Комментарий Ван Би: «Путь не имеет формы и ничего не связывает, ему вовеки нельзя дать имя. Цельный Ствол – это сердце, ставшее вечно отсутствующим, и оно тоже безымянно. Умный может служить, храбрый может воевать, умелый может трудиться, сильный может носить тяжести. А Цельный Ствол простодушен, не знает крайностей, близок к вечно отсутствующему. Если хранить в себе Цельный Ствол и пребывать в недеянии, не обременять вещами подлинное в себе и не вредить желаниями своему духу, вещи придут к тебе с поклоном, и Путь сам собой будет обретен.
Начало порядка есть появление имен. Это означает, что Цельный Ствол расколот, и уже существуют чины службы. В таком случае нельзя не иметь имен для того, чтобы разделить вышестоящих и нижестоящих. Если чрезмерно увлечься этим, можно дойти до споров, таких тонких, словно острие шила или лезвие ножа. Вот почему сказано: “Знай, где остановиться”. А если судить о вещах, полагаясь на имена, забудешь мать благого правления».
Комментарий Ли Сичжая: «Здесь говорится о том, что Путь и предметы вместе составляют некий круг, в котором все уравновешивается. Когда Путь рассеивается, получаются вещи, и каждая вещь имеет имя, Небо же не отвергает ни одну из них. Небо – это сама жизнь. Поэтому вещи не гибнут из-за того, что Путь рассеивается, а Путь не рассеивается из-за того, что рождаются вещи. Так водные потоки, облака и дождь, реки и моря пронизаны одной общей энергией, которая день за днем обращается в них по кругу».
XXXIII
Примечания к переводу
1. В 1-й и 2-й строках мы встречаем частое у Лао-цзы (см. главы XII, XIX, LII, LXV) противопоставление человеческого «многознайства», «умственной изощренности» истинной просветленности духа, которая сопутствует постижению своей «природы», или изначальной матрицы жизненного опыта. Комментарий Хэшан-гуна: «Мудрый знает, что его разумение ничего не стоит, поэтому он обращает слух к неслышимому и обращает взор вовнутрь к бесформенному. Вот что такое просветленность». Согласно Су Чэ, «мудрый ничего не разделяет, и поэтому его знание освещает самое себя». Люй Хуэйцин в свою очередь напоминает, что у Лао-цзы «просветленность» есть «знание постоянства».
2. В 4-й строке единственный раз в «Дао дэ цзине» знак цян («сильный», «твердый») употреблен явно в положительном смысле. Вероятно, имеется в виду сила внутреннего совершенства, покоряющая без принуждения (недаром термин дэ многие западные переводчики переводят именно словом «естественная сила», «благая сила»).
3. Строку 5 можно истолковать также: «Знать, когда имеешь достаточно…» Речь идет о даосском пути совершенствования, требующем осознать, как было отмечено в комментариях к предыдущей главе, что для мудреца все наличное – уже лишнее.
4. Строка 6 представляет собой, скорее всего, иронический комментарий на конфуцианскую тему пестования моральной воли. Хэшан-гун, впрочем, трактует ее в позитивном ключе: речь идет о том, кто «стремится к Пути, и Путь тоже стремится к нему». А. Уэйли красиво противопоставляет 6-ю и 7-ю строки: «Не that works through violence may get his way; but only what stays in its place can endure». Правда, в 7-й строке не указано, чего именно не теряет мудрый. Большинство переводчиков следуют интерпретации А. Уэйли.
5. В даосской традиции последняя строка воспринималась как декларация жизненного идеала: стяжать вечную жизнь в преображенном теле после смерти бренного физического тела. Впрочем, Хэшан-гун еще не дает такой трактовки: «Того, кто не смотрит попусту, не слушает попусту, не говорит попусту, мир не будет ненавидеть, и он сможет наслаждаться долгой жизнью». Учение древних даосских философов допускает и иное понимание этой фразы: речь идет о том, чтобы не умереть преждевременно прожить целиком свой жизненный срок. Наконец, в обоих мавандуйских списках данная фраза выглядит следующим образом: «Кто умирает и не предается забвению, живет вечно». Речь идет, таким образом, о распространенном и в Китае отождествлении личного бессмертия с культурной памятью. Такая трактовка отчасти свойственна комментарию Ван Би: «Тело умирает, а добродетель живет – тем более это справедливо, когда тело живет и Путь не гибнет!». Такая трактовка особенно отчетливо представлена в переводе А. Е. Лукьянова: «Отдавший жизнь, но не забытый – увековечен».
6. В этой главе рифмуются строки 2 и 4, 5 и 6, 7 и 8.
