Довольный омега потирал руки в предвкушении. Фильм он уже выбрал - "Интерстеллар", помимо хороших отзывов, мог предложить внушительную продолжительность в два с половиной часа! Чем дольше рядом с Родионом, тем лучше.
Марк все продумал.
День рожденья альфы выпадал очень кстати на субботу(«уже завтра» – мысленно предвкушал омега), а значит, можно позвать его в кино в воскресенье – омега даже сеансы выучил и забронировал на каждый по два билета. Очень хотелось взять последние места, но на это он так и не решился, остановив свой выбор на предпоследнем ряду ровно посередине. А потом он рассчитывал посидеть в кафе мегацентра, где находился кинотеатр.
Когда все жизненно-важные вопросы были решены, Марк принялся ждать звонка.
Должно быть, Родион снова прикажет ему пройти через все эти салоны, чтобы за него не было стыдно... но и в этот день от альфы не было никаких вестей. После школы и репетиторов Марка отвезли домой, и он так и не осмелился спросить молчаливого водителя Павла, что с его хозяином. В конце концов, он может позвонить и завтра с утра, и личному самолету требовалось всего каких-то пара часов, чтобы доставить пассажиров в столицу.
***
Поднявшись на рассвете, омега привел себя в относительный порядок, используя все средства собственного арсенала, заварил чай и тихонько вернулся в комнату, чтобы не тревожить родителей ранним подъемом.
Подойдя к зеркалу, Марк придирчиво окинул себя взглядом.
Прическа стала короче, прикрывая кончики ушей, в то время как челку пришлось слегка отпустить и укладывать, как научил папа. И Марку самому нравилось, что его волосы больше не свисают унылой паклей, а переливаются при свете люстры мягким золотистым светом. Ногти на руках и ногах в порядке, и может, стилисты уже не будут так презрительно оглядывать крошечные заусенцы. Они вообще появлялись откуда ни возьмись, не специально же Марк их отращивает!
С лица взгляд перекочевал ниже. Увы, унылое тщедушное тело портило всю картину, в очередной раз ткнув владельцу очевидный факт. Взять с него было нечего, а если помножить это досадное обстоятельство на более чем скромные умственные способности, оставалось только обнять себя и плакать.
«Не сегодня», - приказал себе Марк, отгоняя уныние подальше. Он не мог себе позволить расстроенной физиономии и испортить Родиону праздник. Он улыбнулся своему отражению, то согласно улыбнулось в ответ, стало легче.
Оставалось только ждать, и омега, опустившись на заправленную кровать, воткнул наушники в уши и стал не спеша потягивать уже остывший чай, украдкой поглядывая на затихший мобильник.
Никто так и не позвонил.
И не пришел за ним.
Часть 13 Кузнечик
Хорошо, что следующий день был воскресным, а значит, никто не увидит его красных зареванных глаз. Сославшись на неважное самочувствие, Марк наотрез отказался идти в кино с родителями, которые выбрали прекрасный, по их словам, фильм – "Интерстеллар".
Притворившись, что заснул, омега поглубже уткнулся носом в собственное плечо, мешая папе заглянуть сыну в лицо перед уходом, и Александру Ивановичу пришлось довольствоваться растрепанной макушкой, куда он с удовольствием чмокнул сына.
До вечера Марк провалялся в своей постели. Иногда ему удавалось поспать, но сон не хотел утягивать его надолго, и он раз за разом приходил в себя, вспоминая, какой же он жалкий и убогий. Такой, о котором легко забыть, и уж точно не тот, с кем можно праздновать самый важный день в году.
Да, конечно Родион не испытывает к нему никаких чувств, но... Приглашение хотя бы из вежливости было бы величайшей радостью для маленького трансформера, если уж в его услугах никто не нуждался. А может, он подыскал себе более привлекательного защитника?
Бип - пискнул вдруг мобильник, вспыхнув голубым светом.
Дыхание замерло в горле.
«Родион?»
Омега подскочил, словно альфа только что вошел в его комнату собственной персоной. Челка упала на лоб, руки мелко затряслись. Марк замер, ошарашенный.
«Зачем он звонит? Для чего? Он все уже дал понять».
Мобильник продолжал попискивать.
- Марк, ты поднимешь наконец трубку или это сделать мне? - раздался из коридора голос папы, проходившего мимо приоткрытой двери.
Омега схватил телефон, едва справляясь с водоворотом чувств, вмиг захлестнувших голову.
«Черт с тобой, альфа.»
- Алло.
- Привет.
Марк попытался сглотнуть, но в горле неожиданно пересохло.
- Привет.
- Ты давно не звонил.
- Зачем? – резче, чем собирался, ответил Марк.
«Он что, издевается?»
- Например, чтобы поздравить меня с днем рожденья.
- Я не знал, - выпалил Марк слишком поспешно, выдавая себя с головой.
- Понятно… А что с твоими оценками?
«Нажаловались, значит.»
- Все нормально.
- А вот твои учителя говорят, что нет.
Ответить на это было нечего. Родион продолжил:
- Если ты не подтянешь предметы, то в университете тебе нечего будет делать. Соответственно, ты не сможешь находиться при мне и выполнять свои непосредственные обязанности...
