====== 29. ======
Джесси глянул на меня как-то затравленно нездорово блестящими глазами и скрылся в ванной. Ну что ж, подождем. Ожидание затягивалось, и я решил зайти.
- Твою ж мать! – из душа хлестала ледяная вода, а сам Джесси лежал на полу душевой кабины явно без сознания. Вытащив его из кабины и растерев докрасна ледяное тело махровым полотенцем, завернул его в халат и унес в комнату, уложил под теплое одеяло и попытался ещё раз привести его в чувства, не вышло. Позвонил на ресепшн и попросил вызвать врача в номер. Через десять минут в комнату вошел пожилой джентльмен с усами и в очках. Все его движения были раздражающе медленными, и я с большим трудом сдерживался, чтобы ему не накостылять. Джесси очнулся, вяло отвечал на вопросы, на меня не смотрел.
Врач ушел через полчаса, осчастливив нас диагнозом, переутомление на фоне нервного перенапряжения, ну и переохлаждение. Велел отдыхать и пить горячий чай с лимоном, который я тут же заказал в номер. Лисенок вяло моргал, почти спал на ходу, пока пил горячий чай и, стоило забрать у него кружку, как он вырубился, так и не сказав мне ни слова. Я растянулся на свободном краю дивана, закутал Джесси поплотнее в одеяло, притянул к себе и тоже уснул. Проснулся я от настойчивого стука в дверь и копошения у меня под боком, пока сообразил, что к чему, Джесси уже выбрался из кокона одеял и, слегка пошатываясь со сна, пошел открывать.
- Ты что до сих пор спишь?
- Ну… э…
- Вот, держи, – произнес блондин, уверенным шагом проходя в номер, как к себе домой.
- Что это? – зевая, спросил Джесси, устраиваясь в том кресле, в котором вчера сидел я. А я пока лежал тихо и не привлекал к себе лишнего внимания.
- Как что? Статьи о твоей выставке.
- Уже?! – с ужасом произнес парень.
- Читай давай и не паникуй. Слушай, может, пообедаем?
- Угу.
- Тогда собирайся, в кафе почитаешь.
- Ладно, ладно иду.
- Лисенок, а меня пригласить не хочешь? – напомнил я о своем существовании. Джесси застыл, как вкопанный, с ужасом глядя на меня.
- А вы кто? – поинтересовался блондин.
- Каин, а вы?
- Чак.
- Приятно.
- И мне.
- Ну так что, лисенок, пообедаешь со мной? – спросил я, приближая губы к его ушку. – Джесси моргнул пару раз и, не поворачиваясь ко мне, прошептал:
- Я думал, ты мне приснился.
-Как видишь, нет, – произнес я.
- Чак, оставь нас, пожалуйста.
- Джесс, ты уверен? – подозрительно глядя на меня, спросил тот.
- Уверен, – прокашлявшись, сказал он. – Закажи пока мне обед, я через полчаса к тебе присоединюсь.
- Ок, буду ждать, – дверь в номер закрылась, Джесси слегка вздрогнул от её щелчка. А я все также продолжал придерживать его за талию. Через пару минут лисенок отмер и, слегка оттолкнув меня от себя, спросил:
- Что ты здесь делаешь, Каин? – столько стали и серьезности в его голосе я не слышал никогда.
- Я хочу поговорить с тобой, объяснить, – спокойно и уверенно произнес я.
- Поговорить? Поговорить? Тебе не кажется, что уже поздно?! Полгода назад надо было говорить, когда решил свалить по-английски из моей жизни!!! Сейчас уже поздно, ничего не хочу слышать!
- Я понимаю, ты зол и обижен, но дай мне шанс.
- Шанс? Был у тебя уже шанс и не один. Не много ли ты хочешь, Ворон?
- Нет, я хочу объяснить, и я объясню, – зарычал я.
- Ну что же, валяй, – он упал в кресло и выжидающе уставился на меня, я сел в соседнее и принялся рассказывать.
