Бабуля должна прийти где-то через полчаса.
Ирина быстро переоделась в домашнее, быстро приготовила на кухне ужин. Поставила цветы в вазу, с которой некоторое время постояла перед дверью во вторую комнату квартиры, где жила с бабулей. Собралась с силами и вошла.
Григорий сидел в кресле, у окна, где его оставили.
С порога Ирина любовно оглядела брата, чей профиль отчётливо рисовался на фоне светлого из-за фонарей двора. Потом приблизилась - с робкой надеждой, что за время её отсутствия произошли хоть какие-то изменения...
Григорий не шевельнулся в ответ на её движение, на её шаг к нему.
Девушка вздохнула и села на колени рядом с креслом, поставив рядом цветы. Обняла ладонями его безвольную кисть.
- Я тебе не рассказывала, что бабуля привела в нашу аптеку очень интересного человека. Его зовут Женя. Он художник. Оказывается, целый год мы учились в одном корпусе. Посмотри, он сегодня подарил мне цветы. Красивые, правда?
Не дождавшись ответа, девушка встала с пола, забрала вазу и кивнула:
- Я сейчас принесу тебе поужинать.
Бабуля пришла, когда Ирина включила в комнате брата свет и кормила его с ложечки. Заглянув к внукам, она вздохнула и, уходя на кухню, повысила голос:
- Сама поужинаю!
- Хорошо! - отозвалась Ирина.
Заставив брата съесть привычную порцию каши, она закончила рассказ о Жене.
- И, знаешь, Гриш, это всё, конечно, здорово, что Женя и ребята придумали. Только проблема ведь в другом... - Ирина замерла, невидяще глядя на брата. - Проблема в том, что, пока Демьян будет продолжать своё, в городе будет плохо. А как заставить Демьяна перестать бесчинствовать (глупое слово, да?), этого никто не знает. Но я, наверное, хочу слишком многого и сразу. Надо радоваться, что появился Женя. Что он с нами. Хоть какой-то противовес Демьяну. Но всё это слишком... бесконечно...
Она застыла, положив руку на плечо неподвижного старшего брата.
- Правда, у меня есть впечатление, что Женя появился не зря. Возможно, это впечатление, оттого что он так здорово умеет вычислять упырей. И жаль, что мы не видели, что именно происходит с таким упырём, когда его здоровым рисует Женя. Начинает ли он жить нормальной жизнью? Или в скором времени заряд жизненных сил снова заканчивается?.. Что-то я заболталась, - вздохнула она. - Так, Гриша, нам пора в ванную комнату, а потом баиньки.
Когда она уложила брата спать и вышла из комнаты, выключив свет, звонок мобильного заставил её поспешить к нему. Женя? Что ему надо?
- Привет, - судя по всему улыбаясь, сказал он. - Мы не договорились, во сколько будем на Арбате. Лучше всего - ближе к двенадцати. А в воскресенье - можно и с утра.
- Ты рад, что теперь можешь снова спокойно рисовать? - ответно улыбнулась Ирина. - Или что-то другое?
- Чёрт... Конечно - другое. Я шалею от одной мысли, что увижу своих. Наши постоянно меня звали с собой. И зовут. Я ж им не говорил, в чём дело. Опасаюсь, как бы они не решили, что я задрал нос...
- А ты... не боишься? - Она понадеялась, что он поймёт, о чём она.
- Я купил браслет с андреевским крестом, - хмыкнул Женя. - Сегодняшние испытания показали, что крест действует. Но, знаешь ли, есть ещё кое-что, что мне очень нравится в завтрашнем походе на ярмарку мастеров.
- И что это? - с любопытством спросила она.
- Ну... Я себе уже представил... Там же камни - помнишь? Я буду стоять у любимого камня, писать портреты желающих, а за моей спиной будет терпеливо стоять красивая девушка - положив на моё плечо руку, чтобы контролировать моё автописьмо. Чёрт... Мне нравится. А тебе?
- ... Пока не знаю, - тихо сказала Ирина.
