Корд расписался, затем посмотрел в сторону бара, но, в конце концов, решил, что для того, чтобы выпить, еще слишком рано.
— Вот ключ! — портье протянул Пустынному Лису большую медную бляху с тринадцатым номером. — Добро пожаловать в «Маджестик»! Вы будете приятно удивлены нашими скромными расценками.
— Очень надеюсь.
— Вверх по лестнице и налево!
— Спасибо!
Корд без труда нашел номер, который находился в конце длинного узкого коридора. Окно в дальней стене выходило на черную лестницу. Яркое солнце пыталось безуспешно проникнуть сквозь запыленные стекла.
Отперев дверь, Пустынный Лис зашел в комнату, положил ключ с номерком на столик возле кровати и внимательно осмотрелся. Железная койка, исцарапанный неведомыми вандалами шкаф, протертый сотнями чужих ног коврик. Что ж, могло быть и хуже. На одной из стен дешевая литография, изображающая охоту на куропаток, на противоположной — засиженный мухами портрет Линкольна. Идиллия!
Бросив на столик старую стетсоновскую шляпу, Джейк тяжело опустился на жалобно скрипнувшую кровать. Расстегнув кобуру, повесил ее на спинку ближайшего стула. Затем стянул сапоги из телячьей кожи и, вытянувшись в полный рост, заложил руки за голову.
* * *
Корд открыл глаза. За окном гостиничного номера уже вступал в свои права вечер, сулящий блаженную прохладу. Впервые Пустынный Лис не помнил момента, когда заснул, и это говорило о сильной усталости. Серьезное решение, которое он принял несколько месяцев назад, далось ему с большим трудом. Но теперь он не отступит ни на шаг, идя к выбранной цели с точностью и неумолимостью пули, выпущенной из снайперской винтовки.
В теле чувствовалась легкость. Он действительно хорошо отдохнул перед предстоящей охотой. Пожалуй, теперь самое время немного промочить горло.
Застегнув пояс с кобурой, Корд покинул номер, спустившись на первый этаж. Портье за конторкой отсутствовал, из бара, как и в прошлый раз, доносились громкие голоса и милое слуху любого ковбоя позвякивание. Обшитые рейками двери распахнулись от легкого толчка. В небольшом, но уютном помещении оказалось довольно людно. Давешний портье тоже здесь, исполняет обязанности бармена.
Джейк подошел к стойке, чувствуя спиной удивленные взгляды.
— Что изволите, мистер? — портье тщательно протирал маленькую рюмку застиранным до дыр полотенцем.
— А что у вас есть? — в свою очередь поинтересовался Пустынный Лис.
— Джин, виски, скотч, ром…
— Весьма богатый выбор.
— Мы всегда стараемся угодить нашим клиентам.
— Похвально. Что ж, приятель, плесни-ка мне для начала виски, на два пальца.
Портье коротко кивнул, быстро исполнив заказ.
Джейк сделал маленький глоток, слегка поморщившись. Как он и предполагал, напиток оказался полной дрянью.
— Вижу, у вас нет отбоя от клиентов, — Корд обвел взглядом окутанный табачным дымом зал.
— Не жалуемся.
— А разве в городе нет салуна?
— Почему же нет, очень даже есть… — обиделся портье, — целых три штуки. Но там… немного не та атмосфера.
— В смысле?
— Шериф часто туда заглядывает, а к нам — реже.
— Тогда понятно… Налей-ка, любезный, мне лучше джина, а то что-то ваш виски не очень пошел.
— Тебе не нравится наш виски, чужак?
Пустынный Лис медленно обернулся. Белокурый, сильно поддатый крепыш мрачно смотрел на него тупым мутным взглядом.
— Я вот все думаю, кто ты такой, мать твою?.. Эй, Бобби, что это за мудак к нам приперся? Может ты его знаешь?
Бобби оказался точной копией белокурого бугая, только менее пьяной.
— Остынь, Мэл, парень наверняка проездом, чего ты к нему лезешь.
«Братья, — решил Корд, улыбаясь задире, — долбаные обнаглевшие от выпивки близнецы».