- Я верю, что ты помогал другу, но, Каин, я не верю в то, что ты полгода не занимался сексом, ты же спал с ней, ведь спал? Нет, я понимаю там, наверное, не было выбора, но все же. Каин, пойми, я не твоя игрушка, больше нет. Ты даже не удосужился поставить меня в известность, предупредить, просто не пришел. И я не верю, что не было такой возможности, ты просто не посчитал нужным это сделать. Я понимаю, что ты не можешь позволить себе такую роскошь, как терять друзей, которых у тебя раз-два и обчелся, зато ты можешь легко потерять любовника, ведь каждый второй с удовольствием ляжет под тебя. Нет, мне хорошо с тобой в постели, но этого мало. Я даже не отношусь к разряду друзей, потому что ты легко пренебрегаешь мной в угоду их интересов. Каин, я не переживу третьей такой ситуации. Первый раз ты ушел, испугался, бросил меня на больничной койке, и я тебя простил, хотя ты даже не просил прощения, потому что знал, что я приму тебя. Сейчас ты не мог не помочь подруге, и опять не подумал обо мне. Каин, я живой человек, я хочу взаимности. Я хочу, чтобы думали обо мне, чтобы со мной считались. Но, видимо, для меня у тебя просто нет чувств. Я все понимаю. Но я не понимаю, зачем ты приехал. Ведь ты не любишь меня. Неужели не найдется кого-то, кто отдастся тебе? Или просто не хочешь искать? Тут даже сил прилагать ненужно сами прыгнут.
- Люблю.
- Что?
- Я сказал, что люблю тебя, – повторил я.
- Я не верю! Каин, не верю! Если бы ты любил, ты бы не сделал так, как сделал. Ты бы не заставил меня страдать эти месяцы. Ты бы придумал, что-то, чтобы оградить меня от этого. Но ты просто не захотел, ты сделал так, как проще тебе.
Слезы душили. Любит…если бы это было правдой. «А может, правда?» – робко поинтересовалась любовь «Нет, нет и ещё раз нет!» – недоверие, обида и боль кричали в унисон.
- Каин! Мы прожили вместе почти четыре года. И за эти четыре года я не узнал о тебе ничего, кроме того, что смог узнать сам, я не знаю, как ты жил до меня, с кем дружил, кто тебя преследовал. Ничего! Даже эта твоя Кэр, я больше чем уверен, знает о тебе больше меня. А ты говоришь, любишь? Любишь, когда ты мне не доверяешь, когда не считаешь нужным делиться со мной и ставить в известность, куда ты делся на полгода?! Я раскрылся для тебя, ничего никогда не скрывал, был искренним, пытался угодить…а в итоге? В итоге четыре месяца ада, прожитые мной для того, чтобы кто-то мне сообщил, что ты с какой-то девкой, что ты мне врешь!!! – по щекам покатились слезы. Каин дернулся в мою сторону. – Уйди, – сквозь зубы процедил я, пока он не успел меня обнять, – пошел вон!!! – повторил я уже громче. И он ушел, хлопнула дверь, да так, что стекла зазвенели, и я остался один.
- Прости. Я долго?- поинтересовался я, садясь за наш с Чаком столик в кафе, миллион успокаивающих вдохов и выдохов спустя.
- Есть такое. Кто это?
- Не важно, прости ещё раз, – подбежала официантка с заказанным мне обедом, как будто меня и ждала.
- Судя по твоему опухшему виду, думаю важно.
- Что там пишут про меня? – грубо перевел я тему, разрезая горячий ароматный кусок свинины. Чак понимающе улыбнулся.
- Много пишут, кое-где критикуют, но только по мелочи. Вообще, ты произвел фурор, мы уже на входных билетах отбили вчерашний фуршет и все приготовления.
- За полдня!? – я подавился от удивления.