Комментарии
«Опознание совершенства»: так названа эта глава у Хэшан-гуна. Человек – сам себе единственный друг и единственный враг. Наши победы и наши поражения – в нас самих. Вот общеизвестные истины, о которых никогда не перестанут напоминать в мире. Но есть и еще одна, может быть, самая универсальная и общепонятная истина: совершенство доступно только тому, кто сумеет превзойти собственное величие и научится все сохранять, ни за что не держась. Восхитительная и пугающая способность, ибо, как сказал Э. Сьоран, «только безумец способен переходить от ночного существования к дневному, ничего не теряя». Но, как заметил еще раньше Борис Пастернак, «безумие – естественное бессмертие».
Комментарий Ли Сичжая: «Вся тьма вещей сходится во мне. Обращая взор внутрь себя, понимаешь, что самого себя себе достаточно. Возвращаясь к пустоте и самоотсутствию Пути, постигаешь Незыблемое, где нет ни прошлого, ни настоящего и все происходит само собой. Когда не теряешь того, что принадлежит этому состоянию, жизнь и смерть видишь, как утро и вечер, живешь – и ничего не имеешь, умираешь – и не гибнешь. Вот что такое вечная жизнь».
XXXIV
Примечания к переводу
1. Исходное значение иероглифа цзи (согласно чтению Фань Юаньина) в первой строке – «разливаться», «распространятся всюду». Глосс Цзяо Хуна: «ничем не стеснено». Здесь, очевидно, имеется в виду свойство дао «проницать» все планы бытия, отчего, собственно, оно и зовется Путем. Второе значение, имплицитно содержащееся в этом термине, – делать возможным всякое существование, о чем и говорится ниже. Комментарий Хэшан-гуна гласит: «Путь как будто на поверхности и как будто в глубине, как будто присутствует и как будто отсутствует, смотришь на него – и не видишь, в словах трудно его определить». Толкование Су Чэ: «он вне различия между возможным и невозможным» (традиционное определение реальности, восходящее к «Чжуан-цзы». – В. М.). Люй Хуэйцин указывает, что «в Великом Пути никакая вещь не может быть согнута», то есть Путь «расправляет» (приводит к полноте) все вещи. Отметим, что тональность начальной строки исполнена возвышенного пафоса.
2. Строку 3 некоторые комментаторы толкуют иначе: не Путь «не отвергает» вещи, а вещи «не отвергают Путь». Этот вариант кажется менее логичным. В мавандуйских списках эта строка отсутствует.
3. Строка 5 в мавандуйских списках выглядит несколько подробнее: «Во всем достигает успеха и все свершает…» (ср. сходное высказывание в главе II). В надписях на каменных стелах танской эпохи в данной строке отсутствуют слова «во всем».
4. Строка 7 в списке Хэшан-гуна читается иначе: «Любит кормить все вещи…». В мавандуйских списках она выглядит опять-таки по-другому: «Все вещи вверяются ему, а он им не хозяин».
5. Строки 9 и 10 продолжают тему «неразличимого в своей малости» Пути. Хэшан-гун разъясняет здесь: «Путь скрывает совершенство, утаивает имя, он вечно пребывает в недеянии и потому как бы ничтожно мал». Как отмечает Люй Хуэйцин, «постоянное отсутствие желаний» позволяет постичь «предел утонченности», то есть мельчайшее из всего сущего.
6. В 14-й строке в большинстве древних списков, а также в мавандуйских текстах сказано: «Вот почему премудрый человек никогда не считает себя великим…». Согласно толкованию Хэшан-гуна, «премудрый человек, беря за образец Путь, скрывает совершенство, утаивает славу, ведет других личным примером, наставляет без слов». Су Чэ разъясняет: «Быть великим и притом считать себя великим – значит быть ничтожным».
7. В этой главе рифмуются строки 2 и 4, 5 и 7.
Комментарии
«Небо и Земля долговечны потому, что не существуют для себя». Человек, желающий быть достойным их, должен поступать так же. Правда его жизни, говоря словами Р.-М. Рильке, – это «другое дыхание». Если на свете есть что-то великое, оно стало таким потому, что смогло превозмочь свое величие. Возможно, все великолепие мира призрачно, но своей призрачностью бытие мира наилучшим образом удостоверяет присутствие чего-то подлинного. Для Лао-цзы видимое и невидимое, конечное и бесконечное подтверждают друг друга и друг с другом соотносятся, и эта их соотнесенность – дистанция одновременно бесконечно малая и бесконечно большая – и есть Великий Путь. Последний не имеет пространственных и временных характеристик, но при этом являет собой чистое превращение, непрерывно длящуюся метаморфозу. Как сказал один чань-буддийский наставник, «все вещи возвращаются в Единое, но куда девается Единое?» Спасительное слово Лао-цзы – «как будто». Отличное наименование небесной бездны превращений, где нет ничего определенного, но есть одна неуловимая для логических формул определенность. Парадоксы даосского мудреца веселые: они сообщают о том, как сумрак сосредоточенного размышления внезапно озаряется, как молния рассекает ночной мрак сиянием нездешних, вечносущих небес; они сообщают об истине, которая освобождает. Мы не можем обладать этой истиной, и она не владеет нами. Так раздумье о Пути приуготовляет ликующую радость свободы. А за радостью наступает незыблемый покой. Как заключает Цзяо Хун, «когда нет ни малого, ни великого, обретаешь свое величие».
