главка МВД РФ, Вячеслав Иванович Грязнов, находившийся в здании Генеральной прокуратуры, в кабинете своего друга Александра Борисовича Турецкого, показал ему телефонограмму и оглушительно расхохотался:
— Как тебе, Санечка, этот перл?
— Да-a, высокий класс служебного рвения... Особо впечатляет, что следствие имеет дело с ранее судимыми художниками. Это он с перепою или от невежества? — поинтересовался Турецкий.
— Ты про ответственного по РУВД Васильева? И то и другое. Вчера, после получения этого шедевра бумаготворчества, — Грязнов помахал в воздухе бумажной лентой, — я отправил муровцев на Таврическую, а по пути они заскочили в РУВД. Посмотреть на того майора. Зрелище впечатляло. Народ гулял по полной. Некая рыжеволосая барышня исполняла стриптиз под бурные аплодисменты оперов и следаков. Орлы мои до сих пор под впечатлением. А майор Васильев почивал за служебным столом, уронив на натруженные «демократизатором» руки седую голову. Мужику год до пенсии. Жалко дурака. Да и праздник все же.
— Ну, а что у депутата? Каковы результаты первых следственных действий?
— Это ты уже как помощник генерального прокурора интересуешься?
— Нет, как простой избиратель, обыватель и мещанин, — съязвил Александр Борисович. — Ты же знаешь, Слава, генеральный всю эту тряхомудию на мою шею повесил! Под личный контроль Меркулова. Депутат же, будь он... Да и, судя по твоему присутствию, и тебе твой министр уже тоже дал соответствующее указание. Так что докладывай, — хмыкнул Турецкий.
— Ну, мы люди маленькие. А поскольку погибший — не просто обыватель, избиратель и мещанин, а, как ты видишь, «слуга народа», то, конечно, все вопросы будут решаться только на высшем уровне. И под руководством главного украшения Генпрокуратуры, — съязвил Грязнов.
— Это ты про меня?
В этот момент в кабинет Турецкого постучали, из- за двери раздался женский голос:
— Мужчины, кофе пожаловал!
— Это я про Клавдию! — возрадовался Грязнов, вскакивая и отворяя дверь. — Клавдия, заходи, радость наша!
— Вообще-то это мой кабинет, — как бы слегка рассердился Турецкий.
На пороге возникла фигуристая дама, секретарша заместителя генерального прокурора Меркулова, с подносом в руках. На подносе дымились чашечки с кофе и стояла тарелка с бутербродами. Клавдия Сергеевна замерла на пороге, подняв черную бровь в сторону Турецкого.
— Не смотри на него, Клава! Он грубый солдат и не знает слов любви! — заревновал Грязнов.
— Оставь в покое нашу Клаву! У тебя в управлении своя Зинаида есть! — Турецкий вскочил, помогая водрузить поднос на стол.
— С чего это я должен оставлять ее в покое? Клава — это наше все! — не унимался Грязнов.
— Прекратите, мужчины! — Клавдии нравился поднятый вокруг нее переполох. — Константин Дмитриевич распорядился выдать вам спецпаек, чтобы лучше думалось.
— Хорошая идея! А больше никакого спецстимулятора умственной деятельности у него не нашлось? — серьезно осведомился Александр Борисович.
— Нет! Еще не хватало, чтобы я через весь коридор несла вам коньяк? И чтобы все видели?
— Верно, разумная наша, — вздохнул Турецкий.
— Не вздыхай, Саша. Мы не будем ждать милостей от природы! — утешил его Грязнов.
— Ладно, мужчины, работайте!
Стрельнув глазами, Клавдия удалилась.
— Цирцея! — крикнул ей вслед Грязнов.
— Не отвлекайся! Что-то ты игрив сегодня не в меру. Где стимулятор?
Грязнов выставил на стол фляжку с коньяком.
— Игрив, это верно! А что? Чего печалиться? Не вижу причин. А что «члена» очередного бабахнули, так это наша работа, а не печаль.
