Не знаю, как много прошло времени, перед тем как вибрация его телефона в кармане разрушила все.
Я отступила назад, хотя в действительности не хотела этого. Я знала, что это не продлится вечно. Момент, в который я притворилась, что все в порядке. Потому что это именно то, что я делала. Я притворялась, что все будет хорошо. Что Ретт любит меня так, как люблю его я. Что Тейлор и Сара, и остальные отвратительные истины на самом деле не существуют. Что были только он и я в этом хреновом мире.
Но этот момент закончился. И я отпустила его, как и все остальное. Позволила этому ускользнуть в небытие.
Он не двинулся, чтобы проверить свой телефон, вместо этого уставился на меня. В его глазах столько эмоций. Сотни. Они плещутся в его глазах с бешеной скоростью, разрывая другую без предупреждения. Я могла бы утонуть в этих глубоких, зеленых глазах. Это была бы счастливая смерть, единственная, которую я бы приняла с радостью перед правдой, которая придет в следующие несколько недель.
- Фей….
- Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, - я произнесла слова до того, как подумала о них, до того, как могла осмыслить то, что они в действительности значат. Прошли месяцы с тех пор, как между нами было хоть что-то отдаленно сексуальное.
- Что?
Я шагнула к нему, слегка касаясь кончиками пальцев его груди. Он вздрогнул, как будто я обожгла его, но я не отошла.
- Поцелуй меня…пожалуйста, - мой голос дрожал.
- Зачем?
- Я хочу узнать, как это будет.
- Мы целовались раньше.
Как будто я забыла.
- Те были злые поцелуи, наполненные ненавистью, - я втянула с силой воздух, сосредоточившись на его губах. – Я хочу узнать, как будет без этого.
- Фей… - он сделал шаг назад, но я последовала за ним, прижимая его к двери.
- Нет, не делай этого. Не отвергай меня. Не сейчас. Не после всего. После… - я бессвязно продолжала…о чем? Я не знала. Я не имела ни малейшего гребаного представления. В голове была каша. Мне нужна была сигарета после новостей, которые я только что услышала, и кое-что еще. Это покалывающее жжение от желания дозы кокаина опаляло мои кости. Я хотела потеряться в этом совсем. Я хотела забыть. Я хотела притвориться, что это все не реально. – Будет хуже в этот раз, Ретт.
Его брови сошлись вместе.
- Что будет?
- Когда он вернется. Когда я вернусь к нему. Потому что я теперь знаю, какой хорошей жизнь может быть на самом деле. Я знаю, что это такое… - я не смогла закончить, слова застряли внутри меня. Меньше, чем через год. Это все время, что мне осталось. Все время перед тем, как я вернусь к Тейлору.
- Нет. Нет, - Ретт сильно схватился за мои плечи. – Он не причинит тебе боль снова.
- Джим…
- Нахрен Джима! Он не знает, о чем он блять говорит.
Но я знала, что он лжет. Я могла увидеть это в его глазах. В них было безумное мерцание, отчаяние.
- Не лги мне, - я отступила и провела трясущимися руками по волосам.
- Я собираюсь исправить это.
- Исправить что, Ретт? Меня? – отвратительный гогот вырвался из моей груди. – Никто не сможет исправить меня. Слишком поздно. Из-за этого все? – я дергала за кончики своих волос, пока мою кожу не зажгло. – Ты хочешь исправить меня? Возместить ущерб, нанесенный твоим папочкой? Ну, ты лет на десять опоздал.
- Я не это пытаюсь сделать, - он выглядел раненым, уничтоженным, как будто я причинила ему физическую боль.
Но тогда это все имеет смысл, я знала, что была права.
- Вот почему все это происходит. Из-за твоей вины. Ты пытаешься починить разбитые кусочки меня. Не так ли? Вот для чего это дело. Если ты его засадишь, то тогда ты сможешь исправить меня. Я права? Вообще-то, нет. Не отвечай. Я уже знаю, - я начала обходить его, но он встал перед дверью.
- Я не позволю тебе просто смыться отсюда.
- Убирайся, - я посмотрела прямо ему в глаза.
- Нет.
- Да…
Он обхватил мое лицо руками. Его взгляд внезапно стал нежным, лишив меня слов.
