Сашка наглаживал его, терся щекой и спать явно не собирался. Игорь вспоминал, как сегодня напугался в ванной, но чувство было такое глухое, неяркое, будто с того момента прошел уже год. В темноте под одеялом почему-то было не страшно и не стыдно. Тяжело, муторно, но не страшно. Неужели Сашино сумасшествие перешло во что-то, с чем можно смириться? Прислушиваясь к своему спокойному сердцебиению, Игорь понимал, что, по крайней мере на уровне физиологии, он перестал ужасаться ситуации. Но внезапно брат будто сорвался с цепи.
Он перевалился на Игоря сверху за долю секунды, прижал к матрасу, резко развел его ноги своими коленями. Игорь по-идиотски прижал кулаки к груди, словно боксер упавший замертво во время боя. Он не успел понять, когда брат так взвинтился. Сашка задышал тяжело, со стоном на выдохе, он продел под Игорем обе руки, приподнял и прижал к себе остервенело. Тот был словно каменный, такая резкая атака застала врасплох. Игорь даже надеялся, что брат отвалит от него так же быстро, как и завелся, вот сейчас еще потискает и уснет сразу. Но ощутимый стояк, которым Сашка притерся между его ногами, сразу вынес эти надежды. Игорь отмер и попытался обеими руками оторвать брата от себя, оттолкнуть. Тот уворачивался, пытался даже укусить его за пальцы, оживленно, с каким-то азартом, даже порыкивая. От сопротивления Сашка только распалился, его движения стали совсем резкими, он наваливался всем весом, пытаясь отвести упирающиеся ему в грудь руки и прижать их к матрасу. Игорь уже начал выбиваться из сил. Он видел, что тот только ещё больше расходится, и уже не отпихивал его, но пытался хотя бы увернуться от настырных губ. Ничего общего с теми несмелыми касаниями первой ночи. Саша целовался, как бешеный, засасывал кожу, совершенно не заботясь о синяках, вздергивал его бедра вверх, делая совершенно однозначные и очевидные выпады вперед своими.
— Не смей, — в который раз хрипел Игорь, пытаясь хоть на секунду зажать этот бесстыжий рот ладонью. Но Сашка опять словно выпал из реальности.
На плечах и шее, казалось, уже нет живого места, ноги ныли от напряжения – Игорь постоянно пытался выпрямить их и выползти из-под неожиданно тяжелой туши. Братец вдруг приподнялся и скользнул вниз, проведя слюнявую дорожку от челюсти к животу, и сдвинулся вбок, встав на четвереньки поперек кровати. Игорь оторопело оглядел его сбоку, проводил глазами белобрысую голову, что наклонилась к…
Он дернул руки к штанам, но брат был быстрее. От рывка его тряхнуло, едва не ободрав резинкой пояса бока, и член тут же сжало влажным и горячим. Игорь закрыл ладонями лицо — бессмысленный жест в темноте, но от понимания происходящего хотелось просто исчезнуть, провалиться в туман и выйти из него где-то в другом месте, в другой жизни, быть может.
Сашка водил головой, выглаживая и вытягивая его вялый член своими губами, совершенно дико и бесстыдно хлюпая и постанывая. Игорь закусил ребро ладони. В надвигающейся истерике он машинально начал считать про себя: «Один, два, три, четыре…». Сквозь эти жуткие пошлые звуки он услышал, как зашуршали чужие шорты. Приоткрыв глаза, сквозь раздвинутые пальцы он увидел и уже не смог не смотреть — Сашка дрочил себе, не скрываясь, размашисто, выгибаясь на разъехавшихся коленях, как порномодель. Опираясь на руку, продолжая сосать и вылизывать его там, внизу, он то разгонял кулак, то притормаживал, оттягивая мошонку, когда подходил совсем близко к оргазму. Игорь косился вниз, очумело разглядывая бледное в свете ночных огней города тело. Он чувствовал, как Сашку пробирает дрожь, но каждый раз тот не дает себе кончить. Игорь сбился со своего счета и начал отсчет чужих вздохов. И сам не заметил, как стал инстинктивно поводить бедрами, подстраиваясь под ритм дыхания и движений брата. Наверное, у него встало – захотелось сильнее, захотелось быстрее и кончить. Накатывало волнами, особенно сладко, когда Саша совсем частил и, замирая, дышал в него жарко и прерывисто. На очередном приливе опамятовалось, как брат укусил его прошлый раз, как раз во время оргазма! Но не успел он испугаться, как острый спазм выжал из него сперму, разливаясь яркой негой по всему телу. Сашка распрямил бедра и, изгибаясь словно танцор на шесте, выплеснулся горячим Игорю на промежность. Сперма со слюной стекала между ногами на простыню, но ему было пока всё равно. После таких напастей может он хотя бы пару минут ни о чём не волноваться?
