«Бедная моя, – подумал Филипп в неожиданном приливе сострадания, – как же нам пережить еще и этот кризис?» Ему было свойственно в первую очередь думать о Джилли, а потом уже о себе. Удовлетворение ее потребностей и желаний было для него самым главным. Нет, он не закрывал глаза на ее недостатки, но не мог заставить себя сердиться из-за них. Напротив, они казались ему трогательными и милыми. Ее слабости вызывали у него лишь желание защитить ее, а вспышки раздражения и перепады настроения пробуждали в нем терпение. Он видел ее насквозь, но увиденное не могло убить в нем любовь. В самом начале их отношений он взвалил на свои плечи этот достойный сожаления клубок противоречий, который являла собой Джилли, и до сих пор не видел причины отказываться от него.
На этой мысли Филипп сменил курс, развернулся и решительно зашагал вдоль границы Ботанического сада, а затем через парк направился к площади Сент-Джеймс и Элизабет-стрит. Если дело только в этом, думал он, то я смогу помочь ей. Он принялся ломать голову над тем, как бы развлечь Джилли. Быть может, слетать на Восточное побережье Америки, раз уж поездка в Нью-Йорк оказалась пустой тратой времени? Или устроить экзотический отдых на Папуа? Или Бали? Занятый своими мыслями о Джилли, он не обратил внимания на то, что Марсдены неожиданно рано вернулись после прогулки на яхте. Но сейчас он вспомнил, что на грядущий уикенд запланирована теннисная партия. Джилли придет в восторг, она любит теннис с последующим неспешным отдыхом. Игра, ужин, смех и веселье – вот что ей сейчас нужнее всего. «Теннисная партия, – подумал он, – что ж, отлично. Надо заставить Джилли прийти в себя, и если вся проблема в том, чтобы смириться с изменившимся статусом Стефани, то чем скорее она начнет привыкать к нему, тем лучше». Решив, что с теми догадками, коими он располагает, больше все равно ничего придумать нельзя, Филипп поспешил на свой деловой обед.
Пока Филипп Стюарт мерил шагами Королевский ботанический сад, ища покоя для своей мятущейся души, на другой стороне Маккуори-стрит, в штаб-квартире корпорации «Харпер Майнинг» Грег Марсден испытывал необычное довольство собой и жизнью. Он еще до свадьбы знал о том, что Стефани готовит щедрый брачный контракт, дабы обеспечить ему финансовую независимость и сохранить его достоинство. Но лишь совсем недавно ему стало известно, что она пожаловала ему должность в корпорации и соответствующие полномочия.
– Ты войдешь в совет директоров, дорогой, – сообщила она ему. – Пришло время нам влить свежую кровь в старые меха.
Грег пришел в полный восторг. Теперь ему нет нужды кланяться этим старым консерваторам, которыми окружила себя Стефани, – он с возмущением вспомнил щекотливую встречу с финансовым директором компании перед самой свадьбой и его явное недовольство теми суммами, кои он должен был предоставить в распоряжение Грега. Теперь он перестал быть чужаком, и с этого момента им придется считаться с ним, если они не хотят нажить себе неприятности.
И потому на встречу с Биллом Макмастером Грег отправился в приподнятом расположении духа, чувствуя себя вполне уверенно. Прибыв заранее, он без особого труда отыскал для роллса свободное местечко за углом и поднялся на самый верх небоскреба Харпер-билдинг, где располагалось сердце корпорации. Сейчас он сидел в приемной генерального директора, с одобрением поглядывая вокруг. Со вкусом подобранная первоклассная обстановка имела для Грега большое значение. И поэтому, в отличие от многих других посетителей, он оценил и серо-синий ковер с густым ворсом, прекрасно сочетающийся с красновато-оранжевым оттенком удобных кресел, и бледно-розовый тон атласной драпировки на стенах, и солидные столы и двери красного дерева с золотой отделкой. Он старательно избегал смотреть на симпатичную секретаршу, охранявшую доступ в кабинет Билла, – сейчас не время открывать охоту на смазливых кошечек, сказал он себе, хотя и знал, что она не сводит с него глаз и ждет лишь малейшего сигнала, чтобы завязать беседу. Вместо этого он попытался читать «Файненшнл таймс», готовясь к роли будущего бизнесмена.
