В каждых областях были свои случайные закономерности.
Светлана Доровских постоянно носила короткую юбку и гуляла вечерами. Трое молодых полицейских лейтенантиков частенько употребляли вечерком после работы, наслаивая выпивку на власть. А встретились они действительно случайно. Случайно ли? Может это производство основного резонанса короткой юбки и пьянства на камертоне одинокого вечера? Сложилась та самая векторная составляющая, случайная закономер-ность, приведшая к преступлениям, трупам и тюрьме. И разве случилось бы такое при ро-дительской фильтрации и фильтрации полицейских чиновников? Не притянулись бы то-гда друг к другу определенные отрицательные факторы, породившие злые деяния.
Ирина уткнулась носиком в плечо мужа и равномерно посапывала. А Михайлов все еще не засыпал, лежал в раздумьях после бурных событий. Почему все так произош-ло? С ним, с бедным малым Устиновым, с другими людьми. Что-то тревожило Николая более масштабно, чем конкретные неординарные случаи. Он искал в произошедших со-бытиях социологическую составляющую и понимал, что не хватает чего-то основного, главного. Не хватает идеологического воспитания, нет этой программы в государстве, позволяющей прививать с детства любовь к Родине, ближнему. Нет любви, любви к человеку. Одна говорильня и масса законов, которые изначально недоработаны, не выполняются и не контролируются.
Михайлов вздохнул. А что может он? Кое-что может, идя по принципу выбора наименьшего зла. Он не создаст идеологическую концепцию и тем более не воплотит ее в жизнь. Но он заставит задуматься, заставит действовать не простых людей, а политиков и законодателей. Пусть через боль, кровь, но заставит - другого выбора нет. В этом он ви-дел сейчас свое основное предназначение, хотел что-то изменить с середины, если не хо-тят или не могут сверху.
Николай посмотрел на Ирину. А что будет с ней, с его девочкой, поддержит ли она его?
Утро, весеннее утро конца мая. Температура еще почти нулевая, но днем подни-мется до двадцати. Ласковый солнечный луч скользнул по стене и уперся в глаза. Ирина поморщилась слегка, потянулась и открыла веки, прикрывая зрачки ладонью. Солнечный свет радовал и она не жалела, что не задвинула шторы вечером.
Николай еще спал и она нежно, почти не прикасаясь, поцеловала его в щеку. Встала, накинув халат.
- Ты что так рано? - Спросил он, не открывая век.
- Не спишь, проказник? Не рано, Коленька, девять уже.
- Не рано?.. Повалялись бы еще.
Он потянулся истомно и резким движением присел на кровати. Ирина сидела у зеркала, нанося какой-то крем на лицо.
- Я хочу сегодня в одну турфирму съездить, там, кажется, менеджер со знанием английского нужен.
- Хочешь пойти на работу?
- Хочу. Мне не скучно с тобой, но ты днем на службе, в доме я освоилась. Пора чем-то заняться.
Она круговыми движениями продолжала наносить крем. Николаю захотелось об-нять Ирину, но он не стал мешать ее утреннему моциону.
- Тогда я в душ и завтракать. Вместе поедем?
- Вместе? - Ирина обернулась. - Как ты себе представляешь будущего работника, которого привели за ручку? Ты хочешь, чтобы мне отказали сразу?
- Конечно, нет, милая, - он все-таки обнял ее за плечи. - Конечно, нет. Мы вместе поедем. Но я же не говорил, что буду заходить с тобой в офис. Одна пообщаешься. А по-том мы сходим куда-нибудь, можем просто по набережной пройтись. - Николай лукаво улыбнулся и продолжил: - Нет, в другое место поедем - подарочек тебе небольшой при-смотрел.
- Раз присмотрел и обмолвился об этом - расскажешь. С большим интересом и нетерпением слушаю.
Ирина повернулась к Николаю.
- Ох, ох, ох! Какие мы проницательные...
- Не смеши, Коля - маска же.
Она с трудом сдерживала улыбку.
- Ладно, повезло тебе, что маска. Я двух лошадей присмотрел. Возьмем?
- Лошадей? - очень удивилась Ирина. - И что мы с ними делать будем?
- Как что? Кататься в свободное время, это и для организма полезно. Конюшню есть, где разместить, я уже все продумал. И престижно.