Младший будто парил над полом. Решив вытащить заторможенного Игоря из кровати, он чуть было не взял его на руки, как спящую красавицу. Тот вяло обшипел извращенца, но таки позволил поднять себя из влажного белья, худо-бедно натянуть штаны и отбуксировать в ванную. Между ног липлось, а сами ноги еле волочились, как разваренные вермишелины. В ванной Игорь поднял взгляд в зеркало и невесело ухмыльнулся – шея, ключицы, даже плечи были покрыты неровными малиновыми пятнами. Он устало сощурился, прислушиваясь к себе. Он больше не боялся. Ни разоблачения, ни позора. Пусть заходят, смотрят, ему все равно. Вернее, не все равно, а даже хотелось — скандала, ужаса на чужих лицах, шепота за спиной. Пусть вся его жизнь горит синим пламенем — он только порадуется. В конце концов, ему бы точно больше не светило умереть невидимкой в безызвестности.
Братец уже сгонял обратно в комнату и припер в ванную охапку постельного белья. Судя по счастливому лицу, его не одолевали тяжелые мысли. Для него все это было каким-то правильным, видимо.
— Ты не замёрзнешь, Гошик?
Он быстро упихал комок тканей в стиралку и взялся за погруженного в ядовитые думы старшего брата. Стянул с него штаны, затолкал в ванну под теплый душ. Игорь тут же стек на задницу, прижал колени к груди и завалился боком на стену, разглядывая бегущие по кафелю капли.
Он мог только вспоминать случившееся, но не анализировать. Перед глазами легко всплывали картинки — то Сашка над ним, то его светлая башка где-то внизу, то, картинно стоя на коленях, дрочит себе. Будто в какой-то эротический театр сходил. А вот рецензия не выходит — одни ощущения, эмоции и никакого смысла. По крайней мере, Игорь этот смысл никак не улавливал. Просто дикое, немыслимое искривление действительности. Что-то из теоретической физики.
Комментарий к Глава II
*Феноти́п (от греческих слов φαίνω (phainō) — являю, обнаруживаю — и τύπος (typos) — образец) — совокупность характеристик, присущих индивиду на определённой стадии развития. Фенотип формируется на основе генотипа, опосредованного рядом внешнесредовых факторов. У диплоидных организмов в фенотипе проявляются доминантные гены.
Фенотип — совокупность внешних и внутренних признаков организма, приобретённых в результате онтогенеза (индивидуального развития).
========== Глава III ==========
Днем ночная смелость испарилась, Игорь закутался по самую маковку. Надел водолазку с высоченным воротом и инстинктивно ни с кем не встречался взглядом. Казалось, стоит кому-то заглянуть ему в глаза — и его раскроют. Даже про себя он никак не называл то, что случилось ночью. Никаких слов на букву «с». Ведь это бы предполагало его участие в процессе, а он же был просто запуганной жертвой. Игорь пытался накрутить чувство жалости к себе, костерил Сашку за такую безобразную выходку. Но он больше не чувствовал того смятения и ужаса, как в первую неделю после их «сделки», а искусственно «закошмарить» себя не выходило. Внутри будто что-то перегорело. Игорь забил на вялую истерику, зацепился глазами за раскрытый грудак анатомического пособия. Тот светил своими внутренностями и мышцами, и Игорь подумал, что у младшего фигура куда красивее.
Сашка ждал его уже на привычном месте, и в этот раз не один. Девицы, уже с потока Игоря, решили попробовать свои силы и кучковались вокруг, смеясь неестественно громко. Братец, казалось, просто цветёт. Такими светящимися счастьем глазами можно улицы освещать. Его состояние передавалось окружающей компании. Игорь с неприязнью отметил, что весь курятник не сводил с Саши глаз.
— А вот и твой братик, - пропищала одна.
