Ощутив, как на лице заиграл румянец от такого пронзительного взгляда, Джасти прикрыла свою грудь и слегка нагнулась — будто бы это могло помочь скрыть нижнюю часть её тела.
Йорвет шёл медленно, прислушиваясь к каждому шороху в лесу и осматриваясь. Джасти же шла на цыпочках. Бежать по сухим веткам ещё куда не шло, но когда приходилось медленно наступать на острые концы этих проклятых прутьев… теперь-то понятно, как ощущала себя русалочка в той самой сказке. Каждый шаг для Джасти вызывал сильную боль, особенно — на нежной, не покрытой мозолями плюсне.
Неожиданно Йорвет остановился, устало вздохнул и убрал свой кинжал. Он зашагал быстрее, увереннее, кажется, больше не видя опасности. То чудище ушло?
Так они вышли на тот злосчастный берег, где Джасти сразу увидела живое дерево, что стояло в воде и безразлично смотрело на новоприбывших. Сестра спряталась за спину эльфа и пальцем показало на него.
— Это он.
— Dʼyaebl, — холодно сказал Йорвет. — Это хуорон. Они, конечно, не редко обращались ко злу, но сейчас не опасны.
— А чего он тогда стал идти ко мне? — пискнула Джасти, осматривая чудище.
— Видимо из-за жары он пришёл к реке, — задумчиво сказал Йорвет и повернулся к девушке. — Если ты закончила мыться, одевайся быстрее.
— А что, моё тело так ужасно? — сестра обиженно отошла от эльфа, не переставая прикрывать свои места.
Так и закончилось знакомство девушки с хуороном. Она последний раз ополоснулась, чтобы смыть с себя лесную грязь, и как можно быстрее надела платье. Добрый Йорвет, дабы скорее вернуться в лазарет, сам упаковал её старые вещи в сумку и, накинув на плечо, пошёл в лес.
Возвращались они медленнее, чем когда шли к реке. Всему виной была Джасти. На истерзанные ступни было больно наступать. И если половину пути она стойко терпела, то дальше прихрамывала. Под конец это сильно взбесило Старого Лиса. Но вместо какой-нибудь колкости он поднял девушку на руки и быстрым шагом двинулся в лазарет.
Эльф быстро пресёк попытки сестры спуститься, предупредив, что тогда понесёт её на плече, как старый мешок картошки. Сначала ей было неуютно хотя бы потому, что от страха упасть или быть скинутой, она держалась за его шею. Но позже, ей даже понравилось — сидишь себе на сильных руках, болтаешь ножками, не тратя силы на ходьбу по этому лесу, и наслаждаешься тому факту, что это очень не нравилось Йорвету.
Хотя его следует поблагодарить. Эльфу ничего не стоило послать Зеврана с его просьбой куда подальше. Но он согласился лично сопроводить Джасти к реке, пришёл на помощь, когда она его позвала. Нет, всё-таки, шутки шутками, но в его планы точно не входило убивать или пытать человечку. Если не обращать внимания на его грубость и уродство, Йорвет был очень красивым мужчиной, хотя так отличался от Леголаса.
Оба представителя своей расы были прекрасны. Но если голубоглазый олицетворял собой и своим внешним видом нежность, доброту и ласку, то Лис же был олицетворением силы, мужественности, и за его спиной никогда не страшно. Вот если их соединить, то получился бы самый настоящий мужчина мечты для любой человеческой женщины.
— Что ты так улыбаешься? — пробурчал Йорвет. Ну вот, все мысли испортил.
— Да вот думаю, благодарить тебя или нет. Но так как ты не поделился со мной мёдом, то я не буду.
— Мне казалось, что ты слизала его с моей руки, — поморщился эльф. — Тебе мало?
Нет, всё-таки он невыносим!
***
В лазарете была тишь да гладь. Ближе к ужину Джасти бродила между коек и осматривала эльфов. Вскоре, сестра подошла к Зевинасу и, нахмурив брови, смотрела, как бедолага кашляет в свою руку. Сегодня у него опять была повышенная температура. Он всегда ел мало — на тумбочке недоеденное пюре из какого-то эльфийского овоща. Кстати, очень вкусное блюдо.
