- Приветствую доблестных рыцарей, и благородных особ.. - Окинув нас взглядом, чуть дольше задержал внимание на мне, в голове прокрутились шестерёнки, но видимо решил причислить и меня к их числу. - Я Вигмар, из рода Гольдсбуров, приглашаю вас отужинать в моём замке.
Вот что во мне не так? Плащ дворянский, конь как у всех. Почему все кто нас видят, думают, что я не с ними? Может осанка, или выражение лица.
На всякий случай подтянулся, выпрямил спину, гордо задрал голову. Может оскалиться, показать белые ровные зубы? Да, не, будет перебор.
И что значит отужинать? Недавно обедали. Он предлагает нам сидеть до вечера, ждать ужина? Не я хозяин нашего маленького каравана, пусть сами решают.
- Это благородное предложение, мы польщены, оказанной честью. Но мы весьма торопимся в столицу, до вечера мы успеем доехать до Брайтинга.
- Вы брезгуете посещением моего замка? Пренебрегаете моим гостеприимством? Да я славлюсь, как самый радушный хозяин. Ещё не один гость не отбыл от меня недовольным!
А хозяин такой гостеприимный, что от радушия не увернёшься. Разве что за меч ещё не схватился. Что-то всё меньше он мне нравится. Настойчиво затягивает в замок, вон и эскорт нас окружил, чтоб не вздумали отказаться, миссия принуждения, прям филиал США, какой-то. За всё время разговора не посчитал нужным снять шлем. Валькелин и Элиас тоже в шлемах, но первым это должен сделать хозяин, это и проявление уважения, и демонстрация мирных намерений. А так, мы окружены, все в доспехах при оружии, словно готовятся к бою, ситуация напряжённая, вот-вот начнут проскакивать искры, разумеется от нас к ним, ведь они отрицательные, а мы положительные герои.
Силы не в нашу сторону, пятнадцать рыцарей вокруг и арбалетчики на стенах, против, условно четырёх бойцов. Условно, потому что в таком тесном бою моё КПД не высок, а возможностей Лагота я не знаю, но помня бой в туннеле, уверен, что ему надо время, которого у ему никто не даст, всё же маг это артиллерия, он должен прятаться в тылу.
- Мы принимаем ваше предложение.
Большой двор выглядел серо, неприветливо. Слева стояли часовня и бараки, справа хоз.постройки, кузня, и лесопильня, одного взгляда достаточно чтоб понять глубину пропасти, куда свалилась цивилизация после бойни полторы тысячи лет назад. Распиливать брёвна на доски пилой, большой, двуручной, но РУЧНОЙ - это за гранью добра и зла.
Ну, ладно приладить к пилу к мельнице или водяному колесу - это надо уже какой-то уровень технической мысли, но сделать ременной привод, чтоб крутить колесо, а не дёргать её самому туда сюда... Бррр, всё понятно, в кузню даже заходить не стану, не удивлюсь, если пламя нагнетают дуя в топку. Ну, да, с кузней перегнул, без мехов температуру плавки не нагнать.
В центре высится исполинский Донжон, отдельного жилого дома нет, значит, боевой петух живёт в нём. Судя по окнам и бойницам пять этажей, вот это громадина. Вообще замок настолько типичный, даже сказал бы - типовой, что создаётся иллюзия киношных декораций.
Мы спешились, Лагот и Валькелин помогли Юлиане и Люсии, обычно они сами справляются с этой задачей, но тут явно показуха, видимо, чтоб избежать лишних вопросов. Подбежали три юрких паренька, собрали лошадей, заверили, что накормят отборным овсом, напоят и почистят. Только после этого Вигмар снял шлем, правильно, куда мы теперь денемся, и в драку не кинемся.
Хозяин замка, на удивление, оказался молодым парнем, лет двадцать, плюс-минус. Лицо угловатое, с квадратным подбородком, высокий лоб, широкий нос. Обычно таким дети рисуют брутальные лица коммандос. Самоуверенный, знает себе цену, наверняка хладнокровен и жесток. Несмотря на возраст глаза цепкие, липкие, пробежал по нам небрежно, но казалось, что просканировал, раздел-одел, прощупал мышцы, ничего не упустил, неприятное ощущение.
