– Да ладно, – был мой ответ на автомате, и мог бы поклясться, что уловил румянец,
которым обдало щеки Дилана. Но опять же, это могло быть из–за солнца, которое нагревало его в костюме. В любом случае, я не мог удержаться и не оценить его не спеша, прежде чем заговорить снова. – Думаю, что ты можешь быть прав, Расс.
Дилан покачал головой.
– Абсолютно уверен, что как только ты оденешься, никто даже не заметит меня.
– А если я пройдусь голым, тоже никто не заметит? – слова вырвались из моего рта до того, как я даже успел о них задуматься, и вот именно это я и имел ввиду, когда говорил, что из–за него забывал себя.
Рядом с Диланом было легко дразниться, ощущения были правильными, но у меня не было такой роскоши, чтобы просто сказать о том, что чувствую. Я должен постоянно думать.
Постоянно быть включенным. А не заведенным, как, оказалось, происходило каждый раз,
когда я оказывался рядом с этим парнем.
К счастью для меня, Расс, похоже, понятия не имел, что происходило в данный момент, потому что он громко рассмеялся и похлопал меня по плечу.
– Абсолютно уверен, что если ты пройдешься голым, все на планете заметят это. Без обид, Дилан. Но Эйс переплюнет тебя, это уж точно. Он, скорее всего, окажется на обложке каждого журнала на планете.
И это чертова правда. С этим ярким напоминанием, что вся моя жизнь находилась под микроскопом, я отупил от них физически и мысленно, и упрекнул себя за безрассудное поведение. В ночь субботы был одноразовый, неосторожный шаг, и хотя мужчина, который сейчас смотрел на меня сквозь прищуренные глаза, был всем, что я хотел, я понимал, что должен быть умнее. Я, блять, должен думать, что было близко к невозможному в его присутствии.
Я шагнул в сторону и вытянул вешалку вверх, кивая на свою одежду.
– Точно. Я пойду и переоденусь до того, как растает грим на моем лице, – даже для моих собственных ушей моя интонация показалась пренебрежительной и, судя по растерянности на лице Дилана, смена моего настроения была очевидна. – Увидимся внутри.
Пока я шел к своему трейлеру, то мог бы поклясться, что слышал, как говорил Расс:
– Ты же не думаешь, что я снова его разозлил, да?
И как бы мне ни было любопытно, когда это он разозлил меня в первый раз, ни за что бы я не стал дожидаться ответа Дилана.
***
Это были ничем непримечательные несколько часов, и пока накладывал в свою тарелку сэндвич с куриным салатом и гарниром, я удивлялся тому, как я умудрился нагулять такой аппетит просто наблюдением в сторонке. Видимо, фраза «нервотрепка» – та, к которой мне стоит привыкнуть, поскольку это было основным времяпрепровождением, пока настраивали правильный свет, чтобы снять стоящие десять секунд, как Эйс входит в помещение.
Не уверен, что вся эта съемочная фигня для меня. Я больше предпочитал прийти,
сделать свою работу и уйти, но должен признать, что не все настолько ужасно. Вид был довольно замечательным, и под этим я имел ввиду, наблюдение за статной фигурой, которая только что вошла на фуд–корт.
Когда я заметил его, выходящим из трейлера–гримерки, он выглядел достаточно привлекательно, чтобы его съесть – снова – но, твою мать, серьезно, есть что–то в мужчинах в форме. Должен добавить это к своему списку «фантазий с Эйсом в спальне».
Он смеялся вместе с режиссером, пока нес свой контейнер с едой к одному из столиков, и эта его сторона отличалась от той, с которой мы с Рассом столкнулись перед началом съемок несколько часов назад. Похоже, во время разговора Расс сказал что–то такое,
отчего Эйс ушел в свою раковину, и черта с два я позволю остаться ему там. Только не после того, что произошло субботней ночью. Я все еще ощущал бархатистую гладкость его члена у себя во рту, и пришлось закусить улыбку из–за тайного, украденного момента в его спальне.
После того, как я спустился обратно на вечеринку и снова присоединился к Рассу, мы с Эйсом больше не разговаривали, но от того, как наши взгляды цеплялись несколько раз через всю комнату, мой проклятый желудок делал сальто, как будто я пятнадцатилетняя влюбленная девчонка. Случится ли это снова? Или то, как он закрылся этим утром, было знаком, что он сожалел?
