Отец промолчал, хмуро взирая на сына. Ваня же продолжил.
- Греки тебе ту лукавство присоветовали?
- Греки… - тихо ответил отец. – Давно уже меня к тому склоняют. Еще при жизни матери твоей начали. А как она умерла и Софью мне стали сватать, так и вообще – уши все прожужжали. Рассказывали о славном устройстве войска у султана Мехмеда. Дескать, только через этих славных воинов он Царьград и взял.
- Константинополь, - автоматически поправил его сын.
- Что?
- Не Царьград, а Константинополь. А взял он его, бомбардами и пехотой. Именно янычары первыми вошли в этот город через проломы в стенах, сделанные тяжелыми бомбардами. То есть, не то и не так. Лукавство эллинов не знает предела. Они врут тебе даже в этом. Янычаров детьми отнимают у родителей и воспитывают в специальных лагерях в упражнениях воинских и вере. Так что вырастают они очень преданными, сильными и умелыми воинами.
- А с чего живут?
- С казны султана. Они ведь его рабы. Вот он им все и оплачивает. Щедро оплачивает. Они живут, ни в чем не нуждаясь и находясь выше многих свободных людей. Нам такое не подходит. Оттого и не нужно бездумно повторять за султаном. Задумка ведь в том, что войной должен заниматься воин, а селом – селянин.
- Хм. И как ты предлагаешь поступить? – Спросил мрачный Великий князь.
- Ты видел – мой подход к подбору и выучке как конницы, так и пехоты. Поэтому я предлагаю тебе плодить и множить такие рати. Не сразу. Постепенно. Оттого и прошу – не затевай войны с Литвой. Пока не надо. Мы им потом отомстим. Сторицей. Сейчас же делами внутренними надобно заняться. Набирать охочих и готовить из них новые рати. Потихоньку. За службу платить им монетой. В мирное время – меньше, во время похода – больше, да в добыче долю. А чтобы монет меньше уходило, часть платы давать кормом, платьем и кровом в специальных воинских жилищах - казармах. Где им жить и премудрости воинской набираться. Верстать лет с пятнадцати. После двадцати лет службы выдавать им землю где-нибудь на пограничье и отпускать туда. Али возмещать землю движимым имуществом, например, деньгами, чтобы бывшие солдаты могли поселяться по городам твоим да обустраиваться. Но повторюсь – быстро это не сделать. Нужны время и деньги. Много денег. Без денег вообще ничего не получится. А для денег нужна торговля и покой. Хотя бы какое-то время.
- Покой!? – Усмехнулся отец. – Да какой с тобою покой!?
- И да, отец. Ты не подумай – я не против того, чтобы ты женился. А очень даже за. Но только не вот так, дурнем.
- Ты говори, да не заговаривайся! – Нахмурился Иван III.
- А как это назвать? Ты ведь чуть проклятую кровь в дом не ввел. Впрочем, я не о том.
- А о чем?
- Раз Папа Римский заинтересован в браке латинянки с тобой, так почему бы этим не воспользоваться?
- Латинянки… - Иван Васильевич скривился. Он уж вызнал от митрополита о том, что Софья Палеолог приняла католичества. А ведь ему о том ни слова не говорили. Даже не обмолвились.
- Италия, отец, ныне самая богатая земля в мире. Войска они не дадут, земли не прирежут. А вот приданое богатое отсыпать в состоянии. Хоть серебром, хоть золотом. Ради такого дела и я не прочь какую из италийских девиц в жены взять.
- Не думаю, что Папа Римский сильно за нас хлопотать станет, - покачал головой Великий князь. – Вон, даже с Софьей хотел в ничтожество вогнать.
- Насколько я смог узнать, то не затея Понтифика. Иван Фрязин сказывал, что для него посольство твое было неожиданностью. Это все происки ученого грека на латинской службе известного как Виссарион Никейский.
- Опять грек… - процедил Иван III с немалой злостью.
- Бойтесь данайцев, дары приносящих! – Назидательно произнес Ваня известную фразу. – Так сами греки о себе говорили уже в глубокой древности. Данайцы – это одно из их старинных названий.
- Говорили? Откуда ты знаешь?
- В глубокой древности один грек по имени Гомер сочинил «Илиаду». Что-то вроде нашей летописи, только в стихах, дабы петь ее можно было да запоминать и изустно передаваться. И в поэме той Гомер вложил в уста прорицательницы эти слова. Никто в осажденной Трое ей не поверил, оттого город тот и сгинул. Очень поучительная история. Мда. Неужели даже не слышал? Саму поэму мало кто читал, но слова сии зело поучительны и много кем сказываются.
- Бойтесь данайцев, дары приносящих… - медленно повторил Великий князь, обдумывая эти слова… словно пробуя на вкус.
