========== Пролог ==========
— Джасти? — кто-то грубо хлопал спящую девушку по плечу.
Ей казалось, что она только что прикрыла глаза, но, судя по свету в окне, осеннее утро уже вступило в силу. Приоткрыв тяжелые веки, Джасти смогла только лишь подвигать зрачками в разные стороны, пытаясь хоть как-то прийти в себя.
— Уже был подъём, — тихо сказал нависший сверху мужчина.
Девушка чуть приподнялась на локтях и потёрла лицо, оборачиваясь к ротному. Он отошёл от неё, деловито разглядывая валяющиеся на полу книги. Мужчина догадался, что медсестра легла спать очень поздно, и беззлобно стал ругать девушку, но та его не слушала. Первое, что ей хотелось сделать — умыть лицо. Встав с твёрдой кровати, она почти на ощупь добралась до металлического тазика с водой.
— Возможно, придётся ампутировать предплечье у Роба, — хрипло прошептала Джасти, окунаясь лицом в тазик, дабы не слышать глупые советы командира о спасении конечности солдата.
Вынырнула она, только когда воздух в лёгких стал кончаться. Потирая уставшие глаза, медсестра подошла к ротному и, не смотря ему в глаза, тихо заговорила:
— Если б я сразу распознала газовую гангрену, то разрезы бы дали хоть какой-нибудь эффект. Но заражение пошло глубже…
— Неужели ничего нельзя сделать? — взволнованно поинтересовался ротный.
— Дам более сильные антибиотики, сделаю разрезы глубже, но… — голос Джасти дрогнул, а командир судорожно вздохнул.
Судя по его побледневшему лицу, просьбы о том, чтобы переправить сюда хирурга, были не услышаны или проигнорированы. Роб умрёт, если не оказать хирургическую помощь, но и если обычная медсестра будет проводить ампутацию… в полевых условиях, без нужного оборудования. Джасти и сама перед сном не раз представляла себе, как будет «по старинке» ампутировать конечность. Её, многое повидавшую на войне, все равно страшила эта мысль.
— Сделай всё, что в твоих силах, — выдавил из себя ротный, резко развернулся и ушёл.
Девушка проводила его долгим взглядом, а когда снаружи послышались голоса солдат, она ещё раз умыла лицо. Было как-то не до завтрака. Нужно одеться и идти в лазарет.
***
Война.
Все считали, её больше никогда не будет. И не потому, что в мире царили покой и порядок. Просто правительства разных стран боялись друг друга, боялись прогресса, бомб, с помощью которых уничтожались целые города. Никто ни с кем не рисковал ссориться, хотя холодных войн не отменяли.
Кто же знал, что в наш мир придут волшебные, когда-то казавшиеся сказочными, создания. Даже звучало абсурдно — эльфы. Они появились внезапно — даже на улице никто их не видел. Просто в один прекрасный день показали в новостях, как эльфы просят выделить им земли, еду; просили покой. Они много чего обещали, а молодые девицы верещали видя на экранах прекрасных мужчин.
То ли из-за страха к неизвестным созданиям, то ли, как бы глупо это не звучало, из-за ревности, но стоящие у высших постов мужчины отказали эльфам в мягкой форме. На что остроухие пришельцы твёрдо ответили:
— Мы заберём земли силой.
Это было начало трёхлетней войны, которая не оканчивалась и по сей день. Однако, люди недооценили противника, считая, что «отсталые» от современного мира эльфы, не смогут одолеть огнестрельное оружие, бомбы и танки одними только стрелами. Как же мы тогда все ошибались.
На поле боя эльфы падали замертво десятками, стоило лишь забросать их гранатами и попрятать мины. Но стрелы их были быстры, щиты прочны, а сами они ловко и быстро прятались в лесах. Наученным горьким опытом солдатам строго запрещалось заходить на территории любых лесов, где эльфы были незаметны, убивали быстро и беспощадно, но не позволяли обнаружить хоть одного остроухого воина.
Они грабили и уничтожали любые припасы, которые должны были продлить солдатам жизнь: еда, медикаменты, боеприпасы… Целым батальонами приходилось отступать, так как все поставки провизии были разграблены. Если им удавалось бежать… Их могли атаковать — ослабленных и без единого патрона.