Эльф взглянул на свою ладонь и поспешил её вытереть об простынь, но Джасти перехватила его кисть и взглянула на мокроту… гнойную. А вот это уже плохо. Гной в лёгких… Что-то она такое вчера перечитывала. Но на тот момент у него не было гноя, и потому Джасти пропускала заболевания с этим симптомом.
Осматривая остальных пациентов, она думала только о Зевинасе. От Йорвета не ускользнуло её напряжение, а когда она начала работать с его глазом, он поинтересовался о её задумчивости. Джасти ему не ответила, что очень не понравилось одноглазому. Но сестре было не до его чувств и обид. Поспешив закончить с эльфами, она спряталась в своей комнате, где вновь взялась за книгу о пульмонологии.
Спустя час перечитывания уже, казалось бы, заученных строк, Джасти поняла, что было с бедным эльфом. Не самая приятная вещь, а раз дело дошло до гноя, то дела принимали плохой оборот. Абсцесс лёгкого.
Всех эльфов Джасти списала на Мариэль. Её же целью теперь был кашляющий.
— Пусть кухарки делают одну отдельную порцию для него, — вписывая что-то в историю болезней Зевинаса, листая книгу, сестра, одновременно с этим, поручала Йорвету задания. — Нужно пару подушек под его ноги. Нам крупно повезёт, если удастся обойтись консервативным лечением. Мне нужен Леголас. Срочно! Так… отхаркивающие — нет. Глюкоза, натрия хлорид… Есть. Раз уж абсцесс острый, то, может, начать с сигмамицина?
— Ты это тоже мне говоришь? — Йорвет понял, что дело было серьёзным и, спасибо ему, оставил свою неприязнь к человеческой женщине. — Что за отдельная порция еды?
— С высоким содержанием белка, — но эльфу это мало что объяснило. — Так… что там моему дядьке в больнице давали?
Ещё и меню составлять. Что не говори, а день сегодня начался замечательно!
========== 13. Лучше рана на мне, чем позор на семье ==========
Через четыре дня после встречи с хуороном явился Леголас. Это был особенный день. Из дома Последнего Пути выходили живые здоровые эльфы, чтобы вернуться домой. Это было похоже на какой-то обряд — сначала Джасти в подробностях рассказала им, как ухаживать за засохшими корочками, кому это требовалось. Потом, распрощавшись с товарищами, эльфы вместе с девушкой вышли из лазарета и по одному стали идти к Леголасу, что стоял у невидимого портала.
Каждый из них, несмотря на враждебность или недоверие, от всего сердца поблагодарил человечку за спасение. Именно сегодня до её бывших пациентов дошло, что сейчас происходит. Они живые! Они уходят из места, которое никогда и никого не отпускало. Они осознали, что смерть ушла от них. И всё благодаря этой Джасти.
Йорвет стоял рядом с ней, переводил благодарности с тем же энтузиазмом, с каким они обращались. Как одноглазый и хотел — он своим глазом видел, как товарищи, теперь живые не только телом, но и духом, уходили, чтобы больше никогда сюда не вернуться. Он был по-своему счастлив. Джасти отпустила большую часть лазарета домой. Капля в море для всей эльфийской нации. Но если учесть, что они вымирают — эти выжившие четырнадцать воинов были великим благом. В лазарете из пациентов остались лишь сам Йорвет и ещё шестеро воинов. Пятеро из них также шли на поправку, но их раны были глубокими и не так быстро заживали. Шестым же был Зевинас.
Нельзя сказать, что за эти дни нового лечения ему стало лучше, но и состояние не ухудшалось. По словам человечки, ему будет легче сразу, как только Леголас принесёт нужные лекарства.
— Знаешь, — вдруг сказала Джасти Йорвету, смотря, как последний пациент шёл к счастливому Леголасу. — А ты ведь можешь тоже сейчас уйти.
Это было сказано спокойно, без какой-либо враждебности или настойчивости. Йорвет коротко взглянул на Джасти и покачал головой.
— Мне и тут неплохо. Тем более, когда Исенгрим всё чаще стал отлучаться в патруль. А что? Так не терпится от меня избавиться?
— Должна признать, ты, как бельмо на моём глазу, — но она усмехнулась после этого предложения, что говорило о несерьёзности слов.
— Значит, я точно остаюсь, — Йорвет мысленно улыбнулся, когда девчонка сказала пару непонятных ему слов.
После того, как последний воин исчез в портале, Леголас подошёл к Джасти и вручил ей небольшой свёрток.
