— Да, миледи, — прошептала Лила.
Конечно, она поняла, что её предупредили.
— Последствия ваших ошибок предотвратит защита Эбессана, но умоляю, никакой самостоятельности в изучении заклятий! Вы поняли меня, леди Лилиана?
— Да, миледи, — повторила Лила в который раз.
Ей хотелось укусить себя на палец — чтобы убедиться, что это всё не сон. Недавно она мечтала, чтобы у неё хотя бы хватило дара для того, чтобы здесь учиться! Оказывается, её дар слишком велик, и его надо уменьшать амулетами.
— Чем дальше, тем больше у вас будет именно персональных занятий. Со второй ступени вами займутся личные наставники. Две трети — слишком редкий уровень дара, наш общий курс на такое не рассчитан. Вам придётся очень много учиться, дитя, иного выхода просто нет, — она вопросительно взглянула на Лилу.
— Я готова, миледи, — пообещала та.
— В старые времена такой дар глушили, убирали, считалось, что для сильного колдуна и половины хватит, а выше — опасно. Сила не прощает ошибок. Я пришлю вам книги с жизнеописаниями великих колдуний Побережья. Больше половины из них погибли во цвете лет. Чтобы избежать такой участи, вы должны быть осторожны и учиться. И помните, никакая сила не даёт безграничных возможностей. Некоторые великие колдуны на закате жизни сходили с ума и замахивались на подобное, и гибли. Но вы разберётесь, конечно.
Кажется, гранметресса решила начать с того, чтобы посильнее напугать Лилу. Что ж, та всё поняла и готова много учиться.
— Я поняла, миледи.
— И вам не помешает наставница, которая научит… гм… вести себя в обществе, — леди Тамирия сочувственно взглянула на Лилу. — Это необходимо, вы — виконтесса Фаро и должны быть безупречны. Подумаем. Также вам следует сменить гардероб. Многое придется сделать. Кстати, знаете ли, леди Эльянтина все эти годы платила вам содержание. Сначала пятьсот дреров в год, потом тысячу — когда вам исполнилось тринадцать, с пятнадцати лет — полторы тысячи, чтобы вас могли достойно одевать у столичных портных и вывозить. Сколько оттуда, интересно, действительно тратилось на вас?
Лила онемела от удивления. На полторы тысячи можно содержать весь замок Каверан! Содержание, куча денег… Лучше бы гранметресса, то есть бабушка ничего не платила, но…
Гранметресса всё поняла верно. С легкой усмешкой она достала из бювара лист бумаги, подвинула Лиле, подала ей перо.
— После смерти леди Инден распорядителями её воли насчёт вас остались я и её величество королева. Напишите, что вы, Лилиана Каверан, виконтесса Фаро, начали обучение в Эбессане и нуждаетесь в наличных средствах и просите выплачивать содержание вам лично, и считайте эту формальность улаженной. Содержание за этот год уже выплачено, в счет следующего вы получите пятьсот дреров. Пока достаточно?
Лила кивнула. Она получила ещё одну порцию потрясения. Пятьсот дреров! Она получит их, вот так легко и просто? Это же неслыханная сумма!
— Мелочь, дреров пятьдесят, можете растранжирить как вам захочется, за остальное отчитаетесь письменно. Не обижайтесь, полагаю, на первых порах контроль не помешает. Закажете платья, плащи, обувь и всё прочее нужное. Не торопитесь, вам помогут, подскажут.
Растранжирить пятьдесят дреров?! Да она бы и десять не решилась спустить просто так!
Леди Тамирия, искоса поглядывая на неё, рассмеялась.
— Миледи, я хочу, чтобы мой отец по-прежнему получал пятьсот дреров, — попросила Лила. — Я ему напишу и всё объясню.
— Дело ваше, — пожала плечами гранметресса. — Полагаю, вы захотите уже сегодня переселиться в свои покои в «крыле принцесс»?
— О, нет, прошу вас! — Лила не на шутку испугалась, — я хочу остаться в той же комнате, пожалуйста! Мне там нравится!
— Хорошо, — легко согласилась гранметресса, — полагаю, вам нравится и соседка? Если вы подружились, это хорошо. Однако теми комнатами тоже можете располагать. Кстати, ведь именно вы восстановили дар эссины Палин. Другой причины, почему он восстановился сам, я не вижу. Понимаете, что вы можете, просто желая чего-то? Это серьезно, очень. Учиться, учиться и учиться, дорогая.
