- А как решается вопрос с женитьбой Великого князя?
- Они отправили меня в Италию, среди прочего и для того, чтобы подыскать невест как самому Великому князю, так и его сыну – юному княжичу. Ему ведь уже четырнадцать лет . Только венецианок брать не хотят. Княжич уверен в том, что многие семьи Венеции захотят поучаствовать в Волжской торговле с Персией. Если же брать жену из какого-то влиятельного венецианского дома, то, по его мнению, это породит распрю внутри Венеции.
- А они хотят взять в жены итальянок? – Оживился кардинал Пьетро Риарио.
- Да, - ответил делла Вольпе кардиналу, глядя, впрочем, на Папу Римского. - Великий князь просил меня обратиться к вам с просьбой о помощи в столь непростом деле. Никого более компетентного и сведущего в делах Италии он не видит.
- И кого же Великий князь желает видеть невестами?
- Он полагается в этом вопросе на вас и на вашу мудрость, - произнес Джан Батиста и поклонился. – Но есть небольшие детали. Во-первых, одна из невест должна представлять Миланское герцогство. Иоанну предстоит много войн с неверными, а в Милане делаются лучшие в мире доспехи. Эта связь ему очень нужна. Во-вторых, большое приданое. У каждой невесты оно должно быть не меньше тридцати тысяч дукатов. Это самый минимум, но желательно значительно больше, потому как эти деньги пойдут на обустройство персидской торговли. На Руси мало монет и их нехватка может серьезно затормозить развитие дела. В-третьих, девушки не должны быть близкими родственницами или происходить из открыто враждующих домов.
Наступила небольшая пауза. Все присутствующие задумались, начав прикидывать возможные партии. Потом еще немного поговорили и делла Вольпе откланялся. А совещание продолжилось уже без посольства. И поговорить там было, о чем.
Конечно, скепсис никуда не девался. Однако, в целом, можно сказать, что Святой Престол отреагировал на это посольство очень радостно и живо. Особенно партия Папы. Тот же кардинал Пьетро Риарио был по совместительству и латинским патриархом Константинополя, на посту которого он подменил почившего во Бозе грека Виссариона Никейского. Ему, как, впрочем, и Сиксту IV, этот острый конфликт между Константинополем и серьезно усилившейся Москвой был на руку.
Не менее интригующим оказалось личное письмо юного княжича. В нем он ратовал за воссоединение церкви, ибо Владимир Святой крестил Русь в единое и неделимое христианство, а не в православие или католицизм. Развернуто жаловался на греков, которые продались османам. Ну и предостерегал от каких-либо решительных шагов на Руси. Дескать греки многие столетия настраивали русичей против латинян. Поэтому нужно те дьявольские заблуждения рушить тихо, спокойно, осторожно, дабы не утопить державу в крови. Сначала требовалось приучить русичей к тому, что католики – тоже люди. Их ведь тут чуть ли не исчадиями ада греки выписывали. Для чего он предлагал ряд мер… В общем, там было что обсудить.
Хотел ли Ваня перекрестить Русь в католичество? Нет. Но и противостоять этой идеологической платформе считал совершенно излишним. Более того, он стремился разыграть карты таким образом, что Святой Престол предпочел бы Русь Польше. Через это рисовал радужные финансовые и геополитические картины. Через это дразнил, подначивая на тему желаемого объединения церквей. Через это послал и интересные подарки.
О! Подарки были особенно провокационны, прозрачно намекая на крайне выгодную торговлю. Ядром подарочного комплекта был сервиз костяного фарфора. Его дополняло стеклянное зеркало размером с лист писчей бумаги в оправе из чеканной, позолоченной меди и со светоотражающим слоем из серебра. Все это было упаковано в изящный деревянный сундучок с медной оковкой. И везде клейма, что сделано в России, в Москве.