- Я не позволю тебе смыться отсюда, - он говорил медленно, каждое слово скатывалось с его языка, как сахар. Это гипнотизировало меня, и я ненавидела это. Я хотела бы ненавидеть его. Разозлиться на него, оттолкнуть его. Но я не могла ничего из этого сделать. Вместо этого я стояла совершенно неподвижно, слушая, ожидая. Зависая над каждым словом. – Я не пытаюсь исправить тебя, Фей, - он наклонился ближе. – Ты не сломлена. Если последний год что-то доказал мне, так только противоположное этому. Ты самая управляемая, харизматичная женщина, которую я когда-либо встречал в своей жизни. Никто бы не смог сделать то, что ты сделала за последние десять месяцев. Никто.
- Ты просто говоришь…
Но он украл слова прямо с моих губ, стирая его собственными губами с моих. Это стало для меня полной неожиданностью, тем более поцелуй не был наказывающим или жестоким. Он был мягким, его губы исследовали мои с коварной медлительностью, от чего мое сердце колотилось в груди. Кончики его пальцев исследовали мои щеки, оставляя покалывающие следы на них, когда скользнули вниз к моей шее. Я задрожала, раскрыв свой рот для его языка, когда он попросил о входе.
Стон сорвался с моих губ, когда он проник в меня. Он не наказывал меня, не ненавидел меня. Он не набросился на меня с резкими ударами его языка, а лаская меня, любя меня. Я прильнула к нему, мои руки обняли его шею, мягкость против щетины от его недавней стрижки.
Я никогда не целовалась так прежде. Я целовалась множество раз, за деньги и из-за ложной любви, но никогда, как мужчина и женщина. Никогда, как два человека, стоящие наедине в кабинете, теряя все и не получив никакой выгоды от этого легкого, чувственного момента дуэли языков. Забавно, что мы были здесь. Что он охотно дал мне это. Что-то что я попросила. Что-то что могло разрушить всю его жизнь и из-за чего? Из-за обдолбанной шлюхи? Из-за ненормальной сводной сестры, от которой он не может избавиться. Но я не задавала вопросов. Я целовала его в ответ. Я вложила все, что у меня было в этот поцелуй. Потому что это был он. Мой вкус небес. Я не получу такой шанс снова. Я знала лучше. Я не была больше обманутой проституткой, которая адски стремилась трахнуть своего брата. Теперь я женщина. Женщина, смирившаяся со своей судьбой. Судьба Ретта не сможет меня спасти.
Он притянул меня ближе, его руки на моей заднице, опаляют меня через тонкую ткань. Его твердый член прижимался к моему животу, посылая прилив тепла прямо к моей промежности.
Я хотела, чтобы это длилось вечно. Потеряться в этом поцелуе до конца времен и дальше. Но он закончился. Он отстранился. Он позволил мне уйти. Он отступил назад, и я уходила, смотря на него с удивлением, страхом, печалью и принятием.
Я не плакала, когда открыла дверь минутой позже, и он не сказал ни слова, когда я вышла через нее.
9.
Ретт.
- Нам надо выяснить это. Ты знаешь, мы сделаем это.
- Нет, - я ударил кулаком по кухонному столу и встретился с горящим взглядом Сары. Я пытался весь вечер держать себя в руках. Чтобы не наорать на нее, как я отчаянно хотел этого. Поцелуй с Фей раньше этим днем покачнул мой мир. Он изменил все и ничего одновременно.
- Ты не можешь просто заткнуть меня, больше нет. Это серьезно.
Я встретился с взглядом Сары. Ее рыжие волосы были собраны в хвост. Я мог вспомнить нашу первую встречу. Ее волосы были убраны также. Я думал, что она самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Было что-то в ней, что меня поразило. Я не мог понять, что меня так тянуло, но так и было. Я все еще не знал, что это было. Я был теперь дальше от этого, чем когда-либо прежде.
- Что ты предлагаешь, - что мы отправим Фей в какую-то глушь, - это абсолютное нет.
- Так не должно быть. Ты должен быть реалистом насчет этого, Ретт. Ты знаешь также хорошо, как и я, что то, что сказал Джим сегодня – правда.
Я нахмурился.
- Откуда ты узнала об этом?
- Кэти позвонила мне. Рассказала, как расстроилась Фей, когда услышала.
- Она никуда не поедет.
На этот раз Сара удивила меня, а она не делала этого никогда.