На глаза омеге навернулись слезы, он закусил губу, чтобы не разрыдаться.
- …тогда зачем мы тратим столько времени? Если тебя устраивает твоя жизнь, то скажи прямо и закончим на этом.
- Меня не устраивает моя жизнь! – сорвался Марк на крик словно вскипевший чайник. – И я трачу много времени, стараясь отвечать твоим ожиданиям! – Накопленная забродившая энергия выплескивалась хаосом злости, обиды, неоправдавшихся желаний. – А находиться я при тебе и так не могу! Тебя нет в школе! Нет дома! И ты не позвал меня на этот чертов праздник… хотя бы просто… так...
От слез, бесконтрольно стекавших по щекам, началась икота. Нечем было дышать. Пальцы свело на зажатой в хватку пластмассе.
- Я сейчас заеду.
И гудки.
Упав на кровать, лицом в подушку, Марк взвыл. Рассержено, горько, с надрывом.
Еще две минуты он позволял себе задыхаться.
Дверь осторожно скрипнула.
- Марк, - совсем тихо.
- Папа! – Александр Иванович понял и, шагнув обратно, прикрыл дверь.
Тяжело втянув столько воздуха, сколько позволили легкие, Марк поднялся. Его пошатывало, а окружающее пространство никак не желало останавливаться. Еле ковыляя, держась за стены, он пошел в ванную приводить себя в порядок.
***
Наспех одевшись и причесавшись, Марк спешно поправил покрывало на кровати и сел, выставив руки вперед и вбирая коленные чашечки в ладони. Его немного трусило, а в распухших покрасневших глазах горел нездоровый огонь.
Что он наговорил Родиону?
Теперь он…
Теперь его…
Дрожь не желала униматься. Минуты тянулись неимоверно долго, пока не раздался дверной звонок.
Омега подскочил, отчего-то схватив себя за руку, впиваясь коротко остриженными ногтями куда-то выше запястья. Желание бежать от альфы и не убегать, разрывало на части, припечатав к месту намертво.
В заложенных, словно водой, ушах слышался глухой разговор.
Дверь открыл папа. О чем они разговаривали, было не слышно. И очень страшно. Наверное, сейчас Родион извиняется перед родителями и забирает свое предложение о свободе обратно, говорит что сильно ошибся и уходит…
«Уходит?»
Разговор затих.
Хлопнула входная дверь.
Вот и все.
Горло сдавило. Ногти впивались все глубже в кожу, но боли Марк не чувствовал.
Потяжелел воздух, дрогнул под ногами пол. Окружающие предметы поплыли: рисунок на настенном ковре размылся, теряя симметричность; вот вязкая капля тяжело плюхнулась на пол; стул неуклюже сложился под собственной тяжестью, будто придавленный невидимой плитой; всколыхнувшись, кровать пошла буграми волн; протяжно скрипнули длинные щепы шкафа, ребрясь гармошкой.
Марк медленно застывал на месте. Твердое прозрачное стекло обтекало тело, превращаясь в недвижимую хрустальную массу, консервируя омегу словно букашку в огненном янтаре.
И Марк не мог это остановить. Не хотел. Зачем?
Никому вокруг не нужна его никчемная жизнь. Так зачем она ему самому? Вечно мечтать о счастье? О радости? О Родионе?
«Не хочу.»
Стекло мягко скрипнуло, затягивая маленькое тело мертвой хваткой в центр, пряча от всех тревог мира.
Часть 14 Клубника
Дверь приоткрылась.
На пороге стоял Родион. Его губы дрогнули, произнося что-то.
Альфа нахмурился, глядя на странную позу Марка, глядящего на него невидящими, безумными глазами. Хотел сделать шаг. И наткнулся на сплошную стену кристально прозрачного стекла.
Неверяще оглядевшись, он увидел деформированную комнату, словно картина Дали, вырвавшись из рамы, захлестнула пространство вокруг.
Родион ощупал стекло и наконец понял, в чем дело!
Марк увидел изменившееся непонятной гримасой лицо. Кажется, Родион что-то кричал.
Альфа оскалил зубы. Удары посыпались на стеклянную стену. Только она была неприступна.
Так же, как и страх омеги потерять единственное солнце в темной обескровленной вселенной собственного проклятия. Как же оно жгло изнутри, образуя бездонную черную дыру, что не знает пощады и слабости.
"Почему так кричит Родион?"
Родион? Разве он не ушел?
"Что он кричит?"
Марк так отчаянно желал знать, что за слова срываются с любимых губ снова и снова… Его сознание потянулось к альфе и прозрачное стекло стало его частью, его продолжением, его мыслью, его телом, его ушами, его...
- Марк!
"Он зовет меня?"
-Марк! Слышишь? Прекрати это немедленно!!!
Почему он так зол? Отчего его лицо так серьезно? Ему плохо? Желваки на любимом лице дрогнули, беспомощность и непонимание исказили прекрасные черты.
Мое прекрасное наваждение...
- Марк, прошу тебя… прекрати это... вернись...
Марк очнулся.
Альфа никуда не ушел. Он все еще здесь. У его комнаты. Зовет его.
За его плечом родители. Папа рыдает, а отец раз за разом впечатывает окровавленный кулак в неуязвимую стену стекла.