7
Крепко держа Ирину за руку под предлогом, что она может растеряться в шумной толпе и отстать, Женя целеустремлённо шагал к уголку художников. Улица была слегка покатой - и нужное место находилось почти в самом низу... Он вёл Ирину, и ему нравилось, как она торопится за ним - уворачиваясь от прохожих навстречу так, чтобы не мешать им и в то же время не отставать от него, без нытья, что он слишком спешит. Ещё ему нравилось, как она оделась сегодня - с одной стороны, по-рабочему в джинсы, кроссовки и лёгкую курточку, в другой - закончив целостный образ тем же легкомысленным шарфиком на шее. И сознавал, что доволен именно потому, что сам был примерно так же одет, ну, не считая шарфика, конечно. Правда, вместо шарфа его собственный образ был дополнен любимой холщовой сумкой с предметами для работы. Её он крепко прижимал подмышкой, перекинув ручки через плечо.
- Женя, - немного смущённо окликнула Ирина, поспевая за ним. - Мы не подумали, как ты представишь меня своим друзьям.
- У меня может быть только подруга, а это слово многозначительное, - ответил он, не оборачиваясь. - Не забудь, что ты на сегодня ещё и моя первая модель.
- А что это значит?
- Ты правда никогда не была на ярмарке мастеров?
- Ну, бывала, но в уголок художников почти не заходила.
- Первая - значит, демонстрационная, - сказал Женя. Он чувствовал, как в груди постепенно теплеет, едва он начинает различать знакомые лица ребят, сидящих или стоящих у камней, наваленных здесь для красоты и для удобства. - Ты первой садишься передо мной - и заодно рекламируешь меня в качестве художника. То есть потенциальные заказчики подходят к нам, смотрят, как я пишу твой портрет, и думают, стоит ли подсаживаться ко мне.
Один раз он заметил: она не успевала за ним, руки натянулись - рукав его куртки слегка отошёл, и девушка удивлённо уставилась на его браслет.
- Что это? - уже в спину ему спросила она.
- У этого браслета на каждой бусине андреевский крест.
- Это я вижу, но...
- Получается - что-то вроде оберега, - договорил Женя. - Он действует - я проверил. Приступ автописьма снимает на раз.
От уголка раздался приветственный крик кого-то из ребят. Художники оборачивались, и вскоре уже целая толпа громко и торжественно встречала их. Так что Жене показалось, что он постепенно вдвигается в уютное пространство, насыщенное радостью. И это вдвижение здорово похоже на возвращение домой. А ещё он втаскивает в этот приветливый уют Ирину. Впрочем, она и не сопротивлялась. Девушка как-то растерянно улыбалась, разглядывая ребят, будто пытаясь вспомнить кого-то из них или пытаясь найти знакомых... Но произошло обратное.
- Женька, это ж Ирина! - воскликнула молодая женщина с короткими, ветром встрёпанными волосами. - Ирина, как ты здесь? Ой, ты с Женькой?
- Вы знаете друг друга? - удивился Женя, обернувшись к девушке, сам в это время обмениваясь рукопожатием с кем-то.
Ирина внезапно покраснела, но улыбнулась и помахала узнавшей её:
- Привет, Вероника!
- Привет-привет! Где ты сейчас? Ты так резко пропала! Мы даже не поверили, что ты ушла с курса! Ты учишься? Работаешь?
Женя освободил руку Ирины, решив, что чуть позже сам всё узнает. А пока... Он вошёл в компанию ребят, словно никогда и не уходил, разговаривал сразу со всеми, смеялся, здоровался, расспрашивал, удивлялся новостям и лишь изредка искал глазами двух оживлённо беседующих чуть в стороне девушек. Хотя, даже взглядывая на них мельком, отмечал, что Ирина говорит довольно скупо, иногда лишь улыбаясь и качая головой, хотя Вероника расспрашивает весьма жадно и напористо.
Когда возбуждение от встречи поутихло, он снова осмотрелся и нашёл Ирину рядом с мольбертом Вероники. Обе что-то энергично обсуждали и смеялись.
Пройдя к ним, Женя решительно сказал:
- Хватит бездельничать! Идём работать!
- Ах-ах-ах! - кокетливо передразнила его деловитость Вероника. - Рабовладелец нашёлся! Дай немножко поболтать, Жень! Мы столько не виделись! Слушай, а она показывала тебе свои пейзажи? Мы прям всем курсом обалдевали от них!
- Вероника, - торопливо сказала Ирина, - я обещала Жене, так что пойду, ладно?
- Ладно! - махнула та рукой. - Думаю, теперь часто будем встречаться!