- Престижно? - Ирина начала ваткой стирать не впитавшийся крем. - Престижно, говоришь? Ты и так у меня самый лучший. Самый, самый.... А лошадей? - она задума-лась на мгновение. - Нет, Коленька, лошадей брать не будем. Может и престижно, но не мое. Да и потом дорого это. Нет, нет, нет - молчи. Понимаю, что не в деньгах дело - не по душе мне лошади. Лучше возьмем собаку. А еще лучше - купи мне машину. На работу надо же как-то отсюда ездить - трамвай не ходит.
- Значит, возьмем собаку. А про машину - не проси. Была бы - не дал. Тебя во-зить будут, не беспокойся. Сама понимаешь - одну отпустить не смогу. Я в душ...
- Выходит не успокоилось все, не нормализовалась обстановка?.. И...
- Все нормально, Ирина, все нормально, - перебил ее Николай. - Ты и раньше ни-когда одна не ездила, и сейчас не будешь. Что поделать - такова участь определенных жен.
Он ушел в душ, более ничего не сказав. И Ирина поняла - спорить и обсуждать бесполезно.
После завтрака они вышли во двор. Охрана и машины стояли наготове. Подошел генерал Фролов.
- Доброе утро, Шеф, здравствуйте, Ирина Петровна.
- Доброе, Иван Сергеевич. Доброе. - Ирина ответила кивком головы. - Ты вот о чем распорядись, Иван Сергеевич, пусть Дима и Игорь, его напарник, всегда теперь с Ириной будут. Мы сейчас в город едем, Ирина хочет на работу устроиться. В офисе тор-чать, естественно, не надо, но быть рядом. Вообще сам все понимаешь.
- Есть, Шеф. А что за фирма?
Николай посмотрел на Ирину.
- Трэвэл- тур. Я о ней в газете прочитала, - предотвращая вопрос, пояснила Ирина.
- Есть, Ирина Петровна, сделаем.
- Ты вот что, Иван Сергеевич, переходи-ка на гражданский язык, ни к чему эти строевые замашки. И охране накажи. Между собой можете хоть строевым шагом ходить. Извини, нам так удобнее, правда.
Михайлов похлопал генерала по плечу.
- Хорошо, Шеф.
- Вот видишь - у тебя все получилось.
Михайлов засмеялся, а следом рассмеялись и Фролов с Ириной.
Обычный офис средней фирмы располагался достаточно удобно. Можно подъе-хать близко, оставить машину на парковке, что немаловажно в центре города. Двухком-натная квартира первого этажа, переделанная в служебное помещение с отдельным вхо-дом-выходом на улицу. Небольшой кабинет директора, бухгалтерия и комната менедже-ров. У входной двери скучающий от безделья охранник, с которого песок уже явно не сы-пался, потому как не было даже песка.
"Родственник, наверное, директора - старый очень охранник. Фролов его обяза-тельно на своего заменит с удовольствием", - подумала Ирина и улыбнулась.
- А вы красиво улыбаетесь, девушка, это очень не плохо в нашей работе. Вы Ири-на? - Мужчина, не стесняясь, осмотрел ее с ног до головы.
- Да, я на собеседование, - ответила она и подумала: "Клеиться станет, котяра. Ничего, лишь бы взял - быстро обломается. Или Дима с Игорем обломают". Она снова улыбнулась.
Я - Сергей Борисович, директор. Прошу, - он указал рукой на свой кабинет, про-шел после нее и поудобнее устроился в кресле. - Ознакомился с вашей анкетой, Ирина. Значит, знаете английский, французский?
- Знаю, владею свободно, немного говорю на немецком, но здесь надо подучиться немного.
- All right. Tell us about yourself, your family. - Спросил директор о ней и ее семье.
- Passport information in the questionnaire. I will not repeat. No children. Living with her husband. Perhaps - everything.
- Да-а, вы не многословны, Ирина. Но говорите весьма не плохо. И кто же ваш муж?
- Муж военный, Сергей Борисович, вечно на работе, вернее на службе. Решила не сидеть дома - пойти поработать.
- Это правильно, Ирина. Очень правильно. Зачем же такой красавице дома си-деть?
- Спасибо за комплимент, Сергей Борисович.
- Ну-у, что вы, Ирина, ей Богу, какой комплимент - это правда. А живете вы где? Что-то в анкете нет адреса.
