– Перестань. – Она прижала пальцы к его губам. – Есть только один способ.
Она медленно разделась, стоя передним. Наконец осталась совершенно обнаженной, а он – в джинсах. Они глядели друг на Друга.
– Я раздета и унижена, Джек. Посмотри на это. Мне нужен ты, и мне все равно, какой я тебе кажусь. Ты нужен мне так сильно, что я больше ни о чем не могу думать.
– О боже! Я не могу… – Задыхаясь от волнения, он подошел к ней и взял ее за плечи.
– Докажи мне, Джек. Заставь меня поверить, что я тебе не нужна. – Она перевела взгляд на его грудь, затем, закрыв глаза, взяла его за голову и прижала ее к себе. – Я хочу заняться с тобой любовью, Джек. Из-за нашей дружбы, из-за того, что могло быть, и из-за того, что сейчас…
– Я тоже этого хочу. Никогда не хотел ничего сильнее. – Их губы слились в страстном поцелуе.
Джеком овладело безрассудное желание. Он хотел только чувствовать. Не думать, только ощущать. То, что она по-прежнему не могла долго на него смотреть, не имело значения.
Он касался ее гладкой кожи, а Тиффани в ответ все крепче прижималась к нему.
Джек понял, что в ее объятиях снова нашел себя… все, что потерял, когда пытался выжить вдали от нее.
Ему хотелось уложить ее в постель. Казалось, она это поняла, и по выражению ее глаз он догадался, что она согласна.
Джек взял ее на руки и, отнеся в спальню, бережно положил на. кровать, потом лег рядом с ней, обнял за хрупкие плечи и привлек ее к себе.
Уткнувшись лицом в ее волосы, он про себя пообещал Тиффани, что всегда будет ее боготворить.
Они лежали лицом к лицу и смотрели друг другу в глаза. Он попытался сделать так, чтобы в его взгляде она увидела только желание.
Она прошептала его имя, а потом приподнялась и прижалась щекой к его груди, к той стороне, где был шрам.
Джек едва не отпрянул, но Тиффани крепко сжимала его плечо. Она нежно провела по шраму кончиками пальцев. УДжека вырвался тихий стон.
Он не знал, чего ожидать и что почувствует. Но он чувствовал одно лишь удовольствие!
Она принялась его целовать.
– Ты – Джек. Мой Джек. – Она подняла голову, поцеловала его в ключицу, в шею.
Он потерял голову, оказавшись в ее объятиях, и стал всю ее осыпать поцелуями. Тиффани было ясно, что он ее желает.
– Я вся дрожу, – прошептала она ему на ухо и прижалась к нему грудью. Джек провел руками по ее спине и судорожно прижал Тиффани к себе.
– Из-за тебя я тоже дрожу. – Он погладил ее по волосам и обхватил ладонями лицо.
– Ты действительно можешь мириться с моим уродством, Тифф?
Она посмотрела ему в глаза. В ее взгляде была искренность..
– Вчера… мне было больно за тебя, Джек, потому что ты страдал.
– Хорошо. – Джек решил ей поверить.
Он слегка укусил ее за шею, и она чувственно вздрогнула в его объятиях. Его тело немедленно отреагировало.
– О, Джек! – Ее дыхание стало прерывистым.
– Я скучал по тебе, Тифф. – Его сердце сжалось от… любви.
Да, от любви. Это была не просто дружба и привязанность, а любовь, настолько сильная, что ему захотелось показать Тиффани, как она ему нужна, что? она для него значит.
Когда он ее полюбил? Он не мог сказать. Уже давно. Только не понимал этого.
Он не был уверен, что Тиффани отвечает ему взаимностью. Она его любит. В этом он никогда не сомневался. Но влюблена ли она в него? Почему она должна быть в него влюблена?
Джек осторожно коснулся обеими руками ее грудей. Он позволил сердцу признать собственные чувства. Он любит Тиффани.
Джек снял с себя остальную одежду, продолжая смотреть ей в глаза. Потом снова обнял Тиффани. Ему казалось, что он может умереть, если отпустит ее.
Он прижал ее к себе и забыл обо всем, кроме своей страсти к ней.
