Комментарий Янь Цзуня: «Путь и Совершенство не порождают тьму вещей, а тьма вещей рождается сама. Небо и Земля не хранят в себе все живое, а все живое само себя поддерживает. Вещи, существуя сами по себе, не требуют иметь царя, но каждая вещь – сама себе царь. Посему Небо и Земля обладают бесконечным разнообразием, а Путь царствует над ними. Светлое начало блистает на тысячу ладов, а Небо царствует над ним. Темное начало простирается необозримо, а Земля царствует над ним. Род человеческий устраивает свое бытие, а премудрый человек царствует над ним. Пернатые твари парят в вышине, а Божественный Феникс царствует над ними. Мохнатые существа рыщут вокруг, а Единорог царствует над ними. Чешуйчатые создания плавают в пучине вод, а Дракон царствует над нами. Среди вещей нет единого образца, но каждая вещь сама правит собою. Почему так происходит? Нет вещи, которая не воплощала бы в себе Путь и не соединялась бы с согласием».
Комментарий Дэцина: «Достижение состояния “отсутствия себя” – это совершенство не-борения. Речь идет не об отказе от противоборства, а о том, что сознание не соперничает с вещами. Чжуан-цзы называл это забвением себя и мира».
Комментарий Цао Синьи: «Главный смысл этой главы состоит в том, что принцип совершенствования себя, семьи, государства и мира един, и этот принцип – отсутствие соперничества. Скромность и готовность стоять ниже других – всего возвышеннее и почетнее. А тот, кто ставит себя выше других, не будет пользоваться уважением. Вот и в деле личного совершенствования жизненная энергия прежде должна собраться внизу, а потом подняться и преобразить дух».
LXVII
Примечания к переводу
1. В начальной строке в списке Хэшан-гуна, Фу И, а также в мавандуйских текстах и целом ряде других списков отсутствует слово «путь». Многие исследователи считают это ошибкой, поскольку проповеди Лао-цзы совершенно чуждо самовосхваление. Однако ошибка эта слишком распространена, чтобы считать ее только случайностью. Обратим внимание на то, что в первой строке речь идет о суждениях других людей, вторая же строка представляет собой, как мы увидим ниже, иронический ответ на него. Хэшан-гун поясняет, что здесь говорится о величии «совершенства» Лао-цзы. Впрочем, сам Лао-цзы называет свой Путь великим в главе XXV. Упоминание о «величии» Пути (или самого Лао-цзы, представляющего этот Путь в своей жизненной позиции) в первой строке является, возможно, откликом на эту саморекомендацию даосского патриарха, но откликом, исполненным недоумения. Вопрос в том, как трактовать ключевое для начальной части главы выражение бу сяо. Оно может означать «быть непохожим», а также «ничтожный», «маленький» и вместе с тем «непригодный». Именно последнему смыслу следует Хэшан-гун в своем толковании начальных строк: Лао-цзы уничижает себя (или умаляет свое учение), чтобы «не подвергнуть себя опасности» и не позволить своей мудрости стать частью вредоносного «управления с тщательными разбирательствами». Дэцин прямо указывает: «Быть негодным – значит не находить никакого применения». Цао Синьи также поясняет: «Вроде бы ни к чему не годен, ни на что не похож». Выражение «быть годным» в данном случае удачно подчеркивает возможность инструментального использования «мелких» предметов. Что касается Ван Би, то он помещает краткий комментарий лишь к 3-й строке, где утверждает, что «быть годным» означает «потерять то, что делает вещь великой». Следовательно, выражение бу сяо в начальной строке следует читать как разъяснение эпитета «великий». Позднейшие толкователи с редким единодушием трактуют это выражение в том смысле, что Путь «ни на что не похож» (ибо «смутен, не имеет формы» и т. д.), а если бы был похож на какую-либо вещь, то был бы не великим, а «мелким». Су Чэ уточняет, что «непохожесть» Пути означает, что его бытие противоположно общепринятым понятиям: «Путь велик потому, что не похож ни на одну вещь, и его круговращение составляет совершенство. Для него тупое – острое, а отход – наступление. Его действие не согласуется с людскими понятиями». Западные переводчики в большинстве своем следуют подобному толкованию, которое, при всей его логичности, кажется несколько натянутым и притом лишающим оригинал элемента иронии (см., в частности, переводы Б. Б. Виногродского и А. Е. Лукьянова). Напомним, что в другом контексте «мельчайшее» или «маленькое» объявляются в «Дао дэ цзине» свойствами Пути и его «первозданной цельности». Хотя трактовка Ван Би вполне приемлема, я предпочитаю следовать толкованию Хэшан-гуна и Дэцина. Как явствует из остальной части главы, здесь речь может идти также о том, что мудрец у Лао-цзы отличается просто странным, неординарным поведением. Приведем также два примера нетрадиционного толкования: «Мир говорит, что меня нельзя определить и нельзя ни с чем отождествить» (Чжан Чжунъюань); «Все говорят: Небо провозгласило мой Путь великим, но он как будто ни на что не годен» (К. Ларр). Параллельные варианты перевода трех первых строк главы, которые позволяют судить о присутствующей в них игре смысла, представлены ниже:
2. В мавандуйских списках первые три строки записаны иначе и в целом выглядят следующим образом:
Этому варианту следует Е. А. Торчинов, который, подобно Янь Цзуню (см. ниже комментарии), толкует выражение бу сяо как: «не похож на великое», что и оказывается признаком подлинного величия. Этот вариант нельзя с уверенностью считать единственно правильным. Другая версия, поддерживаемая Р. Хенриксом и большинством китайских исследователей, ставит акцент на «странности» поведения даосского мудреца: «ни на кого не похож». Вероятнее всего, выражение «ни на что не похож» указывает на несоответствие мудрости Лао-цзы мирскому мнению: как заявляет даосский патриарх, «низкий человек», услышав о Пути, делает его предметом насмешки.