Есть единственный способ выяснить.
Я пошел туда, где он сидел, один за пустым столиком, и поставил свой поднос напротив него.
– Привет,– сказал я, потом сел и откусил свой сэндвич.
Эйс огляделся вокруг нас, а потом настороженно посмотрел на меня.
– Что ты делаешь?
– Ем, – поднял вверх свой сэндвич.
– Ага, только почему ты делаешь это здесь?
– Потому что здесь свободно. А что, этот столик занят? Только для больших шишек?
Он изогнул бровь.
– Нет.
– Аа, – кивнул я. – Значит только для придурков. Ну, мне не очень–то нравится пересаживаться, поэтому… – я откусил еще и улыбнулся сомкнутыми губами.
Плечи Эйса заметно расслабились, и он открыл свой заранее подготовленный контейнер с куриной грудкой, капустой и сладкой картошкой.
Я скривился.
– Это заставляет тебя есть шеф–повар каждый день? Его нужно уволить.
– Некоторые из нас не могут позволить себе есть ничего, кроме углеводов, – сказал он,
глядя на мою тарелку.
– Тогда только белок? – я имел ввиду каждую частичку этого двойного смысла. – Буду знать.
Эйс побледнел и не торопясь отрезал кусок своего мяса, заметно избегая моего пристального взгляда.
Боже, неужели он считает, что я собираюсь рассказывать о том, что произошло перед всеми или как?
– Эй, – я подождал, пока он поднимет взгляд. – Это шутка. Ты можешь посмеяться.
Это может ничего не значить, если ты так хочешь, – когда он ничего не произнес и запихнул вилку с капустой в свой рот, я вздохнул. – Я не собираюсь ничего рассказывать. И посиделки и разговор здесь с тобой не вызовут ни у кого никаких подозрений, ничего, поэтому не мог бы ты, пожалуйста, хотя бы посмеяться над моими шутками?
– Посмеюсь, если ты скажешь такую.
Я уже собирался так же по–сволочному ответить, но тут Эйс поднял взгляд, в котором было мерцание.
– Ты такое дерьмо, – произнес я, и это, наконец–то, заставило его засмеяться.
– Это я могу.
– Потому что можешь?
Он пожал плечами.
– Потому что это держит людей на расстоянии.
Ну, это честно.
– Ты пытаешься мне намекнуть?
– Это означает в первую очередь, что тебя я впускаю.
– Разве? – я усмехнулся, а потом покачал головой. – Прости, фильтр иногда не работает.
– Именно этого я и боюсь, – Эйс сделал глоток своей воды и посмотрел поверх моего плеча, и сейчас до меня дошло. Эйс напуган. Этот невероятный мужчина передо мной ведет разговоры, но не готов ничего никому показывать, миру или мне, кто он на самом деле.
И хрена с два, если это остановит меня.
– Тебе нравится лосось?
Его взгляд метнулся ко мне.
– Что?
– Лосось. Рыба. Тебе нравится?
– Да. А что?
– Мне говорили, что я готовлю убийственный лосось с миндальной корочкой,
поэтому, может, ты скажешь своему шеф–повару с невыразительной техникой идти нахрен сегодня?
– Ты… – он снова огляделся и понизил голос. – Это как свидание или что?
– На двоих готовить легче, и мне жалко тебя. Ты бедный, лишенный мужчина вынужденный запихивать сухую курицу и капусту в свой…– мне пришлось остановить себя,
чтобы не сказать «чертовски сексуальный рот», и вместо этого закончить – …рот.
– У меня нет шеф–повара, – ответил он и наколол вилкой курицу. – И не думаю, что это хорошая идея.
– Это просто ужин…
– Я сказал нет, – быстро произнес он с удивительным нажимом между своих слов. И
вскоре я понял почему, когда Рон занял место рядом со мной вместе с оператором.
Когда они все начали разговаривать о засухе или подобной фигне, я молчал и задавался вопросом – какого черта теперь делать? Голубые глаза Эйса метнулись ко мне, и в них было выражение мольбы, а потом, также быстро, он отвел взгляд.