Тиффани поняла, что теперь они не смогут вернуться обратно к обычной дружеской привязанности, и лелеяла эту мысль. Джек этого хочет. Да, хочет.
– Так и должно быть у нас с тобой. – О господи, пусть он этому верит! Не только сейчас, но и всегда.
– Я хочу, чтобы ты испытала особенные чувства. Для меня никогда ничего не имело такого значения, – прошептал Джек с таким волнением и нежностью, что у нее на глазах выступили слезы.
– Мы оба можем испытать особенные чувства. – Она заморгала, пытаясь не расплакаться, – Заставь меня пылать так, как можешь только ты.
– Тифф! Детка! – Он обхватил ладонями ее лицо и поцеловал ее в губы. Затем откинул голову и взглянул на нее своими темно-синими глазами. В них пылала страсть. Он наконец-то перестал ее отталкивать… по крайней мере, она всем сердцем верила в это.
– Мы здесь вместе, – прошептала она. Сейчас Джек был ее миром, и она любила его.
Он наклонил голову и принялся покрывать ее поцелуями.
– Тиффани! Не позволяй мне сделать тебе больно.
Она его поняла. Он наверняка знает, что он у нее первый. Тиффани отогнала мысли об опыте, который мог быть у Джека в прошлом.
– Ты не сделаешь мне больно.
Когда он вошел в нее, у него вырвалось приглушенное восклицание. Она прижалась к нему.
Позволь мне исцелить тебя от одиночества и избавить от беды.
– Джек… – у нее по щеке потекла слеза.
Он осушил слезу поцелуем, все глубже проникая в нее. Наконец он задрожал в ее объятиях, и ее охватила радость.
Так и должно быть.
– Мы здесь вместе, Тифф, – он прижался губами к ее губам. – Мы вместе.
– Да, – она глубоко вздохнула. – Да. Я так рада!
Неужели в ее глазах сияла любовь? Если да, то она щедро делилась с ним этой любовью – как его подруга, как его возлюбленная.
Джек уткнулся лицом в ее волосы, и ей показалось, что она слышит его шепот: «Я люблю тебя, Тифф. Я люблю тебя и всегда буду любить».
Но это выдумывало ее сердце. Она устремилась в мир, в котором оказались только они с Джеком. Это был ее мир, и она не хотела, чтобы он когда-нибудь исчез.
Они вместе взобрались на вершину наслаждения и упали, обнимая друг друга. У них колотились сердца.
Я так тебя люблю!
Она рискнула всем. И теперь лежала в его объятиях и знала, что не могла поступить иначе.
Джек ничего ей не обещал, но ей не нужны обещания. Она приподнялась, опираясь на локти, и заглянула в его сонные синие глаза.
Тебе нужно впустить меня к себе навсегда, Джек. Если ты не можешь этого сделать, мы расстанемся.
Ее переполняло чувство нежности.
Я люблю тебя, Джек. Люблю тебя всей душой и хочу, чтобы ты сказал, что этого для тебя достаточно.
Глядя ему в глаза, она протянула руку к его груди.
У него вырвалось резкое восклицание. На краткий миг он обнял Тиффани. Она подумала, что добилась своего, но бросив взгляд на Джека, увидела напряжение на его лице.
Он отвел руку Тиффани в сторону и закрыл глаза. У него вырвался стон.
И он отвернулся.
Она смотрела на его профиль и чувствовала, что у нее разбилось сердце.
После всего, что произошло, она все-таки проиграла. Он не мог принять то, что ей так отчаянно хотелось ему дать. Ее безграничную любовь и привязанность.
Она всхлипнула и отвернулась от него. У нее потекли слезы, ее охватило отчаяние, спустя некоторое время сменившееся беспокойным сном.
Она не почувствовала, как Джек заключил ее в объятия и вздохнул, уткнувшись ей в волосы.
Он тоже заснул.
Глава 11
Тиффани проснулась еще до рассвета. Ее голова лежала на плече Джека, их тела прижимались друг к другу. Наверное, во сне она придвинулась к нему в смутном тревожном порыве. И это вместо того чтобы попрощаться с Джеком, не забывая о чувстве собственного достоинства. Потому что между ними все и впрямь кончено. Прошлой ночью ей все стало ясно.