– А, Грег! Вы уже здесь? Заходите. – Билл Макмастер был не из тех боссов, что звонят своим секретаршам, приказывая им привести посетителей, и предпочитал сам приветствовать их.
– Как поживаете, Грег?
– Хорошо, спасибо. А вы?
– Лучше не бывает. – Билл провел Грега во внутреннее святилище, наслаждаясь, как бывало всегда, тем впечатлением, которое производило убранство его кабинета на тех, кто попадал сюда впервые.
Отсюда, из орлиного гнезда «Харпер Майнинг», расположенного на сороковом этаже небоскреба, открывался один из красивейших видов в Австралии. Из окон была видна вся Сиднейская бухта, Харбор-Бридж и Оперный театр, занимавший центральное место великолепной картинки. Справа, во влажном воздухе, над зданием Ассоциации животноводов и производителей зерна Нового Южного Уэльса вяло колыхались британский национальный флаг и стяг Австралии. Далеко внизу автомобили, похожие на яркие игрушечные машинки, сновали взад и вперед по скоростной Кэхиллской автостраде, а в гавани в гордом одиночестве попыхивал дымом медленно ползущий куда-то буксир.
Настроение у Билла было таким же радужным, как и утреннее солнце, пускавшее зайчики на серебристой поверхности воды.
– Ну что, нравится вид? – коротко рассмеялся он, видя, что Грег замер с открытым ртом.
– Фантастическое зрелище!
– В этом заключается одно из главных достоинств должности директора-распорядителя. Этот угловой кабинет достается ему вместе с назначением. Не знаю, что буду делать без этого вида, когда выйду на пенсию.
– Что ж, нам придется разрешить вам забрать с собой мост, только и всего. – Грег чутко уловил настроение Билла и постарался на мажорной ноте начать их зарождающееся деловое сотрудничество.
– Что, эту старую вешалку? Нет уж, пусть остается там, где ему самое место. Хотя я буду скучать по нему.
– А кто говорит о пенсии? По-моему, «Харпер Майнинг» будет нуждаться в вас еще долгое время.
– Конечно. Что ж, присаживайтесь, Грег.
Билл подошел к буфету красного дерева и открыл дверцу, за которой обнаружился встроенный холодильник.
– Выпьете чего-нибудь?
– Пива, если можно. Благодарю.
Оба мужчины несколько мгновений молча наслаждались холодным пенным напитком, после чего Билл приступил к делу.
– Давайте немного поговорим о вас, Грег, – посмотрим, как вы можете влиться в предприятие, после того как стали членом семьи. Вы когда-нибудь занимались, – Билл едва сдержался, чтобы не сказать «настоящей работой», но вовремя спохватился, – чем-нибудь еще, кроме тенниса?
– С тех пор как мне исполнилось двенадцать – нет, – сопроводив свои слова мальчишеской улыбкой, признался Грег. – Но в наше время, разумеется, теннис давно превратился в бизнес, и потому приходится управлять собой как деловым предприятием. Единственный недостаток, правда, состоит в том, что все ваши ценные бумаги, активы и основной капитал заключены в одном теле, и растяжение сухожилия, связки, любое слабое место может выбросить вас из бизнеса.
– Но тем не менее вы составили себе капитал, – пустил пробный шар Билл.
– Да, разумеется. Но вы же понимаете, что призовые деньги за победу на Уимблдоне – жалкие гроши, а на доходы от славы не проживешь. То же самое и с Ролан-Гарросом. Американцы предлагают наилучшие условия, но все равно это не то, что можно назвать настоящими деньгами.
Билл сидел молча, слушая, как Грег и дальше развивает эту тему. Ему было очевидно, что суммы, которые оказались в распоряжении Грега благодаря выигрышам или различным формам спонсорской поддержки, вряд ли для него были «жалкими грошами» – эти деньги оказались в достаточной мере «настоящими», чтобы позволить ему вести роскошный образ жизни, поощряя свои крайне дорогостоящие привычки и вкусы. Будучи разборчивым в питье, Билл по собственному опыту знал, что большинство из зарубежных вин и в подметки не годятся австралийскому вину, и теперь, слушая философствования Грега по поводу иностранных вин, он понял, на что был потрачен весьма внушительный капитал Грега – бездарно растранжирен, так ничему и не научив своего бывшего владельца.
