Нет, а чего я ожидала, правда? Она бы не призналась, что есть я, но… Но сказать, что кто-то есть, она могла. И не сказала. Почему у нас с ней чертовы американские горки? То все идеально, то полная задница. И сейчас это полная задница.
========== 14 ==========
Через час Ира позвонила. Сказала, что заедет. Тетушка была в гостях, так что разговору не мог никто помешать. Я нервничала. Голос у Ставровской был непривычно серьезен. Она приехала достаточно быстро.
- Ты смотрела передачу? – Спросила она, когда я поставила перед ней чашку с горячим чаем.
- Да, - коротко ответила я, не понимая, чего ожидать от этого разговора. Судя по виду Иры, ничего хорошего.
- Ты злишься?
- Нет.
Удивительно, но сегодня я была очень молчалива. Когда не надо, из меня так и льются комментарии, а когда надо что-то ответить более полно, язык отказывается говорить.
- А я злюсь, - вздохнула Ира.
- Почему?
- Потому что так будет всегда. Ты это понимаешь? Нас не примут. Я не смогу об этом сказать и вообще…
- Подожди, - прервала я Ставровскую, - зачем ты говоришь сейчас это? Ничего не произошло. Вокруг тебя всегда будут слухи, это шоу-бизнес.
Я боялась. Я действительно боялась. Что она испугается, что под натиском прессы она решит отказаться от нас.
- Наташа, ты не понимаешь. Мне придется всегда врать. Жить, прячась и скрываясь.
- Не скрывайся.
- И рассказать всем, что я сплю с девушкой-визажисткой? – Усмехнувшись, сказала Ира.
- Рассказать, что ты… Что тебе нравится девушка-визажистка, - вовремя поправила себя я. Ставровская не говорила, что любит меня. И решить это за нее я не могла.
- И обречь себя на добровольные гонения? На постоянные пересуды? На осуждение? Отказаться от всего, о чем мечтала? Я не могу, - тихо сказала Ира.
- И что делать? – Я уже понимала, к чему ведет наш диалог и мысленно прощалась с ней. Со своей любимой стервой.
- Я не знаю, - ответила Ира и посмотрела на меня с такой болью в глазах, что я поняла, что в этот раз я должна быть взрослой. И решить все за нас. Потому что она не сможет. И в итоге это ее измучает так, что она возненавидит меня. И всех.
- Я люблю тебя, Ставровская, - горько усмехнулась я, - но поменять твои мечты я не могу. Думаю, лучше нам остановиться сейчас. Дальше будет только хуже и ты это знаешь. Ты не сможешь и скрываться, и прятаться, и быть счастливой одновременно. И открыться ты не сможешь. Поэтому, лучше, если ты просто начнешь…вернее, продолжишь жить так, как жила. А слухи скоро забудутся. И все будет хорошо, - спокойно сказала я, а внутри у меня была такая боль, что я боялась, что потеряю сознание.
- Прости меня, - прошептала Ира, а щеки ее были мокрые от слез, - прости. Я просто… Я просто не могу.
- Я понимаю, - сказала я и взяла ее за руку. Ира быстро поднялась со стула и подошла ко мне. Вцепившись в мою майку, она уткнулась носом мне в плечо, почти бесшумно всхлипывая. Она чуть дрожала в моих руках, а я гладила ее по спине.
Не знаю, сколько мы так простояли. Мне казалось, что вечность. Или пять минут. Не знаю. Но когда я поняла, что Ира больше не всхлипывает и не дрожит, я чуть отстранилась и заглянула ей в глаза.
- Все будет хорошо.
- Ты меня ненавидишь? – Тихо спросила Ставровская, глядя мне в глаза.
- Нисколько. Я люблю тебя. И хочу, чтобы ты была счастлива. И если для этого мне надо уйти, я уйду. Я не смогу тебя делить с кем-то или отрицать то, что я к тебе чувствую. И я не смогу слушать, что твое сердце свободно. Прости.
Вместо ответа Ставровская прижалась к моим губам, и я почувствовала чуть соленый вкус. Влажный и горячий язык уже привычно проник в мой рот, только в этот раз я чувствовала, что она будто прощается со мной. Хочет напоследок ухватить тот максимум тепла, который сможет. Взять частичку меня. Только я и так вся ее. Полностью. И когда она уходила из квартиры, а я осталась на кухне, она уносила с собой меня. Мою душу. Мое сердце. Что там говорят? Любовь – это прекрасно? В тот момент я была в корне не согласна с этим заявлением.