3. Чэнь Гуин считает, что первые три строки не связаны с остальными. С этим мнением нельзя согласиться. В последующих строках содержится апология «странностей» поведения человека Пути.
4. В 5-й строке большинство западных переводчиков передают оригинальное китайское понятие словом «сострадание». Однако акцент на сочувствии к страданию неправомерно сближает учение Лао-цзы с буддизмом. Лао-цзы имеет в виду, собственно, родительскую любовь. Согласно Хэшан-гуну, речь идет о том, чтобы «любить народ, как детей». Такой же любви к своим подчиненным, заметим, требовали от полководца древние китайские знатоки военного дела. Другие варианты перевода этого термина на западные языки: «доброта», «забота», «милость». Люй Хуэйцин называет сущностью такой любви «мягкость и слабость», которые способны одолеть сколь угодно твердую вещь.
5. Употребленное в 6-й строке понятие «бережливость», несомненно, стоит в одном ряду с понятием «бережливости» (обозначенным другим иероглифом) в главе LIX и понятием «щедрости» в главе XLI.
6. По поводу 8-й строки Хэшан-гун поясняет: «Благодаря любви и человечности можно быть отважным в претворении преданности и сыновней почтительности». Единение любви и отваги в данной фразе заставляет вспомнить о тесной связи «великого сострадания» и «великой храбрости» в буддийском учении.
7. В 9-й строке Хань Фэй-цзы трактовал «щедрость» (или «широту души») как расширение земель царства, ибо «искусный полководец бережет своих воинов, отчего подданные в царстве множатся, а его владения расширяются».
8. Комментарий Ван Би к 10-й строке гласит: «Лишь тот, кто ставит себя позади других и отстраняется от себя, способен стать тем местом, куда возвращаются все вещи. Тогда он может “дать завершение всем орудиям для пользы Поднебесной”» (цитируется древний комментарий к «Книге Перемен»).
9. Упоминаемая в 14-й строке «погибель», как указывают многие китайские комментаторы, означает не просто смерть, но, скорее, утрату жизненности, мертвенность поступков и суждений того, кто теряет их внутреннюю опору, каковой являются «три сокровища» мудрого.
10. По поводу строк 15 и 16 Хэшан-гун разъясняет: «К тому, кто обладает любовью и человечностью, примкнет народ и разделит его мнения и помыслы. Поэтому он на войне одержит победу над врагом».
11. Последние две строки в мавандуйских списках выглядят несколько иначе. В них говорится: «Когда Небо хочет кого-то возвысить, оно оберегает его любовью». Согласно толкованию Хэшан-гуна, Небо «одаривает» такого человека «любовью и человечностью». Согласно же разъяснению Су Чэ, «когда человек раскрывает свое сердце и нет ничего, чего бы он не любил, тогда все вещи становятся его крепостью».
12. В этой главе рифмуются строки 8 – 10.
Комментарии
Поступки, идущие от ума и субъективных чувств, безжизненны и с какой-то неотвратимой фатальностью навлекают несчастья. У всех наших мыслей и действий должен быть общий корень, который делает и красивым, и успешным всякий поступок, пусть даже по виду странный и неразумный. Чтобы очистить в себе этот корень, нужно отречься от себялюбия и научиться любить. Любовь – двигатель праведного Пути, мать удачи и счастья. Лао-цзы – великий проповедник абсолютной любви, не знающей градаций симпатии и влияния обстоятельств, и, в сущности, лишенной сентиментальности. Это любовь, счастливо слитая со справедливостью.
