когда я узнал об этом…Ну, разве я мог потащить ее за собой на моем же тонущем корабле?
Нет, это не был смелый поступок. Это было правильным решением.
– Хотя не похоже, что это доставило тебе неудобства. В смысле, насколько я могу судить. У тебя, по–прежнему, осталась карьера, и люди знают…
– Потому что снимки со мной и моим парнем не мелькают во всех журналах. Это не у всех на виду, так что они решили, что все пройдет. С глаз долой, из сердца вон. Половина
Америки не хочет видеть героем боевиков – гея, а мужчины – основная аудитория – не станут платить, чтобы посмотреть на это.
Взгляд Дилана смягчился на моих последних словах.
– Таким образом, даже после публичного каминг–аута, ты все еще…в ловушке в каком–то смысле.
Я поднял напиток, который он смешал для меня и сделал большой глоток жидкости,
перед тем как кивнуть.
– И именно по этой причине за тобой такой безумный хвост, куда бы ты не пошел?
Они все ждут, чтобы первыми обнародовать эту новость?
– Угу, – я провел по тыльной стороне своей шеи. Черт, я не хотел, чтобы все вышло так чертовски серьезно. Но в Дилане что–то было, что успокаивало меня. С ним было легко разговаривать, и я с облегчением понял, что не было совсем никакого осуждения.
– Это должно быть напряженно, – сказал он, и опять скрестил ноги под собой. –
Всегда оглядываешься через плечо.
А разве это не правда?
– В этом смысле стало хуже, чем до каминг–аута. Потому что тогда, я не мог добиваться того, кого хотел. Я давил эти чувства, отпихивал их в сторону, и прикрывался красивой женщиной в своих объятиях. Никто не знал ничего другого. Но теперь…
Дилан позволил молчанию повиснуть тяжестью между нами на несколько ударов сердца, а потом побудил меня продолжать.
– Теперь?
Я встретился с ним взглядом и облизал свою губу, вспоминая его вкус на своем языке.
– А теперь я хочу тебя. И это все будет очень сложно.
Дилан поерзал и подполз ближе, пока не оказался настолько близко, что его колени столкнулись с моим бедром. Потом он уселся на свои пятки и положил ладонь на мой обнаженный бицепс.
– Не будет.
5
«Борода» (Beard англ) – на ЛГБТ-сленге это женщина, которая сопровождает гея, чтобы создать эффект его гетеросексуальности.
– Да, будет. Они сделают все сложным.
– Они? Типа папарацци?
– Пресса, общественность, мой менеджер, мои родители. Боже… – я замолчал на этом месте, поворачиваясь лицом к Дилану и качая головой. – Они обезумят.
Мое сердце сильно забилось от мыслей об этом разговоре, и я вскочил с дивана. Мои родители отнеслись достаточно странно, когда я открылся. Не могу представить их реакцию на парня. Не говоря уже о самой публике и парне.
– Эй, – произнес Дилан за моей спиной, и я услышал, как он встал с дивана. – Все нормально. Мы можем хранить это в тайне столько, сколько тебе потребуется.
– А что если я не знаю как долго так будет? – я расстроенно растер ладонями лицо.
Это было нелепо. У меня должна была быть возможность добиваться невероятно мужчину, стоящего позади меня... именно поэтому я открылся публично в первую очередь.
Но вместо этого, я вернулся на круги своя. Напуганный тем, что кто–то выяснит, что я хотел
Дилана больше, чем свой следующий вдох.
Когда рука робко коснулась моей спины, я выдохнул. Я понимал, что то, чего я прошу от него – несправедливо. Но я действительно попрошу, если он предложил первым? И не похоже, что так будет вечность.
– Ну, – произнес Дилан и обошел меня вокруг. Когда наши глаза встретились, он пошевелил своими бровями. – Тогда мы будем креативными, – я нахмурился, и выражение моего лица заставило Дилана засмеяться. – Ой, ну не стоит так восторгаться этой идеей.
Я раскрыл рот, чтобы ответить, но Дилан махнул рукой, прижимая свой указательный палец к моим губам.
– Просто послушай меня минутку. Хорошо?
Он улыбнулся так, что мне захотелось зацеловать его до бесчувствия. Это была кокетливая улыбка. Та, которая была полна озорства. Поэтому я кивнул, задумываясь, что он скажет дальше.