Мы сидели с Олей в ресторане и отмечали ее приезд. Правда, приехала она недели две назад, и мы уже не раз с ней успели увидеться, но выбраться куда-то смогли только сейчас.
- Ну и сколько ты уже мучаешься? – С укором спросила подруга, наливая в бокал вино, бутылку которого она выдернула из рук официанта.
- Я не мучаюсь. Со мной все в порядке, - пробубнила я.
- Сколько, пять месяцев прошло? Люди за это время жениться успевают, а ты все по своей Ставровской горюешь, - прошипела Оля. Она невзлюбила Ставровскую сразу, как только узнала о нашем с ней разрыве. И как только я не пыталась переубедить ее, что невозможность жить открыто, не делает Иру плохим человеком, я не смогла.
- Я не горюю.
- Эта сука разбила тебе сердце, но надо подняться и идти дальше. Ты смогла затащить в постель самую желанную женщину нашего кинематографа, тебе любая теперь «по плечу», - не унималась Оля.
- Я не хочу никого никуда затаскивать… - Начала было я, но была прервана незатыкающейся подругой.
- Забудь о ней, потому что…
- Оля, черт тебя побери, - разозлилась я, - как я могу о ней забыть, если ты постоянно о ней трещишь?!
- Просто мне не нравится, что ты такая унылая!
- Все. Нормально. Дай мне время. И все, - выдохнула я.
- Ладно. Что там Мария Викторовна? – Сменила тему Оля, но, как оказалось, она опять коснулось Ставровской. Она вроде бы ушла из моей жизни, и была в ней не так долго, но присутствие ее не отпускало до сих пор. Я не знала, где она, что она и как она. Я не включала ноутбук и не слушала никакие новости с того дня, как она ушла. Я постаралась вычеркнуть ее из своей жизни, но это не удавалось. Она каким-то непостижимым образом просачивалась все равно.
- Вроде успокоилась. Поначалу она с ума сходила, когда не могла понять, что со мной творится. Я по ночам же орала как ненормальная, мне кошмары снились. Точнее…снилось, как она уходит. Черт, Оль, я даже не представляла, что бывает так больно. Я думала, что, когда в 20 лет мне аппендицит вырезали, больнее уже не будет, - покачала я головой, - лучше б мне еще пять раз его вырезали, чем снова так. Месяца через два стало проще, кошмары стали сниться реже, тетушка успокоилась. Хотела меня уже к врачу отправить, потом к шаманке какой-то или что-то такое. Благо, я ей объяснила, что гадалки и колдуньи не помогут, все пройдет. Она допытывалась сначала, что со мной, потом допытывалась, где Ира. Потом начала сравнивать Иру и Марину, что она пропала также. Мне кажется, скоро я приду домой, а тетя мне с порога заявит «я знаю о тебе все, я поняла», - усмехнулась я.
- Думаешь, она не поддержит тебя? – Спросила Оля, снова наполняя бокал.
- В любви к девушкам? Не уверена.
- Она у тебя же продвинутая такая. В курсе, что это и как это. Помнишь, как она песни Тату напевала? Мы курсе на втором к тебе в гости пришли, а она по кухне с тряпкой и поет, - засмеялась Оля.
- Помню! Она тогда нашла магнитофон кассетный, где-то откопала мои кассеты, эту в том числе. И она неделю меня мучила этой группой. Я-то их уже столько лет не слушала.
- И что ты ей про Иру сказала?
- Сказала, что она на съемках, что ей некогда, и так далее.
Оля кивнула и замолчала. Спустя несколько минут она спросила:
- Ты ее так и не видела больше ни разу?
Я отрицательно покачала головой, а жжение в груди разлилось с новой силой. Когда она меня уже отпустит?
- Это нехорошо, - нахмурилась Оля, а, увидев мое непонимающее лицо, продолжила, - ну, вы же любили друг друга. Это нехорошо, что из-за мнения общества вы не можете быть вместе.
- Ну, Ставровская о любви мне никогда не говорила. Поэтому, юридически, люблю ее я. Любила, в смысле, - поправила я себя тут же, хотя смысла в этом не было.