Махнул рукой, подбежал парень, склонил голову, Вигмар, что-то прорычал, и парнишка скрылся в донжоне. Странная особенность, кажется, говорит тихо, а всё равно как кричит, у него, наверне и шёпот рыкоподобный.
- Ужин скоро будет готов, вам покажут ваши комнаты.
О, как! Нормально. Во-первых, он нас только увидел, а "ужин" будет скоро готов. У него с утра начинают готовиться к вечеру? Или понятие скоро - это сейчас, на охоту метнёмся, кабанчика подстрелим, освежуем, запечём, можете доставать ложки. Во-вторых, какие нафиг комнаты? Типа, ужин, плавно перетекающий в завтрак? А там утро, пора готовиться к новому ужину.
Нас проводили на жилой этаж, выделили каждому по комнате, только Люсию с Юлианой вместе, видимо ей, как служанке надлежит быть всегда рядом.
Кстати, почему я её зову служанкой? Вроде такие помощницы при венценосных дамах звались фрейлинами, и сами были из благородных семей.
Надо себя контролировать, а то назову при ней служанкой, и всё, проснусь, а голова в тумбочке, ну или в камине. Не одна девочка не простит такой оплошности, а эти, как я понял за время путешествия девочки в квадрате, не в смысле сексуального опыта, а в том, что помимо пышных форм у них чисто женские повадки, жесты. Скромничают и злятся, стреляют глазками и ревнуют... Эх, девочки такие девочки... Шаблонный идеальный образ, таких в жизни и не бывает.
Мне выдали комнату в конце коридора, то есть я видел комнаты всех остальных, и моя, не побоюсь этого слова, коморка... нет слов, одни эмоции. Однако он услышал про петуха, теперь мстит. И как я должен поступить? Устроить бучу? Мда, рождённый и скормленный в этой эпохе знал бы, как полагается поступать согласно его статусу. Хорошо, пойдём другим путём: если Вигмар гонит на меня бочку, то это ещё всплывёт, надо дождаться более прозрачного наезда.
Стол накрыт роскошно, много мяса, дичи и рыбы, жаренные и копчёные, крича разнообразием о богатстве местного владетеля.
За длинным столом человек шестьдесят, во главе хозяин замка, рядом особо доверенные, потом мы, как почётные гости. Все в доспехах, сняты лишь шлемы, мечи стоят рядом, прислонены к столам. Нападение что ли ждут? На удивление ведут себя культурно, по крайней мере, не сморкаются, не рыгают, не плюются. Едет руками, столовых приборов не принесли, даже ножей, мясо либо рвут руками, либо пользуются личными кинжалами, лица блестят, жир стекает по рукам, затекая под броню.
Вина нет, только пиво, я в пролёте.
Кинжала я так и не завёл, по технике боя ни к чему, а к такому жизнь меня не готовила, посему мяса отрезать не мог, и ел только дичь, оторвал ногу от какой-то жареной птицы.
Трапеза проходит молча, никто не переговаривается, неслышно даже шёпота, будто не пир, а будничный ужин с устоявшимися правилами. Нарушил тишину, как и полагается, Вигмар.
- Откуда вы едете, что нового на Западной границе?
Инициативу на себя взял Лагот.
- Мы с важной миссией едем в столицу, подробности разглашать не имеем права.
Вигмар сдержал раздражение, проскочила гримаса, но быстро взял себя в руки, глаза перестали щуриться, кожа разгладилась, лицо приняло спокойный вид.
- Не мелкий ли отряд, для важных миссий?
- Чем важнее задание, тем меньше народа о нём знает, ещё меньше участвует.
- Ну, предположим. А этот, - Хозяин кивнул в мою сторону, - с вами?
Да чего ко мне все лезут? Сам факт, что еду с такими попутчиками - рекомендательное письмо.
- Да, с нами, важный член нашего отряда.
Цепкий взгляд просканировал меня вновь, очевидно не нашёл ничего нового. Озадаченно пробежался по моим спутникам, мотнул головой, отгоняя только ему известное наваждение. По глазам вижу, что в его представлении я всё равно не вписываюсь в отряд.
- Как тебе мой замок? Как комната? Тебе всё нравится?
Мои спутники подняли глаза, и удивлённо переводили взгляд с меня на Вигмара. Они не видели в какую дыру поселили меня, поэтому вопрос прозвучал дико, все почувствовали, что меня провоцируют, но не поняли в чём соль.