- За полдня. Наша система голосования имеет большой успех. Каждый клиент при покупке билета получает десять голосов, которые он может отдать понравившимся картинам. Люди в восторге, им нравится, что их мнение интересует художника. Ещё один плюсик тебе.
- Обалдеть!
- Кофе? – предложил Чак, увидев, что я доел.
- Да, пожалуйста, – ответил я, доставая сигареты и прикуривая. Он недовольно сморщился. Чак у меня в студии бывал редко лишь потому, что там накурено, он даже пытался меня отучить.
- Прости, нервы, – покраснел я, убирая руку с сигаретой подальше.
- Да ладно, ничего страшного, кури спокойно. Что собираешься сегодня делать?
- В студию пойду, порисую. Что-то руки зудят, сил нет, – ответил я.
Мы с Чаком попрощались возле выделенной мне студии, он уехал на какую-то деловую встречу, а я пошел рисовать. Пустой холст встретил меня приветливо. Настолько, что через час передо мной стояла сырая и почти готовая картина. На ней большой сказочный дуб, в ветвях которого заблудились звезды. В дверь громко постучали, и мне пришлось оторваться и пойти открывать. На пороге стоял курьер с большой корзиной цветов. Оставшись один, я зарылся в букет и нашел, что искал – карточка. Черный, словно бархатный, прямоугольник с золотой надписью в центре «Raven», а с обратной стороны золотой ручкой, красивым ровным и знакомым почерком «Прости, лисенок,» и запятая в конце, странно. Рассмотрев букет, среди цветов я увидел чупа-чупсы, большие, маленькие, всякие, оформленные под цветы или ягоды. Букет был безумно красивый и вкусный, а на душе потеплело. Черт! «Нельзя быть таким мягкотелым!» – рявкнула на меня гордость. А любовь против воли растягивала мои губы в легкой улыбке. Вечером в номере меня ждал ещё один букет с карточкой и надписью «я был не прав.» В течение следующих двух дней я так и получал по два букета в день с карточками: «Без тебя трудно дышать,»; «Я скучаю малыш.»; «Прошу, дай мне шанс.» «Люблю тебя» На четвертый день с самого раннего утра мне принесли огромную корзину алых роз, а на карточке было написано время и место. И вроде бы все было банально и просто, но до такой степени приятно.
====== 30. ======
Royal Festival Hall расположен на южном берегу реки Темзы, недалеко от моста Хангерфорд. Насколько я знаю, этот зал был построен в рамках Фестиваля Великобритании для Совета Лондонского графства, и был официально открыт 3 мая аж 1951 года. На первом этаже расположен кафе-бар, в котором меня ждал Ворон. Приятная атмосфера, мягкий свет и ненавязчивая музыка – просто шикарное место отдыха. Каин занял столик в углу, скрытый от любопытных глаз, на столе уже стояли напитки и несколько закусок.
- Я сделал заказ, надеюсь, ты не против?
- Нет, – я сел на свободное место и попытался расслабиться. Ворон как всегда был великолепен, и вроде бы ничего особенного, классические брюки, рубашка с запонками и жилетка, а наглядеться невозможно.
- Ты великолепно выглядишь, – сделал он мне комплимент. И не поспоришь: так же классические брюки, только кремовые, классическая рубашка с расстегнутой парой пуговок у горла, пиджак в тон к брюкам, сидящий идеально по фигуре. Каин жадно оглядывал меня, такое чувство, что сейчас кинется и съест.
- Спасибо, я закурю?
- Конечно, – Ворон пододвинул ко мне пепельницу. Пришлось приложить много усилий, чтобы руки не тряслись. «Да перестань ты так дергаться, бесишь!» – кричал разум на волнение. «Не могу, не могу, не могу!» Пара затяжек, и я, наконец, расслабляюсь, справедливо рассудив, что ничего страшного не происходит. Молчание затягивалось. Я периодически поднимал глаза на Каина и впервые за четыре года видел в них неуверенность и…страх? ГоспАди, Каин и страх, это несовместимые понятия. Пару раз он даже рот открывал, чтобы что-то сказать, но не проронил ни звука. Неуверенный Каин это что-то новенькое и…мииилое.
