Новый вскрик роженицы заставил Джасти оторвать взгляд от холодного эльфа и вернуться к тому, зачем она здесь. Бросив свою сумку на кровать, она быстро выудила оттуда нужные инструменты, распаковала стерильные маски и перчатки и стала готовиться к работе, попутно разговаривая с голубоглазым.
— Всех лишних отсюда немедленно убрать, — сказала она тоном, не терпящим протеста. Хотят помощь? Пусть подстраиваются. — Нужны чистые простыни, — «Вряд ли они знаю слово «стерильные».
Голубоглазый, на удивление, полностью доверял незнакомке. Он перевёл её слова эльфам: семья роженицы покорно послушались и удалилась, а самая молодая врачевательница убежала в другое помещение. Странный тип, что стоял в углу, посчитал, что его ничего из сказанного не касается. Джасти не решилась настаивать. Будет свидетелем того, что она ничего плохо не делала.
За это время Джасти присела на кровать у ног стонущей эльфийки. Она тщательно осмотрела влагалище женщины и нахмурилась. Шейка матки была полностью раскрыта, но сколько времени длились схватки? Свой вопрос она озвучила.
— Часов восемь.
Невольно медсестра заметила, как руки эльфиек стали светиться сильнее.
— Что даёт… это? — поинтересовалась сестра у голубоглазого, указывая на свечение.
— Уменьшает боль, расслабляет мышцы, снимает воспа…
Джасти подняла на него удивленные глаза:
— Вы чего, больные? — она не особо сейчас следила за своим языком, но услышанное было для неё настолько диким и абсурдным, что вопрос о том, почему они редко рождаются, отпал сам собой: — Матка должна работать, её нельзя расслаблять!
Голубоглазый вновь проявил чудеса доверия к своему врагу и быстро перевёл слова женщинам. Те не особо хотели доверять человеку. Вместо того, чтобы убрать руки от низа живота, одна из эльфиек удостоила юношу ответом.
— Они переживают, что ей очень больно, — перевёл эльф их слова.
Джасти уже приготовилась проткнуть околоплодный пузырь, но слова недалёких идиотов разозлили её. Злость была не специальной. Джасти устала, она не выспалась, от её действий зависела жизнь, а эти… ничего не знающие в родах только мешали! Она и без того не являлась врачом, отчего её страх и напряжение, что что-то пойдёт не так, только возрастало. Не говоря уже о том, что счёт пошёл на минуты! Кто же знал, что она приедет уже во время полного раскрытия?
Чуть ли не скрываясь на крик, она стала цитировать слова из учебника, которые их, студентов, заставляли учить:
— Хорошее поступление кислорода важно при любой требующей усилий активности, и рождение ребенка не является исключением. Мышцы, испытывающие недостаток кислорода, вырабатывают молочную кислоту, накопление которой вызывает боль. Нехватка кислорода, поступающего к матке и плаценте, может привести к недомоганию ребенка! — понял ли её голубоглазый или нет? Не важно. — Скажи роженице, чтобы дышала. Глубоко и часто. А боль — это неотъемлемая часть родов.
И пока эльф выполнял её наказы, а чужие руки переставали светиться, наконец-то прибежала остроухая с чистым бельём, которое положила рядом с инструментарием сестры. В это время Джасти проколола околоплодный пузырь и мысленно молилась, что поступила правильно. По сути, при полном раскрытии, в нём отпадала надобность.
— Голубоглазый, — тихо обратилась к нему Джасти. Забавно, что похититель откликнулся на эту кличку. — Я буду командовать роженицей через тебя. Переводи всё быстро и чётко, хорошо?
— Хорошо, — мгновенно ответил тот.
***
— Сейчас набрала как можно больше воздуха и тужишься! — Джасти будто сама рожала — кричала, непроизвольно дышала вместе с эльфийкой, руки в перчатках заледенели, дрожь пробила всё тело. И это чувство не покидала её до тех пор, пока головка ребёнка не вышла полностью.
Вот он, маленький остроухий будущий враг человечества. Но у Джасти не было никакой враждебности к существу, которому она помогала появиться на этот свет. Нет, была лишь любовь и тепло.
— Всё, отдышись! — приказала девушка. Голубоглазый, как и просила сестра, переводил всё быстро, чётко. Кажется, ему и самому передались ощущения роженицы. В его голосе чётко чувствовалось волнение. Однако, что-то в нём изменилось. Вот именно сейчас. При переводе этих двух слов.