Враг своей стрельбой из лука поражал. Против них шло всё: самолёты, танки, пехота… Эльфы умирали сотнями, тысячами. Но одному рано или поздно удавалось выстрелить точно в цель так, чтобы машины выходили из строя. Никто за три года не узнал, где они скрываются, где тот король, что объявил людям войну. Отступая в лес, эльфы просто исчезали. Никто и ничто так и не смогло выследить пришельцев.
Война была не такой страшной, как Вторая Мировая… по крайней мере, для гражданских. Их эльфы не убивали и даже в города без надобности не входили… А вот солдаты больше гибли не от стрел, а от голода или подсыпанного в провизию яда.
Умирали в этой войне не только мужчины, но и женщины. Все медицинские работники, способные стоять на ногах и тащить на себе людей, были отправлены на эту жестокую войну. Среди таких была и я. Воевать со сказочными героями книг мне даже не снилось. Я тоже считала, что войны прекращены раз и навсегда.
Но сейчас, под шумы боя, под крики товарищей, я тащила солдата на спине к окопам, мечтая проснуться и понять, что всё лишь жуткий сон. Но это не так. За три года батальон, в который меня направили, был практически уничтожен. Осталась одна рота в составе пятидесяти человек. Из моих коллег выжила лишь я одна. Нет, чуда никакого не было — просто врачи да медсёстры, что составляли мне компанию, были немолоды. Как загнанные лошади, они просто падали на землю, не в силах пошевелиться. Доводили себя до полного истощения, что неудивительно — тащить на себе целый батальон пятнадцать медицинских работников просто не могли. Медсанбат, что был не далеко от нас, уничтожили. На более длинные расстояния перетаскивать раненых было нельзя — умрёт, или догонит злая стрела эльфа.
Остроухие враги сжалились над моей ротой. Их атаки больше не были столь агрессивны. Нам до сих пор удаётся держаться, но мы-то понимаем, что им легче просто обойти нас. К сожалению, как говорит наш ротный:
— Приказа не было. Остаёмся на своих местах.
Комментарий к Пролог
Не факт, что этот фанф доживёт до конца. Это даже больше эксперимент, чем серьёзная работа. Так что и вы, дорогие читатели, не воспринимайте это всерьёз
========== 1. Бой в осеннее утро ==========
Джасти вышла на улицу, глубоко вдохнув, надеясь получить от раннего утра свежесть, лёгкий морозец и какой-то деревенский покой. Но вместо этого в нос ударил сильный запах пота, жухлой травы и, казалось бы, привычный аромат земли, насквозь пропитанной гарью. Нападений не было уже пару недель, но эта вонь стояла до сих пор.
Каждое утро встречало душным туманом, зловещей тишиной. В заброшенной деревне, где расположилась рота, больше не слышен лай собак, не машет старушка солдатам, и не приходит молодая девица, чтобы напоить уставших вояк чашкой холодного молока. Раньше, когда деревенские жили бок о бок с солдатами, было легче. Взглянешь в большие глаза молодой девчушки и бежать в бой — биться за неё, спасти её — было легче. Сейчас уже никто, кроме самой Джасти, не скажет бравым солдатам успокаивающего слова, не поддержит лаской.
Кстати, о солдатах… Надо бы поспешить к раненым. На плечах молодой медсестры их было шестнадцать, половину из которых Джасти лечила интуицией. Она же не врач, многих тонкостей не знала, отчего приходилось перед сном раз за разом перечитывать нужную литературу, оставшуюся после погибших коллег.
Раненых расположили в самом большом доме на деревне, но и там, казалось, места мало. Её встретили радостными приветствиями и воодушевляющими взмахами рук.
— Доброе утро, — ласково проговорила сестра, подходя к тому самому Робу.
Молодой парень до сих пор спал. Лихорадка стала меньше: судя по чистому тазику у кровати, его больше не рвало. Быть может, повезло? Не придётся ампутировать предплечье. Ему не больше двадцати пяти лет. Ну куда ему в таком возрасте вешать на себя клеймо инвалида?
Пока Джасти меняла перевязки и осматривала товарищей, снаружи послышался громкий приказ ротного строиться на завтрак. Вскоре в дом, сделанный под лазарет, пришли здоровые товарищи и расставили пищу для раненых на тумбочки. Кто-то мог есть сам, а кого-то приходилось кормить сестре.