— Ты сам соображаешь, что сказал?
— Я имею в виду расследование, а не преступное деяние, — поправился Грязнов.
— Вот сидел бы здесь сейчас какой-нибудь папарацци, так завтра в прессе появилась бы статья «Киллер в погонах».
— Ладно, давай без аналогий, Саня! Это тема грустная, и мне она весьма неприятна. Да и киллерами мы с тобой уже были... — помрачнел Грязнов.
Саша виновато взглянул на друга.
— Прости, Славка, не хотел обидеть. Разве твоя вина, что ты относился к тем гадам, «оборотням», как к друзьям и соратникам? Разве на лбу вора и взяточника написано «вор и взяточник»? А я сам? Мы ж с тобой прекрасно знаем, как умеет зло рядиться в белые одежды. Так же как уверены и в другом: настоящих, честных, порядочных людей в наших стенах большинство! И сколько их, отдавших свои жизни за то, чтобы жизнь других людей была спокойна! Высокопарно, скажешь? Мы вчера тоже отмечали праздник, хоть он и не совсем наш. Не День прокурорского работника. Но вспомнили многих...
— Ладно тебе... Работаем вместе... Дело одно делаем...
— Вот именно. И стали вспоминать, скольких друзей схоронили. Одна Шурочка чего стоит...
Память Александры Ивановны Романовой друзья чтили свято.
— Давай за нее! За всех погибших! Светлая им память! — Турецкий достал из сейфа рюмки.
Грязнов их тут же наполнил, поднял свою:
— Ну, не чокаемся...
Закусив бутербродами и выпив по чашечке крепкого кофе, мужчины закурили.
Глава пятая. ВЫХОДЕЦ ИЗ ПИТЕРА
— Ну? Так какую «конкретную шишку» хлопнули? И как? Рассказывай, — приступил к делу Турецкий.
— Хлопнули депутата Новгородского из Госдумы.
— Это кто ж такой? Из новых?
— Член одной из партий либерального толка. В Думу попал три года назад. Вместо убитого депутата Губернаторова. Выходец из Питера. Оттуда и «выбрался» в Думу. Если помнишь, Губернаторов был депутатом от Питера.
— И чем этот Новгородский знаменит?
— Да вроде ничем. Известно, что сейчас, готовясь к новым выборам в Думу, он стал одной из видных фигур только что созданного блока «Справедливость». Предвыборная кампания этого блока построена на чисто популистских ходах: повысим зарплату бюджетникам, прибавим пенсии старикам и тэ дэ и тэ пэ. А нашему народу пустые обещания как мед по пузу: блок начал набирать обороты. Вполне может преодолеть пятипроцентный барьер.
— Ну ладно, это вводная. А что на месте преступления? И что это за полотна Малевича и Филонова?
— Убийство, Саня, прямо из триллера. Просто кровь леденеет в жилах: три пулевых ранения: в бедро, в живот и в мошонку. Большая кровопотеря. Акт баллистической экспертизы еще не готов, но эксперт-криминалист говорит, что выстрелы произведены с расстояния в два-три метра. Найдены гильзы. Девятимиллиметровки. Оружия на месте преступления нет. А что до полотен, то со слов вдовы, это — подлинники. Ранний пейзаж Малевича и небольшое полотно кисти Филонова. Спецы наши говорят, что картинки стоят баснословных денег.
— Откуда же у него, «слуги народного», такие деньги? — как бы изумился Турецкий.
— Откуда у него эти полотна, вот что интересно! Ребята из «антикварного» отдела начали следы искать, клубок разматывать, но пока безрезультатно. В соответствующих анналах оба полотна значатся «пропавшими без вести». Кстати, вполне возможный мотив убийства: эти картинки загнать можно за такую сумму, что на всю оставшуюся жизнь хватит.
— Полотна из рам вырезали?
— Хороший вопрос, — одобрил Грязнов. — Нет, полотна украдены вместе с рамами.