Вернув девушку на место, Женя испытующе взглянул на неё. Она упрямо покосилась в сторону. Ясно. Говорить не хочет. "Значит - говоришь, ушла с худграфа, потому что таланта мало?" Он дёрнул её за руку, обращая на себя внимание.
Посмотрела насторожённо и напрягшись. Боится, что прямо сейчас расспрашивать начнёт? Не дождётся.
- Садись, - скомандовал он. И, сам сев на соседний камень, тоном ниже добавил: - Думаю, все упыри уже знают, что я здесь. Пора начинать.
И расстегнул браслет с кисти, положив его на сумку, прислонённую к камню, где села Ирина. Напоследок проверил, где находятся двое наблюдателей.
Ярослав стоял внизу улицы, делал вид, что ждёт кого-то, то и дело окидывая рассеянным взглядом посетителей ярмарки мастеров и площадь за спиной.
Красимир наверху, в толпе покупателей и продавцов, медленно ходил от стены одного дома к другому, словно присматриваясь к выложенным поделкам. Сразу и не заметишь, что время от времени он на ходу оглядывал сразу всё пространство вокруг себя.
Портрет Ирины, обычный, без ухода на внутреннюю суть, Женя написал быстро. Поспособствовало ли то, что он очутился в привычной компании, в привычном месте; радость ли помогла, что он на солнышке - прищурился разок на него, блаженно ухмыляясь весеннему теплу; модель ли оказалась лёгкой: девушка сидела спокойно, не напрягаясь, последним штрихом для позирования всего лишь перекинув светлую косу на грудь, так что писать её было в удовольствие...
Когда осталось дописать мягкие, в несколько волн линии шарфа вокруг её шеи, Женя вдруг застыл.
Последнее, что он слышал, - это реплика сидящего рядом художника (он помнил - с курса позже его): "Нет, ты посмотри, что получается!" И обернулся, одновременно решив проверить Ярослава. Пальцы конвульсивно сжало вокруг карандаша. Мгновенно очутившись в глухом пространстве, конусом неожиданно суженном до листа бумаги, Женя буквально отшвырнул лист, лежавший на папке поверх несколько других - уже использованный. Следующий - чистый. Он шагнул впритык к нему и...
Тёплые пальцы крепко сжали его похолодевшую кисть. Он не дался, и руку повело почти независимо от его желания - надо! Надо зарисовать лицо, только что отразившееся в сетчатке его глаза! Лицо, которого он не видел. Но он встретился глазами с человеком, который торопился, торопился к нему... Издалека, будто из пропасти, настоящий Женя, рыча сквозь стиснутые зубы, старался вырваться из трясины, в которой тонул уже по пояс... Все ощущения тела пропали, только руку конвульсивно дёргало - быстро и резко набрасывать контуры лица, которого не разглядел достаточно хорошо, но глаза с которого уже встретились с глазами художника!
Тьма моталась вокруг него, он задыхался в ней, но не мог вырваться...
... Что-то более холодное, чем собственная кожа, легло на его кисть. Странно, что он почувствовал это в той оглушительной бездне, в которой нет места чувствительности... Секунду спустя он не поверил своим ушам, услышав первый звук из реальности - тихий щелчок. А потом из глухого мрака раздался тихий голос...
- Женя... Ты меня слышишь? - прошептали рядом.
Сгоревшими чёрными лоскутами тьма опадала рядом. Возвращались привычные звуки - одновременно с тёплыми солнечными пятнами, которые постепенно складывались в обычную картинку шумной многолюдной улицы.
Оказывается, они сидели, близко склонившись друг к другу. Он заглянул в её перепуганные глаза, потом на свою правую руку, пальцы которой всё ещё стискивали карандаш. Браслет. Она сообразила-таки надеть ему браслет! Слава Богу... Не оглядываясь, он кашлянул, прочищая подсохшее от частого дыхания горло.
- Ярослав пропустил упыря?
Она осторожно встала с камня.
- Он идёт за кем-то и очень быстро.
Женя обернуться не решился. Браслет - дело хорошее, конечно, но быстро привыкнуть к тому, что он защитит и от взгляда - глаза в глаза, пока никак. Не верится. Хорошо ещё, ребята привыкли: он не любит, когда ему мешают работать, - и не обращают на него внимания. Ещё не хватало, чтобы они увидели его слабость...