«Тем не менее он еще достаточно молод для того, чтобы учиться, – размышлял Билл, – нужно только подобрать ему подходящую нишу». В данный момент для корпорации Грег представлял собой выгодный актив хотя бы в силу громкого имени – отдел по связям с общественностью умирал от желания выпустить пресс-релиз под заголовком «Победитель Уимблдона вошел в состав “Харпер Майнинг”» и выставить Грега на всеобщее обозрение на всевозможных публичных и благотворительных мероприятиях, кои являлись неотъемлемой частью деятельности компании. Он должен был стать своего рода приманкой, вызывающей доброжелательное отношение к корпорации и укрепляющей ее репутацию. Впрочем, эффект от таких вещей ожидался кратковременный. Следовало подыскать для него нечто более основательное, нежели роль мистера Кудесника. Да и с той невероятной победы на Уимблдоне минуло уже несколько лет.
– Итак, есть у вас какие-либо идеи относительно того, в каком качестве вы могли бы быть нам полезны, Грег? – осведомился наконец Билл. – Возможности для этого имеются, причем не только связанные с добычей полезных ископаемых, но и с сопутствующей финансовой деятельностью, плюс, разумеется, все остальные бизнесы корпорации. Какие будут предложения?
– Это вы мне скажите, Билл. – И за неспешным обедом двое мужчин подробно обсудили историю, масштабы и перспективы деятельности компании в разных частях всего земного шара. Наконец после четырех часов пополудни Грег отбыл из расположенного в пентхаусе головного офиса компании, переполненный всевозможными сведениями о тех бизнесах компании, кои заинтересовали его в качестве сферы возможного применения его талантов. Спускаясь к своей машине и вклиниваясь в поток движения на Питт-стрит, он пребывал в приподнятом расположении духа. Бизнес? Здесь нет ничего такого, с чем бы он не справился. Грег был уверен в этом.
То же самое касалось и домашних неурядиц – ничего серьезного, о чем следовало бы беспокоиться. Впрочем, хвалиться тоже было нечем. Он кисло усмехнулся, вспоминая фиаско, случившееся в их первую брачную ночь, когда напряжение Стефани, ее неопытность и отчаянное желание доставить ему удовольствие погубили всякую надежду на сексуальную удовлетворенность обоих. А потом у нее начались критические дни, причем, по ее словам, раньше срока, после чего смятение и боязнь новых разочарований заставили ее окончательно отказаться от попыток наладить их интимную жизнь. «Я женат уже целую неделю, а у меня до сих не было настоящей близости со своей женой, – безрадостно подумал он. – Супружеская жизнь – совсем не то, чем кажется, так недолго и загнуться от неудовлетворенности. Тем не менее все должно наладиться. Не спеши, приятель, и не торопи события. К тому же уикенд принесет долгожданное развлечение – теннисную партию, которую организовала Стефани, а вместе с нею и шанс узнать получше Джилли». – При мысли о ней Грег ощутил хорошо знакомое возбуждение, которое обострялось сексуальным любопытством. Однако он ведь теперь был женатым человеком и должен вести себя соответственно. Поэтому он не преминул сделать остановку по пути домой, чтобы купить для жены букет красных и белых гвоздик, а вечером окружил вниманием и заботой бедную Стефани, которая была умилительно благодарна ему за это.
* * *
Наступил полдень, в небе висело безжалостное палящее солнце, и теннисная партия была в самом разгаре. Грег оказался партнером Джилли в парной игре против Резерфордов, соседей Стефани, обитавших чуть дальше на Дарлинг-Пойнт, в то время как Стефани и Филипп наблюдали за ними, а Кайзер прикорнул у их ног. Теннисный корт в особняке Харперов был удачно расположен в тени кипарисовых деревьев, посему порывы бокового ветра не мешали полету мяча. Рядом находился огромный плавательный бассейн, где игроки или зрители могли охладиться, когда жара становилась совсем невыносимой. Впрочем, пока что четверо игроков были полны сил и энтузиазма. Апатию проявляли только двое зрителей. В конце концов Стефани не выдержала и первой начала разговор:
– Фил, каково это – состоять в браке с одним и тем же человеком на протяжении шестнадцати лет?
– В этом есть свои стороны, – осторожно отозвался тот, – как плохие, так и хорошие. С Джилли мне, во всяком случае, никогда не было скучно. Разумеется… все могло бы быть по-другому, если бы она могла иметь детей. Кстати, а как идут дела у твоих отпрысков?