— А можно, меня не будут называть леди? — попросила Лила, — как эссу Валину…
— Нет, нельзя, — мягко сказала гранметресса, — к чему разводить эти тайны на пустом месте? Привыкайте, осваивайтесь. Вы будете леди Лилианой, в остальном я попрошу преподавателей не заострять внимания на вашем титуле и происхождении. Не скрывать, просто не заострять внимания. А все прошлые недоразумения можно объяснить, например, шутливым пари. Так можно объяснить вообще всё, что угодно. Скажем, вы заключили пари, что сможете ввести нас в заблуждение, выиграли его и получаете приз в виде кольца вашей бабушки. Вот, — она достала из ящика стола коробочку, оттуда — серебряный перстень с крупным и очень красивым фиолетовым камнем, и вручила Лиле. — Этот аметист, кстати, способствует контролю над даром, носите.
Лила поблагодарила и надела кольцо на средний палец.
О Пламя. Она должна посидеть в тишине и подумать обо всём. Или, наоборот, ни о чём не думать, просто прийти в себя…
Когда за Лилой закрылась дверь, гранметресса Тамирия откинулась на спинку кресла и сказала:
— Ладно, я знаю, что ты тут. Выходи.
В зеркале появился лорд Артур.
— Молодец, старушенция, — сказал он, — всё сделала правильно.
— Ответь мне только на один вопрос, проклятье моё туманное. Это Эльянтина посоветовала тебе научить Лилиану зеркальному заклятью?
— Нет, конечно, — Артур слегка удивился, — уверен, что Эльянтина не подозревала об истинном размере её дара. В раннем детстве задатки просматривались крошечные, так что она ожидала восьмушку. Клянусь, она сама говорила мне.
— Но тем не менее ты…
— Я рискнул. Наудачу. Понадеялся, вдруг повезёт. Очень захотелось, знаешь ли, чтобы эта девочка умела заклинать зеркала. И мне повезло.
— Всё ты врешь! — прошипела леди Тамирия.
— Клянусь тебе!
— Она освоила заклинание третьей ступени! Как будто не понимаешь, что это значит! Как будто не знаешь эту особенность школьной зашиты!
— Ты про возможность преждевременного посвящения? — поднял бровь Артур. — Ну и что? Кому это мешает?
— Девочка ещё ничего не умеет, совершенно ничего, однако теперь она хоть сегодня может пройти посвящение!
— Ты же её не допустишь, — устало сказал Артур, — пока испытания не сданы, и всё прочее, да? Да и зачем ей это теперь? Помолвка расторгнута, она намерена учиться. Что тебя вообще беспокоит?
— Поклянись ещё раз, что это случайность, а не совет Эльянтины.
— Клянусь, чтоб мне никогда не стать живым, если лгу.
— Хорошо, поверю тебе. А пока проваливай, — она уселась удобнее и закрыла глаза.
Глава 14. Виконтесса Фаро
Покинув кабинет начальницы, Лила решила пойти туда, где её точно не найдут — в кабинет леди Эльянтины. Потом спохватилась — ведь это место встречи с Артуром, их место. Нет, ей не хотелось видеть вероломного обманщика. Верно, он не раз твердил о какой-то своей «игре». Но… друзья так не «играют». В понимании Лилы, во всяком случае.
Он давно перестал быть человеком, считает, что люди — как мыши в ящике, можно рассматривать их сверху и развлекаться. Однажды в Каверане одна горничная рассказывала, как видела на ярмарке целый мышиный цирк — в большом ящике мыши и несколько толстых крыс разыгрывали представление, хозяин и его помощник помогали зверькам, подталкивая их длинными тонкими прутиками. Все смеялись. Помнится, Лиле было жаль тех мышей и крыс…
И правильно, что жаль. Теперь сама оказалась на их месте.
Подняться на верхние этажи и побродить по пустым чужим комнатам? Кстати, а ведь у неё есть собственные, в «крыле принцесс». Вот и настало время воспользоваться. Да, правильно, чтобы спрятаться, «Мышка» опять желает «под веник». Трудно разом расстаться с привычками.