- Своего дома нет в городе. Живем на территории воинской части. Это не далеко - рядом почти.
- Своя машина? И какая марка?
Ирина понимала, что директор наверняка уже принял решение и сейчас задавал вопросы, более интересующие его лично, как мужчину. Что-то отвратительное подкаты-вало внутрь, но она держалась.
- Машины своей нет, нас отвозят-привозят на служебной.
Директор глянул на часы.
- Обед скоро. Может, пообедаем вместе, а потом я вас увезу сам.
- Спасибо, Сергей Борисович, за предложение. В другой раз. Сегодня меня муж привез и ждет на улице. Времени у него мало, сами понимаете - военный. Как насчет ра-боты, что вы мне ответите?
Директор поерзал в кресле, откровенно раздевая Ирину глазами.
- Насчет работы, хм, беру. Как же я могу такую красавицу не взять - не поймет заграница, - он засмеялся, улыбнулась и Ирина.
-А обязанности?
- Обязанности? - Словно удивился директор. - Обязанности, полагаю, сами по-нимаете. - Он замолчал и, не дождавшись ее положительного ответа, продолжил: - Вести переговоры с иностранными фирмами. По цене, размещению, быту и отдыху наших тури-стов. Вот и все... по работе.
Ирина словно не заметила последнее.
- Когда я могу оформиться и приступить к работе?
- Могла бы и сегодня...Но раз муж ждет, хм... Лена, - громко крикнул он, - офор-ми девушку на Светкино место. Все, Ирина, завтра в девять утра жду.
Она вышла из офиса и не села сразу в машину, ушла подальше от окон Трэвэл-Тур.
- Выходит - никуда не поедем сегодня? - Спросил, поняв ситуацию, Николай.
Ничего не хочу, Коля, ничего. Душ хочется принять, смыть эту котярскую слизь. Как буду работать - не знаю. Завтра ждут в девять.
- А я помогу тебе, Ирина. Не спрашивай - просто помогу и все.
Вечером следующего дня она спросила у Дмитрия, своего водителя. И он пояснил ей, что после нее в офисе побывал Фролов в своей генеральской форме.
- А я-то все ломала голову - что это котярская спесь с директора слетела? Вот оно что. Понятно теперь. За то работать легко стало и будет.
ХХVI глава
Поезд пел свою обычную песню - тук-тук, тук-тук, тук-тук. За окном проноси-лись поля. Нет, они не поражали глаз путника своим великолепием, однако изумляли бес-крайностью просторов необжитой земли. На многие сотни верст лишь домики полустан-ков да отсыпанная насыпь железки. И столбы, столбы, столбы.
Михайлов не полетел самолетом - захотелось побыть одному, подумать. Личный, хоть и служебный, самолет уже был. А вот поезда не было. Но купе, просторное помеще-ние с удобствами место имело. Оказывается, есть на железке такие вагоны, их можно при-цепить и к обычному, и к литерному составу. Ехал обычным, а сейчас единственным. Те-пловоз тащил только его вагон. Закрытая ветка, по которой ходили только спецпоезда.
Тепло еще не прижилось в этой глуши. Словно вернулся Михайлов с мая в март. Он это почувствовал кожей, когда из вагона пересаживался в вертолет.
На месте прекрасно отделанные помещения лишь не дарили солнечный свет. Он не знал и не спрашивал, насколько глубоко сейчас под землей находится.
Главный конструктор уже ждал его, не скрывая свою раздражительность. Прита-щили на производство, не объяснив ничего. Извинились, что придется непланированно ждать - нужный человек едет поездом, не полетел самолетом, как намечалось. Военные всегда раздражали его, человека науки и созидания.
- Вот вы какой, бог и царь АПЛов, Валентин Дмитриевич. - В просторную комнату вошел Михайлов. - Знаю, уже три дня ждете. Но будем знакомиться. Николай Петрович, - Михайлов протянул руку.
- Хм, Валентин Дмитриевич, - Загурский отошел к креслу, так и не подав руки. - Прошу, - он указал на соседнее, присел сам.
- Пусть так. Вряд ли вы бы общались с коллегой подобным образом. Каждому своё Богом отмерено. Кто-то уголь грузит, кто-то людей лечит, кто-то конструирует. Без тех или без этих не обойтись, важны все, как и наша охрана.