– Отлично – оба вернулись в свои школы, пока мы с Грегом наслаждаемся медовым месяцем. Мне очень хотелось хотя бы первые несколько недель провести со своим новым мужем наедине. Но, если говорить о Джилли, я помню, как нелегко ей пришлось в начале вашего брака, когда она только узнала о своем бесплодии. Но, Фил, она уже целую вечность не вспоминала о своем диагнозе.
– Может быть, и не вспоминала. Но она ничего не забыла. Это по-прежнему не дает ей покоя, и она тяготится этим. Собственно говоря, она меня беспокоит. В последнее время перепады настроения у нее случаются все чаще.
Стефани пристально наблюдала за подругой. Джилли порхала по корту, гоняясь за каждым мячом, оживленно смеялась и явно получала от игры удовольствие.
– Мне она кажется совершенно нормальной, – после долгой паузы заговорила Стефани. – Собственно, она выглядит на редкость счастливой. Я рада, что они с Грегом нашли общий язык. Признаюсь, я немного побаивалась того, что Грег ей не понравится.
– Напрасно, – сухо отозвался Филипп. От внимания заброшенного мужа не ускользнуло, как тщательно Джилли готовилась к визиту и какой живой и восторженной она была, когда они прибыли сюда. Он знал, что причиной такой перемены был отнюдь не он сам, и сильно сомневался, что ею могла стать Стефани. С другой стороны, поведение Грега не вызывало подозрений – он отвечал ей всего лишь вежливой любезностью. Как только игра подошла к концу и Резерфорды направились прочь с корта, загородив собой зрителей, ни Филипп, ни Стефани не увидели, как Грег привлек партнершу к себе и наградил ее поцелуем победителя. Однако, едва их губы соприкоснулись, как поцелуй вдруг стал слишком жадным и требовательным для дружеского поздравления. Джилли отпрянула, боясь, что их увидят.
– Мои аплодисменты, партнерша, – невозмутимо сказал Грег. – Вы были неподражаемы.
– И вас поздравляю, – потрясенная, прошептала она. – Как хорошо… было сыграть… с настоящим профессионалом. Хотя я не смогла должным образом оценить ваше мастерство. Я давно не практиковалась.
– Вижу, что мне придется дать вам несколько уроков, Джилли. Частным образом. – Намек был прозрачен и понятен. Джилли почувствовала, как напряглось ее тело, и поняла, что готова клюнуть на приманку. Хотя она упорно не смотрела на него, но видела лежавшую на сетке его загорелую руку, покрытую золотистыми волосками, и чувствовала его запах, поскольку он стоял совсем близко. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы побороть внезапно вспыхнувшее желание дотронуться до него и не дать ему прикоснуться к себе прямо здесь и сейчас. Она приняла решение не раздумывая.
– Отлично, – ровным голосом проговорила она. – Ваши уроки дорого стоят?
– Очень, – он самодовольно ухмыльнулся. – Зато я – учитель высокого класса. Впрочем, сами увидите.
С видом собственника он небрежно обнял ее за плечи и повел прочь с корта.
– Привет, дорогая, – окликнул он Стефани, – что скажешь об энергичном дуэте Марсден – Стюарт, а?
Стефани смотрела, как идут к ней Грег и Джилли, и лицо ее просветлело. Как хорошо, что Грег получил удовольствие от игры. Когда мысль организовать партию в теннис пришла ей в голову, она сначала даже не была уверена в том, что это хорошая идея, – согласится ли Грег сыграть с неопытными любителями. В конце концов она все-таки рискнула, боясь, что Грег заскучает и ему будет нечем занять себя. Но она не знала, как его развлечь, и была вовсе не уверена в том, что ей удастся сохранить его интерес к себе. Особенно после того, что произошло в их первую брачную ночь.
Стефани почувствовала, как шею и щеки у нее стало покалывать иголочками, и поняла, что краснеет. Чтобы скрыть смущение, она наклонилась и потрепала Кайзера по голове. «Как унизительно, – подумала она, – что в свои сорок лет я знаю о сексе меньше, чем некоторые двадцатилетние. И как случилось, что я умудрилась не ответить на ласки Грега, если люблю его сильнее всех на свете? Может быть, всему виной то, что я люблю его слишком сильно?»