Лила поднялась туда в обход, по боковой лестнице, до нужной двери шла, оглядываясь. Дверь открылась, закрылась…
А потом, конечно, она вернётся к себе, то есть в их с Олеттой комнату, и будет жить и учиться, словно прошлого никогда не было. Не было Винтена Настана. Не было язвы-Исиры, мачехи, от всего отрешённого отца, не было той, прошлой жизни, в которой эссина Лилиана Каверан ни разу не выезжала даже в гости, не то что на бал. Точнее, это всё было и останется, но относиться ко всему она станет иначе. По крайней мере, очень постарается.
Сначала она не торопясь обошла апартаменты, разглядывая то, на что мало внимания обратила раньше. Все эти портьеры из рыхлого бархата, ковры в комнатах, затейливый рисунок древесины на деревянных панелях в передней — или правильней назвать её гостиной? Около зеркала она постояла, вглядываясь в золотистую глубину зазеркалья. Это ведь её зеркало? Теперь она могла с чистой совестью его потрогать. Она уже привычно коснулась стекла пальцами, слова заклинания пронеслись в мыслях сами собой. Готово. Как просто.
В спальне она прилегла на кровать, низкую и очень широкую. Вчера ещё не осмелилась бы, а теперь… Это ведь её кровать! На кровати — пестротканое, с золотой нитью покрывало. И зачем такая роскошь в спальне? И какое на постели шелковистое, в кружевах, льняное белье! Его только гладить, наслаждаясь, и разглядывать, спать необязательно. В изножье кровати лежал сложенный халат, из лавандового цвета бархата, с широким шёлковым поясом и серебряными пуговицами. Похожий, только светло-зелёный, был только у Кальды, она разгуливала в нём вечерами по коридору. Ведь можно взять халат с собой, чтобы носить? Он так забавно будет смотреться с остальной её одеждой. Она заберёт его, но потом, когда немного обновит гардероб. Надо купить новое платье, нижние юбки, несколько сорочек. Насчёт платья она посоветуется с Олеттой, та разбирается в одежде. Или они вместе съездят к эссе Морани? Может быть, даже не понадобится убегать тайком, им просто дадут карету?
Как-то всё это слишком…
Лила старательно заправила примятую постель и вернулась в гостиную. Вон тот письменный стол — это её стол. Книжный шкаф в простенке — её шкаф. А кресло возле стола оббито бордовым бархатом, и почему бы не посидеть в нём, выяснить, насколько удобное? Она села, погладила руками шелковисто-гладкую столешницу. Письменный прибор, полная доверху чернильница, стопка белой бумаги в бюваре. И — тетрадь в кожаном переплёте.
Лила открыла тетрадь.
Здравствуй, Лилиана, моё дорогое дитя!
У неё сбилось дыхание. Это письмо леди Эльянтины! Которое Лиле следовало прочесть сразу же, как только она оказалась в Эбессане.
Здравствуй, Лилиана, моё дорогое дитя!
Если ты читаешь это, то, конечно, твой отец поддался на мои уговоры и привез тебя в Эбессан. И это замечательно. Даже если ты огорчена, расставшись со своим возлюбленным, поверь, всё к лучшему. После года обучения в Эбессане на многое открываются глаза, и я искренне желаю тебе не разочароваться в избраннике и благополучно выйти замуж. В противном случае не беспокойся, тебе предложат достойную замену. Раз не досталось высокого дара, значит, следует стать счастливой женой и матерью, и это замечательно. Я немного сожалею, что не сама устроила твой брак. Но это, возможно, к лучшему, к тому же свободный выбор и чувства способствуют лучшей передаче дара.
Она перечитала эти строки и лишь пожала плечами. Что ж, леди Эльянтина заблуждалась. У Лилианы открылись глаза куда раньше, она разочаровалась, не выйдет замуж и у неё есть тот самый высокий дар. Значит, ей не быть счастливой женой и матерью. Ну и пусть.
Мне всегда казалось, что мы ещё успеем повидаться и поговорить. Но время летит так быстро. Меня занимали дела, которые на тот момент казались такими важными, и вот, ты повзрослела, а я даже не представляю себе, как ты выглядишь. У меня есть лишь портрет, присланный твоим отцом, когда тебе было десять лет. Полагаю, девочка на этом портрете со временем обещала превратиться в настоящую красавицу.
В красавицу? Кажется, леди Эльянтина решила её подбодрить. Лила смутно припоминала, как в Каверан приезжал художник и рисовал её. Да, ей тогда было лет десять.