- Ей необходимо. Она здесь будет в опасности. Ты знаешь, что будет. Ты знаешь, что он придет за ней! – ее голос граничил с истерией, и все, что я мог сделать – уставиться на нее. Я никогда не видел ее такой непреклонной в чем-то за все наши отношения.
- Мы не знаем этого. К тому же, он не скоро выйдет.
- Нет, Ретт, выйдет. Ты должен столкнуться с реальностью. Он выйдет.
- Ты пытаешься взбесить меня? – злость бурлила под моей кожей. Кто она такая, чтобы говорить все это?
- Я пытаюсь быть честной и искренней с тобой. Я не хочу, чтобы Фей пострадала больше, чем ты. Твой отец изнасиловал ее в туалете на вечеринке с сотней гостей, Ретт. Если он сделал этого тогда….
- Я знаю, что он нахрен сделал! – я встал со стула, опрокинув его от моего резкого движения. – Я блять видел это, Сара. Я наблюдал, что он делал с ней.
- Хорошо, Ретт…
- Нет, нихрена не хорошо, - образ вспыхнул в моей голове так же, как и делал это так много раз за день. Фей на полу, избитая, в крови. Он на ней. Его член внутри нее.
Я люблю тебя, малышка Фей, я люблю тебя.
Слова, которые он произносил. Слова, которые он говорил, пока бил ее. Образ впитался в меня, пока не стал всем, что я мог видеть. Я сбросил всю бумагу со стола. Аккуратные стопки, которые я складывал и собирал около года, в поисках чего-то, чего-либо, чтобы засадить этот кусок дерьма навечно. Но ничего не имело смысла. Ничего не произошло. Каждый раз, когда я думал, что у нас есть на него что-то, это просто заходило в очередной тупик с людьми, которые не хотели говорить и банковскими счетами и деньгами, которые исчезали в воздухе. Ничего. У нас нет ничего.
Бумага и ручки полетели повсюду, рассыпаясь везде.
Они правы. Сара и Джим. Они блять правы. Но я не хотел принимать этого. Я не хотел принимать то, что через три недели мой отец пойдет в суд и едва ли отделается легким наказанием. Что после всего этого времени и всей работы, что у меня была, чтобы посадить его и спасти Фей, я все равно провалился. Я подвел ее раньше и подведу ее снова. Также как и в моем кабинете сегодня. Она хотела, чтобы я поцеловал ее, и я никогда не хотел ничего больше в своей жизни. Она хотела чего-то без ненависти. И это разрывало меня, потому что это все что я когда-либо давал ей. Свою ненависть.
Я мог вспомнить, как это загнивало под моей кожей. Поедало меня, пока не осталось ничего, кроме хищного желания. Я остановил ее, отвернул ее от мысли поцеловать меня, но затем это поглотило меня. С каждой проходящей секундой со мной и с ней в том кабинете, комната, казалось, сужалась сама по себе, пока я не понял, что смогу задохнуться от всей недосказанности между нами. Из-за всех этих лживых надежд, которые я пытался дать нам обоим. Пока не осталось ничего, что могло бы остановить меня, и я поцеловал ее так, как она хотела. Со всей любовью, что была в моем сердце. Я хотел показать ей, что я не был им. Что я - это я. Что я не был переполнен ненавистью и пытками, и насилием. Что я был мужчиной способным на гораздо большее.
Но потом стало слишком, и я отстранился, и все кончилось. И ничего не вернуть. Так и было, а потом она ушла, а я позволил ей. Это глупо, по-идиотски. Я могу увидеть ее позже, когда приеду домой, я знал что увижу и увидел ее только на мгновение, до того как она отправилась в кровать, но теперь все было по-другому. Этот поцелуй. Он наш. Он принадлежит нам. Этот секрет, украденный мгновениями, где были мы - такие одинокие, что больше не могли выносить этого, столкнувшись с реальностью, никто из нас не хотел ее принимать. И теперь все прошло, и нам никогда не вернуть это обратно.
Все что у меня было – это. Стопки бумаг, разбросанные по полу. Девушка настолько хрупкая, что я мог кашлянуть, и она бы разбилась, и сестра, которую я любил издалека. И не так, как брат должен любить свою сестру. Я любил ее. Каждый ее разбитый кусочек. Я сказал ей, что она не сломлена. Но я солгал. Я не мог заставить себя сказать ей правду. Что она была уничтожена. Я не мог сказать ей, что могу видеть каждую ее трещинку. Но ей не нужно исправляться для меня, чтобы я любил ее. Я осознал это в день после того, как подарил ей машину и телефон. В день, когда ей исполнилось двадцать лет. Я осознал это тогда, что я любил ее. Но осознание ничего не изменит, и не изменило.
