- Я тебе сейчас дам чуваки. Что за словечки? Там сплошные уголовники и балагуры. Как ты мог праведников отдать адскому отродью, а в Рай отправить этих… даже слов не подберу… гопников. Но больше всего меня возмутило даже не это, а ваше…твое…его…триста спартанцев…секс ваш на полу, – наконец смог выдавить из себя это слово Отец.
- А откуда ты узнал? Что, снова Сифилиус проболтался?
- Нет, мне сам Дьявол звонил. Такого тысячи веков не было, чтобы с Ада звонили в Рай пожаловаться на моего сына, который, якобы, совратил их дражайшего наследника, причинил ему родовую и не только травму… эх, – отец махнул рукой и посмотрел на меня.
А что я? Я не считал себя виноватым, наоборот, время, проведенное у ворот, я долго еще не забуду. Да кстати, думаю, не один я.
- Короче, ты наказан. Завтра уезжаешь в лагерь, исправительный, для ангелов. И будешь там, пока я не решу, что с тобой делать. Выбраться ты оттуда не сможешь, поэтому даже не надейся. Иди, собирай вещи, мойся и спать.
- Но, я же ничего…
- Я все сказал! Ариведерчи, сын…
Уже неделя прошла с того времени, как меня отослал отец в этот дурацкий лагерь с веселым названием «Елисейские Поля». Точно, что поля. Только не Елисейские, а Адские.
Мое утро начиналось с подъема в шесть утра, зарядки, которую я всячески старался пропускать, и жуткого завтрака из кашки. Буэ… гадость-то какая. Ну, а потом начиналась самая веселуха. Исправление заключалось в том, что с утра до вечера мне, да и не только мне, там таких как я была целая уйма, приходилось на бесконечных огородах копать картошку. Солнце в голову печет, пот струится по лицу, а я, как идиот, картошку копаю. Понятно, откуда жирует весь Рай.
Самое же мое любимое занятие было, это в огромных парниках собирать огурцы. Только сорвал один, на его месте тут же вырос другой, сорвал второй, тут же вырос третий. Короче, и так далее. Блин, прям сад изобилия. А огурцы-то никогда не кончаются. Да только глядя на них, я всегда, не без улыбки, вспоминал милого демона, который стонал еще недавно от моих толчков внутри. Арр… А все-таки, гаденыш оказался сыном самого Дьявола или как там его. Вот уж не мог подумать, что так и есть. Прокололся маленько. Но почему же снова как-то странно внутри, как-то хреново от этих воспоминаний? А еще жутко хочется опять увидеть его. Но разве не из-за Варфи я сюда попал? Конечно, из-за него. Ведь если бы он не стащил мою арфу, всего этого бы не случилось. Хотя, не случилось бы и того, самого главного, чего я хотел…
Ай, всю голову себе забил всякой херней. Только черепушка разболелась.
Я тут же махнул на все рукой, как любил всегда делать, вытащил из кармана свои любимые таблеточки и решил, что самое время их испробовать на себе. Скучно тут, жутко скучно. Остроты не хватает.
Остроту я получил совсем быстро. Огурцы, которые я до этого собирал, вдруг зашевелились и заговорили со мной. Один так вообще подмигнул и полез ко мне обниматься своими усиками. Я тут же дико заржал и сорвал его, разглядывая в руках.
- Отпусти, ты мне пузо сдавливаешь, олух. Нахрена сорвал, идиот?
- Опа, огурец говорящий, – снова хохот, я и засунул его в корзинку к остальным, которые что-то кричали. Во, блин, дают. Балаган подняли. Это ж надо, говорящие и орущие огурцы.
А вот усик снова полез меня трогать, везде, даже там. Смешно и щекотно. Черт, звездочки в небе, птички пляшут, красота-то какая.
Короче, одним словом, время я провел довольно весело. Уже через час на меня стали косо поглядывать и вертеть у виска, типа, совсем рехнулся чувак. Или солнце напекло головушку, либо тяжкий труд здоровье подорвал. Но все, кто были рядом, просто стали от меня шарахаться, а потом и вовсе сбежали куда подальше. А мне было пофиг. Весело, хорошо и огурцы…
====== Демон “Чудеса из Ада” ======
Всю дорогу, пока мы ехали в отцовском БМВ, я пытался разобраться в своих чувствах. То, что произошло в той комнате, то, что случилось между мной и Абалимом… я не знал, как к этому относиться. С одной стороны, мне было дико стыдно, что я скатился до того, что позволил Ангелу сотворить с собой такое. А с другой – мне-то это понравилось. Понравилось до такой степени, что даже сейчас я чувствовал приятные ощущения внизу, вспоминая происходящее.