Тиффани долго лежала в постели, а Джек обнимал ее одной рукой. Так и должно быть всегда. В реальности, а не только в ее воображении, в ее надеждах и в ее мыслях.
И в ее сердце.
Она не могла остаться здесь и оказаться с Джеком лицом к лицу… позволить, чтобы он ее выпроводил, сказал «спасибо, но нет, спасибо», снова разбил ей сердце.
Она уже настрадалась и должна найти способ взять себя в руки и продолжать жить.
Без него. Потому что он отверг последнюю попытку примирения, несмотря ни на что помешал ей.
Тиффани тихо встала с кровати, пошла в ванную, там вымылась и оделась. Когда она направилась к двери квартиры, то услышала у себя за спиной шаги.
– Ты уже встала.
Ей захотелось вернуться в его постель и снова заняться с ним любовью.
Но Джек был не в постели. Он стоял в дверях спальни, на нем были трусы на резинке и футболка.
– Я не хотела тебя будить.
– Я именно так и подумал. – Он сжал губы. Все его тело напряглось. – Тифф…
– Я должна ехать.
Он не любил ее, и, что бы она ни делала, этого не изменить. Теперь она это знала.
– Я возвращаюсь на ферму, буду и дальше работать во «Фреде Фотос», делать вылазки на природу. Я буду жить дальше, Джек. Буду жить дальше и не стану о тебе думать. Не стану о тебе волноваться. Это то, чего ты хочешь, не так ли?
Она ушла из его квартиры и из его жизни.
Джек думал, что сможет перенести боль утраты. Спустя два дня после того, как уехала Тиффани, он уже не был в этом уверен.
Он послал ей сообщение по электронной почте:
Может быть ребенок. Я не предохранялся и не защитил тебя.
Ее ответ пришел на следующий день:
У меня вот-вот должны начаться месячные. Я могу защитить и себя, и еще кого бы то ни было.
Что у них было не так? Он впустил Тиффани к себе, и она занималась с ним любовью так, словно это значило для нее столько же, сколько для него. Он задыхался от наплыва эмоций, хотя и пытался взять себя в руки. Потом заснул, держа Тиффани в объятиях и снова чувствуя, что жизнь – замечательный дар, а не повседневное одиночество, которое нужно переносить.
Уже засыпая, Джек принял решение. Он попросит ее остаться с ним, разделить с ним все то, что может принести жизнь. Тиффани оказалась сильнее, чем он считал, и он ей об этом скажет… попросит у нее прощения.
Но она ушла.
Прошел день, и она снова прислала ему сообщение по электронной почте:
Ребенка нет.
Несколько дней Джек расхаживал по квартире, думая о Тиффани, стремясь к ней. Наконец понял, что должен взять себя в руки. Он получал хорошие сообщения о Сэмюэле, но это мало помогало. Он снова принялся за работу. Как и надлежало, защищал интересы клиентов. И скучал по Тиффани.
Казалось, что каждый день, каждую ночь его сердцем постепенно овладевало безрассудство. Они с Тиффани не должны жить в разлуке. Эта мысль пришла в голову Джеку в субботу утром, когда он пил кофе и, не открывая дверей балкона, смотрел на городскую картину, изображающую небо.
– Я люблю ее и хочу ее. Она так мне нужна! И я не знаю, что делать.
Наконец-то он признался в этом вслух. Он был в смятении, не мог понять, что же делать дальше. Ему просто хотелось заключить Тиффани в объятия и попросить прощения. За все. Хотелось сказать ей, что они могут попытаться зачать ребенка, если она этого хочет. Но он не знал, хочет ли сама она ребенка. И дело было не только в этом.
Все же было бы замечательно, если бы она родила ему ребенка. Он создал бы с ней семью, связал себя с ней обязательствами и никогда бы ее не оставил, что бы ни случилось. Его пальцы коснулись шрама под рубашкой.
Я скучаю по тебе, Тифф. Так сильно скучаю!
