Поэтому она как ни в чем не бывало пошла навстречу неприметному мужчине.
Это сработало. Неприметный незнакомец скользнул по ней равнодушным взглядом, затем быстро, воровато огляделся по сторонам, подошел к железным воротам и негромко постучал в них костяшками пальцев.
Тотчас рядом с воротами отворилась небольшая калиточка, и неприметный незнакомец буквально просочился в нее.
Вот только что был человек, и раз – нету!
– Интересно! – проговорила Надежда, снова вслух.
Она замедлила шаг, выждала пару минут и только тогда подошла к тем же воротам.
Пару секунд она колебалась, но потом все же решилась и постучала в ворота – негромко, костяшками пальцев, примерно как тот неприметный мужчина.
И почти сразу калитка рядом с воротами открылась.
За калиткой стоял, опираясь на метлу, дворник.
Это был не обычный для нашего времени трудовой мигрант, смуглый уроженец среднеазиатских степей, а крупный, дородный мужчина с окладистой бородой, в длинном зеленом фартуке. Таких дворников Надежда застала в раннем детстве, но даже тогда они были редкостью, вымирающей натурой.
– Чего стучишь? – пробасил дворник, разглядывая Надежду в упор, как мелкое и назойливое насекомое.
– Извините… – начала Надежда Николаевна, изображая несвойственную ей нерешительность, – Это ведь здесь находится Башня грифонов?
– Допустим, что здесь, – дворник хитро прищурил левый глаз. – Только это двор частный, сюда посторонних пускать не велено. А то шляются всякие с утра до ночи, жильцам от них покоя нету! А жильцы у нас важные! – он воздел глаза к небу, давая понять, в каких высоких кругах вращаются здешние обитатели.
– А мне бы только одним глазком поглядеть! – продолжала Надежда. – Я тихонечко, я ваших жильцов не обеспокою… Столько я про эту башню слышала…
– Если всяких пускать, так это никакого порядку не будет! – возразил дворник и прищурил на этот раз правый глаз.
Надежда правильно поняла эти прищуры, полезла в кошелек и достала оттуда купюру.
– Всяких пускать не нужно, – проговорила она, подыгрывая дворнику, – но некоторых можно…
– Некоторых – можно, – кивнул тот, посторонившись, – некоторых, которые с пониманием…
Надежда проскользнула во двор.
Калитка с лязгом закрылась за ней.
Двор был самый обычный – старый петербургский двор, пожалуй, почище и поаккуратнее многих других. Единственное, что отличало этот двор от любого другого, была круглая высокая башня из красного кирпича, возвышающаяся в углу двора.
Вся эта башня была усеяна белыми цифрами, отчетливо выписанными на каждом кирпиче.
– Вот, значит, она и есть – та самая башня! – пробасил дворник за спиной у Надежды.
Должно быть, он считал своим долгом отработать полученные деньги. Или рассчитывал, что Надежда ему еще доплатит за интересную информацию.
– Тут он, значит, и делал свое золото! – продолжал дворник густым басом.
– Кто? – спросила Надежда, изображая удивление.
– Как – кто? – дворник взглянул на нее неодобрительно. – Так вот этот самый доктор Пель, чья аптека! А ты думала, откуда у него такое богатство взялось? – Дворник раздулся от важности, как лягушка весной, – он был преисполнен чувства собственного достоинства оттого, что владеет некоей недоступной другим информацией. – Само собой, золото он тут делал, оттого такой был богатый! А что же еще там делать, кроме золота? Секрет он знал, как золото из свинца, что ли, делать…
– Надо же, как интересно, – проговорила Надежда, чтобы не разочаровывать дворника.
В то же время она быстро оглядывала двор, чтобы понять, куда скрылся тот незнакомец, который вошел сюда перед ней. Его, однако, нигде не было видно. Куда же он спрятался? Не в башню ли?
– А что это за цифры? – спросила Надежда для поддержания разговора, обходя башню по кругу, – она хотела проверить, нет ли с другой стороны входа.