А теперь я здесь. Такой же потерянный, каким был тогда. Только больше.
- Я только хочу того, что будет лучше для Фей, Ретт.
Я поднял взгляд на Сару. Она стояла именно там, где и стояла мгновение назад. Через стол. Бумаги и осколки разбросаны вокруг нее. Свет с кухни за ее спиной.
- Что лучше для Фей? – я покачал головой, жестокая ухмылка покрыла мои губы. – Ты перестала хотеть этого давным-давно.
Ее глаза расширились.
- Мы в одной команде Ретт, ты и я.
Я отвернулся. Я не мог смотреть на нее. Я не хотел видеть, что отражали ее глаза. Они отражали правду. Может, поэтому мне не нравилось смотреть на нее. Может, я боялся, что она может увидеть мою любовь к Фей. Может, я боялся потерять Сару тоже. Потому что могу потерять Фей. Не имеет значения, как это сработает. Если он сядет в тюрьму навечно или нет. Фей никогда не будет моей.
- Просто иди в кровать, Сара.
На мгновение я подумал, что она может остаться и толкнуть меня и расспросить. Она спорила со мной больше, чем когда-либо раньше, до того как разрушала все слезами. Но она не удивила меня. Я услышал, как дверь нашей спальни закрылась несколько секунд спустя, и сигнализирующий звук ее тихих рыданий по другую сторону. Знакомый шум успокоил меня. Он должен был причинить мне боль, что она расстроена, но это не так. Это не взбесило меня, как раньше, как обычно теперь бывает. Вместо этого я успокоился.
Все могло измениться за минуту, но в следующую, - все могло быть таким же. Нормальным. Нормально – спокойно.
Я сделал несколько глубоких вдохов и начал собирать сотни разбросанных бумаг. Все косясь на закрытую дверь Фей каждые две минуты. Я представлял, - слышала ли на все, что мы говорили, или она уже спала. Я посмотрел на цифровые часы на микроволновке, они показали, что только за полночь.
Это заняло у меня добрых полчаса, чтобы прибрать все, хотя займет намного больше, реорганизовывая все бумаги по дате снова.
Должен ли я сделать это? Или должен просто сказать «пошло все нахрен» и забыть обо всем?
Это не принесет никакой выгоды ни Фей, ни делу, так в чем смысл? Я уставился на аккуратные стопки, когда услышал это. Крики Фей. Я бросился к ее двери и остановился прямо перед ее открытием.
Может, мне просто послышалось. Может это все в моей голове.
- Блять!
Я бросился внутрь к кровати. Обычно я оставался у двери. Я не входил дальше, больше нет. Не после того, как блять обкончал ее всю в ту ночь. Но сейчас по-другому.
Она была едва освещена небольшим ночником рядом с кроватью, ее тело металось и переворачивалось, небольшое хныканье слетало с полуоткрытых губ.
Я коснулся ее плеча.
- Фей, проснись, это сон.
Она ахнула и села, хаотично оглядываясь вокруг.
- Фей, все хорошо. Это я. Ретт.
Она сделала глубокий вдох и кивнула.
- Просто сон.
Я сел рядом с ней, моя нога прижалась к ее, укрытой простыней. Моя рука все еще опиралась на ее плечо.
- Что произошло?
Я спрашивал ее много раз. Я слушал ее рассказы о том, что мой отец все еще делал с ней в ее голове. Иногда он резал ее и заставлял истекать кровью. В другой раз она вдыхала кокаин с его пальцев, в отчаянии, из-за кайфа. Иногда она убегала, а он ее преследовал. В другие разы ее мать наблюдала, попивая вино, пока Фей умоляла ее помочь. Реальность этого. То, как вела себя Фей на похоронах. То, что сказал я. Эта вина легла тяжким грузом на мое сердце. Я любил Джессику, как собственную мать, особенно в конце. Это многое объясняет, почему Джессика страдала комплексом вины и была разбита из-за побега Фей. Почему ей стало легче, когда я наговорил ей ложь про Фей, что она замужем и счастлива где-то еще. Я т-так рада, что она сбежала. Я все еще мог видеть ее лицо. Ее тело, высохшее от рака.