Джасти начинала свой завтрак только после того, как поедят всё её пациенты. Совесть не позволяла притронуться к еде раньше, чем работа будет выполнена.
— Надо кому обезболивающего вколоть? — поинтересовалась девушка, закончив с ранами друзей. В ответ потянулись четыре руки, решившие добавить медсестре работёнку. — Только думаем хорошо! Осталось очень мало, - умные мужчины опустили свои руки. Остался только Роб. Ему не жалко.
***
Приём пищи Джасти осуществляла в своём домике за чтением книг. Казалось бы, каждую из них она читала два, а то и три раза. Но уверенная, что что-то упустила, садилась за них вновь. Сейчас её больше волновала газовая гангрена Роба и пути спасения конечности. Нового она ничего не прочитала и решила держаться старого плана — усилить антибиотики и сделать разрезы глубже.
От чтения её оторвал ротный, без стука вошедший в маленький домик. Его серые глаза остановились на тарелке с кашей.
— Что-то случилось? — напряглась девушка.
— Нет. Хотел убедиться, что ты поела, — однако мужчина не ушёл сразу, а подойдя к Джасти, присел за стол напротив неё.
— С караульными всё хорошо?
— Да, тишь да гладь.
Пока ротный рассматривал книгу, что читала сестра, она, в свою очередь, рассматривала лицо мужчины. Правую щёку тридцатипятилетнего мужчины уродовал некрасивый шрам, выступившие раньше времени морщины, старили его, а иногда, казалось, среди его черных волос Джасти находила один седой. Тело когда-то мускулистого мужчины медленно истощалось. Лицо, когда-то будучи овальным, стало треугольным. Скулы и подбородок остро выпирали вперёд.
— Юджин, — тихо позвала сестра мужчину. Тот медленно перевёл взгляд с книг. — Есть новости от наших?
Но по грустной усмешке Джасти всё поняла.
— От наших… — эхом повторил он. — Ни словечка. Никаких указаний. То ли о нас забыли, то ли просто бросили умирать…
— А может, наши сообщения до них просто не доходят, — не теряла надежды сестра. Но её настрой не передался ротному. — Хрен знает, может, война уже кончилась.
— Ты действительно в это веришь? — не сдержал мужчина кривой улыбки.
— Ну а что? Мы в спокойствии живём уже сколько? Недели две, три?
— Просто они обходят нас стороной, вот и всё, — Юджин полностью перечеркнул все надежды Джасти. За что та одарила его хмурым взглядом. — Я к тебе по делу, в общем-то, пришёл. Как у нас обстоят дела с лекарствами?
— Туго, — честно ответила та. — Если бинты, шприцы и инструментарий я могу экономить, прокипятив старые, ещё годные к использованию, то с обезболивающими и антибиотиками дела обстоят хуже.
— Много осталось?
— Обезболивающие лишний раз не колю, но вот антибиотиков не жалею. Если ампутировать руку Роба — остатки придётся потратить на него.
— Да и если не ампутировать, то потратишь половину оставшегося, я угадал?
Джасти кивнула головой и наконец-то продолжила есть кашу. Она и так-то была остывшей, а после потраченного на разговоры времени стала ледяной. Юджина такой расклад вещей не устраивал. Хоть сиди и жди, когда хлеб заплесневеет для получения пенициллина. «Хотя, кого я обманываю?» — подумала Джасти. Без нужного оборудования этого не сделать. Мало того, что думами об иссякающих лекарствам Джасти испортила себе всё настроение, так ещё и сглазили: враг появился на поле и шёл в сторону деревни.
***
В такие моменты дорога каждая секунда. Приготовленный ещё вчера прокипячённый медицинский инвентарь девушка забросила в сумку, схватила стоящие на виду ампулы, склянки и выбежала из своего дома догонять солдат.
Через два километра солдаты бросились в окопы и оттуда выжидали врага. Джасти была последней бегущей и вскоре увидела их вдали. Высокие, с позолочёнными щитами в одной руке и с упругими луками в другой. Каждый из них похож на другого, но в то же время различались между собой.
