– У тебя самые красивые волосы, – бормочет он. – Такие светлые, практически белые.
– Сп–спасибо, – запинаюсь я. Он улыбается, и мы продолжаем слушать музыку в тишине, наши тела слегка касаются. Я так четко ощущаю каждое его прикосновение к моей руке, каждое легкое движение. Закрываю глаза, чувствую себя намного спокойнее за долгое время.
– Не засыпай. Нам нужно возвращаться, – говорит он, аккуратно вытягивая наушник.
Открываю глаза и сажусь прямо.
– Я могла бы неплохо вздремнуть.
– Я тоже, – добавляет он. Мы смотрим друг на друга несколько напряженных секунд перед тем, как он встает и протягивает руку, чтобы помочь мне. Вкладываю свою руку, и он тянет меня вверх, пока я не встаю. – Можно я провожу тебя на следующее занятие?
– Да, – говорю я.
– И Пэрис?
– Да? – спрашиваю тихо.
– Могу я взять твой номер? – спрашивает он, появляются ямочки.
– Эмммм, ладно.
Его улыбка расцветает, и мне это нравится.
Очень сильно.
Почему я не могу контролировать себя рядом с ним?
****
Следующим вечером я иду на работу. Пока росла, ни в одной моей самой дикой мечте я в итоге не зарабатывала стриптизом на жизнь, но вот она я. Мои родители погибли в автомобильной аварии, когда мне было тринадцать. Младшая сестра моей матери, Вероника, забрала меня, мою сестру и брата к себе, и я возненавидела жизнь под ее крышей. Мы ей никогда не нравились, и в то время я не имела представления, почему она захотела жить с нами. Я думала, что она чувствовала себя обязанной, потому что если бы мы не жили с ней, то отправились бы в детский дом. Вскоре я осознала, что это из–за денег, оставленных нам нашими родителями. Как наш опекун, Вероника имела доступ к нашим деньгам. Я не видела ни цента из них. Когда моему брату Броуди исполнилось восемнадцать, он взял мою сестру Лондон и меня и увез с собой. Вероника не хотела отпускать нас, но каким–то образом, Броуди договорился с ней. Я точно уверенна, что сюда включалась выплата ей определенной суммы денег ежемесячно.
Броуди никогда не разговаривал со мной об этом. Мы вернулись в наш семейный дом, который сдавался все это время. Броуди платил по всем счетам, пока мы с Лондон достаточно не выросли, чтобы работать неполный рабочий день в качестве помощи. Все шло хорошо, пока Броуди не встретил Элизабет. Они поженились через полгода, а мы с Лондон переехали через месяц после этого. Элизабет дала ясно понять, что нам не рады. Не уверена, знает ли Броуди о степени ее стервозности. Как кто–то настолько добрый, как мой брат, мог в итоге оказаться с такой ведьмой, как она, – я никогда не пойму. Мы с Лондон никогда по–настоящему не ладили, даже детьми, а без Броуди, удерживающего нас вместе, наши пути разошлись.
Я переехала в крошечную однокомнатную квартирку, поступила в универ, и работала в супермаркете, сводя концы с концами. С деньгами действительно было туго, и я оказалась в бедственном положении. Я познакомилась с парнем в универе, и мы начали встречаться. Все шло замечательно, пока не испортилось. Марк превратился в полного мудака. Я хотела закончить образование, чтобы устроится на хорошую работу, и отчаянно нуждалась в дополнительных деньгах. «Яд» – хорошо известный стриптиз–клуб с несколькими разными месторасположениями. «Ядовитые девушки» известны своей красотой, сложением и талантом. Они не брали кого попало на работу в клуб, и я просто указываю на факты, будучи не эгоистичной. С моими длинными, светлыми волосами, большими голубыми глазами и пятым размером груди, давайте просто скажем, они приняли меня с распростертыми объятьями. Когда Броуди узнал, где я работала, он отрекся от меня. Он сказал, что больше никогда не хочет меня видеть. Уверена, что это Элизабет заставила его, но в любом случае, я сделала так, как он хотел.