– Я тоже хочу тебя.
Эти слова, как укол адреналина прямо в мое сердце, но когда Дилан продолжил, эта волна пошла гораздо южнее.
– И если я получу тебя только за закрытыми дверями, в темных углах и под чертовой лестницей…я приму это. Но у меня есть одна просьба.
Дьявол скрывался под этой чувственной улыбкой, которая призывала меня подыграть ему. А я был более чем заинтересован в играх с ним.
– Какая?
Дилан разгладил своей ладонью мою грудь вверх до плеча и сказал:
– Когда мы вместе, как сейчас, ты опускаешь свою броню. Я подпишу все, что ты потребуешь от меня подписать, чтобы успокоить твою голову. Но если ты со мной, а твое тело будет во мне, то я хочу узнать тебя. Настоящего тебя.
Проклятье. У Дилана определенно был я. Мне было просто интересно – как долго он будет хотеть меня.
***
Эйс поднял руки к моему лицу и обхватил его, потом склонился, чтобы слегка коснуться поцелуем моих губ. Затем он поднял голову и спросил:
– Что ты хочешь узнать?
Все – казалось этого слишком просить вот так сразу, и к тому же у меня отсутствовал иммунитет к напряжению, которое сгущалось в моей крохотной квартирке, поэтому я сказал то, что, как решил, поднимет настроение – или по крайней мере сменит тему.
– Ммм, – я прикусил его нижнюю губу, провел ладонью вверх по его шее и обхватил его за затылок, удерживая на месте, когда прошептал в его губы. – Расскажи о том, что всегда хотел попробовать, но никогда не говорил никому об этом.
Губы Эйса изогнулись напротив моих, и он отпустил мое лицо, чтобы перенести руки на мою талию. Заключив меня в объятия, он подтянул меня ближе к себе своими сильными руками, а я сомкнул свои на его шее.
– Я всегда хотел заняться пением.
Я отстранился от него и выгнул бровь, а Эйс на это усмехнулся.
– Ааа…не совсем то, что я имел ввиду.
– Тогда тебе стоит задавать более конкретные вопросы. Разве ты не знаешь, что мы –
знаменитости – профессионалы в увиливании от темы.
– Вы, знаменитости, уклончивые гады.
Эйс сжал джинсы, прикрывающие мой зад, а когда он потерся своими бедрами об меня, я растерял немного своего негодования и застонал вместо этого.
– Конкретнее. Если ты хочешь узнать что–то обо мне настоящем, то спрашивай. Я
знаю, что у тебя крепкие яйца.
От этого у меня отвисла челюсть, а потом я сорвался и расхохотался.
– Серьезно? Не могу поверить, что ты только что сказал такое обо мне. Ладно. Только запомни, – я погладил его затылок пальцами вверх и вниз. – Сам напросился.
– Значит, другими словами, мне нужно еще выпить, перед тем как запустить твои «двадцать вопросов»?
Я поджал губы, создавая вид, что обдумываю это.
– Возможно, но перед этим ответь на мой первый вопрос.
Как истинный агитатор, каковым был сейчас, я собирался узнать Эйса, а он притворно забылся.
– Еще раз, про что он был?
– Расскажи мне, что в сексуальном плане ты всегда хотел попробовать, и никому об этом никогда не рассказывал.
Пальцы Эйса снова сжались на моей заднице, а его щеки опалил румянец, и проклятье,
от этого он стал еще сексуальнее. Я прижался губами к его челюсти и процеловал дорожку по щетине, пока не оказался у его уха.
– Расскажи мне. И я расскажу тебе то, о чем никому не говорил, – я лизнул его мочку,
а потом добавил. – Пожалуйста.
– Твою мать, Дилан.
Сейчас я мог прочувствовать эрекцию Эйса, когда он потерся своим бедром о мое, и понял, неважно, что сейчас вылетит из его рта, я приложу все усилия, чтобы это осуществилось.
– Моя машина.
Мой пульс ускорился от упоминая его дерзкой тачки, но когда я вспомнил об ограниченном пространстве автомобиля, то нахмурился.
– Мне нужно, чтобы ты немного продумал это. Потому что, какой бы сексуально не была эта машина, там немного тесновато внутри.