Сначала, оберегая, он избегал заниматься с ней любовью, хотя и был в нее влюблен. Ему хотелось спасти ее от его тревог. Теперь Джек признал, что, когда он так рассуждал, то был к ней несправедлив.
На самом деле ему хотелось уберечь самого себя от боли, которую он мог испытать, если его отвергнет Тиффани. Из-за шрама, из-за того, что теперь он мог предложить ей меньше, чем раньше.
Но ее любовь была такой великодушной! Ее взгляд был таким искренним!
Тиффани прикасалась к его ранам и гладила их так, будто и эта его часть была для нее драгоценной.
Ты ожидал, что она тебя отвергнет, испугается твоего шрама и уйдет. Будет холодной, какой всю жизнь была твоя мать. Не сможет тебя любить, как, по твоему мнению, тебя никогда не любил Сэмюэл. Даже после того, как она обнажилась перед тобой, физически и эмоционально, ты все еще ожидал этого от Тиффани.
Она завладела всеми его мыслями и чувствами.
Что касается родителей, то Джек наблюдал за ними – в широком смысле – с некоторого расстояния. Его мать еще не вернулась, что пока было к лучшему, а отец с успехом проходил курс лечения, который должен был пройти двумя десятиле– тиями раньше. Айлин так и останется эгоисткой, а Сэмюэл, возможно, будет по-прежнему испыты– вать неприязнь к Джеку. На самом деле это даже не имело значения, при условии, что Джек сделает для них все возможное.
Позволив Тиффани уехать, Джек понял, как она ему нужна.
Неужели он потерял ее?
Джек не связывал себя с ней обязательствами. Он собирался и хотел так поступить, но упустил момент. А потом они заснули, а потом она поднялась и уехала.
Кто-то принялся стучать в дверь квартиры, и у Джека заколотилось сердце. Неужели она вернулась к нему?
С какой стати ей возвращаться? Ты только и делал, что отталкивал ее.
Его поведения вполне достаточно, чтобы убить ее любовь к нему. У них был секс. Но перед тем ему следовало сказать ей столько важных слов! Теперь нужно все исправить и надеяться, что она согласится, когда он предложит ей свою любовь.
Джек открыл дверь, но за дверью оказалась не Тиффани. Пока он пытался справиться с разочарованием, в квартиру вошел старший из братьев Тиффани, Кейн.
– Привет, – пробормотал Джек.
– Мне бы хотелось врезать тебе так, чтобы ты оказался на полу. – Друг Джека пристально посмотрел на него.
В его взгляде были гнев, обвинение и… жалость?
– Тиффани тебе рассказала?
– Она сказала мне, что ты, кажется, ее любишь, но недостаточно. И что не желаешь, чтобы она оставалась с тобой. – Кейн сжал кулак. – В чем дело, Джек? Ведь моя сестра – лучшее, что когда-либо с тобой случалось или случится. И если она тебя любит, ты тоже должен ее любить.
– Я знаю. Я понял. – Понял, что вел себя как дурак и что должен убедить ее дать ему еще один шанс! – Мне нужно поехать к ней, попросить у нее прощения…
– Моя сестра исхудала и побледнела, Джек. У нее такой вид, будто она страдает. Я беспокоюсь о ней. – Кейн не стал дожидаться ответа и снова бросился в атаку: – Я думаю, что она мучается из-за тебя. Либо я заставлю тебя избавить ее от мучений, либо набью тебе морду… даже если ты мой друг.
Тиффани побледнела? Исхудала?
– Она утверждала, что не беременна, – вырвалось у Джека.
Из-за того, что сказал ему Кейн, его неуверенность быстро сменилась паникой.
Тяжелое заболевание могло проявляться в потере веса. Что, если она… серьезно заболела? Он должен ее увидеть, должен убедиться в том, что у нее все в порядке!
– Как могла моя сестра забеременеть? Чтобы это произошло, надо было…
– Да… – Он не собирался извиняться за то, что будет лелеять Тиффани до конца своих дней. Ему надо ее увидеть. – Я должен поехать к ней.
Он поедет. А когда встретится с ней, то признается ей в любви. Даже если слишком поздно и она не ответит ему взаимностью.