- Зачем ты меня позвал? – решил я ему помочь, «действительно, хватит уже слюни пускать на мииилого Каина».
- Решил устроить нам первое свидание, разве плохо?
- Хм, первое свидание через четыре года отношений, не поздновато ли?
- Лучше поздно, чем никогда, – Каин снова замолчал.
- Твои букеты, – сказал я, только бы снова не сидеть в тишине, – это было мило, ты меня удивил.
- Рад, тебе было приятно?
- Честно? Очень, почувствовал себя школьницей.
- Прости, – нахмурился Ворон, он смутился, господи, дай мне сил.
- Да брось, это, правда, было приятно. Каин, такое чувство, что тебя подменили – я за четыре года не наблюдал на твоем лице такой гаммы эмоций как сейчас.
- Знаешь, я много думал о наших отношениях, ты слишком легко мне достался. Ты сам хотел меня, и я брал то, что ты мог предложить, потом, когда ты признался…ты прав я, тогда испугался, испугался твоих чувств ко мне, но больше своих к тебе. Испугался того тепла, что рождала во мне одна твоя улыбка, я испугался, что потеряю тебя, когда держал окровавленного на своих руках. И, когда я, наконец, понял, что без тебя никак, я вернулся, и ты принял меня, снова дарил заботу, внимание и любовь, снова отдавался, как будто я и не уходил. Я слишком легко тебя получил и не понял, какое сокровище само пришло ко мне в руки, а ведь ты сокровище. Как это не банально, но таких больше нет. Я со многими общался и ни разу не встречал столь искренних и открытых людей, как ты. Никто и никогда не дарил мне столько тепла. Я виноват перед тобой и сделаю все, чтобы ты поверил в то, что я люблю тебя, безумно и страстно.
Тут он замолчал, так как нам принесли основное блюдо. Мы молча ели, не знаю, о чем думал Каин, а я вот пытался переварить сказанное. «Любит, любит, любит!» – верещала любовь. «Кажется, он говорит искренне» – разум. «Любит, любит, любит!» – любовь. «А вдруг опять кому-то нужна будет помощь, и он снова уйдет?» – сомнение. «Любит, любит, любит!» – любовь. «Любит, любит, любит!» – в голове только и билось, что он меня любит, но нужно было взять себя в руки, нельзя, нельзя так просто прощать то, что он сделал.
- Когда я жил с тетей и дядей, питался гораздо хуже, – начал Каин, – не то что бы они были бедные, но вот племянник, свалившийся им на шею, их явно не радовал, – я сидел, открыв и слушал, а Каин рассказывал, как, когда он был совсем маленьким, притащил домой котенка, его выпороли и посадили под домашний арест, а котенка выкинули на улицу. Рассказывал, как первый раз ввязался в драку, и его избили, а потом ещё и дома добавили. Рассказывал, как впервые победил в драке, отметелив пятерых бандюганов, тогда на него обратили внимание, начали пытаться переманить на свою сторону, как было тяжело. Рассказывал, как всегда мечтал выступать, не ради славы, а ради себя, потому что любил петь и писать песни. Я ушам своим не верил, он рассказывал и рассказывал, смешные и не очень истории из своей жизни, как погиб его друг в перестрелке, как познакомился с Ромом, который вытащил его из запоя и много ещё чего.
- Давай завтра погуляем, я хотел посетить Holland Park, говорят, там очень красиво, руины Голландского дома посмотрим? – предложил Каин, проводив меня до моего номера.
- Эм… – я замялся, глядя в его темные глаза, мысли путались и дыхание перехватило.
- Эм?- улыбнулся Каин.
- Хорошо, пойдем, – кажется, улыбка получилась какой-то натянутой. Каин легко почти незаметно коснулся моих губ и ушел.