— Так ведь этому говнюку не нравится наш виски!
— Так он ведь и впрямь как конское дерьмо.
— Но он же наш!
Пустынный Лис хладнокровно наблюдал за всем этим цирком, а остальные завсегдатаи слегка притихли, предвкушая эпическую развяжу.
— А это что у тебя на поясе? Неужели револьвер? — присмотревшись, удивленно воскликнул Мэл. — Разве ты не знаешь, что у нас в городе запрещено носить оружие?!!
— Ему шериф разрешил… — вмешался портье, пытаясь разрядить стремительно накаляющуюся обстановку. — Успокойся, Каванах, я не хочу неприятностей.
Но блондин, казалось, его не слышал, продолжая сверлить злобным взглядом Джейка.
— Да и что это за пушка у тебя? Неужели кольт семьдесят второго года? Да, вижу, он! Оружие слабаков. Ты же и обращаться-то с ним наверняка толком не умеешь.
— Хочешь проверить, щенок? — тихо поинтересовался Пустынный Лис.
— Что?!! — блондин обалдело вытаращился на Корда. — Как ты меня, грязный выродок, назвал?
Джейк не стал повторять. Просто молча ударил Мэла в лицо и вслед за этим молниеносно рубанул ребром ладони по кадыку задиры. Блондин захрипел, хватаясь за горло, из разбитого носа во всю хлестала кровь. В следующую секунду на Корда ринулся второй близнец. Этот оказался более трезвым и потому намного опаснее. Пустынный Лис ловко увернулся от резкого броска противника, желавшего сбить его с ног. Удар плечом пришелся нападавшему в грудь, второй — точно в живот. Бобби согнулся пополам. Джейк тут же нырнул под него, после чего резко выпрямился. Не успевший прийти в себя противник теперь висел у него на плече, словно мешок овса. Рванувшись к окну, Корд со всей силы метнул свою немалую ношу через стекло бара на улицу. Раздался оглушительный звон. Бобби приземлился среди разлетающихся осколков стекла. Его громоздкое тело тяжело откатилось к краю тротуара и замерло там совершенно неподвижно.
За спиной разлетелась бутылка. Пустынный Лис оглянулся. Второй брат держал в руке блестящее острое горлышко.
— Сейчас ты сдохнешь, сука…
Кровавые брызги веером разлетелись по бару, когда туша Мэла грузно опрокинулось на пол. Все случилось настолько быстро, что присутствующие не сразу поняли, что вообще произошло.
— Матерь божья, да он же его застрелил!
Все как завороженные смотрели на сизый дымок, поднимающийся из дула кольта сорок пятого калибра. Пустынный Лис хищно улыбался.
— Я так и знал, мистер, что с тобой будут серьезные проблемы. — Твердое ружейное дуло больно ткнулось Джейку в поясницу. — Только дай мне повод продырявить тебе потроха.
Корд не сопротивлялся, и шериф легко забрал его револьвер.
— Давай, пошел… — дуло настойчиво подтолкнуло Пустынного Лиса к дверям бара.
— Чед, он только что убил одного из братьев Каванах… — испуганно пролепетал бармен.
— Я все хорошо видел, парни. Теперь этот ублюдок ответит сполна…
Глава 5
БРИГАДЕНФЮРЕР ДЭРЕШ
Когда-то в дремучем прошлом человечество пережило жуткую стадию развития, о которой впоследствии стыдливо умалчивалось. То была страшная эпоха, эпоха адельфофагии — массового поедания своих же собратьев. Никому не нравилось, что людская история зарождалась с банального каннибализма, но факты утаить нельзя. Агрессия направлялась на представителей своего же вида. К счастью, цивилизация не стояла на месте, и тогда человечество разделилось. Из общей массы «овец» выделились два наиболее опасных хищных вида — суперанималы (прямые потомки адельфофагов) и суггесторы (агрессивные и хитрые приспособленцы). Суггесторы стали слугами суперанималов, а в конечном счете, эти садисты, одержимые ненавистью ко всему живому, уничтожили мир, в котором жили.