— Как и обещал, — улыбнулся он. — Новые платья.
Её лицо озарила такая улыбка, что аж противно. Принц повёл девушку прогуляться по лесу, оставив одноглазого один на один с малышкой Мариэль. Да, именно малышкой, так как Лис был намного старше эльфийки, да и её наивность и детская непосредственность лишний раз указывали командиру, что она ещё недостаточно повзрослела. Быть может, именно поэтому у неё и человечки было полное взаимопонимание, несмотря на языковой барьер.
— Если вы не против, может, продолжим урок? — поинтересовалась эльфийка.
Ах да, с недавних пор это дитя попросило Йорвета обучить её языку Джасти. Забавно было и то, что она собиралась сделать сюрприз наставнице и слёзно просила не рассказывать об этом никому. А что ещё делать старому воину в четырёх стенах?
Сегодня он не мог спокойно погрузиться в обучение Мариэль, хоть и замечательно это скрывал. Он привык, что Джасти была по-своему глупой недотёпой, которая очень любила попадать в неприятности. Может, конечно, преувеличивал, но Лис ещё не встречал ни одного эльфа, который бы так сильно доставлял ему неприятности. Разумеется, Леголас её защитит. Но от чего же так раздражает тишина? Йорвет раньше любил тишину, но в этих стенах она перестала быть для него спутником. Теперь, что ни день, то человечка бубнит что-то себе под нос, то разговаривает с другими, заставляя при этом работать Исенгрима или Йорвета. У неё уже вошло в привычку играть эльфам перед сном. И хоть её публика сильно сократилась в количестве, Йорвет уверен, что сегодня она вновь что-нибудь сыграет.
Надо признать, что её игра и песни не похожи на эльфийские. Дивный народ всегда отличался сдержанностью и спокойствием. Это также отразилось в игре на музыкальных инструментах и песнях. Но у Джасти был целый набор самых разных мотивов, самых разных песен с самым разным ритмом. И то были не бессмысленные наборы слов, какие Йорвету как-то удалось слышать у гномов. Эльф часто делал вид, что ему всё это осточертело, уходил на улицу и курил трубку. Но всё равно слушал, не способный признать, что ему нравились песни девчонки.
«В кого я превратился? — думал Йорвет, смотря, как она скрывается в лесу вместе с его лучшим другом. — О ненависти Старого Лиса к людям сложили легенды, а теперь сижу в доме Последнего Пути и бегаю у этой женщины на побегушках, защищаю от пауков и слушаю её песни».
***
Леголас радостно наблюдал, как Джасти на ходу открывает его свёрток и любуется принесёнными платьями. Но он попросил её прогуляться с ней не за тем, чтобы любоваться на счастливое женское лицо. Ему нужно было начать серьёзный разговор, для которого он не находил слов.
— Я всё хотела спросить, — лепетала она. — А у вас есть платья без рукавов? Не знаю, почему, но никогда не любила рукава…
— Я могу больше не придти, — да, пожалуй, это было слишком резко. Девушка распахнула глаза и внезапно остановилась, смотря на своего похитителя.
— В смысле?
— Через неделю я и мой отец хотим объединить свои армии и ударить по… — и хоть принцу было неприятно говорить о своих планах насчёт её расы, но Леголас решил быть с ней честным. — … По всем тем, кто отказал эльфам дать земли. Воронов мы также возьмём с собой, но от пауков вас по-прежнему будет защищать тот отряд.
Джасти не впала в ужас, не заплакала, не пришла на помощь своим правителям… или кто там у них? Это немного удивило Леголаса. Каждый эльф, неважно, встречался ли он с владыкой или нет, но он будет предан и верен ему до самого конца. Люди же, напротив, относились к своим правителям, как к чужим. Они воевали только потому, что был дан приказ. Хотя, нет… Пусть у них не было верности власти, но с какими кличами они бросались на эльфов, воспевая свои земли и Родину… Леголас искренне восхищался людской преданностью пусть не правителям, но к землям, на которых они жили.
Вот и сейчас Джасти никак не отреагировала на то, что принц собрался напасть на её соплеменников. Но, поняв весь смысл сказанного, она испугалась за самого принца.
— То есть… ты можешь… совсем не вернуться?