«Братик», надо же. А ведь до сего дня с Игорем едва здоровалась. Лицемерное отродье. Он не смог сразу сообразить, что его так разозлило, но винил всё равно Сашку. Ходит тут весь из себя цветочек беленький. А никому и невдомек, какие демоны ухмыляются за этими ясными глазками. Настроение испортилось совсем, чувство отверженности, подзабытое за последнее время, снова подняло свою змеиную голову. Старые мутные обиды полезли на свет божий, будто того и ждали. Сначала этот гаденыш отнял у него маму, а теперь изводит его самого, и все с невиннейшим личиком. Выдернул из рационального, ясного, причинно-следственного. Может, и впрямь его мать была ведьмой, как ворчит про нее бабушка — это бы многое объяснило. Он буквально околдовывает людей, морочит им головы.
— Ну нет, дорогая Катрина, — прошептал себе под нос Игорь. — В Нью-Йорк я уеду один*.
В метро спустились в напряженном молчании. Игоря снова затиснули в угловые сиденья и нависли над душой.
— Гошик, п-пойдем на день рождения к В-вику, а? Надо ребятам помочь т-там с домом, с-с пет-тардами, а я б-без тебя не поеду.
Сашка опять начал заикаться. Возможно, он начинает нервничать, когда чувствует, что Игорь ему сопротивляется, улавливает его отторжение?
Вот как, «не поеду». Игорь раздраженно пожал плечами. Какого черта ему делать среди этих придурков? Поезд остановился в тоннеле, ласковый голос дикторши попросил «сохранять спокойствие». Братец зашептал ему в самое ухо, как заговорщик:
— Я обещал д-давно. Не б-будем там долго с-сидеть, как захочешь – с-сразу уедем, а?
Игорь поднял глаза на сидящих напротив – несколько женщин разных возрастов разглядывали Сашку с разной степенью заинтересованности. Пялятся как в магазине!
— А бабы там будут? — вдруг уточнил он.
Тот как-то дернулся, но не испуганно, а скорее удивленно, как если бы услышал то, что никак не ожидал.
— Б-будут какие-то…
— Ну тогда поедем, — с нарочитым удовлетворением сказал Игорь, чувствуя себя вруном и неудачником в одном лице.
***
Все, все пошло не так! Это изначально было плохой идеей.
Вик собирал сабантуй на «вилле» родителей. Двухэтажный дом, кричащий о резком росте доходов своих владельцев, был построен в 7 километрах от МКАД. Игорь всегда относился к богатеям с некоторой долей презрения, особенно к тем, что не находят ничего оригинальнее, как вбухать кучу бабла в кирпичную громадину с колоннами на земле, чья стоимость завышена в сотни раз. Вся жизнь под ноги понтам.
Он демонстративно не участвовал в подготовке праздника, и вообще, сидел с таким видом, словно сделал всем одолжение своим приездом. Сашка носился, как прораб по стройке, организовывал расположение столов, вынос бьющихся вещей на второй этаж, расширение «танцзоны», установку стола для пинг-понга и даже на кухне успевал покомандовать. Девочки смотрели ему в рот, как гарем товарища Сухова, безынициативная пацанва без его указаний выключалась и начинала разбредаться по дому. Стало понятно, почему без него не проходит ни одна вечеринка – других таких живчиков, готовых взвалить на себя всю оргработу, просто не было. А потом началось самое омерзительное.
Напились в рекордные сроки, особенно бабы. Даже те, что пришли с кавалерами, двигались ближе к вечно радостному Сашке, пытаясь привлечь его внимание. Будто он Иисус, обещавший всем вечное спасение – только уверуй и следуй за ним! Они не отлипали от него ни на секунду, даже в туалет его пытались проводить. Игорь сатанел и даже не старался это скрыть. Он сидел над нетронутой тарелкой, скрестив руки на груди, и, должно быть, выглядел как мудак, но сил терпеть этот бордель больше не было. Последней каплей стала одна особо горластая девица с претензией на экстравагантность и высокоинтеллектуальность, почему-то называющая себя какой-то собачьей кличкой «Лю». Она так кренилась в Сашкину сторону, что в конечном итоге выкатила содержимое декольте практически ему в тарелку. Игорь встал и, не оборачиваясь на оклик брата, сдернул с вешалки куртку и вышел из негостеприимного дома.