Но нет, они не погибли вместе с ним. Они продолжали благополучно существовать, потому что зло неистребимо. Ну а что касается «овец»… их всегда большинство. Суперанималы называли их дифуззерами и неоантропами. Дифуззеры легко поддавались любому внушению, неоантропы, обладая более мощным интеллектом, сопротивлялись, но делали это абсолютно пассивно. Дальше разговоров дело у них никогда не шло. Этот последний вид «овец» имел серьезный критический недостаток — некоторые из них могли фанатично проникнуться лозунгами и идеями суперанималов.
Когда жалкие остатки человечества спустились в метро, в этой извечной схеме ничего не изменилось.
* * *
Небольшой караван челноков уходил из Двадцать первого форта в сторону станции Масельского, торговать с фашистами. Харон решил присоединиться к ним, несмотря на то, что попутчики оказались на редкость разговорчивые.
В том месте, где проспект Орджоникидзе пересекал проспект Московский, располагались массивные металлические ворота, через которые часовые бандитов выпустили челноков в город. Им предстоял недолгий путь по бывшему маршруту сто тридцать седьмого автобуса. Конечная цель — перекресток с улицей Северной, дальше ближайший ориентир АЗС, а от нее до Масельского уже рукой подать. Район считался относительно безопасным. Лавируя между ржавыми, укрытыми снегом остовами автомобилей, дюжина людей, нагруженных всевозможными тюками, вовсю травили разнообразные байки, развлекая апологета, отмалчивающегося в хвосте небольшого отряда.
Впереди ждала база харьковских неофашистов, так называемой «СС-Слободы» — суровых несговорчивых ребят, которые могли пустить человека в расход по одному лишь подозрению в шпионаже в пользу коммунистов. Обойти станцию Масельского по поверхности не представлялось никакой возможности, потому что прямо за ней простиралась огромная аномальная зона, начинающаяся от улиц Велозаводской и Багратиона и заканчивающаяся в районе бульвара Богдана Хмельницкого. Единственный безопасный путь, через Московский Проспект, полностью контролировался «СС-Слободой». Харон помнил, что у фашистов отсутствует апологет. Что-то там, в прошлом, они сильно не поделили с Кругом, члены которого предали украинских неофашистов пожизненной анафеме. Поэтому жетон допуска первой степени пришлось спрятать в потайном кармане широкого кожаного пояса.
— Мужики, а вы в курсе, что станция Советская на самом деле имеет целых пять этажей, которые уходят глубоко под землю? — заявил один из челноков, тащивший на себе рюкзак с позвякивающими бутылками. — По слухам, там какое-то особое оборудование установлено. Еще перед самой войной ученые ставили секретный эксперимент по воздействию на человеческое сознание. Когда эта их сатанинская установка работала, некоторые люди в переходе с Советской на Исторический Музей даже теряли сознание. Эта дрянь как раз располагалась под плитами пола перехода.
— Брехня! — меланхолично заметил долговязый усатый парень лет двадцати. — Помимо видимой части, на Советской есть только служебные помещения, расположенные строго горизонтально. А вся суммарная площадь станции — всего лишь пять гектар.
— Ишь ты! — оскорбился рассказчик. — Откуда знать можешь?
— Мой отец метростроевцем был!
— Да ну?
— Баранки гну!
— А как тебе вот это? — все не унимался любитель всевозможных баек. — Говорят, в районе перегона между станциями Спортивная и Заводом имени Малышева есть подземелья и тайные места, которыми во времена Великой Отечественной войны интересовался лично Адольф Гитлер!
— Вдвойне брехня! — спокойно отрезал невозмутимый усач. — Причем брехня уже слегка горячечная. Во времена Второй мировой войны харьковского метро еще не существовало даже в планах, поскольку оно введено в эксплуатацию двадцать третьего августа тысяча девятьсот семьдесят пятого года. Хорошо зная об этой легенде, отец рассказывал, что при прокладке тоннелей в этом районе никакие подземные сооружения метростроевцам не попадались.