– Цифры-то? – дворник оперся на метлу и с важным видом продолжил: – В этих-то цифрах и есть самая главная тайна! Никто не знает, откуда они здесь взялись, а только мне Константин Романович, управляющий, сколько раз говорил, чтобы их стереть. Я их сотру – а они наутро снова появятся! Я сотру – а они появятся! – Дворник сделал театральную паузу и покосился на Надежду, чтобы проверить, произвел ли его рассказ должное впечатление. Надежда срочно изобразила на лице жгучий интерес. – Так раза три или четыре было! Константин Романович на меня рассердился, а я ему говорю – извиняйте, а только я ничего с ними поделать не могу! Тогда он из специальной фирмы людей нанял, которые все, что угодно, чистят. Приехали эти люди, отскоблили все цифры, деньги взяли сумасшедшие – а наутро все цифры снова на своем месте, еще ярче, чем были! Вот прямо как сейчас! – И дворник показал на башню ручкой своей метлы.
– Надо же, как интересно! – повторила Надежда, убедившись, что в башне нет ни дверей, ни окон.
– Вот и выходит, что цифры эти непростые, – вещал дворник. – Говорят, что кто их все пересчитает, может все секреты аптекаря Пеля узнать. Как он золото делал, и вообще…
Надежда тем временем достала свой мобильный телефон и сделала несколько фотографий – башня крупным планом, общий вид двора. Дворник нахмурился и хотел что-то сказать, но Надежда перехватила инициативу:
– А скажите, как же он туда, внутрь башни, попадал? Ведь здесь нет входа?
– Кто?
– Ну, вот этот самый аптекарь Пель. Вы же сказали, он там, внутри, делал золото. Так как он попадал в башню? Здесь же никаких дверей не имеется!
– Вот чего не знаю – того не знаю! – дворник поджал губы. – Только говорят, что в башню ведет секретный подземный ход прямо из его кабинета…
Надежда сделала еще несколько фотографий.
– Насчет того, чтобы фотографировать, не было уговора! – строго проговорил дворник.
– А почему нельзя? – осведомилась Надежда. – Здесь же не оборонный объект, а просто жилой двор…
– Оборонный или не оборонный, а только за фотосъемку отдельная плата полагается!..
– Михальков! – раздался за спиной дворника неприязненный голос. – Опять ты здесь экскурсии проводишь? Опять ты на охраняемую территорию посторонних людей пускаешь?
Надежда Николаевна обернулась и увидела лысого человека небольшого роста, с внушительным животом и повадками мелкого начальника.
– Сколько раз я тебе говорил, Михальков, чтобы ты прекратил эту частную предпринимательскую деятельность? Сколько раз я тебе говорил, чтобы никаких частных экскурсий за спиной руководства? Тебе зарплату платят за поддержание чистоты и порядка, а ты во двор посторонних людей пускаешь!
– Извините, Константин Романович! – забормотал дворник. – Я никакой такой деятельности не знаю, тем более насчет экскурсий… женщина про Аглаю Виленовну спрашивала, поэтому я ее и пустил…
– Про Аглаю Виленовну? – начальник повернулся к Надежде, на лице его отобразилась интенсивная работа мысли. – Вы по какому вопросу ее ищете?
– М-м… – у Надежды очень кстати пропал голос, потому что сказать-то было нечего.
Она выронила телефон и наклонилась, поймав его в полете.
– Аглая Виленовна тут уж третий год не живет, – произнес управляющий домом.
Его осторожную интонацию Надежда отнесла за счет недоверия. Дом дорогой, элитный, люди в нем живут солидные, далеко не бедные и, ясное дело, хотят если не полной, то хотя бы частичной конфиденциальности. И чтобы не выбалтывал персонал сведения о жильцах первому встречному. Или встречной.
Надежда, не глядя на управляющего, нажимала кнопки на телефоне, мучительно думая, как ей выпутаться из сложной ситуации. А вдруг этот тип привяжется, еще попросит документы показать…
– Аглая Виленовна у зятя проживает в загородном доме, – продолжал управляющий, – хотя прописана здесь… А в квартире у нее никто не живет…
Возможно, он принял Надежду за официальное лицо, оттого и решился дать некоторые сведения.
– Как – не живет? – встрепенулся дворник. – Видел я кого-то на той неделе, входил он в ту квартиру…
– Михальков! – загремел управляющий. – Сколько раз тебе твердить, чтобы не встревал в разговор, когда тебя не спрашивают! Сказано – не было никого в той квартире, опять глаза небось залил – вот и показалось! Ох, дождешься ты у меня!