«И вот что это сегодня было?» – поинтересовалось недоумение. «То, что за сегодняшний день мы узнали о нем намного больше, чем за все четыре года». «А завтра второе свидание!» – визжала любовь. У меня от избытка эмоций голова разболелась, и я, быстро приняв душ, уснул, без задних ног. А мой базар, где-то в сторонке, бурно обсуждал прошедший день. Я, конечно, сильно сомневался, что мне понравится обычный пикник в парке, но опять ошибся. Джесси скакал по развалинам, рисовал все подряд, нам было уютно молчать, и было, о чем поговорить. Время незаметно перевалило за полдень, и я предложил перекусить.
- Каин, успокой меня, скажи, что это не ты готовил, – жуя, спросил лисенок.
- Нет, не я, а в чем дело?
- Я уж думал, мир сошел с ума, коль ты начал готовить. А кто?
- Повар в ресторане, я неплохо готовлю, зря ты так.
- О да, ты неплохо готовишь – кофе. Можешь чай заварить, и то он будет либо сильно крепкий, либо наоборот. В общем, не порть погоду и не подходи к плите.
- Уговорил, – усмехнулся я. – Чем ты занимался…все это время?
- Я… – Джесси слегка помрачнел, – рисовал, в основном.
- Ясно. Я очень скучал по тебе.
- Я тоже по тебе скучал, – он отвернулся от меня, но я успел заметить, как порозовели его щеки. Надо же, смущается. Недолго думая, я подсел к нему поближе и, обняв за талию, притянул к себе, Джесси вздрогнул от неожиданности, а потом медленно повернулся ко мне лицом, слегка поерзал, удобнее устраиваясь у меня на коленях. Боже, я чуть не взвыл, крепко сцепив зубы, пришлось терпеть. Поэтому я не сразу заметил лукавую улыбку на губах этого хитрого лиса.
- Гаденыш, – сквозь зубы процедил я.
- Уж какой есть, – улыбнулся Джесси, – не нравится, могу уйти, – серьезно добавил он, снова начиная ерзать в попытке сползти с меня.
- Куда! – я крепко зафиксировал его, прижав к себе. – Мой гаденыш, – рыкнул я и, наконец, нормально поцеловал. Теплые и мягкие губы, горячее дыхание, я потерялся в этих ощущениях, словно впервые касался его. Несколько часов до заката пролетели незаметно. Расставаться не хотелось, но и торопиться не следовало. Джесси меня любит, но он меня не простил, и просто так за два свидания не простит, уж это точно. – Завтра встретимся?
- Завтра не могу, у меня интервью на телевидении с раннего утра и до позднего вечера, – Джесси конечно пытался придать голосу спокойствие и безразличие, но разочарование все же проскальзывало, что не могло меня не радовать.
«День обещает быть нелегким, вставай!» – уже полчаса твердил мне разум, но веки упорно не желали раскрываться, вчера, а точнее уже сегодня, я уснул очень поздно, то есть рано, в пять утра. Перспектива трудного насыщенного дня не радовала совсем. Мне ещё неделю назад дали список вопросов, но я, естественно, не удосужился его просмотреть, придется как-то выкручиваться. Но эти мелкие проблемы меркли перед теплом, расплывшимся от сердца по всему телу при воспоминании о проведенном дне с Вороном. «Не думал, что ты НАСТОЛЬКО романтик» – вякнул сарказм. Как я и предполагал, день был тяжёлым, грим, какие-то предварительные советы, беседы, суета, невообразимая, не останавливающаяся суета. Журналист оказался на редкость глуп и неприятен. Он открыто со мной заигрывал во время прямого эфира, строил глазки и делал пошлые намеки, я с трудом сдерживал себя, отбивая его выпады. В номер я буквально ввалился вымотанный до предела, в глаза бросился интимный полумрак. По всей комнате стояли зажжённые свечи, в кресле сидел Каин. Как только я зашел, он поднялся и двинулся мне навстречу, я так устал, что сил удивляться уже не было.