Он был таким страстным, таким умелым, а то, что он творил своими губами и языком… мммм, это непередаваемо. В тот момент я почувствовал, что становлюсь невесомым, растворяясь под его ласками. Всё тело сводило мучительно-сладкими судорогами и, казалось, что мир сейчас взорвётся и рассыплется на мириады осколков, каждый из которых переливается всем радужным спектром. Эти осколки превратятся во вспышки взрывающихся фейерверков, и наступит… что наступит, я не успел понять, потому что Ангел перевернул меня на живот и, подхватив под грудь, поставил на колени.
Мой хвост в его руках, не вырвешься, но я и не хотел вырываться, я уже полностью отдался во власть ему. А он… он сделал мне настолько больно, что я даже не мог себя контролировать. Боль была дикая, разрывающая. Я не мог понять, что происходит. Почему вдруг из ласкового и нежного, дарящего наслаждение Ангела, Абалим превратился в дикого рычащего зверя? Что я сделал ему плохого, что он вот так поступал со мной? Он что-то говорил о том, что надо немного потерпеть, и совсем не больно, и будет хорошо, но я не мог терпеть. Я вырывался и рыдал, мечтая только о том, чтобы он прекратил это всё. Но, в то же время, я не хотел, чтобы он отпускал меня.
А потом… потом он что-то прошептал, что-то произошло, и боль исчезла. Совсем. Я решил проверить и слегка подался навстречу ему. Больно не было. Он начал двигаться внутри меня, постепенно ускоряя темп. Мне стало настолько хорошо, настолько, что я уже не мог ни о чём думать. Мои стоны смешались с его хриплыми рыками, его рука на моём члене (спасибо, Тениус, называю вещи своими именами), его толчки глубоко внутри меня, чувство наполненности, приятное растягивание и что-то, что идёт изнутри, что разливается по телу, заставляя дрожать, задыхаться, стонать и кричать. Что-то, что сводит с ума, охватывает всё тело огнём, выжигая в душе долгожданный катарсис. Я настолько ничего не соображал в тот момент, что появись там кто угодно, я бы не смог остановиться. Меня несло со скоростью света, ураганом сметая всё, стремясь к наивысшей точке наслаждения. Кульминация этого атомного взрыва сотрясла меня извергающейся лавой, вырывая из груди непристойные, дикие вопли. Где-то вдалеке слышу низкий стон Абалима, понимаю, что и он тоже…
- Варфоломей! – грозный рык отца вернул меня на землю, резко вырвав из мечтательных грёз. Блин, как я мог забыть, что он стал свидетелем моего… наших… в общем, свидетелем. Что же теперь будет? – Ты совсем оглох уже? Где ты летаешь? Варфи, я к тебе обращаюсь!
- Да, папа.
-Да, папа, – передразнил меня он, – ты вообще соображаешь, что натворил? Соображаешь, дурья башка? Ты ж меня на все миры опозорил! Где же это видано, чтоб Демон дьявольских кровей под Ангела ложился?! Неслыханно! Позорище!
С каждым его словом я всё ниже наклонял голову, на глазах выступали слёзы, а горло перехватило спазмом. Даже сказать ничего не мог в своё оправдание. Да и что говорить? Что теряю голову, находясь рядом с этим Ангелом? Что схожу с ума от его прикосновений? Что пойду на всё, лишь бы быть с ним? Что хочу его до судорог в мышцах? Что… люблю его? Но это ведь, действительно, позорище, и Тениус говорил. Я понимал, что совершил нечто непоправимое, но если бы отмотать назад время, я бы не поступил иначе. Понятное дело, отцу эти мысли озвучить я не решился, потому и молчал, чем бесил его ещё больше.
- Молчишь? Сказать нечего? Зато твой дружок языкастый умеет разговаривать! Жирно так базарит, борзо! Мне! Самому королю всея Ада такие эпитеты заворачивал! А ты? Не сопротивлялся ему, не вступился за честь отца, ничего не сделал из того, что должен. Вместо этого, ты стоял перед ним на коленях, как последняя подстилка! Стонал под ним, как конченая шлюха! И это мой сын? Дешевка! Давалка! Да я тебя в бордель сдам, пусть тебя вся преисподняя теперь имеет, после такого-то… – мои всхлипы прервали его словесный поток, и он внезапно замолчал. Я уже не мог сдерживать рыдания, но рвались они из меня не столько из-за тех обидных слов, что я услышал от отца, а сколько из-за того, что я отчётливо понял, что теперь я вряд ли увижу Абалима хотя бы ещё раз. – Ты чего, Варфи? Чего плачешь-то?