- Мда, кто знал, что из всех женщин ты выберешь ее, - протянула Оля, - чем она такая особенная?
Я молча улыбнулась.
- Я не знаю. Это даже не объяснить. Я была с ней просто… счастлива. Было ощущение, будто… Какой-то целостности. Это если бы ты всю жизнь ходила в солнцезащитных очках, а потом их сняла. Вроде и так все было видно, но с красками как-то иначе. И это было… - Я грустно усмехнулась, - а когда она ушла, снова стало все не так. Только после того, как я узнала, как может быть с ней, действительность без нее меня разочаровала. Но, думаю, когда мои мозги вместе с сердцем «встанут» на место, все будет хорошо.
- Если ты ее так любила, то…зачем отпустила? – Спросила подруга, проникнувшись, видимо, моей речью.
- А что мне оставалось? Я не в круге ее мечтаний, я не дам ей то, чего она хочет. Точнее, она не хочет этого от меня. Мы не в Европе и не в Штатах, чтобы спокойно расхаживать по улице за ручку, а признанием о наших с ней отношениях заработать еще больше любви поклонников. Это помеха для ее карьеры, для ее целей. Я ее не отпускала, я просто ушла.
- Черт, это очень невесело. И мне жаль. Я уверена, что ты сможешь еще полюбить. И твоя избранница не будет бояться ваших отношений, - постаралась утешить меня Оля.
- Все может быть, - ободряюще улыбнулась я и попросила счет у официантки.
Был конец зимы. Погода стояла теплая, снег подтаивал, поэтому до дома я решила пойти пешком. Я часто стала гулять, когда Ставровская ушла из моей жизни. Ушла. Если можно это так назвать. Она ушла и забрала всю меня с собой. Я гуляла, ничего не замечая вокруг. Просто шла вперед.
На работе меня повысили. Я уже второй месяц самостоятельный визажист-гример. Работаю с очень и очень хорошей съемочной группой, во главе со смешным режиссером. Это очень забавный и добрый дядька, который иногда на операторов орет так, что я готова в уши засунуть кисточки для пудры, чтобы не оглохнуть. Меня он опекает. Света порекомендовала меня. Я сначала не хотела уходить от нее, но женщина была непоколебима. И устроила сюда, спасибо ей. Мы часто общаемся и иногда даже в киностудии пересекаемся. С Мариной я тоже общаюсь. У нее все хорошо, познакомилась с какой-то костюмершей, теперь встречаются. Она красивая, Марина мне показывала ее фото. Изумрудные глаза и рыжие волосы. Какие раньше были у Марины, до того, как она покрасилась в брюнетку. Жизнь идет, ничего не стоит на месте. Я тоже стараюсь идти.
Зайдя домой, я нашла тетушку на кухне, читающую журнал.
- Привет, теть Маш, чего пишут? – Спросила я, поцеловав ее в щеку.
- Ирочке предлагают сниматься в США, ты знала? – Спросила тетя, не поднимая на меня глаз.
- Нет, не знала, - сказала я и постаралась перевести тему, - а есть что на ужин?
- Ты же из ресторана?
- Да там одни креветки да крабы. Я не люблю такое, ты же знаешь, - поморщилась я.
- Посмотри, вроде пицца еще осталась, что вчера заказывали. У меня выходной и я не готовила, - отчеканила тетя и уткнулась снова в журнал.
- Я не против, - засмеялась я, - можем нанять повариху, если хочешь.
- Чтобы незнакомая женщина ходила тут по кухне туда-сюда? – Возмутилась тетя, - нет, спасибо.
- И еще будет выпытывать секреты твоих рецептов, - хохотнула я.
- Наверняка, - кивнула тетя, - я только Ирочке говорила пару тонкостей. Она обещала молчать. Вы больше не общались?
Черт. Вот как так получается, что о чем бы мы не начали разговаривать, в итоге опять все заканчивается Ставровской. Мне кажется, даже если мы будем говорить о системе охлаждения в автомобиле, тетушка каким-то образом все равно подведет речь к Ире.
- Нет, не общались.
- Так и не скажешь, что у вас случилось?
- Не сейчас, - сказала я, решив, что такой ответ больше устроит тетю, чем категоричное «нет».