С тех пор я с ним не разговаривала. Было больно тогда и все еще больно сейчас, но жизнь продолжается.
Спустя полгода работы, учебы и экономии я оставила Мельбурн и переехала в Перт. Мой менеджер из «Яда» убедился, что у меня уже будет работа к моему приезду. Другой штат, то же хреновое занятие. Я перевелась в университет, нашла квартиру и теперь я здесь. Я может сейчас и стриптизерша, но знаю, что все изменится. Я закончу образование, надрывая задницу, и буду гордиться тем, что добилась чего–то самостоятельно. Я стану учителем истории. Кем–то с приличной работой, занимающейся тем, что она любит. Я хочу быть этим человеком так сильно, почти до боли. Я стану таким человеком.
Смотрю в свое отражение и шумно выдыхаю. Мои длинные волосы начесаны, как пышное, белое облако, мои глаза обведены черной краской для век. Красной помадой, кровавого цвета, накрашены мои губы. Мое платье вульгарное, из черного кружева, и плотно прилегает поверх красного лифчика и стринг. Оно в большей степени похоже на нижнее белье. Каблуки настолько высокие, что, должно быть, незаконно носить их на моих ногах, потому что от них они кажутся длинною в милю. Я выгляжу не так, как на протяжении всего дня. Этот наряд – маска. Развратная маска. Я проясняю голову, понимая, что нет смысла крутиться вокруг «а что, если». Я здесь, потому что сюда меня привели мои решения, хоть я и не горжусь тем, чем занимаюсь, но это средство для достижения цели.
И я не хочу оставаться здесь навечно.
– Сноу, ты следующая, – Искусительница, другая танцовщица, зовет меня.
– Да, спасибо, – отвечаю я, мой голос мертвый даже для моих собственных ушей. Встаю, забывая себя, когда становлюсь Сноу. Я блокирую все и сосредотачиваюсь на одной единственной цели – закончить выступление. Несколько раз глубоко вдыхаю, а потом опрокидываю в себя стопку текилы, стоящую на туалетном столике. Я морщусь, пока жидкость скользит вниз по моему горлу, но мне нужна жидкая храбрость. Поправляю помаду, а потом выхожу на сцену.
Глава 4.
Терзая свою нижнюю губу, я смотрю на свою одежду в зеркало. Грейсон просил повседневно, поэтому я выбрала обтягивающие джинсы и светло–голубой шифоновый топ. Слышу стук в дверь, поэтому быстренько приглаживаю волосы еще раз, прежде чем выйти из комнаты. Аная опережает меня у двери, и я слышу, как она говорит что–то, а потом смеется. Она и Грейсон заходят секундой позже.
– Привет, – говорит он. Он разглядывает меня с головы до ног, его ямочки появляются от одобрительной улыбки. – Красотка.
Аная смотрит на меня.
– Ты не говорила мне, что идешь на свидание с Грейсоном, – говорит она, шевеля бровями в мою сторону. Она переводит взгляд на Грейсона. – Тебе лучше хорошо вести себя с ней.
– Откуда ты вообще его знаешь? – спрашиваю я.
Она ухмыляется.
– Все знают Грейсона Майлза.
Грейсон игнорирует ее и идет прямо ко мне, притягивая в свою сторону.
– Естественно, я буду хорошо себя вести с ней. Ты готова? – спрашивает он. Я киваю и прощаюсь с Анаей. Мы выходим на улицу туда, где припаркована его машина.
– Никаких байков сегодня? – переспрашиваю я, осматривая его черную машину.
Он отпирает двери нажатием кнопки и открывает пассажирскую для меня.
– Не думаю, что он подошел бы для первого свидания.
Я смеюсь.
– В этом вообще нет никакого смысла.
Он обходит машину вокруг и скользит на водительское сидение.
– Когда мы поедем на байке, я не смогу разговаривать с тобой.
– Точно, но на машине, я не смогу обхватить тебя, а мои сиськи не прижмутся к твоей спине, – выпаливаю я.