— Вот как? Воры по антиквариату обычно готовят похищение тщательно. Полотна всегда вырезают — так легче спрятать. Да что я тебе рассказываю...
— Вот именно.
— Какой этаж?
— Девятый в семнадцатиэтажном.
— Как злоумышленник проник в квартиру? Через окно? На роллингсах? «Антиквары» любят альпинистское снаряжение использовать.
— Нет, видимо, через дверь. Окна не выбиты.
— И зачем же этого бедолагу так изрешетили? Три выстрела... Тоже как-то на кражу не тянет... Все-таки у наших клиентов котлеты отдельно, а мухи отдельно. Всякие там щипачи и медвежатники на убийство редко идут.
— Не скажи, Санечка! Смотря какова цена вопроса... Вспомни дело Константиниди (см.1). А как я уже сказал, картинки тянут на ба-а-а-льшие деньги.
— Кто первым обнаружил убитого?
— Вдова.
— Протокол допроса есть?
— Да. Сейчас...
Грязнов достал из портфеля папку, извлек из нее несколько скрепленных степлером листков.
— На, читай. А я пока... — Слава потянулся было к фляжке.
В этот момент в кармане генерала запиликал мобильный.
— ...А я пока по телефону, — закончил он, извлекая трубу.
* * *
Из протокола допроса Новгородской В. П. (с применением звукозаписи)
Следователь Московского уголовного розыска Серебряков В. Н. с соблюдением требований ст. 157, 158 и 160 УПК РФ допросил Новгородскую В. П.
Вопрос. Вера Павловна, расскажите, пожалуйста, что произошло в вашей квартире по адресу Таврическая улица, дом 8, квартира 90.
Ответ. Господи, сколько можно рассказывать? (Плачет.)
Вопрос. Вера Павловна, я же объяснил вам, что это официальная дача показаний, от которой очень много зависит. Вы, пожалуйста, успокойтесь и расскажите все по порядку. Вы вернулись сегодня из путешествия?
Ответ. Да. Мы с сыном ездили на осенние каникулы в Египет. Это очень познавательно. Пирамиды, и все такое... Они как раз проходят это в школе.
Вопрос. Когда вы улетели?
Ответ. Тридцатого октября.
Вопрос. Вы разговаривали с мужем по телефону во время отсутствия?
Ответ. Да, через день-два.
Вопрос. Когда вы разговаривали с ним в последний раз?
Ответ. Седьмого ноября.
В о п р о с. В какое время? Постарайтесь вспомнить точно, это важно.
О т в е т. С точностью до минуты я вспомнить не могу. Это было между пятнадцатью и шестнадцатью по Москве. Мы вернулись в номер после обеда, и я позвонила.
Вопрос. Как вам показалось, муж был чем-нибудь встревожен? Обеспокоен?
Ответ. Нет, обычный голос. Шутя, поздравил меня с праздником, с днем... как его? Согласия, что ли?
Вопрос. Когда был следующий звонок?
Ответ. Потом я позвонила восьмого числа. Но телефоны не отвечали. Ни квартирный, ни мобильный.
Вопрос. Вас это обеспокоило?
О т в е т. В тот день — нет, так как мы договаривались созвониться девятого. Но и на следующий день телефоны не отвечали. Я забеспокоилась, поскольку муж должен был нас встретить. Но он не встретил (всхлипывает). Извините, я сейчас соберусь.
Вопрос. Вы не пытались разыскать его по каким-нибудь другим телефонам? Может быть, он был в гостях у кого-нибудь из друзей?
О т в е т. У Георгия нет здесь близких друзей. Он ведь в Москве недавно. Есть коллеги по работе в Думе, по партии, так сказать... Но это чисто деловые отношения. По сути, мы общаемся только с моими друзьями. Георгий мог быть в гостях только у моих родителей. Я им позвонила, но его там не было. Я, разумеется, не показала виду, что беспокоюсь, чтобы не волновать стариков.
В о п р о с. А вы давно в Москве?