Комментарий Ван Би: «Путь разливается повсюду и все наполняет, нет ничего, чего бы он не проницал. Он может быть и слева, и справа, и вверху, и внизу, и обретает свою пользу в круговороте, всего достигая. Все вещи рождаются от Пути, а не ведают, откуда они произошли, и потому, когда в Поднебесном мире соблюдается постоянное отсутствие желаний, каждая вещь получает уготованное ей, а Путь как будто ничего ей не дает. Потому и сказано, что он “может быть причислен к малому”. Все вещи вверяют ему свою жизнь, а он старается сделать так, чтобы они не знали, благодаря чему живут, вот почему сказано, что он “может быть причислен к великим вещам”. Великое выходит из ничтожного, трудное происходит из легкого».
Цао Синьи принадлежит такой стихотворный парафраз этой главы:
XXXV
Примечания к переводу
1. Нужно учесть, что в этой главе все строки четко рифмуются попарно, и это оказывает известное влияние на выбор лексических средств и композицию отдельных фраз. В целом ряде случаев и то и другое являются данью поэтическому слогу и пафосу речения. Вероятно, нет необходимости буквально воспроизводить эти особенности оригинала в русском переводе, но и полностью игнорировать их тоже было бы неправильно.
2. О понятии «образ» (сян) в философии Лао-цзы см. комментарий к главам IV и XXV. По поводу же выражения «великий образ» Ван Би пишет: «Матерь небесных образов не ведает ни холода, ни жары, ни прохлады, а потому может обнять собою всю тьму вещей и ни в чем не терпеть ущерба». Хэшан-гун отождествляет «великий образ» с Путем, а Чэн Сюаньин уточняет: «Великий образ – это образы, наследующие Пути». Для Линь Синьи Великий образ означает «образ без образа». Ли Янь предлагает сходное толкование: «Образ есть то, что наличествует и действительно, а великий образ не проявляет себя и пустотен».
3. Комментарий Хэшан-гуна к 3-й и 4-й строкам гласит: «Все люди придут и не будут чинить зла, так что в государстве будет мир, а в семьях – покой. Когда не вредишь духу в себе, наслаждаешься покоем и живешь долго».
4. В 6-й строке в мавандуйских списках вместо слова «путник» фигурирует сходно звучащий знак «правильно». Чжоу Цыцзи высказывает предположение, что здесь нет ошибки и что, следовательно, данную фразу следует читать совсем иначе: «Когда музыка и угощения выходят за рамки должного, следует остановиться». Такое толкование кажется слишком натянутым, даже если видеть здесь осуждение мирских радостей, что тоже не является общепринятой точкой зрения в комментаторской традиции (см. ниже комментарий Ли Сичжая).
5. Строка 7 в мавандуйских списках – единственная, которая заметно отличается от традиционного текста. Она гласит: «Следовательно, говоря о Пути, следует сказать…». Мавандуйские тексты близки списку Фу И и, по-видимому, первоначальному варианту списка Ван Би (судя по его собственным комментариям и цитатам в других источниках), где вместо знака «рот» стоит знак «слова». Такая формулировка позволяет отвлечься от буквального смысла соответствующей фразы в традиционном варианте: «Когда Путь выходит изо рта…» (этот образ сохранен во многих западных переводах). К тому же «слова» в данном месте составляют рифму с соседними строками. Правда, при таком прочтении несколько теряется риторический эффект метафоры «лишенной вкуса, пресной» речи о Пути. Кстати сказать, в списке танской эпохи из Дуньхуана и в текстах на каменных стелах так и сказано: «Слова, исходящие от Пути». Аналогичным образом трактует данную фразу Люй Хуэйцин, который добавляет, что таким словам «можно радоваться, не теша себя».
6. Последняя строка вновь вводит любимую тему Лао-цзы: «Неисчерпаемость использования пустоты», что можно уподобить, например, «использованию» воздуха или – говоря точнее – «мира в целом». Хэшан-гун поясняет: «Если управлять государством посредством Пути, в государстве будет покой, а люди будут воодушевлены. Тогда сможешь продлить свою жизнь и не будешь знать конца». Слово «исчерпать» – предлагаемый большинством толкователей глосс к знаку, исходное значение которого – «быстро перекусить», «наскоро поесть». Таким образом, здесь вновь обыгрывается тема трапезы и вкуса пищи.