Он шагал по асфальтированной дороге между, один круче другого, выпендрежными домами. Сжимая в кармане пятисотку, надеясь, что до города хватит. Ветер дул в спину, словно гнал прочь. Зачем он вообще сюда приперся? Очередной раз наблюдать триумф Александра Великолепного? Даже те крамольные фото в кружевном белье пошли в плюс этому хлыщу – свита хвалила его за отвязность и смелость в высказывании своей позиции. Какой нахер позиции?..
Сашка догнал его уже возле выхода на шоссе, схватил сзади бесцеремонно. Игорю только этого и было нужно – он развернулся и со всей силы оттолкнул брата, так что тот шатнулся назад, чуть не потеряв равновесие.
— Не смей распускать руки, — зашипел он, быстро оглядывая улицу. — Ты меня с девками своими не попутал?
Младший был раздражающе спокоен. Он немного нахмурился, но не расстроенно, а, скорее, анализируя причину агрессии. Игорь азартно ждал повода, чтобы сцепиться, но тут у Сашки звякнул телефон. Тот посмотрел на дисплей и двинулся в сторону дороги.
— Пойдем, такси приехало.
Хотелось просто взять и пойти в другую сторону или сесть на жопу и капризничать. Хотелось заорать, толкнуть, обидеть, изъязвить гадкими словами. Но брат, похоже, сознательно старался не провоцировать — держал расстояние, в глаза почти не смотрел, чуть не на каждом шагу мягко подгонял Игоря словами: «вон, уже машина» и «пойдём, а то холодно». В такси Игорь демонстративно отвернулся к окну, готовясь бойкотировать брата до могильной плиты, но тот, как назло, замолчал. Ну-ну.
Они молча зашли в подъезд. Еще в машине Игорь решил, что, как поднимутся в квартиру, сразу найдет на антресолях старый, свернутый в рулон полосатый матрас и устроится на ночлег в Сашкиной разгромленной комнате. Постелит на пол строительную пленку, сверху кинет матрас, закутается в несколько одеял и будет спать один. И дверь подопрет столом — пусть только попробует к нему прорваться.
Поднимаясь в лифте, Игорь уже мысленно потирал руки, злорадствуя, представив потухшую морду братца, как вдруг тот нажал на «Стоп». Кабина, мотнувшись, тут же остановилась, мигнула лампа. Игорь вжался в угол, задышал загнанно – он с детства боялся застрять на высоте до истерики. Мысль о висящей на одном тросе тяжеленной железной коробке с ними внутри скрутила желудок жгутом. Сашка стоял спокойно, изучал трясущегося Игоря, словно врач пациента. Глаза прищурены, губы поджаты, меж бровей две морщинки. Игорь панически зажмурился. Он алогично боялся сделать хоть движение, боялся даже подать голос. Брат шагнул к нему и встал вплотную, и, не отрывая взгляда от его опрокинутого лица, начал решительно расстегивать его брюки. Игорь задушенно всхлипнул, попытался оттолкнуть его руки. Он вяло цеплялся слабыми пальцами за Сашкины запястья, беспомощно скользил влажными ладонями по обшлагам куртки, лихорадочно соображая, как остановить эту пытку и удержаться на подкашивающихся ногах.
— Не здесь, Саша, не здесь, — услышал он свой умоляющий шепот.
От унижения навернулись слезы, но ужас не оставил ему другого выбора. Сашка отступил на полшага, наклонился, заглядывая в глаза.
— Т-ты ведь не п-передумаешь сегодня? Не с-сбежишь от меня?
Игорь затряс головой, готовясь клясться на крови. Младший потянулся рукой к панели, но затормозил возле самой кнопки.
— Обещай! — приказал он резко.
— Обещаю!
Палец коснулся кнопки с номером этажа, Сашка порывисто дернул Игоря на себя, прижал крепко, словно пытаясь выжать из того весь страх своими медвежьими объятиями. Игорь прильнул, уткнувшись носом в куртку, выдохнул, когда лифт плавно поехал вверх. Идея про полосатый матрас была задвинута в самый дальний угол.
Родители уже ушли в свою комнату, но еще не легли – слышался звук телевизора. А братья направились на кухню. Несмотря на полное отсутствие аппетита, ему пришлось ужинать. Саша не давил, но Игорь по инерции слушался после «предупреждения» в лифте.