— Fern*… — сказала одна из врачевательниц. Вторая за ней повторила.
Услышав это слово роженица закричала, но не от боли. Это был дикий рёв скорби, от которого по спине Джасти побежали мурашки. Со стороны угла послышался грустный смешок. Джасти непонимающе подняла глаза и взглянула на неприятного эльфа. Его взгляд был печальным, но отчего-то эта усмешка, казалось, говорила: «Я так и знал». Он не взглянул на Джасти, а просто вышел из комнаты.
Вместо него на крик эльфийки прибежал, как оказалось, не отец, а супруг. Бросился перед изголовья кровати на колени, схватил руку эльфийки и простонал в её ладонь. Одна из врачевательниц стала отталкивать сестру от роженицы. Да так настойчиво. Что происходит? В одну секунду это место превратилось в хаос! Джасти грубо отпихнула от себя врачевательницу, продолжая придерживать головку малыша, пока его тело оставалось внутри.
— В чём дело? — закричала Джасти на Голубоглазого. — Что происходит?
— Он мёртв, — хрипло бросил эльф пустой взгляд на торчащую головку.
— Кто сказал? — врачевательница попыталась вновь отодвинуть Джасти от невышедшего «трупика», но так просто своё место девушка не отдала. — Роды ещё не закончились! Успокой тут всех!
Да, малыш был очень синим. Но это бывает. Благодаря немедленному прекращению расслабления матки, роды пошли как по маслу. Возможно, он пробыл внутри довольно долго из-за «волшебных» действий эльфиек, оттого и гипоксия* налицо. Но то, что он не кричит будучи наполовину внутри тела матери не говорит о его смерти.
Уверенность, что читалась в лице Джасти, дало Голубоглазому надежду, хотя видно, что он не может поверить в чудо до конца. Взмахом руки он приказал врачевательницам отступить от полевой сестры.
— Пусть тужится, — сказала Джасти, возвращаясь к своей работе.
Эльфийка не верила в благоприятный исход, потому и помогать медсестре так охотно, как в начале родов, не хотела. Ну и пусть, главное, самая большая часть малыша уже прошла через родовые пути. Через несколько секунд скудных потуг вышло и всё тело. Новорожденный продолжал молчать, мышечный тонус снижен — конечности сгибались лишь слегка. Джасти переложила малыша на материнский живот, накрывая сверху чистыми простынями.
— Придерживай его.
Переводить не пришлось, мать немедленно схватила своего малыша, крепко прижимая к себе. А он всё молчал. Сестра же стала разбираться с пуповиной.
Как только она была разрезана, Джасти быстро поменяла перчатки на новые, забрала малыша у ревущей матери и стала прочищать рот, вычерпывать пальцем остатки слизи. В идеале для этого нужен был грушевидный баллон*, но такого полевым медсёстрам не выдавали. Вместо него она воспользовалась самым тонким дренажом*, который только у неё был. Не щадя новорожденного — а что делать, если надо? — она ввела его сначала в каждую ноздрю как можно глубже, потом в рот, по капельке освобождая дыхательные пути от слизи, которая удачно попадала в отверстия дренажной трубки. Ребёнок молчал.
Эльфийки стали что-то обсуждать, явно не доверяя таким живодёрским действием человека по отношению к «мертвецу». Голубоглазый тоже морщился. Мать верещала, отец просто всхлипывал, что-то непонятно выкрикивал… Джасти пыталась не обращать внимание.
— Давай, ангелочек, — шептала она, бросив дренаж на кровать, принимаясь массировать спинку ребёнка. — Давай, дыши…
Неужели это правда? Они каким-то чудом могли распознать, что ребёнок умер окончательно? Неужели в смерти малыша повинны не глупые действия эльфов, а сама природа, не позволявшая тем рожать?
— Дыши, ангелочек, дыши! — шёпот превратился с нервное выкрикивание. Будто бы Джасти хотела, чтобы малыш услышал её в этом хаосе.
Массаж не помог, она вновь схватилась за трубку.