- Ладно. Но, я рада, что ты хотя бы начала улыбаться, - сказала тетушка, - спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - кивнула я ей и вышла следом, направляясь в комнату.
========== 15 ==========
На работу я ехала в полном унынии. Всю ночь мне снилась Ставровская. Прошло почти полгода, как мы виделись последний раз, а ее образ до сих пор в моей голове четкий, будто сфотографирован на внутреннюю сторону век. Я помнила абсолютно каждую клеточку ее лица и тела. Ее мимику. Ее грацию и манеру говорить. Ее глаза, которые затягивали меня. Ее смех и привычку откидывать волосы назад. То, как она постукивала ноготками по рулю, когда мы стояли на светофоре. То, как менялась ее интонация, когда она разговаривала со мной и когда ей звонили по работе. С теплого и даже нежного голоса она переходила на деловой тон с иногда резкими, жесткими нотками. Как она пела какую-то совершенно дурацкую песню, когда мы как-то не хотели вставать и валялись до самого вечера, наслаждаясь друг другом.
Я все помнила. И это отравляло меня. Я нуждалась в ней. И я не могла найти ей какую-то замену. Как сильно я пыталась ее забыть, также сильно она отпечатывать в моей голове.
- Наташка, чего хмурая как грозовая туча? - Поприветствовал меня режиссер, Иван Иванович, низенький круглый мужичок, очень напоминающий мне Семеныча.
- Да не выспалась, Иваныч. Что у нас сегодня? Барышня больше не бунтовала? - Поинтересовалась я о главной актрисульке. Напыщенного вида курица, которая считает себя чуть ли не заслуживающей Оскара. Чем очень меня раздражает. Да и не только меня.
- Я позвонил ее мужу, это мой товарищ. Он ей мозги на место поставил, - хохотнул мужчина, - ничего, неделя-полторы и мы от нее отвяжемся. Потом будем большой проект снимать. Полнометражный фильм. Про балерин.
- Про балерин? Ужас какой.
- Почему ужас? Сценарий хороший, с актерами разберемся и начнем работать.
- Не люблю балерин. Я как-то пыталась заниматься балетом, - хмуро проговорила я.
- Да ладно? И чего, не понравилось? - Заинтересованно спросил режиссер.
- Меня хватило на 15 минут урока. Я сбежала оттуда как антилопа. Я вообще не гибкая, а там и туда, и сюда, и плие, и чего-то там еще. И у этой жердочки они как куры прыгают. Кошмар.
- Ну, тут тебе не придется у жердочки прыгать, так что не переживай.
- И на этом спасибо, - улыбнулась я.
Мне было 9, когда тетя решила проверить мои способности в балете. После этих 15 минут в зале с зеркалом во всю стену, она поняла, что силой меня не заставить обучаться искусству танца.
После того, как актриса перестала мнить себя Первой леди, работа пошла быстрее. И к 19 часам я уже выходила из киностудии. Вечером было морозно. Я затянула получше шарф и направилась к остановке. Было уже темно, или еще, как посмотреть. Автобуса, как назло, не было. Я уже хотела вызвать такси, потому что куртка была довольно легкая, и даже десять минут на холоде были для меня как десять часов. Только я достала телефон, как около меня остановилась иномарка. Дверь открылась, мелькнула светлая голова. Нет. Не может быть. Мне она уже мерещится. Может, к специалисту обратиться? Наверное, у меня помешательство.
- Привет, - услышала я знакомый до боли голос.
- Наверное, не мерещится, - пробубнила я, сама, не осознавая, что говорю вслух.
- Что, прости? - Ставровская смотрела на меня своими красивыми серыми глазами, которые снились мне почти каждую ночь.
- Ничего, - пришла я в себя, - привет. Что ты…что ты тут делаешь?
Мне кажется, я не осознавала до конца, что передо мной стояла она. Причина моей бессонницы, моих бед, моих переживаний и…счастья.
- Я…мимо ехала, увидела тебя. Холодно, давай подвезу? - Как-то неуверенно сказала Ира, показывая на машину. Новую, кстати.
- Ты купила машину? - Понятия не имею, зачем я это спросила. Не знаю, хотелось слушать ее голос. И было страшно его слушать. Потому что тот жар, что разлился в моей груди говорил только об одном. Что ни черта не изменилось за это время. Что как я была от нее без ума, так и осталась.