- И те слова пророческие сильны и ныне. – Продолжал сын. - Чтобы они не приносили – все с подвохом. Вон – Рюрик, был крещен уже латинянами еще до сотворения Руси. Трижды…
- Крещен? – Удивился Иван III. – Трижды?
- О! Он был настоящим викингом, - расплылся в озорной улыбке Ваня. – Когда у него заканчивались деньги, он шел к ближайшему аббатству и предлагал креститься. Дескать, он вождь викингов и язычник, но, если священники смогут его убедить, то он согласен принять их веру. Убеждать предлагалось подарками: деньгами, тканями, драгоценной посудой и прочим.
- Ого! – Присвистнул Иван III оценив находчивость предка.
- Да. И Ольга, жена его сына Игоря, была тоже крещена по латинскому обряду. И старший брат Владимира Святого – Ярополк, взявший в жены родственницу Императора Священной Римской Империи. А в самом Киеве даже стоял небольшой латинский храм. Но греки смогли склонить Владимира к тому, чтобы креститься самому и Русь к Христу привести именно по греческому обряду. Я же тебе рассказывал уже. А потом обманули и стали вгонять земли наши в мракобесие. Дошло до того, что ныне даже священнослужители многие читать не умеют и тексты священные заучивают. Сами себя уязвили в лукавстве. Вспомни того дьяка, что меня отпевать пытался. Я потом его выловил и оказалось, что он едва-едва читать умеет. А псалмы те по памяти пел, искажая, ибо не крепко еще зазубрил.
- Почто же они нам столько зла несут? Что же мы им сделали дурного? - Тихо произнес отец, чуть покачивая головой.
- Данайцы… - пожав плечами, ответил Ваня. – Такова их природа. Давным-давно, задолго до ромеев их Басилевс Александр Македонский создал поистине великую державу, которая простиралась от Индии до Иберии . Но данайцы оказались не готовы к такому могуществу. И они пали. Сначала между собой передрались, а потом и латиняне завоевали их. Позже, в державе латинян они смогли возвыситься среди прочих, но больше никогда эллины не могли подняться даже до тени былого величия. Данайцы – это древний народ, пожравший сам себя. Они не смогли принять свое падение, в которым только-лишь сами и виноваты. Но у них всегда в том будут повинны окружающие. Кто угодно, лишь бы не они. А варвары, за которых они нас держат, так и вообще не люди, так, грязные животные, посягнувшие на толику их величия. Оттого и стараются не за страх, а за совесть на службе магометан…
- Бойтесь данайцев, дары приносящих… - вновь повторил Иван III свет Васильевич и сокрушенно покачал головой.
Глава 2
1472 год – 19 январь, Краков
Король Польши и Великий князь Литовский Казимир IV вошел в небольшую комнату. Его ждали. Он остановился и внимательно посмотрел в глаза вскочившему Александру Чарторыйскому. Немного помолчал. Что-то для себя решил. И, хмыкнув, сел в кресло.
- Рассказывай, - сквозь зубы процедил он. – Как ты умудрился проиграть сражение этому щенку?
- Ваше Величество, - вкрадчиво произнес князь. – Мы недооценили этого щенка. Сильно недооценили.
- Ты говоришь серьезно? – Повел бровью король, выражая на лице немалое удивление, смешанное с пренебрежением и раздражением.
- Ваше Величество, этот отрок взял меня в плен на Шелони. Под Новгородом ландмейстер Тевтонского ордена, действуя в союзе с боярами, попытался поставить его в крайне затруднительное положение ударив сразу с двух сторон – от города и с поля. И я своими глазами видел, как этот отрок играючи разрешил столь сложную задачу. Новгородцы умылись кровью, а ливонцы только чудом избежали уничтожения. В то время как в самом войске княжича потерь вообще не было. Ни одного человека, даже пешца, у него не пострадало. А потом он легко взял Новгород. Словно бы нехотя. Вы бы видели те улицы, по которым новгородцы попытались ночью атаковать его лагерь, демонстративно поставленный в черте города. Кровавая каша из многих сотен людей. Да и во время всего перехода от Шелони до Москвы у него ни один человек животом не маялся. Я был в множестве походов и никогда ничего подобного не видел.
- Ты говоришь очень странные вещи, - произнес король нахмурившись.
- Ваше Величество, - вступил в разговор земский маршалок и каштелян Вильны Радзивилл Остикович. Именно он и организовал сначала снаряжение рати Чарторыйского, а потом и его выкуп. – Мои люди были в Новгороде под видом купцов. Расспрашивали жителей.
- И что они узнали?
- Новгородцы до жути боятся княжича, - ответил Радзивилл. - Он действительно играючи взял город, до того неприступный несколько веков. И учинил им такой урон в войске, что они в ужас приходят от одной мысли о войне с ним. Не с его отцом, а с ним. Этот малыш смог удивить всех.