Комментарий Янь Цзуня: «В мире все вокруг обманчиво, его сияние слепит взор, истина и ложь перепутаны. Поэтому премудрый человек кажется не похожим на себя. Ибо муж, постигший Путь, видит во внешнем погибель и живет срединным. Он наполнен внутри, а кажется пустым, непостижимо-смутен, словно лишен всего, с виду простодушен и унижен, бежит от славы и власти, не следует обычаям, но возвращается к истоку вместе с Небом и Землей.
Дела же любви таковы: подлинное в них – высшее согласие, способность в покое обретать единство с Небесным сердцем. Если затронуты чувства, не разражаться гневом; если угрожают оружием, не подниматься войной».
Комментарий Люй Хуэйцина: «Великий Путь растекается привольно, он может пролегать и вправо и влево, нет места, где бы его не было. Мы полагаем, что он пребывает в отсутствии, а он не в отсутствии: вот что значит “как будто не похож”. Вот почему Путь велик. Во всех вещах есть Путь, и нет вещей вне Пути. А если бы Путь был на что-нибудь похож, это означало бы, что, помимо Пути, существует какая-то вещь».
Комментарий Цао Синьи: «В жизни нужно первым делом оберегать свои три сокровища. Исток Пути таится в незримом и неслышном, в предельно сокрытом и тонком. Это то, что называется одухотворенной пустотой. Она есть нечто предельно малое, как говорится – “крохотная жемчужинка”. У того, кто обрел ее, в сердце воцарятся человечность и любовь. Как говорил Конфуций? “Я хочу человечности – и вот она, человечность!” Разве взращивание эликсира бессмертия означает нечто другое?».
LXVIII
Примечания к переводу
1. В мавандуйском списке В (но не в списке А) первая строка начинается словом «поэтому». По-видимому, она воспринималась переписчиком как непосредственное продолжение предыдущей главы. В оригинале сказано буквально: «искусный воин…». Согласно Ван Би, здесь имеется в виду полководец. Тот же знак ши в более широком значении «муж» встречается в главах XV и XLII.
2. Комментарий Хэшан-гуна ко 2-й строке гласит: «Тот, кто умеет применять Путь на войне, не позволяет зародиться в своем сердце ничему дурному, но вырывает зло в зародыше».
3. Перевод 3-й строки основывается на списке Хэшан-гуна и ряде других древних списков. В тексте Ван Би и в мавандуйском списке В (в тексте А соответствующий знак не поддается прочтению) сказано несколько иначе: «не противостоит противнику». Правда, согласно Ван Би, эту фразу следует понимать как «не борется». Хэшан-гун поясняет: «Тот, кто умеет побеждать посредством Пути, сближается благодаря человечности, держится на расстоянии благодаря совершенству, не борется с противником, а противник сам покоряется».
4. В 5-й строке сказано буквально: «совершенство отсутствия соперничества». В 6-й строке в мавандуйских списках сказано просто: «использование людей». Этот вариант отличается более четкой ритмической структурой.
5. Последняя строка обычно читается как одно предложение и переводится следующим образом: «Это зовется верхом сочетания с Небесной древностью» (И. И. Семененко) или: «Это зовется следованием Небу и Пределу древности» (А. А. Маслов). Словосочетание «небесная древность» выглядит весьма странно, и, например, Я. Дуйвендак вовсе опускает слово «древность». Не менее странным кажется и выражение «предел древности». Я следую прочтению Р. Хенрикса, который полагает, что слова «человек» и «небо» рифмуются, и на этом основании разделяет последнюю фразу на две части. Между тем Ма Сюйлунь, Ци Тун и ряд других китайских текстологов считают слово «древность» в последней строке излишним и переводят ее следующим образом: «Это зовется пределом соответствия Небу» (из европейских переводчиков так поступает Я. Дуйвендак). Подобное мнение, однако, не имеет под собой сколько-нибудь серьезных оснований. Чжан Чжунъюань предлагает нетрадиционное толкование: «Быть вне пространства и времени».
6. В этой главе рифмуются 1 – 4 и 5 – 7 строки.
Комментарии
Быть мудрым – значит внимать беззвучному гласу высшей гармонии, позволяя раскрываться внутреннему совершенству каждой вещи. Совершенство мудрого подобно благотворному воздействию природных сил, которое незаметно, но непрестанно питает все живое и одолевает всякую вражду. Ключевое слово этой главы – «соответствие Небу», то есть причастность животворному всеединству бытия, каковая делает возможными и великое смирение, и великую любовь. Все это означает одну простую вещь: мудрый руководитель ничего не навязывает подчиненным, а напротив, предоставляет им все возможности сполна раскрыть свои таланты.
Комментарий Люй Хуэйцина: «Действовать посредством недеяния – это Небесное совершенство. Тот, кто достигает недеяния, становится подобным Небу, и к этому нечего добавить».