- На уровне. Глядя на замок, чего-то такого и ожидал. - Ну, а чего церемониться, теперь уже не секрет, что меня, как загонщики на охоте, направляют в сторону открытого конфликта. Я сторонник, что играть по навязанным правилам - значит быть в заведомо проигрышной ситуации. Но в этом случае придётся принять бой на его поле.
Челюсти присутствующих перестали двигаться как по команде. Полсотни недоумённых взглядов вперились в меня. Мой ответ явно отличается от ожидаемого, значит тоже не в курсе, ситуации с моим "пятизвёздочным люксом". Они бы начали есть дальше, но выражение лица их вожака показало, что-то неладное. Вигмар покраснел, от ярости, видно, что я сломал заготовленную игру.
Если бы я сказал, что всё хорошо, опустил бы свой статус. Начал бы грубить, оказался бы морально неправым, перед гостеприимным хозяином, вроде как мне никто не обязан предоставлять царские покои. А я перевёл тему, что комната подстать замку, что уже кидает тень на владетеля. Теперь, если он явит, в какой комнате меня поселили, то это позор ему. А он наверняка теперь думает, как бы перевести меня в хорошую комнату, дабы мои слова трактовались как лесть. Но, есть хорошая вывод из всего этого - раз ему важно мнение трапезничающих, значит не самодур.
- А почему ты ешь только птицу и рыбу? - На ходу меняет тактику Вигмар.
- На столе отсутствуют ножи, чтоб отрезать мяса.
- Разве у мужчины не должен быть с собой кинжал?
- У мужчины должен быть меч.
- Меч мало иметь, надо уметь пользоваться.
- Разумеется, иначе не стоит и брать в руки.
Глаза Вигмара вспыхнули торжеством, думает, что загнал меня в угол.
- Порадуешь нас своим умением?
- Мастерство владения оружием - не балаганство, чтоб служить потехе?
Вигмар взгляну на меня исподлобья, сам наполнил кубок пива, хотя за спиной стояла прислуга, отрезал ломоть, закинул в рот. Прожевал, вылил содержимое бокала в запрокинутый рот, и громко стукнул по столу.
- Достойный ответ. - Отвернулся, и начал что-то обсуждать с рыцарем, демонстративно не обращая на меня внимания.
Как я и ожидал, мы остались на ночь. Вигмар хорошо всё рассчитал, до ближайшей таверны полдня пути, значит, выедем только утром.
После ужина, оказалось... Внезапно!, что я ночую в другой комнате. На местного князька я взглянул другими глазами. Нет, меня не подкупил люкс, но я оценил, что Вигмар не стал развивать конфликт, значит, достаточно рассудителен.
Обычный смертный не умеет признавать свои ошибки, даже если загонишь в угол, будет спорить, упираться как баран, хвататься за любые, ничего не значащие аргументы, как за соломинку, ибо признать свою неправоту, даже по мелкому вопросу - значит скинуть себя с пьедестала непогрешимости.
И вот Вигмар, человек богатый и влиятельный, всегда добивающийся своего, непривыкший получать отказ, вдруг... отступил. Я его зауважал. Не удивлюсь, если комнату поменял, не чтоб сохранить лицо, а как извинение.
Двор кипит жизнью, всюду снуёт челядь, народа как муравьёв. Из кузницы валит дым, по двору разносился металлический лязг, запах жжёного угля щекочет ноздри, дым густой как туман, плотный, почти осязаемый. По соседству шестеро пилят продольно бревно, нарезая доски, судя по горе рядом бревно то самое, что пилили днём, умопомрачительная производительность труда.
В стороне, у стены десяток солдат рубятся на мечах. Судя по манере и скорости - тренировка с боевым оружием. Это странно, лучше вовсю рубиться тренировочным, чем вот так аккуратничать.
- Вы сегодня хорошо поступили.
Я вздрогнул и резко развернулся. Сзади, бесшумно подойдя, даже подкравшись, стоит священник из местной часовни. Одет был не как тот, в Прайсвуде, у этого ряса чёрная, а крест на груди серебряный.
- Меня зовут отец Осмонд, настоятель этой часовни.
- Меня Андрей. Когда я успел поступить хорошо?