Подарок был сам по себе самостоятельным слоем переговоров, которые должны были привлечь Святой Престол на сторону Великого князя. Отдельно о дарах Джан Батиста не говорил. Поднес и поднес. Однако позже, когда их достали и рассмотрели вблизи, начался новый виток очень интересного обсуждения…
Королевство Польша было католической державой. Поэтому-то Ваня и постарался сделать все, чтобы ее интересы терялись на фоне выгод от сотрудничества с Русью. Одно к одному. Складно и взаимосвязано. Княжич был уверен – в Италии не устоят перед соблазном. Особенно в свете того, какими тяжелыми были для них войны с османами, несущие католикам поражение за поражением. Ваня прекрасно знал, что и в более поздние времена итальянцы с Габсбургами отчаянно искали помощи в борьбе с чудовищной мощью османов. Так почему бы не разыграть эту карту чуть пораньше?
Отцу пришлось, конечно, всю эту задумку обосновывать намного детальнее и вдумчивее. Но удалось. Благо, что к грекам и Константинополю Иван III свет Васильевич после произошедших событий не испытывал никакого пиетета, любви и уважения. Так что, выслушав Ваню и подумав, он дал отмашку сыну действовать так, как он считает нужным. Ну тот и накатал два послания к Папе Римскому – официальное от отца и тайное от себя. Проинструктировал Джан Батиста и выдал ему полдюжины подарочных комплектов. Один Папе, по одному родителям невест, а остальные – на его усмотрение, дабы укрепить дипломатические связи Руси в Италии.
Княжич хотел выдать больше подарков. Но не справился. Все-таки и фарфор, и зеркала делали не то, что кустарным, нет – практически лабораторным путем. Не успел Ваня пока еще развернуть профильные производства из-за нехватки обученных людей, времени и сил…
Но надо сказать, что Италию взбудоражили и эти шесть комплектов. Это ведь был фарфор. Настоящий фарфор. Более того – качеством даже лучше, чем идущий из Китая, ибо ничего, сравнимого с костяным фарфором в XV веке просто не было. Не придумали еще. Да и ровное стеклянное зеркало с серебряным отражающим слоем, без явных искажений и прочих пакостей – дело серьезное. Оно само по себе стоило по весу золотом… в лучшем случае. А то и дороже. Ведь ничего подобного в мире не было. Даже на острове Мурано пока не делали зеркал – только стекло. А тут такое чудо…
Двух недель по прибытию делла Вольпе не прошло, как на уши встала вся итальянская аристократия, а также купечество. У всех был свой интерес. Но это уже детали. Главное, что прикормка привлекла большую стаю вкусных, жирных рыбешек. Теперь главным было не зевать и закреплять достигнутый успех, делая своевременные подсечки.
Глава 4
1472 год – 17 февраля, Москва
Княжич работал в привычной для себя манере, стараясь не поддаваться влиянию эпохи. Поэтому изо дня в день не только учился и тренировался, но и уделял самое пристальное внимание своим производственным проектам.
А сложностей хватало.
Ключом всех проблем оказались кормовые мощности региона. Казалось, при чем здесь они? Однако, к сожалению, именно слабый уровень развития агротехники и малоэффективная организация труда приводила к массиву далеко идущих последствий.
Кто-то говорит и о климате, как о ключевом факторе. Однако это не верно. Вон – в Индии прекрасный климат. Палку воткни – расти будет. И что? И ничего. Климат диктует лишь особенности, такие как предпочитаемые культуры и агротехнические приемы. Главное – это уметь гибко мыслить и находить методы адаптации под конкретные условия окружающей среды.
Так вот, проблема «кормовой базы» для Руси XV века была все еще критической. Да, «взлет на холмы », произошедший в XIV веке, серьезно расширил пахотные земли Северо-Востока Руси. Что, в свою очередь, в несколько раз увеличило численность населения по сравнению с предыдущими веками. Однако все равно даже до среднего уровня европейских глухих углов Русь пока не дотягивала. Что, в свою очередь влекло за собой, вполне объективные проблемы. Ведь от объема производимых кормов напрямую зависела численность популяции. А от эффективности их получения – доля рабочих рук, которые можно занять чем-то отличным от производства пищи. То есть, количество и населенность городов напрямую зависели не столько от общей численности населения региона, сколько от эффективности сельскохозяйственного производства.