- Я… я… он… меня, а я… его… – наплевав на всё, я хотел, уж было, выложить отцу начистоту обо всех своих чувствах к Абалиму, а дальше будь, что будет, но он перебил меня.
- Что он, Варфи? Что? Он изнасиловал тебя, да? Сынок, скажи мне, не плачь, Варфик, милый, не плачь мой злыдик, бедненький мой, как же я сразу не допёр-то? Ну, конечно же! Конечно! Он насильно тебя заставил, он же держал тебя, тебе было больно, тебя никто не защитил, меня не было рядом, – он полез обнимать меня, бросив руль. Потерявший управление «бумер» чуть не врезался в одну из многочисленных туч междумирья. Опомнившись, отец схватился за руль, оставив меня, наконец-то, в покое. – Не рыдай, мой хороший, не рыдай. У, божье отродье, ну я ему задам! Ну, я ему устрою, сыночку господнему. Он у меня кровавыми молитвами умоется, я ему покажу три господа бога душу мать колумба кристофора бабушку в лысый череп!
Тем временем мы подъехали к адским вратам. Бафомёт распахнул ворота, открывающиеся с диким скрипом. Бросив машину у Замка, отец провёл меня до моей комнаты. По дороге я думал о том, стоит ли ему рассказывать, что он всё неправильно понял или пусть и дальше пока так думает? Ничего не решив, я почему-то вспомнил, как Тениус пугал меня тем, что у меня будет болеть задница после секса. Вот именно, что пугал. Ничего не болело. Наверное, когда сильная любовь, то и задница не болит.
- Никому ни слова, – напутствовал меня отец, входя следом за мной в комнату,- знаем только ты и я.
- И даже Тениусу не говорить?
- Никому – это значит, никому, ты меня понял? Тем более, Тениус в отпуск улетел, на Гаваи, устал, блин, переработался, перетрахался. Вот к чему привело твоё с ним общение! Дожили, что Ангелы… ох, наворотили дел. И этот тоже – не божий сын, а прямо-таки сатанинское отродье…
На последних словах он как-то запнулся, внимательно глядя на меня. Я же в это время, плюхнувшись с размаху на кровать, взвыл самым натуральным образом. Сидеть почему-то стало дико больно. /прим. автора: Эх, Абалимка, мог бы и с пролонгированным эффектом обезболивающее заклятие накинуть, чтоб отката у Варфика не было. Вот всему учить нужно=)/
- Что? Что такое? – кинулся ко мне Дьявол, – больно, да? Ну, всё, хана ему!
- Кому тут хана? – на пороге комнаты стояла маменька, злобно поблескивая взглядом из-под нахмуренных бровей. – Варфоломей, объясни мне, на кой бес нам сдались здесь эти монахи? Мало того, что они всех шлюх в Замок перетягали, упились вусмерть, так они ещё и мусорки наши заблокировали. Окружили со всех сторон, молятся. Меня перекорёживает всю, как я их стенания молитвенные слышу! Какого ты их сюда притащил?
- Они сами, мам, они сказали, что они наши братья.
- Спаси нас Сатана от таких братьев! Они тут уж храмы свои строить планируют, мессы свои справлять… вы, оба, чего молчите? Смерти моей хотите? Чем ты там занимался на воротах, что эта шобла сюда притаскалась?
- Я там… ничем, – еле выдавил я из себя, перехватив предупреждающий взгляд отца.
- Оно и видно, что ничем! Сифилиус этот вражий куда смотрел, как мог ошибиться? Ладно ты, молодой неопытный…
- Госпожа Тирания, вот вы где! Я вас по всему Аду обыскался, – в дверь заглядывал Метеос, – о, и вы здесь, Князь Танатос. В общем, выйдите кто-нибудь во двор, там новый грешник поступил, такую ересь несёт, якобы он сам видел, своими глазами, как Ангел Демона у ворот, в комнате покаяния раскладывал. Он там, значит, каялся, а…
- Так он же должен был в Рай попасть, Абалим же ему грехи отпустил, – не выдержал я, и тут же прикусил язык.
- Метеос, убери этого припадочного грешника с глаз долой! – взревел Танатос, – ну и деревня, ничего не утаишь.
- Рассказывайте! – прорычала Тирания, – Варфи, что он несет? Что значит, раскладывал?
- То и значит, – пробубнил я, отчаянно краснея.
- Чтооо? – маменька изменилась в лице, а от её вопля окончательно завял цветок в горшке, который я безуспешно пытался выращивать и уже почти реанимировал, но, видно, не судьба.