Время протекло, как вода сквозь пальцы. За каждой малой целью маячила большая, они множились, как отражения в зеркалах — всё больше и больше зеркал, всё больше и больше отражений. Теперь моя жизнь подошла к концу, и нет даже шанса на встречу с тобой. Я немного не рассчитала, и теперь ясно, что не успею. Мне очень жаль. Прости меня, прошу. Это больше моя боль, я понимаю, что ты не станешь печалиться о старухе, которую знала так мало, и это к лучшему
Лилиана, за годы, посвящённые научному колдовству, я написала несколько книг, эти книги, а также списки с моих записей есть во многих библиотеках Побережья. Жаль, что ты не сможешь оценить сделанное мной, тогда бы ты, возможно, всё-таки немножко мной гордилась. Но в моём кабинете в библиотеке, в закрытом на замок ящике ты найдёшь тетради, которые должны остаться в семье. Видишь ли, есть вещи, которые могут передаваться только с кровью, для людей посторонних эти знания бесполезны, для близких — бесценны. Когда-нибудь передай эти тетради тому из своих детей или внуков, чей уровень дара будет не менее половины. Через несколько дней, когда вам измерят дар, ты поймёшь, что это значит. Также надеюсь, что у тебя будет много детей, потомков и наследников моих и всех Мардоков-Фаро. Разумеется, у меня есть и другие родственники, не забывай о них, но большая толика нашей крови досталась тебе, главная наследница — ты.
Вот так вот. Лила выпрямилась, провела руками по волосам. От неё нужны дети, потомки, только этого не хватало! Ей и думать сейчас не хотелось ни о каких детях. Вот она и не станет покуда о них думать.
Я приготовила кое-какие подарки для тебя, моя девочка. Справа стоит шкатулка. Она легко отроется нажатием на цветок, который находится на крышке в правом верхнем углу. Деньги в кошельке тебе на булавки, прочие мелочи — для удовольствия, а также они, возможно, помогут при изучении начал колдовства. Мне более всего подходили аметисты, и только зимой — рубины, но ты пробуй всё, включая сапфиры, изумруды и янтарь — они могут дать неожиданный эффект. Всё, кроме гранёных алмазов, хотя я положила и их тоже. Но их лучше не надевай, пока тебе не исполнится по крайней мере тридцать лет и леди Тамирия не даст тебе несколько уроков. Жемчуг ты, конечно, привезла с собой, он понадобится в первую очередь, но я положила нить золотистого жемчуга, который мне преподнёс за одну небольшую услугу некий джубаранский кас. Нить очень хороша, и мне отчего-то кажется, что тебе нужен не белый, а золотистый жемчуг, хотя, возможно, Рита и не согласится.
Леди Эльянтине и в голову не могло прийти, что Лила не привезла с собой жемчуга. Что ж, такого конфуза, как со столовым серебром, теперь не случится.
Она открыла шкатулку, нажав на нужный цветок. А само дерево шкатулки пахло мёдом и какими-то цветами. Где-то очень далеко растут деревья, древесина которых столетиями источает дивный запах…
Из мягкого бархатного нутра шкатулки она извлекла увесистый, туго набитый кошелек и целую горсть сокровищ: золотые серьги и тонкое изящное колье с бледно-фиолетовыми аметистами, кольцо и серьги с густо-красными рубинами, кольца и браслеты с изумрудами и сапфирами, янтарный браслет, ещё колечки и подвески с незнакомыми ярко-желтыми и зелёными, как молодая трава, камнями, и нить крупных желтоватых жемчужин. И да, алмазы тоже, крупные, сияющие — серьги, кольцо и подвеска. О, Пламя…
Да, это были сокровища, подобных которым она никогда не держала в руках. Лила перебирала всё это, раскладывала на столе, не испытывая ни восторга, ни малейшего трепета. Камни так красивы. Но она, кажется, на сегодня исчерпала возможность хотя бы удивляться, тем более радоваться. Рассмотрев драгоценности, Лила сгребла всё в кучку и вернула на место, в шкатулку. Если это всё помогает колдовать, то она, конечно, будет пользоваться.
Предупреждение, дорогая Лилиана: шкатулка заклята, причём заклятье — моя гордость и одна из последних придумок. На первый взгляд крайне просто, на самом деле затейливо, хотя и безделица, конечно. Смысл заклятья в том, что шкатулку можешь открывать и брать из неё что-либо только ты одна. Присмотрись и увидишь на ободке крышки предупреждающую надпись об этом.