- А у вас что, охрана есть? Вы же сами...
- Нет, я не военный, Валентин Дмитриевич, хоть и генерал. Такой же конструктор, как и вы.
- Не смешите меня, не надо. Я людей науки, которые хоть что-то в ней понимают, если не в лицо, то пофамильно каждого знаю.
- Может выпороть вас, Валентин Дмитриевич?
- Не понял, что сделать?
Загурский не испугался, нет, он действительно удивился.
- Выпороть, как в детстве непослушных пацанов ремешком пороли. Я прикажу...
Загурский рассмеялся.
- Не надо. С вас станется. Говорите, - он перешел на дружелюбный тон.
- Сейчас здесь строят лодку, Валентин Дмитриевич, вы знаете. Многое сделано и предстоит сделать по-новому. Я дам вам совершенно новый, неизвестный даже в фантазиях, строительный материал. В соответствии с ним вы и должны будете переделать АПЛ. Что в лодке самое тяжелое - корпус. Представьте себе, что он стал прочнее многократно, тысячекратно, если хотите, а вес уменьшился многотонно. Как вам понравится такой материал?
Загурский махнул рукой.
- Я думал вы серьезно. Зачем меня сюда привезли, сказки ваши слушать?
Михайлов вздохнул.
- Не сказки слушать. Я приехал реально эти сказки продемонстрировать.
- Вот и демонстрируйте кому угодно, только не мне. Я всех ученых в этой области знаю и припевы к басенкам от незнакомца слышать не намерен, не на концерте.
- Идиот. Ты даже слышать не можешь. Сейчас к тебе отолога пригласят, потом поговорим.
Николай вышел из комнаты.
- Послушайте, генерал, - обратился Загурский к вошедшему Фролову, - что это за маразматик был. В науке надо немного чокнутым быть, но не совсем же, по крайней мере.
- Прошу вас, Валентин Дмитриевич, - Фролов указал на дверь.
- Куда еще? Я вам кажется, генерал, вопрос задал.
- К ушному доктору.
- Куда? Вы что здесь, все охренели?
- Нет, Валентин Дмитриевич, только вы. И это не маразматик был, это создатель нового материала, который не в формулах - в реалиях есть. Его можно потрогать, пощу-пать, погладить. Это настоящий ученый. Не чета всяким. А сейчас прошу... к доктору.
- Хватит с меня, хватит. Я немедленно уезжаю. Распорядитесь самолет пригото-вить.
- А вас никто не спрашивал о желаниях, Валентин Дмитриевич. Сначала к докто-ру, потом новый материал смотреть.
- Ага, щас, разбежался.
Фролов подошел, не сильно ткнул Загурского в солнечное сплетение, бросил во-шедшей охране:
- Тащите его к ушнику, потом сразу в цех, где прессы стоят.
Охрана потащила согнутого пополам и хватающего воздух Загурского. Фролов не громко, но чтобы его услышали, бросил напоследок:
- Развелось тут... дерьмократов всяких московских, нервы еще мотают...
Фролов прошел в соседнюю комнату.
- Вы извините, шеф, не расстраивайтесь. Он не плохой ученый так-то, только с гонором. Наверное, потому, что считает себя лучшим. Его после ушника сразу в цех при-ведут, пусть материал своими глазами увидит, под прессом его попробует. Вы не возра-жаете?
- А что - правда к отологу повели? - Улыбнулся Михайлов.
- Это с него немного спеси собьет, а то до дела всю кровь выпьет.
- Ладно, Иван Сергеевич, ладно. Не переборщите только - ему же еще работать потом.
Михайлов присел в кресло, закурил.
-Что-то устал я сегодня. Такие гонористые мужики не делают позитива в работе.
- Вы знаете, Шеф, хотите мое мнение?
- А как же, я же с ушами, - Михайлов произнес весело.
Фролов немного подумал.
- Он не гонористый, может и хуже даже. С конструкторами, имеющими имя, об-щается нормально. Своих инженеров не видит, не слышит, не признает, как и охрану. Считает всех быдлом, не достойным его общения. С простым инженером ни за что гово-рить не станет. Может только с начальником отдела и то через губу. Вы меня понимаете, Шеф.
Михайлов вздохнул.