Завидев людей, эльфы сгруппировались, выставив вперёд щиты, прикрывая ими лучников. Так они продолжили свой путь. Но прежде, чем хоть одна стрела полетела во врага, под ногами остроухих взорвалась мина. А потом ещё и ещё…
В этот момент Джасти бросилась в окоп к своим товарищам, а те стали обстреливать неприкрытых щитами пришельцев. До сих пор она не могла привыкнуть к грому, что издавали автоматы и гранаты. Схватив каску, она сильно, до боли, натянула её на голову, словно бы это могло хоть как-то заглушить шум.
Нет, к войне нельзя привыкнуть, чтобы там ни говорили люди. Будучи не впервые на поле боя, Джасти ощущала всё то же, что и в первый раз. Страх. Животный страх, который заставлял бежать отсюда, спасать свою жизнь. Сердце давило на грудь, выпрыгивало из неё, волосы вставали дыбом, руки и ноги дрожали… Инстинктивно она припадала к земле, стараясь хоть как-то оставаться незамеченной.
И страх этот не проходил, даже когда послышались крики товарищей. Однако именно они удерживали молодую девушку тут, на поле боя. Она им нужна. Только ради них она должна оставаться в окопе и ждать своего часа.
Этот час не заставил себя долго ждать. Враг, потеряв больше половины войска на поле из-за мин и пуль, быстро бежал к окопам, прикрывая себя щитами павших. Лишь под сильным шквалом пуль щиты не могли спасти своих носителей и лишь тогда эльфы падали замертво. Но их слишком много.
Одному, самому резвому, удалось добраться до окопа, как раз со стороны, где неподалеку сидела Джасти. Пули бравых солдат быстро уничтожили наглеца, однако эльф был очень быстрым — полевая сестра даже не успела понять, как враг умудрился пройтись по груди товарищей неизвестно откуда взявшимся клинком и выпустить стрелу в ближайшего солдата.
Выждав две секунды, внимательно осматривая труп остроухого, Джасти убедилась в его кончине и подскочила к троим раненым. Двоим с резаной раной девушка немедленно вколола кровоостанавливающее, освободила от одежды, обеззаразила их раны и сделала пару швов. На всё это ушло не больше пяти минут, но настоящее лечение ждало впереди, после боя.
Третий умер сразу. Эльф с точностью угодил стрелой в самое сердце девятнадцатилетнего парня. Времени на него не было, Джасти могла лишь прикрывать распахнутые от ужаса глаза мертвеца и обратить свой взор на происходящее.
***
Эльфы были в опасной близости от окопа, Юджин приказал идти напролом. Большинство солдат хватало упавшие щиты врага, которые спасали тем жизнь от пущенных стрел. Они убивали, не глядя, стрелы эльфов метко вонзались в людей. Трое точно упали замертво. Но одного ранили в плечо. Поправив каску, Джасти выбралась из укромного места и поползла вперёд, мысленно молясь доползти до солдата. Один раз стрела вонзилась в землю на опасном от девушки расстоянии. Она инстинктивно замерла, как мышка, выжидая новую опасность и с ужасом смотря на позолоченную стрелу.
Усилием воли Джасти заставила себя ползти дальше. Поле в секунду превратилось в ад. Наверное, именно таким он должен выглядеть: всюду крики и стоны, взрывы, свист пролетающих мимо снарядов. И всё это рядом, перед глазами. Кончились времена, когда хочется пощекотать нервы при просмотре фильма ужасов. Вот он — прямо здесь и сейчас. Настоящий ужас.
Наконец сестра доползла до солдата. Он был в сознании, кривился, стонал, но мужественно держался, не позволяя себе впадать в панику.
— Тише-тише, мой хороший, — дрожащим голосом защебетала Джасти, вытаскивая из сумки пузырь с антисептиком. — Всё хорошо, мой милый… Всё будет хорошо.
Облив подстреленное плечо, она еле-еле загрузила солдата на свою спину и с ним медленно, но верно поползла обратно к окопам. Старалась ползти осторожно, но торчащая стрела то и дело цеплялась за рыхлую землю, доставляя раненому новую волну дикой боли. Он уже в заботливых руках позволил себе не сдерживать крики. Джасти ещё что-то нашёптывала ему, просила прощения, но стрелу сейчас вытащить она не могла. Не здесь и не сейчас — это могло плохо кончиться.
Всё что она в состоянии сейчас сделать для раненого — это осторожно с помощью товарищей, переместить в окоп, а дальше её взгляд вновь был прикован к полю, в поисках новых раненых.