— Хватит, — тихо прошептал Голубоглазый, — он уже не…
Эльф сделал шаг по направлению к Джасти и именно в этот момент раздался протестующий кашель малыша. Девушка вытащила дренаж из ротовой полости, вновь принялась за массаж спины, согревая ребёнка и помогая ему в выкашливании остатков слизи. Ещё пару раз возмущенных характерным звуков, и ребёнок закричал. В эту же секунду хаос исчез. Все замолчали. Были шокированы. Не верили. Как так? Он живой? А Джасти с чувством собственного достоинства и гордости за себя, аккуратно стала мыть малыша в чистой воде. Она мыла его тщательно, долго, неустанно гладя по спине, попутно осматривая кожный покров. Розовел. Постепенно, но розовел! Сердечко? Удары увеличивались. А все вокруг молчали. Будто все умерли, а тот, кого считали мёртвым, жив.
В домик влетел тот самый, стоящий в углу, неприятный эльф. Джасти даже не бросила на него и тени взгляда, нужно было запеленать ребёнка. Доверить это врачевательницам? Которые, своими светящимися руками погубили чёрт знает сколько детей? Нет уж.
Но даже спокойно завернуть ребёнка в чистые простыни Джасти не могла. Наглый вломившийся эльф в два шага сократил расстояние между ними. Сестра чувствовала, как его взгляд пытался прожечь в ней дыру. И честно, девушка ещё никогда не встречала такого тяжелого взгляда. Ей пришлось поднять голову на этого высокого остроухого мужчину. Он был удивлён, смущен или напуган? А может, всё сразу? Или было спрятано в этих голубых глазах что-то ещё? По крайней мере, сейчас он был не таким уж страшным, как в первый раз. Скорее… потерянным? На него так повлияло, что малыш жив?
Его длинные бледные руки потянулись вперёд, к ребёнку, но Джасти рефлекторно притянула ребёнка к своей груди. Голубоглазому она его ещё могла доверить, но кто сейчас стоял перед ней и что хотел сделать с малышом? Руки его не опускались даже когда Джасти сделала шаг назад.
Она посмотрела на своего похитителя, взглядом спрашивая разрешения. Тот, свыкнувшись с «чудом», улыбался и быстро кивнул головой. Джасти осторожно протянула новорожденного к эльфу.
Будто мужчина держал ребёнка первый раз в жизни — как-то неумело и неуверенно. Но его холодный взгляд, будучи до этого момента каким-то отрешённым, потеплел и прояснился. Он неотрывно смотрел на орущего младенца, требовавшего вернуть его к маме. Джасти показалось, или в глазах этого эльфа промелькнули слёзы?
— Как ты это сделала? — на удивление, этот тоже говорил на одном языке полевой сестры. Она на секунду опешила от того, что к ней обратился кто-то, помимо её похитителя. А в ответ только пожала плечами:
— Это простая биология и стандартная манипуляция, — не стоит им показывать, что и у Джасти возникли сомнения в том, что всё могло кончиться плохо.
Примерно минуту он ещё слушал неприятный крик ребёнка, будто это было прекрасной мелодией, а потом отдал эльфёнка — или эльфичка? — матери. По очереди к ней стали подходить неясно откуда взявшиеся в доме эльфы. Они по очереди вваливались в дом и смотрели на то чудо, что пыталось впервые поесть материнского молока.
Отчего-то Джасти стало обидно и неприятно. Не то чтобы она ожидала фанфар и поклонений. Но сейчас её будто бы не замечали. Ну и пусть! И вообще!
— С плацентой, думаю, ваши врачи справятся сами, — устало бросила она голубоглазому. — Я твою просьбу выполнила. Жду тебя снаружи. Не забудь вернуть меня домой.
Сняв перчатки и медицинскую маску, бросив их на пол — вряд ли кто-то ответит, где здесь урна — Джасти быстро завернула грязные инструменты в ещё одну чистую простыню, бросила в сумку и выбежала из дома.
***
Эльфы, при виде человека, расступались, отчего Джасти смогла без проблем выйти на улицу. И что, весь десяток остроухих собрался вломиться в этот маленький дом? Они вообще в курсе, что мать должна отдохнуть? Что она и ребёнок подвержены инфекциям сильнее, чем когда-либо?
«Плевать», — вспылила Джасти.
Настроение было двояким. Она самостоятельно провела роды у совершенно другой расы! Одна! Это повод собой гордиться. Но в тоже время к ней продолжали относиться как к прокажённой. Те, кто не входил в дом, сторонился её, но хоть бешеных взглядов не бросали.