И вот с этим вопросом была БОЛЬШАЯ проблема. Например, имело место почти полное отсутствие тягловой скотины в крестьянских хозяйствах. То есть, энерговооруженность селян мало отличалась от времен палеолита. Даже плуг внедрить было невозможно в силу того, что тягать его было нечем. А посев? Зерна просто раскидывали поверх разрыхленной земли из-за чего птицы и полевые грызуны сжирали большую их часть. И таких «чудес» хватало. Что влекло за собой не только низкий объем производимых кормов, но и очень низкую эффективность труда. Из-за чего у княжича имелись серьезные проблемы с персоналом.
Даже несмотря на то, что Москва была одним из самых больших городов Руси, найти в ней лишнюю сотню рабочих рук оказалось очень сложно. В ней ведь обитатели не жили праздно. У каждого имелось свое дело, и не просто так, а вплетенное в сложную гирлянду интересов и взаимовыгодных связей. Так что Ваня был вынужден набирать персонал с разных уголков Руси, потихоньку наращивая их массив. Ограничиваясь если не кустарным, то очень компактным производством. В каждом подворье трудилось человек по двадцать-тридцать, не больше, что влекло за собой массу ограничений и технологических нюансов.
Ситуацию осложнял не только острый дефицит свободных рабочих рук, но и низкий уровень их квалификации. Все-таки из-за слабой кормовой базы класс ремесленников был на Руси малочисленным и слабо развитым во всех отношениях. Ко второй половине XV века даже к городским цехам они еще не подошли, то есть, отставали от западноевропейских реалий на несколько столетий. А ведь еще были и проблемы проживания, и безопасности, и многие другие. В общем – забот полон рот. Однако, несмотря на массу сложностей и некоторую нервозность, дела продвигались. Намного медленнее, чем хотел Ваня, но намного быстрее самых смелых ожиданий местных жителей. В их глазах он просто творил чудеса…
В этот день Великий князь выехал с кремля и отправился к одному из новых подворий, отстроенных минувшей осенью. А именно артиллерийскому двору, куда его пригласил сын. Под копытами скрипел снег. Крепкий мороз бодрил. А предвкушение чего-то нового и необычного заставляло Ивана свет Васильевича откровенно нервничать.
И вот, открылись ворота. Он въехал, оставив охрану за воротами. Лихо спрыгнул с коня, отдав поводья кому-то из сотрудников подворья.
Да, его немного бесила закидоны сына, трясущегося над безопасностью. Умом-то понимал, что дело того стоит, наверное. Но не привык он к таким вещам. Не привык. Вот и сейчас – поморщился, но смирился. И последовал к вышедшему ему навстречу Ване.
- Ну, показывай, ради чего звал, - с легким раздражением произнес отец.
- Пойдем, - проигнорировав эту реакцию, ответил сын с улыбкой. И повел Великого князя в небольшой сарай, ворота которого предусмотрительно распахнули.
Зашли. Сразу в глаза бросилось что-то, накрытое грубой тряпицей. По жесту княжича чехол сняли и перед Великим князем предстало новое бронзовое орудие, с горем пополам отлитое для нужд полевой артиллерии.
- Вот, - махнул рукой княжич.
- Тюфяк?
- Нет, - помотал он головой. – Тюфяки они вон, - кивнул Ваня в сторону дальней стенки. – Видишь какие? Грубые. Кованные. А это – красота. Юркая огненная зверушка. Я прозвал ее саламандрой.
- Красота? Так украшательств нет.
- Красота не в украшениях. Красота в простоте. Древние викинги считали, что оружие красиво само по себе. В своей изящной смертоносности. И в украшениях не нуждается. Так и тут. Видишь – все скромно и гладко. Ничего лишнего. Ведь каждое украшение – это лишний вес, если сверху накручивать, либо ослабление крепости ствола, если вырезать. А тут – все в дело…
Орудие удалось отлить очень неплохое. Ваня остановился на бутылочной форме, при которой толщина ствола варьируется от значительной в казенной части до довольно тонкой – у дульного среза. Из-за чего ствол имеет большую живучесть. Цапфы, вингард и дельфины также были простыми, но прочными и удобными.