Похоже, Эйс – человек противоречий, и если мне пришлось бы угадывать, – тот, кто борется с самим собой. Прошло много времени с тех пор, как я находился рядом с тем, кто не был полностью открыт в том, кем он являлся, поэтому не уверен точно каким будет следующий шаг, или вообще должен ли быть следующий шаг. Но, когда посмотрел на красивого мужчину перед собой, я понял, что не готов давать обещания или что–то подобное,
даже если это будет означать скрываться в тени и ждать, когда он прокрадется ко мне.
Потому что моя интуиция подсказывала, что что бы там ни было между нами еще не закончено.
***
Позже этим же вечером я рылся в холодильнике в поисках чего–то еще кроме морковки, пока мой менеджер Роджер, ныл в мое ухо.
– Угу, я понимаю, что эта идея хороша с финансовой точки зрения, но я не буду позировать для проклятой мази против геморроя. Это дерьмо не произойдет, – сказал я. – Я
никогда не буду трахаться с этим снова.
Я держал телефон на расстоянии от своего уха, пока он старался убедить меня, что это стоит того, и реклама будет только заграницей.
Господи, может мне нужно нанять шеф–повара, думал я, пока разглядывал скудно расфасованную еду и контейнеры с овощами. Я захлопнул дверцу и сказал:
– Роджер. Я не буду этим заниматься. А теперь, что еще у тебя есть для меня?
Когда он заговорил о «вечеринке водки» в Вегасе, на которой меня просили присутствовать, я приободрился.
– Я пойду. Добавь в расписание.
Усевшись на барный стул за кухонным островком, я попытался проигнорировать последний раз, когда пил водку и с кем ее пил . Мой взгляд переместился к месту, где был организован бар на вечеринке. Я не мог винить «лимонную каплю» в том, что произошло позже в моей спальне, и даже сейчас я не жалел, хоть и понимал, какое произвел впечатление на Дилана недавно. Черт, я понимал, что вел себя, как мудак, но не мог открыться перед парнем, потому что знал, что никогда не буду доволен тем немногим, что смогу получить от него.
– Эйс? Ты слушаешь меня?
– Ага, Роджер, я понял. Вегас через три недели и реклама для «Ролекс».
– Я бы хотел, чтобы ты серьезно пересмотрел…
– Мне пора бежать, к херам геморройную мазь, – сказал я, а потом нажал на завершение звонка и швырнул телефон на столешницу. Проклятье, я настолько был раздражен, сидя в своем пустом доме на восемь спален, и был недоволен тем, что это первый раз, когда эта пустота переводилась, как одиночество.
Чертов Дилан. Парень абсолютно завладел моей головой. Он и его предложение приготовить мне ужин заставило зарычать не только мой желудок, но и меня, сидящего и жалеющего себя. Я уставился на телефон, который лежал и молча издевался надо мной.
Потому что внутри, под Д. Прескот был номер человека, которому я так усиленно не хотел звонить.
Это глупо. Разве вся причина моего каминг–аута была не для того, чтобы я добивался того, кого хотел? Того, о ком не мог перестать думать? Кого–то, как Дилан?
Угу, замечательно в теории. Но как Кенни и даже Шейн быстро напомнили мне, что у меня существовал постоянный хвост сейчас, когда все только и ждали первого мужчину в моих объятиях, поймать первый поцелуй на камеру…и я не был готов ничего из этого предоставлять им в любое ближайшее время. Знала бы пресса о том, что произошло в доме полном людей в субботу ночью, они бы с ума посходили. Но они не знали. Так почему я до сих пор не решаюсь?
Я схватил телефон и открыл контакт Дилана. Я сделал успокаивающий вдох и удивился заметив дрожь в руке, поэтому набрал номер, а потом сжал ладонь в кулак,
напоминая себе, что нет ничего плохого в звонке парню.
Пока шли гудки я закрыл глаза и заставил себя ждать, а учитывая как сильно я хотел отключиться прямо после второго гудка, просто чудо, что я все еще находился по одну сторону линии, когда там наконец, ответили.
– Алло, – сказал Дилан, и даже от этого простого приветствия мое сердце ускорило ритм, а слова застряли где–то глубоко в горле. Когда тишина растянулась между нами еще на пару секунд, Дилан снова сказал: – Алло?