- Крепись, Тирания, – вступил отец, – над нашим сыном… надругались, свершили мерзкое дело, нанесли травму… Что, совсем не соображаешь, дура? Изнасиловали его!
- Да как? Да кто? Да что? Да вы охренели, что ли?
- Да это ты его запустила! Ты! Ты должна была заниматься его воспитанием, а ты что? По инкубам таскалась!?
- А ты не должен был? Сам своих демонесс только и видел! Во всех адских борделях твою морду уже наизусть знают! Сын тебе не нужен! Тебе вообще дети не нужны!
- Не хами! Нужны! Дети – они эти, цветы жизни, вот.
- Ага, цветы жизни! Только у нас, благодаря тебе, кактус смерти получился!
- Сама родила этот кактус!
- Так от тебя же!
Внезапно они замолчали, а мать недоуменно спросила:
- Странно, а где же Змеильда? Уже должна бы появиться. У неё дар приползать в самый разгар событий.
- Маменька на воды отбыли, – огрызнулся отец, – не отвлекайся!
- Да ладно, – махнула рукой Тирания, – успеем ещё. Делать-то что?
- А ты что предлагаешь?
- А что в таких случаях нужно делать? Свадьбу?
- Одурела что ли?! Ты что говоришь? У нас сын, а не дочь, какая, на хрен, свадьба?!
- А, ну да, – озадачено пробормотала маменька, – мде, была бы девка, было б проще. И вот что теперь делать?
- Молчать, – ответил отец, – что уж сделаешь, сделано всё. Но я это так не оставлю! Я… я… я его отцу пожалуюсь! Пусть всыплет ему по самые помидоры, пусть запрёт где-то, чтоб и духу его ангельского не видно и неслышно было!
- Правильно, – поддержала его мать. Это что-то новенькое. На моей памяти они ещё никогда не приходили к общему решению. – Пойдём, Князь, нужно выполнить родительский долг. А ты, Варфи, носа из своей комнаты не высовывай, пока всё не успокоится. И не дай твой дедушка тебе куда-нибудь улизнуть!
- А что… что с ним будет? – пискнул я вслед родителям.
- С отродьем-то этим божьим? Ну, уж я постараюсь, чтоб было по максимуму, – угрожающе прошипел отец, – молнией его он не ушандарашит, к сожалению, но на каторгу, надеюсь, сошлёт.
- Не надо на каторгу, – прошептал я сквозь слезы, – папа, я прошу тебя.
- Ох, силы Тьмы, как же он тебя запугал, но ты не один, Варфи! Папочка защитит тебя, и да свершится возмездие!
- На месте отвозмездить надо было, – фыркнула мать.
- Не время, Тирания, – ответствовал Дьявол, – ну, угандошил бы я его, сразу б война началась, а мы не готовы пока. Вишь вон, у нас боец того… раненый, в заднее место.
Родители ушли, а я дал волю слезам, согнувшись на кровати. Теперь из-за меня у Абалима будут неприятности. А всё потому, что я не нашёл в себе сил признаться, что сам хотел этого ангельского секса. И теперь я никогда не увижу моего Ангела, никогда больше не почувствую жарких касаний его губ, будоражащих прикосновений его рук. Никогда больше он не обнимет меня, не поцелует. Никогда не повторится то, чего я хотел даже сейчас, несмотря на боль в том самом заднем месте.
Моя истерика затянулась надолго. Слёз уже не было, но отчаяние, захлестнувшее меня, полностью парализовало мою волю и даже желание жить. Я тупо лежал на кровати, пялясь в одну точку и почти не двигаясь. Отказывался от еды, не реагировал на вопросы и разговоры. Не обращал внимания на охи-вздохи родителей и шаманские ритуалы адских лекарей. Мне ничего не помогало. Так прошло около трех дней. Может, больше или меньше, я не мог сказать точно. Счёт времени я потерял.
В тот день, очередной целитель покинул мою комнату, неплотно прикрыв дверь. От сквозняка она приоткрылась ещё больше. Я услышал какой-то шум в коридоре, топот и затем крики:
- Великий Танатос, Бог на проводе, поговорить желает. Кто-нибудь, найдите Танатоса, его в кабинете телефон ожидает.
- Иду, – издалека послышался голос папеньки, – что он, отчитаться решил, как содрал три шкуры со своего нерадивого сына?
Меня словно подкинуло в один момент. Я должен услышать, о чём они будут говорить. Это мой единственный шанс узнать хоть что-нибудь о Абалиме. Тихонько выскользнув из комнаты, я прокрался к отцовскому кабинету и затих у двери. В узкую щель мне было видно часть кабинета и половину сидящего за столом Танатоса.