— А как насчет подвалов высоток на станции Двадцать Третьего Августа, которые соединены между собой и имеют общий выход в метро?
— Это ты так говоришь! — пожал плечами долговязый. — Только смотри не сморозь что-то подобное при сталкерах, они такие шутки ой как не любят.
— Ну, а подземный мост?
— Чего?
— Ты что, о подземном мосте не слышал? Который находится на одном из пересечений путей харьковского метрополитена, так что одна линия проходит над другой и, более того, когда-то это можно было увидеть из окна проносящегося поезда?
Усатый демонстративно зевнул:
— Транспортные развязки в метрополитене выполняются с помощью стрелок. В нашем метро их более сорока. Единственное место, где тоннель «подныривает» под другой, это путь в депо возле станции Академика Барабашова. Но, конечно, из окна проносящегося мимо поезда увидеть это было невозможно, разве что только вообразить.
Бедняга-челнок совсем приуныл, но тут ему на помощь пришел молчавший все это время Харон:
— А что ты, парень, расскажешь о Метро-2?
Долговязый испуганно обернулся и, внимательно посмотрев на апологета, быстро отвел глаза.
— Ага, значит, таки уели тебя, да? — невероятно обрадовался кто-то из караванщиков.
— Метро под метро легенда, — с явной неохотой проговорил усатый. — Якобы существует секретная ветка, которая идет прямо с Салтовки. Она проходит под Киевской и ведет к Пятихаткам, а оттуда — прямо на Шатиловку. Один из входов находится на территории Мемориала, который в Лесопарке. Шахты расположены на двадцатиметровой глубине. Спускные колодцы диаметром около полуметра, а ширина туннелей доходит до трех метров. Сталкеры обследовали их, но продвинуться глубоко не смогли, слишком много завалов.
— Это был засекреченный военный объект, — снова вмешался Харон. — Для спасения особо ценных сотрудников и той информации, которая находилась в Институте ядерной физики в Пятихатках. Но еще в советское время при строительстве Метро-2 в проекте допустили серьезные ошибки, благодаря чему подземные реки начали затапливать тоннели.
— Кстати, о подземных реках, — оживился разговорчивый челнок. — Вы, товарищи, в курсе, что наше метро омывают многочисленные подземные потоки. Из-за них пришлось строить специальные насосные станции, которые откачивали воду по сложным системам труб, проложенных ниже уровня рельсов.
— Прямо как в Питерском метро, — добавил один из караванщиков. — Я слышал, вся эта система до сих пор работает, хотя за ее состоянием никто давно не следит. Насосы откачивают воду, несмотря на отсутствие регулярного технического обслуживания и электричества.
— Да ладно тебе… — послышалось из толпы. — Хорош врать, Семеныч…
— А я вам говорю! — все настаивал на своем упрямый мужик. — И рельсы кое-где в туннелях под напряжением. То оно есть, то его нет. Как иначе объяснить, что подземные реки до сих пор не затопили станции?
Последний довод оказался совершенно убийственным и челноки глубокомысленно замолчали. И впрямь, как объяснить? Харон и сам слышал о работающей насосной системе, но вслух говорить ничего не стал. В метро чертовщина и похуже происходит, так что произвольно работающие насосные станции — это еще самое безобидное.
* * *
По колено проваливаясь в снег, челноки шли мимо парка имени Маяковского. Обуглившиеся, покрытые инеем стволы деревьев напоминали усохшие кисти мертвецов, пытавшихся выбраться из-под земли.
— Смотрящий! — неожиданно истошно закричал один из торговцев, тут же скидывая с плеча автомат.
Караванщики остановились, нервно хватаясь за оружие. Укрывшись за перевернутой маршруткой, Харон на всякий случай достал из-за спины «Гюрзу».
— Да нет, Микола, тебе, наверное, показалось.
— Да говорю вам, я его видел… там, в парке… у поваленных деревьев…
— Нет там никого…
— А если есть?
Немного выждав, апологет сунул пистолет под куртку и, вытащив из рюкзака армейский бинокль, принялся внимательно осматривать парк.