– А кто сказал, что я говорил о салоне?
Ох, черт. Если он имеет ввиду то, о чем я думаю, тогда я…
– Я много думал об этом….
Продолжай. Продолжай…Скажи это. Умоляю, Господи, скажи это.
– Твоя фантазия. Ну, помнишь, та, когда ты смотрел «По газам»? Я, склонившийся над капотом.
Чтоб меня. Или стоит сказать, чтоб меня Эйс?
– Это – самое сексуальное, что я когда–либо слышал за свою жизнь. Это навечно укоренится в моей голове, как самая любимая фантазия.
Одна из ладоней Эйса оставила мою задницу, чтобы переместиться вперед. Я не застегивал джинсы, чтобы ему было легче расстегнуть молнию и скользнуть ладонью внутрь.
Я втянул воздух сквозь зубы, когда его пальцы обхватили меня, а когда он спросил:
– Только фантазия?
Я застонал.
– Я вроде как надеялся, что ты примешь мое предложение.
Эйс сдвинул меня назад так, что моя спина прижалась к стене, а потом провел сжатым кулаком по моей длине, просовывая ногу между моими.
– Хмм. А кто сказал, что я не собираюсь это воплотить? Я не собираюсь выполнить все мои… Ох, блин, – сказал я с приглушенным стоном.
Теперь губы Эйса были на моей челюсти, его зубы впивались в мою кожу, а пальцы сжимались вокруг меня.
– Ты нечто, когда возбужден. Твои глаза меняют свой обычный светлый оттенок на насыщенный, темный оттенок моря. Бурных вод.
Моя голова откинулась на стену, когда Эйс скользнул губами вниз к местечку, где соединялись шея с плечом, и втянул кожу между зубов. Мои бедра дернулись вперед, и он рассмеялся. Этот звук захлестнул меня, вызывая желание отправиться прямиком на кровать,
из которой мы выбрались меньше часа назад.
– А теперь ты, – сказал он, и когда слова Эйса проникли в мой мозг, я попытался расшифровать, о чем он говорил. Но из–за его руки и губ, занимающихся мной, мне было проблематично припомнить о чем, черт возьми, вопрос.
– Теперь я что?
Эйс поднял голову и прочертил линию языком по моей нижней губе, потом остановил свою руку, а мне захотелось потребовать от него продолжать. Но у него были другие идеи на этот счет.
– А теперь ты расскажи мне о том, что всегда хотел попробовать.
Ох, да, точно.
– Эмм…
Господи. Опять его рука. Поглаживает меня, вверх и вниз.
– Да?
– Я… – я зажмурился, пытаясь сосредоточиться, но Эйс упорно добивался, чтобы этого не произошло.
– Ты?
– Эм, да, – пропыхтел я. – Я бы с удовольствием сделал что–нибудь в публичном месте.
Как только последние слова сорвались с моих губ, рука Эйса замерла, а его глаза отыскали мои, и только тогда до меня дошло, насколько долбаным придурком я был. Как я мог быть настолько бесчувственным или придурковатым, когда упоминал о сексе в публичном месте, когда Эйс только пятнадцать минут назад рассказывал мне, что это его худший кошмар? Его увидят со мной. А он только имел ввиду выпить кофе или подержаться за руки, и тут я заявляю ему, что хочу…
– Что–нибудь? – переспросил Эйс, выдергивая меня из размышлений. Я моргнул, а когда уголок его рта изогнулся, небольшой трепет азарта пронесся по мне. – Что–то как,
например…
Твою ж мать, он и правда…Ему понравилась эта идея? А когда Эйс сжал мой член, и его бедра двинулись, касаясь его прикрытой джинсами эрекцией моего бедра, стало совершенно очевидно, что ему понравилось.
– Как, например, ты раздеваешь и берешь меня…на людях.
Тот же свет я видел в глазах Эйса ранее, необузданный, неприкрытый, а звук, который вырвался из него, можно было описать только, как рычание. И от этого мои бедра рванули вперед, стараясь заполучить еще больше и больше фрикций на моем изнывающем члене.
– Ответь честно, – мне нужно было узнать, что еще скрывалось под этим безудержным выражением лица. – Там намного больше, чем ты открыл мне сегодня, да?
– Больше?