– Да Константин Романыч! – возмутился дворник. – Да когда это я на работе себе позволял? Просто обидно даже от вас такую напраслину слушать!
Надежда Николаевна не смотрела на этих двоих, зато явственно услышала в голосе управляющего самый настоящий страх. Что-то нечисто было с квартиркой этой самой Аглаи Виленовны. Но Надежду это в данный момент не интересовало. Но можно этим воспользоваться.
– Вы, женщина, все-таки по какому вопросу Аглаю Виленовну ищете? – управляющий тронул Надежду за локоть.
– Что? – она подняла на него недоумевающие глаза. – Какую Аглаю Виленовну, вы вообще о чем? Я вообще-то из архитектурной фирмы «Домострой», по поводу обследования объекта, а никакую Аглаю Виленовну и знать не знаю!
– Как – не знаете? А чего же мне Михальков… – управляющий с самым грозным видом оглянулся на дворника.
Но того уже не было. Надежда даже восхитилась – вроде бы такой дядька солидный, а исчез в мгновение ока, вместе с метлой и фартуком. Ловко!
– Вы, значит, теперь вместо Станишевского будете? – управляющий пытливо взглянул на Надежду.
– Ну да, вместо Михаила Сергеевича, – ответила она. И попала в точку, управляющий малость расслабился.
– А что же вы сразу не сказали?
– А что я, по-вашему, с дворником должна объясняться? – холодно спросила Надежда. – Он у вас и так слишком разговорчивый. Прямо рта не закрывает.
– Проведу воспитательную работу, – управляющий наклонил голову, – а вам чем могу помочь?
– Да пока ничем. Похожу тут, посмотрю, предварительную прикидку сделаю. У Михаила Сергеевича в бумагах полный беспорядок, ничего не разобрать.
Надежда мысленно попросила прощения у покойника, посчитав, что ему уже все равно.
Управляющий нехотя ушел, Надежда же встала посреди двора и огляделась. Двор, как уже говорилось, был чистый, заново асфальтированный. Очевидно, раньше двор составлял сам дом и два флигеля по бокам. Главный дом, как почти все дома на Васильевском острове, был невысокий – пять этажей, флигели и того ниже, всего по четыре. Стены были оштукатурены и покрашены весьма добротно, стеклопакеты в окнах не абы какие, дешевые, а все одинаковые, выполнены на заказ из натурального дерева. Двери подъездов тоже на уровне.
Что ж, так и должно быть, люди денег не пожалели.
«Где они тут паркинг-то хотели делать? – подумала Надежда. – Вон там, что ли, в углу за флигелем… А, я же не архитектор, все равно ничего в этом не понимаю. Ладно, поразнюхать тут, что можно, да и уносить ноги поскорее…»
Управляющий удалился по своим делам, дворник Михальков тут же возник в поле зрения, вооружился метлой и приступил к своим обычным обязанностям – с обиженным и недовольным видом принялся перемещать пыль с одного края двора на другой. Надежда Николаевна, теперь чувствуя себя более уверенно, продолжила обследование двора под видом сотрудника архитектурной студии.
Ей по-прежнему не давал покоя вопрос – куда же делся тот мужчина, который вошел во двор перед ней.
Самое простое было предположить, что он вошел в один из подъездов. Всего этих подъездов было три, и все они были заперты на электронные замки домофонов. Возможно, у того мужчины был ключ от такого замка? Но что-то подсказывало Надежде, что это не так. Уж больно потертый и неказистый вид был у того человека. Вряд ли он – владелец или обитатель одной из квартир в этом элитном доме. Скорее, он здесь что-то высматривает и вынюхивает…
Второй же вопрос, над которым Надежда ломала голову, – как попасть в знаменитую Цифровую башню. Дворник сказал, что туда ведет подземный ход из кабинета Вильгельма Пеля, но у Надежды Николаевны не было доверия к его словам. Он явно любит присочинить, приукрасить свой рассказ в надежде заработать лишний рубль на своих несанкционированных экскурсиях…
Но как-то же можно попасть в эту башню?