Понимая, что должен сказать что–нибудь или он, скорее всего, повесит трубку, я выдавил его имя из своих губ.
– Дилан?
– Эм, да. Это я. Кто…– Дилан оборвал сам себя, и, можно подумать у него лампочка зажглась над головой, когда его голос вернулся, и на этот раз был пронизан удивлением.
– Это не может быть тот, о ком я подумал….
Я нахмурился из–за его слов, когда они зависли между нами, а когда стало очевидно,
что я не собирался ничего отвечать, Дилан продолжил.
– Потому что если это тот, о ком я подумал…тогда у меня есть парочка вопросов, на которые ему нужно будет ответить, прежде чем я повешу трубку.
Я встал на ноги и вцепился в свою шею сзади. Ни за что я не хотел, чтобы Дилан вешал трубку, но в то же время, если я поощрю вопросы, собираюсь ли я открыться больше,
чем готов ответить? Ааах, к черту все.
– Полагаю, это зависит от того, с кем, как ты думаешь, ты разговариваешь, а? – я услышал громкий лязг в трубке, а потом ругательство прежде, чем все смолкло, а Дилан рассмеялся.
– Полагаю так. Не хотел бы сказать что–то крайне неуместное кому–то еще. Однако,
если это правильный человек…
Когда я подошел к стеклянным дверям, которые открывались на мой задний двор, я посмотрел на веранду с джакузи и сразу же представил человека, с которым сейчас разговаривал, в ней.
– И кто этот правильный человек?
Дилан вздохнул в мое ухо, и этот звук отправился приятной дрожью к моим яйцам, а потом он добавил к этому слова, которые влетели из его рта.
– Ой, ну не знаю. У него растрепанные волосы, большие мышцы, и что–то вроде сволочного поведения. Ох! И он высокий…
– Насколько высокий? – перебил я.
– Ммм…могу сказать, выше меня. Как, например, рост у Эйса Локка. Знаешь его?
Я не мог остановить ухмылку, которая изогнула мои губы, флирт.
– Ага, думаю, знаю.
Смех Дилана был беззаботным, пока просачивался сквозь телефон, и я позавидовал легкости, с которой он мог быть тем, кем являлся.
– Тогда, да, если все это есть у тебя, то ты будешь правильным человеком, которому я могу говорить неуместные вещи.
– Ну, слава Богу, учитывая, что я тот, чей член ты сосал в субботу ночью, – сказал я,
даже не задумываясь над этим.
– Ой, здрасте, это Эйс, с которым я познакомился на его дне рождении наверху в его спальне? Знаешь, а я все думал, когда же он появится снова. Или, по крайней мере, позвонит мне. И говоря о позвонит…как ты вообще позвонил мне? Если припомнить, я не давал тебе свой номер, и как ты любезно напомнил, мой рот был вроде как занят при последней возможности поговорить с тобой наедине.
Я уронил руку со своей шеи и поправил эрекцию, напрягающуюся в моих джинсах.
– Я…эм…– блять, я серьезно собираюсь признаться в этом? – Возможно, я подсмотрел его в контактах у Эми.
Пауза, и мне стало интересно, – собирался ли Дилан разозлиться из–за того, как я влез в его личные дела, но вместо этого он рассмеялся.
– Пытаюсь решить, перешел ли ты черту или это вроде как сексуально воровать мой номер из списка контактов помощника продюсера.
Могу сказать, что Дилан вдоволь наслаждался этим, подкалывая в меня слегка, после моего, безусловно, скотского поведения с ним сегодня днем.
– Знаешь, ты мог бы просто попросить его у меня, – сказал Дилан, и я мог представить его улыбающиеся губы, когда он сверкал ухмылкой в мою сторону.
– Я просил, – напомнил ему, – но ты был слишком занят, разыгрывая недотрогу в тот день.
– Ха! Ты пошутил, да?
Я был безмерно доволен собой, пока шел к своему плюшевому, большому дивану и садился на него. Потом сбросил обувь, пока Дилан продолжал говорить в мое ухо.
– Я не разыгрывал недотрогу с тех пор, как мы познакомились. Но…если хочешь поговорить о том, как у меня стояло с тех пор, как мы познакомились, то это совсем другая история.