– Да. Прямо там, закипающем под поверхностью. И когда ты, наконец, осознаешь, что я не сбегу, не важно, что ты захочешь сделать или попробовать, я буду с нетерпением ждать,
как далеко ты сможешь зайти.
Эйс крутанул запястьем по кончику моего члена, а мои глаза закатились до затылка.
– Ты хочешь, чтобы я отпустил тормоза. Об этом ты говоришь?
Да, блять, умоляю, подумал я и кивнул. И я готов был взорваться на нем снова, и не было не единого шанса удержать это. Эйс обрушил свои губы на мои, и я вцепился в его руку, чтобы удержаться, но он покачал головой.
– Мхммм. Я приму это во внимание. А теперь держись за стену. Я еще раз хочу попробовать тебя.
Эйс встал на колени передо мной до того, как я успел пискнуть, а потом мои джинсы оказались на лодыжках, а член проглочен его губами. Мои руки опустились по обе стороны его головы, толкались вперед, чтобы – давайте будем честными – чтобы оттрахать рот Эйса,
как в последний раз, и не прошло и трех или четырех толчков, когда оргазм помчался к моим яйцам, крепко вцепившись в них, и я кончил глубоко в его горло, выкрикивая его имя, так охренительно громко, что зазвенело в ушах. Когда я расслабил свою хватку на его голову, и он медленно освободил свои губы, он поднял взгляд на меня и мазнул большим пальцем по своей нижней губе, затягивая его в рот.
– Думаю, есть парочка вещей, которые нам двоим нужно…исследовать, раз такая реакция на это. Ты так не считаешь?
И прямо сейчас был первый сигнал, что мне срывало крышу из–за этого парня.
Глава 14.
И…начали.
Только не налажать с репликами. Только не налажать с репликами. Только не налажать с репликами.
Ступая под проливной дождь, окутывающий часть корабля, на котором мы снимали, я указал на человека, который играл лейтенанта Герчика, и сказал:
– Ты ошибаешься. Командор Скотт не поддастся на угрозы, так что если уйдет он,
уйду и я.
– Стоп! – произнес разочаровано режиссер с того места, где сидел за стеной камер и мониторов.
Боже, опять. Умоляю, пусть буду не я – тем, кто облажался сейчас, особенно когда смотрит Эйс. Это была длинная неделя съемок, и сказать, что я был естественен – стало бы преуменьшением. Я никогда не понимал, сколько трудов уходило на съемки фильма, и казалось, что каждая малейшая деталь, что я делал, выводила из себя режиссера, и он выделял меня. И еще сегодня у меня было больше всего реплик, и я делал все, что было в моих силах, чтобы не облажаться по–королевски самому или с фильмом, но у меня возникло подозрение, что меня сейчас…
– Прескот, – перекрикивал Рон шум дождя, который колотил по палубе.
Угу. Отчитают к чертовой матери. Фак.
Поднеся руку ко лбу, чтобы защитить глаза от потоков воды, которые пропитали насквозь всего меня, я бросил взгляд туда, где Рон качал своей головой.
– Когда мы устанавливаем для тебя чертову отметку, ты должен оставаться на ней или сцена будет испорчена. Кто–нибудь может показать Прескоту, где он должен стоять?
Поначалу, никто не шевелился, а потом парень, который играл лейтенанта Герчика,
пожалел меня и отвел к месту, откуда я должен начинать. Ох, черт, не знал, что я не должен был двигаться. Я же двигался, да? Боже мой, это было унизительно. Я ощущал пристальный взгляд Эйса оттуда, где он ждал за камерами выхода в кадр, но если я не смогу справиться с этой сценой, ему придется долго ждать.
Я так сильно ощущаю себя не в своей тарелке.
– Понял? – спросил Рон, и когда я утвердительно ответил, он пошел назад и сел в свое режиссерское кресло. – Ладно, народ, давайте попробуем снова.
Ассистент оператора снова щелкнул перед камерой, а потом закричал Рон:
– Начали!
Пока мы проигрывали эту сцену снова, я удерживал свои чертовы ноги на месте, а когда пришла очередь говорить, я указал на мужчину напротив и сказал:
– Ты ошибешься. Командор Локк не поддастся на угрозы, так что если уйдет он, уйду и я.