Надежда еще раз обошла башню со всех сторон, но не нашла в ней никакого намека на потайной вход. Только ровные кирпичные стены, усеянные белыми цифрами…
Что там сказал дворник – если пересчитать все эти цифры, можно узнать тайну аптекаря Пеля?
Разумеется, она не приняла всерьез слова дворника, но просто из любопытства стала читать цифры, начиная с самого нижнего ряда.
8, 13, 21, 34, 55, 89…
Эти цифры показались Надежде смутно знакомыми, где-то она их видела, что-то о них читала…
14, 42, 33, 37, 76, 10, 98, 71, 59, 72…
Надежда вернулась назад, начала читать цифры не с того места, с какого первый раз, а левее, найдя кирпич, на котором стоял номер «0».
0, 1, 1, 2, 3, 5, 8…
Ну да – это же числа Фибоначчи! Знаменитая числовая последовательность, описанная средневековым итальянским математиком Леонардо Фибоначчи в задаче о размножении кроликов. Каждое новое число в этой последовательности равно сумме двух предыдущих. Надежда узнала об этих числах на лекциях по математике. Там же ей рассказали, что числа Фибоначчи играют очень большую роль в природе – они описывают расположение листьев растения на ветке, расположение семян в цветке подсолнуха и в сосновой шишке и даже соотношение фаланг на руке человека…
Надежда еще раз проверила свою догадку.
Пока числа на кирпичах были двузначными, они действительно соответствовали последовательности Фибоначчи, затем более длинные числа разделялись, часть числа помещалась на одном кирпиче, часть – на другом.
Надежда шла вдоль трубы, читая числа и проверяя, подходят ли они под ряд Фибоначчи. Вдруг голова у нее закружилась, числа начали меняться местами, менять свой цвет…
Надежда попятилась, закрыла глаза, перевела дыхание, снова взглянула на кирпичную стену – но на этот раз она не могла найти в цифрах никакой закономерности. Она отвела взгляд от башни, чтобы привести свои мысли в порядок, – и вдруг заметила совсем рядом, в углу двора, неприметную дверь.
Как она не заметила ее раньше?
Надежда подошла к этой двери, толкнула ее.
Дверь с негромким скрипом открылась.
– Есть здесь кто-нибудь? – спросила Надежда, заглянув внутрь.
Никто ей не ответил.
Надежда решительно шагнула вперед.
Судя по обстановке, она оказалась в дворницкой. Это было небольшое помещение без окон, кое-как освещенное единственной лампочкой без абажура. Возле одной стены стояла узкая кушетка, застеленная клетчатым одеялом, возле другой – маленький шаткий столик, на нем – электрический чайник, банка с заваркой и две кружки. К стене над этим столиком был приколот кнопками календарь за тысяча девятьсот восемьдесят третий год с репродукцией картины «Физкультурники».
В углу был приоткрытый фанерный шкаф, в котором Надежда углядела швабры и ведра, – видимо, дворник Михальков держал здесь свой инвентарь.
Надежда хотела уже покинуть дворницкую, пока Михальков не застал ее здесь, но тут заметила в другом углу нишу, задернутую выцветшей занавеской.
Отчего-то эта занавеска привлекла ее внимание.
Надежда хотела выйти на улицу – но тут угол занавески слегка шевельнулся, как будто за ней кто-то прятался.
– Кто там? – негромко проговорила Надежда.
Разумеется, никто ей не ответил, да и занавеска больше не шевелилась. Надежда перевела дыхание и хотела уйти из дворницкой – но ноги ее словно приросли к полу, она не могла уйти: ниша с занавеской притягивала ее, как мощный магнит.
– Да что там такое может быть… – пробормотала Надежда, удивляясь самой себе, – ничего там нету особенного…
Однако она ничего не могла с собой поделать. Ноги сами несли ее к подозрительной занавеске, а самое главное – Надежда почувствовала покалывание в корнях волос.
Такое покалывание она чувствовала всякий раз, когда оказывалась на пороге какой-то тайны.
Надежда поняла, что не успокоится и никогда не простит себе, если уйдет отсюда, не отдернув эту чертову занавеску. Она подошла к нише – и почувствовала легкое дуновение сквозняка. Тогда она решительно отдернула занавеску.