Зато она обратила внимание на одного эльфа. Он, осчастливленный новостью, сидел на скамейке и курил трубку. Как же Джасти сейчас хотела курить. Три года, как началась война, она бросила, ибо делать больше людям нечего, как поставлять солдатам табак. Но сейчас, после такого стресса, девушка убила бы за сигарету. Была не была — она подошла к тому эльфу и указала пальцем на трубку, мол, дай.
Этот, на удивление, не побежал прочь с криками: «А! Человек в меня тыкает пальцем!». Напротив, как-то насмешливо протянул трубку Джасти. Она взяла её и затянулась с таким счастьем, что эльф рот раскрыл. «Что, думал, я не знаю что это такое?», — усмехнулась Джасти. А может, думал, что табак будет слишком крепким для неё. Но нет, в самый раз. Каким же он был приятным, этот табак. Хотя, табак ли это или другое растение? Но он в корне отличался от тех сигарет, которыми травилась Джасти.
Она в наглую отошла с чужой вещью обратно к дому и стала ждать своего голубоглазого похитителя, разместившись рядом с лошадью. Зверь недовольно чихнул, когда дым коснулся его ноздрей, но не отошёл.
Голубоглазого не было ещё несколько минут, за которые Джасти стала сильно волноваться. Время шло, а им ещё возвращаться назад. Хоть она ранее и не планировала, что они вернутся в срок, но сейчас как-то было бы обидно попасться Юджину, будучи в седле рядом с эльфийским врагом.
Наконец-то, счастливый и окрылённый похититель медсестёр вышел из дома и одарил девушку обворожительной улыбкой. Правда, он немедленно нахмурил брови, когда заметив во рту курительную трубку.
— Как ты? — поинтересовался он.
Джасти пожала плечами. Сама не особо понимала свои чувства. Как и говорилось выше, было как-то двояко.
— Мы можем вернуться? — спросила она.
— Конечно.
Джасти обернулась, чтобы найти владельца трубки, но… его и след простыл. Что ж, почему бы не взять как сувенир?
Эльф, как и ранее, аккуратно подхватил Джасти — на этот раз она была к этому морально готова — и усадил на лошадь. Взобравшись сам, пустил лошадь в дорогу. По деревне они ехали неспешной рысью, но выйдя из неё, зверь пустился в галоп.
— Это было потрясающе, — вдруг сказал незнакомец, когда они вбежали в лес. — Что ты сделала, чтобы он ожил?
— А ты сам не видел? — усмехнулась девушка.
— Видел, но не понимаю.
— Тогда забудь. Это долго объяснять.
На время они оба замолчали. Через какое-то время Джасти стало плохо, как и первый раз. И после этого, лес вновь сменился на более узнаваемый. В нос ударили все омерзительные запахи войны. Девушка прикинула и решила, что это головокружение и тошнота связана с неким порталом, который соединял два не похожих друг на друга мира. Правда, сама она представляла портал как нечто более… заметное что ли.
— Как тебя зовут? — а этому всё поболтать хотелось.
— Джасти, — ответила она. Немного подумала и спросила: — А тебя?
— Леголас.
— Смешное имя, — усмехнулась девушка. — Я-то думала, что у вас, эльфов, имена заканчиваются на «эль».
— Такие у нас тоже есть, — ничуть не обиделся остроухий.
Хотелось ещё что-то спросить у него, ведь шанс поговорить с самим эльфом выдавался не каждому! Но здесь, где земля пропитана кровью, стало как-то не по себе. Война лишний раз напомнила Джасти, что она вроде как совершила измену. Причём во второй раз. Надо быстрее вернуться в свой домик, к своим пациентам и забыть всю эту историю.
Леголас повёл коня тем же путём, обойдя деревню, и вбежал туда с другой стороны. Остановил лошадь там, где произошла первая встреча Джасти с этим зверем. Спустившись сам и спустив девушку, эльф чуть приподнял уголки губ и склонил голову перед ней:
— Большое тебе спасибо, Джасти.
«Да! Отлично!», — именно этого она ждала с самого начала. Самую обычную благодарность. Приятно, что хоть кто-то о ней не забыл. Не смотря на внутреннее счастье, на лице ни одна мышца не дрогнула.