Ирина вернулась на камень, но сидела, выпрямившись, продолжая следить за происходящим. Негромко прокомментировала:
- Он догнал его около лестницы в пицца-бар. - Кажется, сама того не замечая, девушка снова встала. Её плечи опустились. - Всё. Он толкнул его в сторону лестницы и приложил ладонь ко лбу. Остановились. Упырь оглядывается. Только бы не поругались, как было однажды... Нет, уходит!
- Сниму браслет! - заторопился Женя.
- Зачем?! - поразилась она.
- Хочу знать, будет ли продолжение автописьма!
- Ты псих!
- Знаю! - ухмыльнулся он, с трудом заставляя занемевшие губы двигаться. - Но ты рядом. Поможешь, если что...
- Помогу, - испуганно согласилась она, снова насторожившись.
Спустил браслет через пальцы, не расстёгивая. Посидел, глядя на лист бумаги, то и дело переводя взгляд на карандаш в руке. Медленно пожал плечами.
- Чёрт... Как всё просто...
- Красимир дерётся! - ахнула Ирина, оглянувшись на начало улицы.
- Где?
- Слева! За палаткой с сувенирами! Он туда кого-то втаскивает!
- Сиди здесь! - Он быстро осмотрелся. Не работают двое. - Никита, Макс!
Он ничего больше не сказал, только кинулся бежать, уверенный, что ребята беспрекословно последуют за ним. Уворачиваясь от встречных прохожих или покупателей, изредка перепрыгивая выставленные не туда сумки или покрывала с безделушками, вылезшие за пределы "товарного" ряда, он бежал наперерез, по диагонали улицы, держа курс за палатки и уличные прилавки. Красимир время от времени мелькал за одним павильоном, как мелькали и две головы, владельцев которых он не пускал уйти. Но ему приходилось плохо: силой держать на месте сразу двоих - мягко говоря, неудобно.
- Трое там! - определил догнавший его бритый налысо Никита, невысокий широкоплечий парень, против которого в спарринге выстоять трудно даже Жене. - Кого фейсим-ху...рим?
- Никого! - ответил Женя, перескакивая между двумя продавцами, не обращая внимания на недовольные крики вслед всем троим. - Тот, который не пускает двоих... Красимир. Наш... Тех двоих надо задержать, чтобы он им... В общем, на месте!..
- Сделаем! - выдохнул светловолосый Макс - худощавый и на вид довольно романтичный "юноша со взором горящим", пока серьёзно не заденут. Боец - каких поискать, о чём обычно трудно догадаться с первого взгляда на светло-чайные глаза, подёрнутые мечтательной поволокой.
Они завернули за палатки и мини-павильоны вовремя: ещё немного - и попытка Красимира удержать сразу двоих на месте начинала переходить в самую настоящую драку, к которой уже приглядывались и продавцы, и покупатели, а та соберёт слишком много зрителей, а там и до вызова блюстителей порядка недалеко.
Быстро предупредить:
- Красимир, все свои!
Врезать первому - оу, простите! - первой, сучившей ручонками так, что Красимир, бедняга, растерялся и пропустил удар, а потом быстро скрутить её. Макс и Никита, прихватили рвавшегося удрать второго, заломив ему руки назад.
- И что дальше? - с интересом спросил Макс.
- Красимир, начинай, - скомандовал Женя, с трудом удерживая пыхтевшую девчонку в спортивном костюме. - И побыстрей - сюда идут уже!
Парень, машинально слизывая кровь с разбитой губы, сначала подскочил к девчонке - плотно уложив её ладонь на лоб, будто пытаясь вычислить температуру. Она уставилась на него - и ребята уставились, от обалдения рот открыв: "Чё эт он?"
- Всё. Отпускай, - велел Красимир Жене и быстро подошёл ко второму, которого держали двое.
Тот же жест. Женя ещё косился на девчонку: та стояла, безвольно опустив руки, и очень была похожа на человека, который слушает мобильник, включенный на громкую связь. Или медитирует, вслушиваясь в себя.
Красимир отступил от парня лет за двадцать. Тяжело дыша, втянул носом воздух.
- Готово. Отпускайте.
Отпускали осторожно - ждали взрыва новых воплей, а то и атаки.