- По всей Руси, - продолжил Чарторыйский, - гремит слава этого отрока. Как я смог вызнать, именно он стоял за внезапным взятием Казани. Он придумал способ, который позволил его дяде легко вскрыть ворота крепости. Да и конная сотня княжича, особой выучки, сказывают, сильно помогла в бою под стенами Казани.
- Вздор какой-то… - раздраженно фыркнул Казимир.
- Да, Ваше Величество, - согласился Чарторыйский. – Так все думают, когда слышат.
- А что Патриарх? – Обратился король к митрополиту Киевскому и всея Руси Григорию Болгарину. – Он как-то отреагировал на то, что в Москве замучили в пыточной православного митрополита и его людей?
- Константинополь в растерянности, - осторожно ответил Григорий. – По всем землям Московии погромы эллинов, которых иначе как данайцы и не называют. Да и сторонников их тоже. Сказывают, что убили уже несколько местных священников, посмевших выгораживать и защищать эллинов. Греков за священников так и не признают, именуя не иначе как татями.
- Данайцы? Почему?
- Так стали говорить с подачи княжича, - произнес Чарторыйский, - по Московии ходит фраза: «Бойтесь данайцев, дары приносящих». Княжич отомстил грекам за попытку его устранения так, что даже не ясно, как они выкручиваться станут. Он поднял их грешки со времен Владимира Святого. А нынешних эллинов, так и вообще – обвинил в службе магометанскому султану. Дескать они стравливают христиан да вгоняют их в ничтожество на усладу его души.
- И люди этому поверили!?
- О! Там такая история… - покачав головой произнес Чарторыйский. После чего вдумчиво, детально и развернуто пересказал риторику княжича. Тот ведь не стал ограничиваться выступлением под стенами кремля в тот день, когда митрополита взяли. Он и позже несколько митингов провел «по случаю», рассказав и про обман Владимира Святого, и про многое другое. Да и на письма не скупился, старательно продвигая свое публичное обвинение.
- Мда… - только и смог выдавить из себя король, когда Чарторыйский закончил рассказ. А потом, долго о чем-то думая, скосился на своего митрополита и спросил: – И что, все это правда?
- Ваше Величество… - неловко помявшись, начал было говорить он, но осекся под его взглядом.
- Да или нет?
- Я не могу сказать точно…
- ДА или НЕТ!?
- Да… - очень неохотно выдавил он из себя. – Обо всем сказать я не могу, ибо не ведаю. Но то, что мне известно – правда. Хотя взгляд обычно все это объясняется иначе. Однако, я полагаю, в целом, княжич прав.
- Ваше Величество, - подал голос Чарторыйский, - княжич не только обвинил Патриарха в стравливании Литвы и Московии, но и отговаривал отца от военного похода в Литву. Иван Васильевич очень хотел, прекрасно понимая, что, после столь серьезных потерь, защищаться нам будет очень сложно.
- Странно. Почему он отговаривал? – Удивился Казимир.
- Он и против Новгорода в поход отправился неохотно. Дар у него великий к воинскому делу, но душа не лежит. Он больше к ремесленникам да купцам тянется.
- Ты так им восхищаешься, - раздраженно фыркнул король. – Так чего ему служить не остался? Клятва тебя не держала.
- Это невозможно.
- Почему же?
- Даже если бы я захотел, он не взял бы меня. Ибо считает своим врагом. Кровным. И выкуп поначалу брать не хотел. Никакой. Прямо на поле при Шелони чуть и не добил. Говорил, что нет смысла освобождать хорошего командира, что позже вновь рати на него поведет. Что это глупо. Я обещал много денег и взывал к его человеколюбию и христианскому состраданию. Но он не верил моему слову. Оттого и грамоту заставил писать. Да с уговором – второй раз поймает – повесит на суку, не глядя на то, что я князь.
- Даже так? – Усмехнулся король.
- Княжич очень осторожен в выборе друзей. Да и обиды не забывает… и не прощает. Никому. Иначе с митрополитом и греками бы так не поступил.
- Патриарх хоть что-то планирует предпринять? – Спросил Казимир у Григория, возвращаясь к ранее поднятому вопросу.
- Это мне не ведомо. Константинополь и Афон в полной растерянности. Все произошло так быстро и… сокрушительно. Грекам ведь ныне путь в Московию заказан. Их даже и слушать не хотят, как и их оправдания. Более того, эта волна ненависти к данайцам грозит перекинуться и к нам в Литву. Ситуация очень сложная. Говорят, что Патриарх хочет собирать Собор, призывая на помощь патриархов Антиохии, Александрии и Иерусалима. Но когда это еще будет и к чему они придут совершенно не ясно. Да и княжич. Он ныне как кость в горле. Мыслю, что пока он жив, добром эта история не закончится.
- Опасный малыш, - после долгой паузы произнес Казимир IV.
- Да, Ваше Величество, - кивнул Чарторыйский.
- Как же так получилось, что один отрок столько всего наворотил?