Грейсон смотрит на меня мгновение, прежде чем засмеяться.
– Я вдруг осознал свою ошибку.
– Пока что ты осознаешь, – добавляю сухо, смотря вперед, когда он выезжает на главную дорогу. – Ты скажешь мне, куда мы собираемся? – спрашиваю я, играя с подолом своего топа.
– Пока нет, но ты идеально выглядишь. Красивая, как и всегда, – отвечает он, сверкая в мою сторону улыбкой, перед тем как перевести взгляд на дорогу.
– Спасибо, – бормочу я, слегка покраснев.
– Как прошел твой день? – спрашивает он меня.
– Хорошо. Всего одно занятие. А потом я немного позанималась дома, – отвечаю я. – А твой?
– Работал весь день. Не мог дождаться вечера, – говорит он, поглядывая на мою реакцию.
– А где ты работаешь? – спрашиваю я.
Он замолкает на секунду.
– В гостинице.
Размыто. Но я не давлю. Потому что, если стану, то и он тоже сможет.
– Тебе нравится?
Он однократно кивает.
– Ага. Когда ты переехала сюда из Мельбурна?
– За неделю до начала занятий, – я дергаю головой в его сторону. – Откуда ты узнал, что я раньше жила в Мельбурне?
– Ты упоминала об этом, – говорит он.
– Я? – не помню, чтобы говорила ему.
– Да, Пэрис, – говорит он мягко. – Ты.
– Ладно, хорошо. Прямо перед универом, – говорю я.
– Тебе нравится здесь?
Пожимаю плечами.
– Здесь мило. Тихо. Я, на самом деле, не знаю никого, поэтому держусь сама по себе.
– Ты знаешь меня и Анаю, – говорит он. – Уверен, что ты могла бы завести друзей, если бы захотела.
Если бы захотела, но я не хочу.
– Точно, – отвечаю я, пожимая плечами еще раз. Грейсон съезжает на подъездную дорожку к огромному одноэтажному дому. Когда он паркуется, я открываю рот, поднимая палец в воздух.
– Прежде чем ты скажешь хоть что–то, это мой дом. Я подумал, что приготовлю ужин для тебя, – говорит он, выбираясь из машины до того, как я успеваю ответить. Он открывает дверь для меня, и наблюдает, как я медлю. – Мы можем пойти куда–нибудь еще, если хочешь, – предлагает он, когда я не двигаюсь.
Я бросаю взгляд на дом, на дом, на который мне, вероятно, придется зарабатывать стриптизом до конца своей жизни, чтобы позволить себе его, и выбираюсь из машины.
– Ты живешь здесь один? – спрашиваю я, разглядывая еще раз дом.
– Да. Моя сестра приезжает ко мне и остается обычно по выходным, но на этом все, – говорит он, закрывая дверь машины и берет мою руку в свою. Я таращусь вниз на наши ладони, задаваясь вопросом – когда все это произошло? Он нежно сжимает ее, и я поднимаю голову, чтобы посмотреть ему в лицо
– Что ты приготовишь? – спрашиваю с любопытством. Он усмехается и наклоняется ниже, чтобы поцеловать меня в лоб. Я сразу же замираю, когда его губы касаются моей кожи, от небрежности его действий. Он замечает это и отстраняется, прочищая горло.
– Больше сожгу, чем приготовлю, – сообщает он, его темные глаза не покидают меня.
– Стейк? – спрашиваю я, оживляясь.
– Стейк, картошку и салат.
– Звучит неплохо, – соглашаюсь я, и его плечи заметно расслабляются. Улыбаюсь ему, находя милым то, что он пытается произвести на меня впечатление. Он отпирает входную дверь и распахивает ее для меня. Я шагаю внутрь и жду в темноте, пока он включает свет, а потом провожает меня на кухню.
– Здесь красиво, – говорю я, разглядывая современную, мраморную столешницу и белые шкафчики.
Он оглядывается, будто только что заметил это.