- На ужине. В тебе чувствуется сила, ты бы смог всех удивить, получить уважение и признание. Но ты, поступил смиренно, как и полагается рабу Божьему.
- Мой бог меня рабом не называл. - Вспомнилась фраза из одного старого фильма, как никогда подходящую в данный момент.
- Ну, мой Бог меня тоже так не называл. - Произнёс странный аргумент Осмонд, приглашая за собой в часовню. Ну да, на улице разговаривать неудобно, почему бы и не пройти за ним. Я же хотел подискутировать со священником Прайсвуда, вот пусть за него отдувается.
Часовня выглядит бедно, всего семь икон, три подсвечника, перед вратами на кафедре лежит открытая книга. Но внутри чисто, ухоженно.
- Что значит, вас не называл? Я много раз слышал, как друг друга зовёте рабами, даже сейчас вы меня так обозвали.
- Извини, если оскорбил, я думал ты христианин. - Мы присели на скамейку у стены. - Если когда-нибудь читал Библию, то знаешь, что там нет такого выражения, даже в Ветхом Завете, не говоря уже о Новом. Раб Божий - самоназвание, так христиане зовут друг друга.
- Тем более. Вы от имени бога приписываете ему рабов. Если он вам этого не говорил, то значит, вы искажаете его слова, искажаете учение.
Настоятель сделал паузу, будто задумался о чём-то, пробежал глазами по скромному внутреннему убранству.
- Частично ты прав, но не полностью. Искажение было бы, если бы заменили слова Его на наши. Бог нас называет детьми, но мы этого никогда не скрывали, из Библии никто эти слова не убирал. Мы не исправили, не заменили, мы добавили ещё один "титул".
- Ну и зачем этот маскарад? Нравится самим себя унижать? Или, действительно рабская психология, не можете без хозяина?
- Это сложно объяснить. Попробую издалека. Вот почему ты не поддался на издёвки Вигмара?
- Мне никому ничего не надо доказывать.
- Правильно, кто кичится возможностями и хвастливо демонстрирует умения, то выглядит нелепо. Сильному нет нужды выпячиваться, он знает, чего стоит, только такой может быть смиренен и кроток. А вот слабый, всегда старается быть выше, сильнее, престижнее чем есть на самом деле. Слабым может быть человек богатый, влиятельный или хороший боец, его слабость определяется неуверенностью в себе, боязнью чужого мнения. Слабый человек не признает, что он раб, будет возвеличивать себя, никак не принижать, будет избегать любого намёка на своё несовершенство.
- По вашей логике любого труса можно считать сильным. - Я сразу выбрал тактику вопросов, хорошо зная, что если объясняешься, то уже в заведомо проигрышной ситуации.
- Конечно, под смирением может скрываться трусость, под добротой прятаться слабость. Но мы говорим не о лицемерии, а о базовой идее. Трус с тем же успехом может прятаться в любой идеологии, быть противником христианства. Христианин говорит, что он раб, а на деле показывает силу и стойкость. А не христианину... Неправильно, "не христиане" бывают разные, некоторые тоже весьма аскетичны. Скажем, безбожникам необязательно проявлять силу воли, стойкость и прочее, ведь он не скован рамками. А без этих рамок не видно, чего человек стоит.
- Атеисты тоже показывали чудеса силы и воли в войнах, часто шли на смерть, не бежали, не сдавались.
- Проявить подобные черты перед смертью - легче, чем кажется. Человек знает, что умрёт, и хочет уйти красиво. А вот проявлять эти качества всегда, в повседневной жизни, побеждая не врагов на поле боя, где успех зависит от крепости метала и натренированных мышц, а себя, свои страсти и инстинкты, где важна сила воли. Что толку, уметь махать мечом, если не способен остановить сам себя, и скажем, не есть неделю мясо или не пить хмельные напитки месяц...
Поняв мой скепсис сменил тактику:
- Другой пример. Как солдату стать хорошим воином? Много тренироваться. Чтоб тренироваться - надо признать, что есть к чему стремиться, что не достиг совершенства. Хороший солдат раз за разом ставит перед собой цели, к которым стремиться. Христианин так же, не говорит, что теперь совершенен, а планку объявляет стартовой позицией, отметкой 0, и стремится к новым рекордам. Достигает новой отметки, снова обнуляет.