— И я. И мой отец. На эту битву будет поставлено всё. И если такое случится, ты должна будешь бежать из Лихолесья. Сомневаюсь, что мой народ, потеряв страх перед владыкой, будет терпеливо относиться к соседствующему здесь человеку.
Джасти чуть не выронила подарок Леголаса, но вовремя успела его подхватить, хлопая глазками и не зная, что сказать на это.
— Я попрошу Йорвета отправить тебя домой, к твоим людям. Возможно, на этом твоя работа здесь будет закончена.
— Но я… — хотела девушка что-то сказать, однако тут же осеклась и опустила голову.
Что же она хотела сказать? «Я не хочу домой»? «Я хочу остаться здесь»? «Я не хочу, чтобы ты уходил»? Любое бы из этих предположений заставили бы сердце принца трепетать. Ему было приятно, что эльфийский мир пришёлся девушке по вкусу. Она бы осталась здесь на всю свою недолгую жизнь, принесла бы огромный и неоценимый вклад.
Но Джасти молчала. Молчал и сам Леголас.
***
Когда он вернул опечаленную Джасти в лазарет, Йорвет сидел с Мариэль за столом человечки и о чём-то переговаривался. Завидев омрачённое лицо сестры, Старый Лис многозначно взглянул на принца. Получив от него предложение выйти, командир немедленно поспешил удалиться из лазарета.
Леголас в подробностях рассказал о своих военных планах. Йорвет верил в победу своего друга. Тем более, когда узнал, что он должен был соединить силы с Аваллакʼхом. Но отчего-то сам принц не был так уверен в своей безоговорочной победе.
Если уж не верил в принца и владыку, то Лис верит в мага. Тот не позволит им умереть.
— Но если это случится, — заканчивал свой рассказ Леголас. — Аваллакʼх должен будет открыть портал здесь, и ты отправишь Джасти домой.
— Домой? — удивлённо переспросил Йорвет. — Хотя, ты прав. Ей тут будет уже не безопасно.
Йорвет невольно посмотрел на двери лазарета и нахмурился, думая о том, что планам принца может не суждено сбыться. А жаль. Лис своими глазами увидел, что могло было получиться, останься девчонка здесь. Хотя, будет странно оставшуюся неделю думать о том, что Джасти может исчезнуть из жизни эльфов. Она неплохо прижилась в этих стенах и стала их неотъемлемой частью. Жизнь в лазарете стала уютнее, хотя и провоняла спиртом. Пусть лучше так, чем гноем и рвотой.
— Она об этом знает?
— Да. Но мне показалось, что она не обрадовалась этому.
— Ещё бы, — усмехнулся Йорвет. — Можешь себе представить, как её появление воспримут люди?
— О чём ты?
— А ты подумай. Человеческая женщина, невредимая, появляется среди своих. Хоть она и ушла, дабы спасти свой отряд, но кто даст гарантию, что её не обвинят в измене? Кстати, именно изменой она здесь и занималась полмесяца, — настала очередь хмуриться Леголаса. Разумеется, он об этом даже не думал, в отличии от самого Йорвета. — Люди не знают, насколько хороша наша разведка. Что им может помешать обвинить женщину в том, что это она докладывала о всех секретах?
— Ты преувеличиваешь, — хотел было отмахнуться принц, но Йорвет усмехнулся его нежеланию в это верить. — Я видел, как люди её любят. Их командир готов был пожертвовать всем отрядом ради неё…
— А что скажут вышестоящие командиры? — перебил принца Лис. — Тебе ли не знать, что война запрещает делить всех на друзей и семью. Измена есть измена везде. Быть может, ты и прав. Её пощадят и просто будут рады, что она жива. А быть может, её казнят. Я бы казнил.
— Я в тебе и не сомневался, — огрызнулся Леголас. Однако смысл всех этих слов до него дошёл. И семя страха поселилось в душе молодого эльфа. Йорвет понимал — хоть Леголас и видел Джасти реже, чем кто-либо, но он больше каждого был ей благодарен и не хотел, чтобы её убили свои же. — Что же тогда делать?
— А мне почем знать? — пожал плечами Йорвет. — Эта девка — твоя идея и твоя забота.
Хотя, чего греха таить? Одноглазому тоже не хотелось бы, чтобы Джасти умерла за то, что ей не оставили выбора. Но с другой стороны, она должна была пожертвовать собой, дабы ей не позволили встать на путь измены. Об этом ещё можно долго спорить.