Канал ствола – главная проблема старинных литых орудий. Ведь он остывает в последнюю очередь, из-за чего там образуется масса всяких дефектов. Поэтому, отлив ствол с заведомо меньшим каналом ствола, Ваня расточил его плоским сверлом до нужного сечения. Долго и муторно, но всяко лучше, быстрее и дешевле, чем отливать по восемь-десять раз одно и тоже оружие, чтобы получить приемлемый результат. Не идеальный, нет, просто приемлемый.
Сверленый ствол обладал заметно меньшей живучестью, но этот вопрос княжич разрешил по методу Грибоваля. А именно уменьшением зазоров между каналом ствола и снарядом. В свою очередь это позволяло существенно повысить эффективность порохового заряда. То есть, снизить расход пороха.
Украшений не было практически никаких. Лишь на казенной части выбивалось название класса орудия, серийный номер и прочие характеристики. В те годы так не поступали. Тюфяки еще ладно, но литые орудия уже старались украшать самым отчаянным образом.
Лафет был деревянный вполне классического для гладкоствольной артиллерии типа. Для эпохи – передовой. Для Вани – старина, откатанная на тюфяках в предыдущую кампанию. Разумеется, изменения были и местами значительные. Пришлось учесть нюансы и опыт эксплуатации. Но все равно – ничем принципиальным они не отличались. Тут крепление передвинули, там оковку удлинили и так далее.
- Ох! – Только и выдохнул Великий князь, заглянув в канал ствола. Ваня ведь не только плоским сверлом с малой подачей и биением ствол аккуратно рассверлил, но и отполировал. Так что он сверкал чуть ли не зеркальной поверхностью, отражая лучи света, пробивающиеся в затравочное отверстие.
- Да, отец. – Кивнул Ваня. – Не зря я кривился от тюфяков. Загляни в них. Да-да. Давай. Вот. Видишь какой кошмар. При выстреле это создает массу сложностей. А главное – грозит стволу разрывом из-за неравномерности.
- И сколько же ты мучился с этим бронзовым тюфяком?
- С «Саламандрой»?
- Да, с «Саламандрой».
- Долго. Три месяца. Это седьмая попытка. Все ведь в новинку было. Но дальше будет легче. Жаль только бронзы мало. С такими орудиями и крепости оборонять легче. Они ведь что ядра, что картечь пускают дальше тюфяков. Да и расход пороха на них скромнее.
- Да, - покачал головой Великий князь, - с бронзой совсем беда.
- Ничего, - улыбнулся Ваня. – Торговлишку наладим заморскую – будет нам бронзы вдоволь. Медь дешевая у свеев ныне, а олово – у англичан можно покупать или через Ганзу по землям кесаря. А уж составить правильную пропорцию для бронзы мы и сами сможем.
- Я слышал, что ты не стал договариваться с камнетесами на ядра. Как решил поступить?
- Железо, что я в индийских печах плавлю, не всегда доброе получается. Иной раз совсем не ковкое. Приходится ныне проверять каждую плавку. Смотреть как держит поковку – не растрескивается ли. Отчего в отвал часть дурного железа идет. Вот его я вновь и переправляю, превращая в свинское. А потом, пока оно еще жидкое, отливаю в формы земляные. Получаются вот такие шары. - Произнес Ваня, показав отцу чугунное ядро.
- Ого! – Оценил Великий князь. – Тяжелые.
- Да, - согласился княжич, - намного тяжелее каменных, в том же размере. Их после отливки на наждачном круге правят да по лекалу выводят, чтобы гладкие получались - без выступов всяких ненужных…
Еще немного поговорили про новое орудие, а потом перешли в кабинет Вани, подальше от ненужных глаз, и перешли к более важным вопросам.